Утро было влажным.
Грин, проснувшийся в полумраке небольшого помещения, резко сел, за что был награждён вспыхнувшей в голове болью, тошнотой и головокружением. От него разило перегаром, женскими духами и дымом костра, а окружение, в свете двух догорающих свечей, напоминало кладовку с продуктами.
Рядом кто-то всхрапнул и он опустил взгляд, остолбенев от увиденного — возле него спала дородная старшая повариха их академической столовой, абсолютно голая и счастливая. Она улыбалась во сне, топорща усики над верхней губой, как раз в районе бородавки.
Пацан вскочил как ошпаренный и налетел спиной на полку, откуда незамедлительно рухнула головка сыра, едва не продомившая ему череп.
— Здец, ублюдок, это что дерьмо?! — прошипел Грин вслух, медленно пятясь к выходу.
— О как… — тихо проворчал демон, сладко зевая. — Уже ругаешься на меня… молодец. Иди в жопу!
И захрапел так, что парню показалась будто уши дрожат и глаз дёргается, но нет, глаз действительно дергался, вот только не от храпа этой сволочи.
— А ну проснись! — уже мысленно заорал Грин, наконец добравшись до двери кладовки и с ужасом осознав, что она заперта на ключ который…
Он обшарил взглядом помещение и обнаружил искомое на шее поварихи. Точнее там был шнурок, на котором должен висеть ключ, но конец шнурка скрывался промеж гигантских грудей, лежащих на полу, подле хозяйки.
— Отвали, у меня была бурная ночь! Ты хотел силы, вот и считай это тренировкой… — буркнул Здец, уползая куда-то вглубь сознания и парень перестал его ощущать.
— Скотина потусторонняя! — крикнул Грин вслед этой сволочи, но ответом ему послужила протяжная отрыжка и тишина.
А между тем могучая повариха почесала тройной бок и начала шарить крепкой рукой там, где минуту назад находился парень, а на спящем лице появилось недовольство и закрытые веки задрожали, грозясь открыться с секунды на секунду.
— Боги, уповаю на вас! — прикрыл глаза Грин и тут же вспомнил про единственный, почти нормальный дар демона — божественный фак!
Поспешно сложив пальцы в нужную фигуру, он с остервенением начал тыкать толстую деревянную дверь в районе замка, превращая её в решето и наконец вырвался на простор… Кухни! Где уже во всю кипела утренняя работа.
Схватив первую попавшуюся пустую кастрюлю и натянув её на голову, чтобы его не запомнили, он бросился прочь как перепуганный заяц, со звоном собирая углы и сметая утварь со столов под звонкий смех работающих поварих.
Когда молодой человек успешно сбежал из кухни, ловко перемахнув через зону раздачи и выскочил наружу, из кладовки вышла старшая повариха в колпаке набекрень и в фартуке на голое тело:
— А ну за работу, нечего тут над парнем смеяться! — и сама заливисто захохотала, сотрясаясь всем телом и прикрывая рот ладонью, попутно отмахиваясь колпаком от ехидных взглядов младших товарок.
Потом спохватилась и охая вынесла из кладовки мятую ученическую форму, вручила её одной из молодых девиц-подмастерьев и строго наказала постирать, выгладить и доставить в старое общежитие для простолюдинов как можно скорее.
Тем временем, пока Грин с кастрюлей в руках пробирался окружной дорогой к общежитию по зарослям и кустам просыпающейся академии, Кавен Тинер уже упражнялся с коротким клинком в небольшом персональном тренировочном зале. Он был подавлен весь прошлый день и не спал всю ночь, но только сейчас, отрабатывая семейные техники ближнего боя и анализируя всю хронологию с момента поступления, сомнения в собственной силе наконец покинули его. Проклятый голодранец Грин Моль!
Кавен с рычанием вонзил клинок в манекен и улыбаясь, твёрдой походкой направился в душ — сегодня он изощрённо убьёт ублюдка, так напугавшего его с помощью какого-то трюка.
А вот сам трюкач, страдающий от похмелья и жажды, сейчас выглядывал из пышного куста и смотрел на суету своего общежития. Кляня себя последними словами за то, что связался с демоном, за то, что доверился ему и за то, что на кой-то чёрт по привычке спешил в свою комнату, превратившуюся в филиал сортира.
