Мальвинин отшатнулся от неожиданности, но тут же, узнав визави, расплылся в улыбке:
— Вы же Альбина Щербакова? Конечно, я Вас узнал! Но что Вы здесь делаете?
Эх, зря Алька в свое время не пошла в артистки, ох и зря! Похоже, она умела не только петь. А еще из нее вышла бы неплохая романистка. Что она только не плела Мальвинину! И что надумала организовать новую ветвь шоу-бизнеса, организуя не коллективные субботники, а приватный "вечер выходного дня со звездой". И что видела Мальвинина несколько дней назад, проезжая мимо его дома. И как безумно он ей понравился. И как решила, что, уж если пробовать с кем-то новую шоу-программу, то только с этим симпатичным молодым человеком. И что ему, как первооткрывателю этого течения, все удовольствия достанутся совершенно даром. И, если он ей понравится, "вечер выходного дня" может плавненько растянуться на целую неделю. А если очень понравится, глядишь, и на месяц. А уж если совсем…
Короче, пошел за ней Мальвинин, как теленок на веревочке. И беспрекословно позволил завязать глаза в спальне Альбины Щербаковой, и послушно поднимал ноги по Алькиной команде, перешагивая через зеркальный порог. А Алька, вопреки привычным действиям, долго не позволяла ему снять повязку, ведь этого гостя у Марьяновны не оставишь — не на пару часов привела его в свой мир. И похоже, нянчиться с ним ей придется самостоятельно.
Первым делом Алька привела его в парикмахерскую. Как ни крути, а прежде всего его следовало избавить от длинных волос, ведь настоящий, вернее, здешний Мальвинин всегда носил короткую стрижку. Второго же Мальвинина пришлось долго уговаривать избавиться от его гордости. Пришлось даже намекнуть на возможные суперблизкие отношения…
После парикмахерской Мальвинина переодели в костюм, предоставленный Александрой. Ведь в том мотлохе, в котором Алька его обнаружила, его ни в коем случае нельзя было выдавать за здешнего Мальвинина. Теперь, приведя гостя к внешнему сходству с известным продюсером, необходимо было заставить его сыграть роль. И от этого зависело очень многое.
Александра благоразумно закрылась в своей комнате, с утра сославшись на нездоровье. Алька с Мальвининым подъехали к шикарному особняку на берегу Истры на такси. В машине Алька наплела спутнику очередную историю о том, что сейчас они попадут на съемочную площадку, где ему предстоит сыграть роль очень богатого человека. И что съемки ведутся скрытой камерой, а потому все должно быть максимально приближено к жизни. А съемки в кино — неизменный атрибут программы "выходного дня".
Суть дела Алька обрисовала лишь вкратце, предоставив "артисту" импровизировать. Однако и Мальвинин оказался весьма способным актером. Как он вошел в роль барина! Как убедительно изображал богатенького буратинку, приведшего в дом, практически на глазах жены, любовницу! Правда, войдя в дом, остановился, как вкопанный, уставившись удивленным взглядом на огромный портрет Александры, висевший над камином. Как долго пытался сообразить, кого же напоминает ему этот портрет, а, сообразив, понял, что уж Валентина, его настоящая многолетняя любовница, аж никак не могла оказаться на шикарном портрете, да еще и в кино. Мордой не вышла. Да, весьма похожа, но его Валя не блондинка с водянистыми глазами, а зеленоглазая рыжая бестия. Да, очень похожа, но не она. Да и не до нее ему сейчас, когда он оказался рядом с настоящей Альбиной Щербаковой, да снимается в кино, а потом, после съемок, наконец, осуществится его давняя мечта. Ведь он давно так хотел поучаствовать в знаменитых субботниках Щербаковой! Но денег на такое мероприятие насобирать никак не получалось. А теперь вся Щербакова будет принадлежать ему одному, и, возможно, не одну ночь. И совершенно бесплатно! Так разве он может сейчас думать о какой-то там Валентине?!
Мальвинин с Алькой с шиком пообедали, потом полежали под солнышком рядом с бассейном. Новоявленный барин даже поплескался с удовольствием, Алька же не стала рисковать макияжем. И вообще: обед и солнечные ванны вещь, конечно, интересная и довольно приятная, но разве за этим они разыгрывали этот спектакль? Главной целью было предъявить лже-Мальвинина казначею, заместителю Валерия Борисовича по финансам. Надо было заставить того раскошелиться, выдать Александре требуемую сумму в двести тысяч условных единиц.
В последний момент, когда Мальвинин уже заговорил с казначеем о срочной необходимости пополнить запас наличных, у Альки в сумочке запиликал мобильный. Увидев на маленьком мониторчике позывные Бергановой, у нее все оборвалось внутри: что-то произошло, где-то они прокололись и теперь все отменяется.
— Слушаю.
— Алька, слушай внимательно, — раздался в трубке возбужденный голос Ирины. — Мне только что звонила Александра. Она поднимает ставку до полумиллиона! Представляешь? Сама, добровольно!!! Пусть твой Мальвинин берет полмиллиона, потом поделимся!
