- Быть такого не может, - озадаченно пробормотал Ньялсага. Он сложил еще одно заклинание, пустил его по воздуху – невидная человеческому глазу серебристая нить затрепетала на морском ветерке и тут же растаяла, оставив после себя лишь медленно гаснувшие радужные искры.
Ньялсага облокотился на высокий парапет и, глядя на море, задумался. Незваный гость умело скрывался, такого не было, пожалуй, со времен призрака по прозвищу Тень, злобного привидения, который, отправляясь в свой мир, попытался прихватить с собой и людей – желательно, мертвыми. Но каким образом обычному лепрекону удавалось почти год водить за нос Цолери с его феноменальным чутьем на потусторонние существа?
Ньялсага взглянул в небо: Дэберхема не было, значит, поиски Кемена тоже были пока что безрезультатными.
Он подумал еще немного и вернулся к «Зеленому дракону». В машине нагревшейся на солнце, было жарко и душно, а кондиционер сломался давным-давно. Ньялсага открыл окно и вынул из кармана куртки синий ежедневник – «походную» книгу заклинаний. На ее страницах имелись заклинания на все случаи жизни и уж, конечно, можно было отыскать несколько подходящих заклятий поиска для тех, кто не желал быть обнаруженным.
Он полистал страницы.
- Вот оно, - Ньялсага впился глазами в строчки, написанные от руки. Заклинание было составлено каким-то безымянным чародеем давным-давно и Ньялсага, перенося четверостишие из основной книги в «походную» так и не удосужился перевести его с древнего языка на современный. С трудом припоминая значения иных слов и выражений, он принялся разбирать написанное.
– Гм… гм… «Надлежит прежде всего изловить серую кошку, дабы принести ее в жертву на одном из городских…». Кошку?!
Ньялсага с досадой захлопнул книгу.
Древний заклинатель явно выжил из ума и забыл, что серые кошки - это души убитых магов. А с мертвыми чародеями связываться – себе дороже!
Через минуту Ньялсага, успокоившись, снова открыл книгу и стал переворачивать страницу за страницей. Нужно было отыскать другое заклинание поиска и, желательно, такое, при котором не потребуется приносить в жертву серых кошек.
- Проклятый лепрекон, - сквозь зубы бормотал Ньялсага, пробегая глазами строчки. – Где ты научился скрываться от чужой магии? Закончил чародейскую школу?
Он перевел взгляд за окно.
- Лепрекон-маг? – спросил он сам себя и хмыкнул: лепреконы были свободолюбивы и непокорны, не терпели ни малейшего принуждения и чародейские школы с их жесткими правилами и порядками были явно не для них.
- А, может, это не лепрекон? – вдруг усомнился Ньялсага, пожал плечами и снова уткнулся в книгу. К счастью, вскоре обнаружилось еще одно заклинание и кошки в нем не упоминались. Обнаружить того, кто не желал быть найденным, можно было и другим способом: пролив в морскую воду собственную кровь и произнеся при этом соответствующие слова.
Он захлопнул книгу и порылся в набитом кучей хлама бардачке и нашел перочинный нож. Положив его в карман, Ньялсага покинул «Зеленого дракона», на прощанье похлопав его по нагревшемуся на солнце боку и направился к лестнице, ведущей к морю.
…Тут в рассказ шумно вмешался Бахрам.
- Святые ежики, ты что, взаправду собирался откромсать себе палец? - воскликнул он, вытаращив глаза. - Позвонил бы мне, я б мигом раздобыл тебе кошку! Вот у нас в Легионе один маг тоже как-то…
- Времени не оставалось, - сдержанно отозвался Ньялсага.
- Истинный самурай перед трудностями не отступает, – вальяжно развалившись на стуле, сообщил Ява, помахивая банкой с пивом. – Тот недостоин звания самурая, кто за свою жизнь не сделал себе хотя бы парочку харакири!
- Шутки у тебя, Ява… - недовольно пробурчал Бахрам и умолк, а
Ньялсага продолжил рассказ.
…У воды он остановился. Поверхность моря играла тысячами сверкающих бликов, чайки качались на воде, как поплавки.
Он вынул из кармана складной нож, открыл, подошел к самой воде, и сосредоточился. Шум окружающего мира – плеск волн, крики чаек, голоса с набережной, теплоходные гудки и обрывки музыки – постепенно затихал. Дождавшись тишины, Ньялсага пробормотал короткое заклинание и уколол палец острием ножа.