— Эй, цветочек, — хихикнули неподалёку, — кастрюлю верни!
Грин испуганно посмотрел в сторону голоса и увидел там молоденькую девицу в белом фартуке и со стопкой одежды в руках.
— Извините! — смущённо промямлил парень и выставил из куста кастрюлю.
Деваха фыркнула, опять хихикнула, забрала кастрюлю и ушла, оставив на траве форму, в которой Грин тут же признал свою и с радостью надел чуть влажные, но пахнущие свежестью брюки, рубашку и пиджак, ну и туфли на босу ногу. Осталось вспомнить где его учебник и тетрадь, но память предательски молчала, а попытки вспомнить подливали масла в огонь головной боли.
Начиналось время завтрака и желудок парня требовательно заурчал, чем вызвал протяжный стон Грина — это опять нужно идти в столовую, а там… Он вздохнул и поплёлся, поскольку чувствовал, что до обеда не дотянет и просто упадёт без сил.
Возле зала для бедных, где кормили тем, на что хватало выделенных императором денег в рамках квот, уже кучковались разновозрастные ребята, но тех, кто дожил хотя бы до четвёртого курса были единицы и напоминали они скорее безэмоциональных кукол, чем живых людей.
Грин ловил на себе странные взгляды, но ему было настолько плохо, что их он попросту игнорировал, даже не пытаясь привычно сжаться в незаметный комочек. Ровно в половину седьмого двери открыли и молодёжь, толкаясь, устремилась внутрь, спеша поесть как можно быстрее, пока аристо не пришли сюда развлекаться.
Двигаясь в очереди к раздаче, парень старался не поднимать глаз, но уши всё равно выхватывали короткие смешки со стороны кухни, заставляя его краснеть, но голова болела так сильно, что и на это он плюнул.
Сегодня в меню, как и всегда по утрам, молочная каша, выпечка и крепкий чай с сахаром, чудесным образом преображённые на раздаче в прозрачную, жидкую баланду, горелый сухарь и стакан с отваром лопуха из соседнего леска. Подобное волшебство творилось тут регулярно, но сегодня…
Непонимающе хлопая глазами, Грин смотрел на свой поднос, где появилась большая белая тарелка с воздушным омлетом и тонкими полосками золотистого мяса, пышная ватрушка и большая кружка настоящего кофе с жирными сливками.
— Не задерживай! — улыбнулась женщина на раздаче и лукаво подмигнула.
Под завистливыми и откровенно враждебными взорами, парень сел за столик и развернул белую салфетку с чистенькими, блестящими приборами. Давясь слюной, он потянулся вилкой к мясу, но тут, его поле зрения, появилась чья-то рука, самым наглым образом схватившая вожделенное мясо, а над ухом прозвучал насмешливый голос:
— Раз уж как то подкатил к поварам, то делись!
Перед глазами Грина возник образ улыбающейся во сне массивной поварихи, фантазия дорисовала остальное и в голове набатом застучала мысль: “Это мое мясо! МОЁ!”. Он крепко сжал вилку и резким, сильным ударом пригвоздил ей наглую руку к потёртому столу.
В столовой раздался вопль боли, а Грин вскочил с узкой скамейки, схватил эту самую скамейку и остервенело начал бить ей долговязого, кричащего парня с крысиным лицом, рыча от ярости. Когда наглец перестал шевелиться, парень поставил скамью на место, выдернул вилку из подрагивающей руки, вытер её салфеткой и приступил к трапезе в гробовой тишине, чувствуя дрожь во всём теле от нахлынувших эмоций.
Когда он уже наслаждался булочкой и кофе, в столовую вошла Милиона и направилась прямиком к его столу. Все затаили дыхание, поскольку медики очень не любили когда им приходилось лечить безродных и, к тому же, они имели полномочия сами разбираться в ситуации и наказать виновных. Устав академии запрещал только убивать и неисправимо калечить, а для всего остального была чудесная магическая медицина.
И сейчас, на глазах изумлённых учеников, сексуальная и красивая, но жестокая целительница, должна была вывернуть белобрысого Грина на изнанку, но вместо этого она приветливо махнула ему рукой, он махнул в ответ, и она вышла из столовой, волоча за ногу тело любителя чужого мяса.