Алька не знала, что и ответить. Естественно, больше всегда лучше, чем меньше. Но как-то это все странно. Зачем, спрашивается, клиенту самому поднимать цену за услугу?
— Можно попробовать. Только я не понимаю, зачем ей это?
— Зачем, зачем? Потом будешь вопросы задавать. Отомстить она ему хочет, вот зачем. Он, ублюдок, знаешь, как ее избивает?
— Дааа?!
Алька была ошеломлена. Так вот оно, в чем дело! Вот почему Александра попросилась на ПМЖ в Зазеркалье! Вот почему согласилась на жуткую, по Алькиным понятиям, сумму в двести тысяч долларов. Ах, ублюдок, издеваться над несчастной женщиной?! Да еще и посмел так по-хамски разговаривать с самой Алькой?
А Мальвинин уже озвучил сумму в двести тысяч и казначей встал из-за стола с намерением принести в лапках требуемые деньги. И практически вдогонку ему Алька сказала громко непререкаемым тоном:
— Стой. Двести будет мало, — и, обращаясь уже к Мальвинину, "напомнила" ему: — Валерик, а как же мой клип? А как же дом? Ведь ты обещал! А кто позаботится о нашем малыше? Ведь потом, когда твоя мегера будет рядом, ты уже не посмеешь оторвать деньги от семьи. Нет, милый, мы так не договаривались. Двести тысяч — это тебе на карманные расходы. А мне?
И, надув капризно губки, презрительно крикнула казначею:
— Слышь, ты, как тебя. Тащи миллион. Шурик у тебя и завтра сможет взять на карманные расходы, а мне такая радость редко достается. Тащи бабки, кассир. Правда, котик, — и муркнула Мальвинину прямо в ушко сладко-сладко, отчего у того в паху все аж сжалось.
Миллион так миллион, жалко, что ли? Да и, видимо, Альбина-то лучше знает сценарий, ей виднее. Ему же необходимо лишь по возможности более убедительно играть свою роль. А вечером за хорошую работу ему и награда выйдет. И, как обожравшийся сметаны кот, лениво и самоуверенно заявил казначею:
— Ну, тащи миллион, видишь — женщина просит. Как ей, такой сладкой, откажешь?
***
Гости смылись с хозяйским миллионом, и никто так и не догадался, что это были посторонние люди. Правда, после их отъезда Александра вышла из своего убежища, повозмущалась погромче, какой же Мальвинин гад и кобель, обнаглел до такой степени, что практически на ее глазах водит в дом шлюх, да еще и расплачивается с ними ее, заработанными потом и кровью, деньгами.
Альке же приходилось теперь отдуваться. День давным-давно перевалил на вторую половину, а значит, проход закрыт до утра. И куда ей теперь девать Мальвинина? И как отбрехаться от щедрых обещаний, раздаваемых ею налево и направо ради достижения цели? И куда его вести на ночь? Не в ее же скромную квартирку с ободранным диваном. Но и к Утицкому она его не приведет. Утицкий! Она же не может не появиться дома на ночь! Конечно, ей доводилось периодически отсутствовать ночью, но в таких случаях ее успешно заменяла Альбина. Теперь же все наоборот. Но не может же она бросить Мальвинина на произвол судьбы? И в Зазеркалье не отправишь до утра, и в дом на Истре. Ведь Алька не сможет быть рядом с ним, а без нее он, того и гляди, проколется где-нибудь, и охранники поймут, что он не тот Мальвинин, за которого себя выдает. Можно было бы его сдать на поруки Александре, но кто знает, какой номер он выкинет, узнав в ней свою любовницу Валентину? Нет, так не пойдет. Но что же ей с ним делать? Конечно, она могла бы придумать какую-нибудь отговорку для Утицкого. Да хоть бы мифическую поездку к родителям в Арзамас. Но ей вовсе не хочется провести ночь с Мальвининым. Даже если она сможет устоять против его настойчивости и не позволит ему переступить границу дозволенного, все равно в таком общении она находила очень мало приятного. Что же предпринять? К кому обратиться за помощью?
Александра отпадала, Марьяновна тем более. Кому еще Алька могла доверить Мальвинина? И рука сама потянулась к телефону.
— Ир, все прошло самым замечательным образом. Вот только теперь нам некуда деваться. Что, если мы сейчас нагрянем к тебе в гости?
Ах, какая она молодец! И себя от излишних хлопот избавила, и Бергановой приятное сделает. Всякому известно, как она это дело любит. Мальвинин, правда, обидится, да Альке с ним детей не крестить. Да и не нужен он ей больше, по большому-то счету. К тому же, она выполнит свое обещание. Она ведь обещала ему "вечер выходного дня со звездой", вот он и проведет его с самой что ни на есть настоящей эстрадной звездой. Только из другого мира, но ведь это уже такие мелочи, правда?
***
Вот так, медленно и сначала незаметно, подбирается к человеку старость. Еще вчера молодой и здоровый, а сегодня — бах, и все кругом поплыло. И ведь ничего не предвещало беды, ничего не болело. А потом — раз, и… где это он?