Алая капля крови набухла и упала в воду, затем еще одна и еще.
Ньялсага ждал. Зеленая искрящаяся путеводная нить появилась в воздухе, скользнула в сторону, точно подхваченная ветром, и полетела вдоль набережной.
…Теперь, главное, было не потерять паутинку из виду: путеводное заклинание никого не ждет, просто летит себе, как заблагорассудится и если заклинатель ее упускает – что ж, возвращайся на берег и начинай все заново!
Вот только уверенности, что во второй раз все получится, у Ньялсаги не было.
Он взбежал вверх по лестнице набережной и оказался возле дороги. Путеводная нить, невидимая другим, закружилась в воздушном потоке, плавно перелетела через проезжую часть и поплыла дальше.
- Давай, давай, - побадривал его заклинатель. – Ищи лепрекона!
Снова у него мелькнула мысль, что тут что-то не складывается, ведь с обнаружением лепреконов никогда не было никаких проблем: попадая в незнакомый мир, они сразу же отправлялись туда, где водились деньги. Прошлый лепрекон, к примеру был обнаружен в хранилище одного из банков и извлекать его оттуда пришлось, конечно же, Яве.
Но тот, которого разыскивал сейчас Ньялсага, явно отличался от своих соплеменников и умел прятаться куда лучше!
Вскоре Ньялсага с беспокойством заметил, что зеленый блеск путеводной нити становится все слабее: заклинание теряло свою силу, а значит, вскоре исчезнет совсем. Его, конечно, можно было обновить, но придется возвращаться к морю, терять время, а Кемен тем временем, вполне может отыскать лепрекона безо всяких заклинаний: на гостей из другого мира у него был прямо-таки звериный нюх.
Но путеводная нить, почти полностью выцветшее и утратившая зеленый блеск, продолжала вести Ньялсагу. Вот она на секунду застыла в воздухе, поплыла в переулок, заклинатель поспешил за ней, и оказался в самом обычном дворе: тихом, зеленом, с лавочками у подъезда и песочницей в самом центре.
- Тролль тебя задери! Жилой дом…
Почти невидимая нить скользнула в один из подъездов и поплыла наверх. Вслед за ней, отсчитывая этажи, торопился Ньялсага.
На площадке четвертого этажа заклинание вспыхнуло, рассыпалось бледно-зелеными искрами и исчезло.
- Где-то здесь, - негромко проговорил заклинатель, рассматривая одинаковые двери, обитые дешевым серым дерматином. За которой из них скрывался лепрекон?
Впрочем, гадать Ньялсага не любил. Он порылся в памяти, вспоминая заклинание, которое заставило бы существо, не принадлежащее этому миру, почувствовать смутное беспокойство и выглянуть за дверь. Действовало заклинание избирательно и гость посерьезнее лепрекона его бы и не почувствовал, но…
Шаги за дверью послышались прежде, чем Ньялсага успел произнести первое слово заклинания. Щелкнул замок, звякнули ключи, и дверь распахнулась.
На пороге стоял невысокий, ничем не примечательный человек средних лет.
Увидев его, Ньялсага остолбенел.
- Заклинатель? – в высшей степени доброжелательно осведомился человек.
- Э-э-э… вечер добрый, - заикаясь, выдавил тот: ничего умнее в голову не пришло.
Он смотрел на стоявшего перед ним человека самой безобидной внешности, сутулого, лысоватого, в больших роговых очках, одетого в мятые домашние брюках и спортивную курточке, обутого в разношенные шлепанцы и клял себя за то, что понадеявшись на встречу с обычным лепреконом, не озаботился дополнительным охранным заклинанием, желательно, самым сильным из всех, что когда-либо существовали на свете.
Древний кровожадный монстр, высший оборотень из клана Предвестников смерти стоял на пороге и разглядывал незваного гостя с расстояния вытянутой руки.
… В этот драматический момент балконная дверь открылась, и на пороге появился пятиклассник Соловьев с тарелкой в руках:
- Алина Сергеевна, вам пиццу оставить? – с набитым ртом пробубнил он.
- Оставь меня в покое, мучитель, - скорбно ответила Алина. - Доедай и садись «Занимательную математику» читать. В начале следующей недели проверочная работа будет, мне ваш математик по секрету сказал.
- Я на «пятерку» напишу, - похвалился Соловьев, набивая рот пиццей.