По столовой разнёсся коллективный вздох удивления и разочарования.
Сдав грязную посуду и поблагодарив за еду, Грин Моль направился прямиком к учителю Ирвину, поскольку вспомнил, что именно на его уроке Здец едва его не убил. В учительской, к удивлению, было пусто, сидела лишь секретарь, разбирающая завалы бумаг. Она посоветовала сходить к интенданту, поскольку все утерянные вещи стекаются к нему.
Время до начала занятий поджимало и парень припустил до склада. Давешний дедок тепло поприветствовал его, поблагодарил за чудодейственное зелье и выдал потерянные учебник и тетрадь с карандашом. Поблагодарив старичка, Грин сломя голову помчался на занятия по начальной алхимии и едва успел к самому началу урока.
Проскользнув на своё место и мельком окинув одноклассников взглядом, он заметил странное выражение на лице Кавена, пристально смотрящего на него. Грин поёжился и сел, но, почему-то, учитель алхимии до сих пор задерживался.
— Ну и где эта старая карга? — смело воскликнул кто-то, когда через пять минут подростковое шушуканье переросло в гвалт из-за отсутствия учителя.
— Ты разве не слышал?! Всех учителей вызвали на допрос! — ответили ему с другой стороны класса и все хором стали обсасывать эту тему.
— Это из-за того взрыва в городе?
— Не, вроде ищут осквернителя статуи и градоправителя.
— А что со статуей?! Про взрыв и пожар в игорном доме я слышала!
— Другой взрыв, в особняке!
— Прилепили ей огромный член на голову и окружили щитом!
— Хи-хи-хи, чей?
— Да ничей, из расплавленных монет слепили!
— Их поймали?!
— Нет! Но ищут худого мага!
— Гри-ин… — сквозь болтовню донёсся елейный голос, загадочно улыбающегося Кавена, едва не заставивший обмочиться крайне напряженного пацана, ловящего каждое слово.
Больше он ничего не сказал. Лишь лёгкая полуулыбка застыла на аристократических губах и Грин медленно отвернулся, вжимая голову в плечи от предчувствия неминуемой расправы. Где-то, кого-то уже начали гнобить, но тут в помещение влетела растрёпанная учитель алхимии и грохнула огромной книгой по своему столу:
— А ну заткнулись недомерки! — рявкнула милая седая старушка божий одуванчик и все мгновенно заткнулись, уже успев усвоить, что этой сумасшедшей плевать на чины и звания и она может легко послать к демонам самого градоправителя.
— Во, во, — проворчал зевающий Здец, — а то разорались, чайки Вологодские…
— Ты что, демон, натворил? — одними губами прошипел бледный Грин, ловя одну паническую атаку за другой.
— Когда? — невинно уточнил Здец и начинающему магу показалось, что тот ковырнул длинным, острым когтем в огромных, кинжалоподобных зубах.
— Ночью! — уже громко и мысленно крикнул парень.
— А-а-а… — махнул лапой Здец, — ничего особенного. Разорвал, какую-то бабу, устроил оргию в казино, трахнул жену мэра или это была его дочь хз… Хотел обеспечить нас деньгами, но понял, что слишком палевно и сделал из них арт-объект… Вроде всё.
— А жирная повариха?! — срывая мысленный голос завизжал Грин.
— А-а-а… Ну, кстати, зря ты так, милейшая женщина! А уж как поёт! Чё ты недовольный такой?
— Ты… Ты… — заикался парень от переполняющего его гнева и возмущения. — Ты меня подставляешь!
— Не гони. — осадил его Здец. — Тебе лично претензии предъявили?
— Ну… — стушевался пацан, — вроде нет.
— Ну и сиди на жопе ровно, а то как Адольф: “а если? А вдруг?”
— Какой Адольф?! — растерялся Грин.
— Да был у меня такой-же обоссыш как ты, тоже силы захотел под седую жопу…
— И? — тут же заинтересовался парень.
— Вот скажи мне, маг, — усмехнулся Здец, увиливая от прямого ответа, — в чём сила?
