Она покачала головой.
- Самонадеянные глупцы! Кому-кому, а мне известно о сделках гораздо больше, чем вам!
- К чему ты клонишь? - насторожился Ньялсага.
Гинзога щелкнула пальцами.
- Трефалониус!
Вампир-стряпчий приблизился и с поклоном подал ведьме деревянный лакированный футляр для свитков.
Затем стряпчий скромно отступил в сторону, бросил взгляд на шею Ньялсаги со следами засохшей крови и быстро облизнулся.
- Что это? – Кемен кивнул на футляр.
Гинзога, не торопясь, вынула свернутый в трубку старый пожелтевший пергамент.
- Весьма интересный документ, - любезно отозвалась ведьма. - И касается он тебя, потомок Хэрвелла!
- Меня? Какой документ?
- Сейчас узнаешь. Прежде позволь поведать вам одну историю…
Гинзога вернула пустой футляр Трефалониусу и осторожно развернула ветхий пергаментный лист.
- Много лет назад, когда люди почему-то решили, что мир должен принадлежать только им, они объявили войну другим существам: вампирам, призракам, химерам и ламиям…
- Все они охотились на людей, – перебил Кемен. – Вся эта нечисть…
Гинзога бросила на него холодный взгляд.
- Нечисть, как ты изволишь выражаться, жила на этой земле подольше, чем вы, так что имела полное право на существование. Мы еще потолкуем с тобой об этом, потомок моего врага… - многозначительно пообещала она. - Но не сейчас. Сейчас я продолжу рассказ. Долгие годы шла беспощадная война, охотники истребляли… гм… ты сказал «нечисть»? Хорошо, пусть будет так. Люди убивали нечисть, нечисть убивала людей. Борьба шла с переменным успехом, но… иногда и тем и другим требовалась передышка. Тогда-то и появился обычай заключать договор о поединках…
- Ложь! Никогда не слышал о таком, - снова встрял Кемен. – Люди никогда бы не стали заключать никаких договоров!
Гинзога повернулась к Ньялсаге.
- А ты, мой заклинатель, - голосом, сладким, как отравленное вино, осведомилась она. – Неужели и ты ничего не слышал об этом?
Он постарался не обращать внимания на издевательский тон.
- Слышал что-то такое… выбирался один человек и кто-нибудь от… э… противника и устраивался поединок. Если побеждал человек, нечисть семь лет не имела права показываться в их краях…
Гинзога кивнула
- А если побеждали мы, то на семь лет становились хозяевами земель. Люди покидали свои дома, и сроку у них было – до наступления темноты. Если же, с заходом ночи, мы настигала их на нашей территории, то…
Гинзога сделала выразительную паузу.
- А что было с теми, кто не мог уйти? Они на семь лет оставалось без защиты? – хмуро спросил Ява.
Дядюшка Фю развел руками.
- Оставались, медовый мой, оставались! Но ведь что тут сделаешь? Уговор есть уговор! Всяк, как говорится…
- А при чем здесь Хэрвелл? – грубо перебил рассуждения некроманта Кемен.
- Как же « при чем» сахарный мой? – всплеснул руками нисколько не обидевшийся дядюшка Фю. - При том, что ведь и он когда-то такой договорец заключил!
- Вранье! – отрезал Кемен. – Не существует такого договора!
Дядюшка Фю добродушно улыбнулся.
- Еще как существует, любезный ты мой, еще как! А впрочем, что это я? – деланно спохватился он. – Все слова да слова… а ведь словам веры нет! Ну, да ведь всегда можно на документик взглянуть! Убедиться, так сказать, удостовериться!
Гинзога подняла руку, и он тотчас умолк.
- Договор был заключен, - негромко проговорила ведьма. – Но поединок не состоялся. По какой-то причине он был отложен.
Кемен взглянул на пергамент.
- Как он попал к тебе?
- Я узнала, что под договором стоит подпись Хэрвелла и перекупила документ… на всякий случай. Много лет хранился он у меня, а вот теперь и пригодился!
- Пригодился? – переспросил Ява. – Для чего?
Ньялсага прикусил губу: он разгадал ловушку, в которую загоняла их Гинзога.
- Обязательство по договору переходят к тебе, потомок моего врага, – поясила ведьма.
Трефалониус согласно кивнул.
- Оный документ не имеет срока давности, - сообщил вампир-стряпчий.
- Так что все справедливо. И благоволите обратить внимание на любопытнейшие условия договора…
Черные глаза вампира блеснули.
- Чем же они любопытны? – процедил Лютер.
- Тем, что участников поединка выбирает тот, кто обладает этим документом, - Гинзога улыбнулась. - Разве я не говорила вам, что еще никому не удавалось обмануть меня?
- Святые ежики, а бумажка-то настоящая? – громогласно осведомился Бахрам, не потерявший присутствия духа.
Не отрывая глаз от Кемена, Гинзога небрежно протянула пергамент Ньялсаге.