Мальвинин оглянулся. Во бля. Только что кувыркался с очередной кандидаткой в "звезды", наслаждался молодым телом, а теперь вдруг оказался в какой-то жалкой конуре. Что вообще происходит?!
Не успел он оглянуться, как услышал шорох в соседней комнате. Пошел на звук в надежде разобраться с тем, что же с ним произошло и куда делось молодое восхитительное "мясо"? Какая падла посмела отнять?!!
— Ну наконец-то, милый, я уже разволновалась. Все жду тебя, а ты не идешь и не идешь. А время проходит, и кто знает, когда еще я смогу вырваться к тебе?
Голос был знаком до боли, и дорог, и противен одновременно. Но шел он в такой ярый диссонанс с внешностью его обладательницы, что Мальвинин не сдержался:
— Ты чё, бля, с собой сделала? Тебе, паскуда, кто позволил эту самодеятельность?
Лицо Валентины, только что радостно-безмятежное, мгновенно превратилось в ледышку:
— Ты что себе позволяешь? Это ты с кем так разговариваешь?!
Мальвинин начал терять над собой контроль. Да и немудрено — мало того, что эта дрянь посмела ослушаться его, так она еще возмущается, гадюка!
— Сколько раз я тебе говорил: тень, знай свое место! Кто тебе разрешил рот открыть?! Кто тебе позволил менять внешность? Да я тебя, суку, приду…
Договорить он не успел, так как резкий короткий удар под дых перекрыл доступ кислорода к легким и Мальвинин, как выброшенная на берег огромная рыбина, хватал воздух открытым ртом и никак не мог проглотить. Скрючился вопросительным знаком и смотрел удивленным взглядом снизу на вышедшую вдруг из-под контроля супругу.
Валентина же, тряхнув рыжими кудрями, обратила взор на безукоризненный маникюр. Ногти были длинными и узкими, окрашенными ярко-красным лаком. Мальвинин терпеть не мог длинные ногти и никогда не позволял Александре их отращивать, а уж тем более красить ярким лаком. Он всегда настаивал на том, что лишь проститутки могут позволить себе такое безобразие на руках. Однако сейчас, задыхаясь без воздуха, он вдруг испытал небывалый кайф, глядя на узкие, словно маленькие стилеты, ногти. Такой опасностью от них веяло, а возбуждающе-красный цвет лишь усугублял эту опасность, и Мальвинин вдруг отчего-то явственно представил, как эти ногти будут сейчас царапать его спину, а после вырвут из груди его сердце и оно будет трепыхаться, зажатое между этими хищными стилетами, и уже сложно будет понять, где яркий блестящий лак, а где — его алая артериальная кровь, стекающая по тонким и нежным пальцам Александры. И, едва живой, он согнулся в конвульсиях сладострастия. Никогда, никогда еще ему не доводилось испытать такого кайфа рядом с супругой!
— О, девочка моя, — рухнул он на колени и по-собачьи пополз к ней. — Ты превзошла себя! Как ты чувствуешь, чего я хочу! Я и сам не знал этого, а ты почувствовала! Иди ко мне, малышка, иди к своему хозяину, моя маленькая Александра!
— Э, парниша, как у тебя все плохо. Тебе, мудаку, меня одной не хватает? Хозяин, мать твою. Я тебе устрою хозяина! Завел себе Александру? Уж не она ли посоветовала состричь шикарные волосья? Меня ты не слушал, мое мнение тебя мало интересовало, а какая-то Александра добилась того, что мне оказалось не по силам? Ах ты, кобель!
Удар острым носком туфли пришелся опять же под дых, и Мальвинин совсем рухнул на пол. И, задыхаясь, наслаждался очередной горячей волной, растекающейся в паху. О, какое наслаждение! Хотел сказать об этом Александре, да не то что говорить, дышать не мог. Лишь глядел на нее восхищенно снизу вверх. Когда воздух стал мало-помалу наполнять легкие и Мальвинин смог двигаться, приподнялся немного, оставаясь на коленях, и стал осыпать ноги любимой поцелуями. Начал со ступней, постепенно пробираясь все выше и выше:
— О, милая, как давно я этого хотел! Люблю тебя, всю жизнь люблю только тебя. А все шлюхи — это так, чтобы ты ревновала. А ты всегда такая холодная. Девочка моя, как же я тебя люблю!..
Шелк платья облепил его голову, и говорить дальше Мальвинину было неудобно. Да и не смог бы — занят был…
***
Александра благополучно отбыла на ПМЖ в Зазеркалье. На Альку произвело неизгладимое впечатление то, как она восприняла "небольшую" Алькину импровизацию на счет суммы вознаграждения за посредничество. Вместо того, чтобы возмутиться Алькиной жадностью, она только радостно расхохоталась и отказалась принять свою долю из миллиона: мол, теперь ей это ни к чему, там, в другом мире, другие деньги и наши не имеют никакой ценности. С этим доводом трудно было не согласится, и Алька поделилась деньгами только с Бергановой. Отвалила ей с барского плеча первоначальную сумму, то есть двести тысяч. Ирочка была счастлива.