— Ну, — Грин повёлся и задумался, вспоминая теорию, которую им уже успели преподать, — в проводимости каналов, в умении концентрироваться…
— В усах! — перебил его демон, вгоняя в полный ступор. — У кого усы длиннее, тот и сильней!
И заржал как полоумный.
Грин Моль вдруг осознал, что испытывает новое, неведомое ранее чувство — чувство, что ему трахают мозги! Вместе с пониманием пришло умиротворение и он, пожелав Здецу сдохнуть от кровавой рвоты, сосредоточился на уроке.
Алхимик, Арика Нилс, только к середине занятия смогла войти в ритм и подавать материал как положено, перестав грозиться заразить всех лихорадкой летучих мышей. Грин всё скрупулезно записывал, а демон не мешал, буркнув что-то про единственно полезную и универсальную дисциплину.
На перемене, как и всегда до этого, Моль ожидал издевательств и унижений, но в это раз к нему никто не спешил, вызывая всё более нехорошие предчувствия в душе парня. Он затравленно огляделся и вновь заметил затуманено-мечтательный взгляд Кавена, направленный на него.
— Он что-то задумал… — пробормотал Грин поспешно отворачиваясь и переводя взгляд на Пака. Тот забегал взглядом по кабинету, слегка напрягся и немного развернул колени в сторону двери, готовый сорваться с места в любую секунду.
— Который? — уточнил скучающий Здец, вяло разглядывая одноклассниц пацана.
— Который Кавен!
— Ну да… — подтвердил демон его опасения.
— И что именно?
— А мне почём знать? Подойди да спроси!
— Я серьёзно! А ты не помогаешь! — Грин вновь начал злиться на демона, искренне жалея, что их контракт несколько отличается от описанных в книгах, в которых демоны подчиняются беспрекословно! Ну, или убивают призывателя…
— Ну, — вздохнул Здец, — если судить по его роже и сальному взгляду, то тут два варианта…
— Какие? Не томи!
— Он либо хочет тебя убить… — скучающим тоном поведал Здец.
— Либо?
— Либо трахнуть… — хмыкнул демон.
Грин поперхнулся и закашлялся, оглянулся через плечо на Кавена, а тот улыбнулся ещё шире и медленно-медленно стал кивать головой, будто что-то обещая. Наконец прозвучал гудок алхимического корпуса и начался второй урок. Здесь же.
Как бы это не выглядело странно, но схема «один день — одна дисциплина» работала исправно на протяжении десятилетий и позволяла ученикам полностью сосредоточиться на одном предмете в течение дня, не создавая в головах кашу из всего и сразу. Исключением была общая физическая подготовка — её проводили в конце каждого учебного дня для разгрузки молодых мозгов и сжигания остатков энергии молодёжи, чтобы те не шныряли ночью по академии в поисках любовных приключений и не драконили друг друга.
После второго, полуторачасового теоретического урока, была двадцатиминутная перемена и доступ к буфету, но там просили денег за всякие пироженки, а стипендии, для одарённых простолюдинов от его высочества, хватало лишь на покрытие расходов за испорченную наглыми аристо форму. Поэтому Грин препочёл отсидеться в классе, скользя взглядом по одноклассникам из знатных семей, весело щебечущих между собой в мелких стайках.
— Ты на неё что ли, мозоли натирал? — прокомментировал Здец взгляд парня, скользнувшего по молоденькой попке благородной девицы с иссиня-чёрными волосами.
— Ага… — просто ответил Грин. Сперва он застеснялся говорить с демоном на такие темы, но потом подумал: “Какая разница? Этот урод всё равно всё про меня знает и плевать я хотел на его мнение!”.
— В вашем мире со скольки лет возраст согласия? — вместо издёвки серьёзно спросил Здец.
— Это что? — насторожился парень.
— Ну типа со скольки лет у вас по закону можно тереться пестиком о тычинки?
— Ты про соитие? — догадался Грин.
— Да, Шелдон блин, про него! — хохотнул Здец.
— Браки с восемнадцати.
— А если просто пообжиматься? — с хитрецой поинтересовался иномирный ловелас.
— Не знаю, — честно признался парень, — вроде не запрещено…
— Ну тогда поднимай свою стеснительную жопу и пойдём наводить мосты со сливками вашего общества, пока они не стали сухим творогом!