— Примат — друг упырь! Упырь — друг примат! Наша воин — брать хабар! Хабар делить! И беда…
— Ага, я помню, чем это закончилось тогда, когда она случилась — сбежал!
— Моя не думать плохо о примат, и примат о моя! Моя спасать клан! Клан стать кодла! Кодла в свора! Нас мало!
— Но мы в тельняшках! — как напоминание о прошлой жизни сохранил Глеб её на себе, и нынче напоминала скорее лохмотья.
— Авва… — приветствовал трибуна в очередной раз центурион, доставив к нему в сетях исчадие.
— Варвары-ыр-ры… — прорычало оно членораздельно.
— Очень хорошо, — улыбнулся ехидно Виля. — Это всё что удалось выучить или имеется ещё чего сказать?
— Я не демон! Человек я! Могу доказать, только прикажи своим людям отпустить меня!
— Совсем?
— Развязать!
— Умнее ничего не мог придумать, тварь?
— Не веришь!?
— Разумеется! Мы ж не приматы, коими вы считаете нас! Сами они — примитивы!
— Сорвите с меня шкуру — кожу с головы!
— Уверен, что именно этого хочешь? Мы — не живодёры!
— Стало быть, уже познакомились с ними? А кем ещё? Что-нибудь слыхали про Адский легион смертников? Так я один из них — призрак!
— Вот оно что! Лазутчик?
— Человек! На мне шкура врага! Сорвите её с меня! Ну же! Прямо ща…
Центурион уставился на трибуна, ожидая: последует трибунал.
— Казнить всегда успеется, — призадумался Виля над заявлением исчадия вполне сносно говорящего на одном из доступных ему языков.
В качестве доказательства пленник вывалил язык. Центурион ухватил его за него с намерением отрезать.
— Погоди! Остановись! Отставить… — разочаровал трибун поначалу, а затем…
Затем Виля протянул руку к демону. Пальцы дрожали, а сама конечность нервно тряслась. Да и на лице трибуна выступили крупные капли пота.
— Ну ежели солгал, я тя-а-а…
Пальцы коснулись шкуры лица и сомкнулись, сжимаясь в кулак. Виля рванул её на себя. Шкура натянулась, но не порвалась — выскользнула.
— Режь… — настоял демон.
— Уверен?
— Шкуру, а не меня — и не попорти мою собственную — настоящую!
Виля дозволил центуриону пропороть шкуру исчадию, что тот и проделал с превеликим удовольствием. Под ней оказалось иная.
— Линяешь, тварь! Слинять решила? Обвести меня вокруг пальца? Не выйдет! Я с тя за это все твои шкуры сдеру — три или сколько бы там не было их, но докопаюсь до сути истины! А всего дороже!
— Варвары-ыр-ры… — взревел Нюх.
И его голос перекрыл иной — Глеба.
— Глыба…
— Что ты сказал? Как назвал того… — на кого уставился Виля, переведя взгляд с одного лазутчика на иного, и также объявившегося у рва на порождении, но сбросившего шкуру исчадия, и облачившись в человеческое обличие. — Оборотни! Сжечь их! Всех…
— Авва… — откланялся центурион, спешно покидая трибуна. Лично возглавил отряд всадников. И на этот раз подались по откидному мосту. Это было главной ошибкой варваров. Подле них объявились настоящие отродья и… призраки в облике исчадий с огнестрельным оружием в руках.
— Никому не стрелять! — заорал Глеб так, чтобы это слышал трибун. — Прикажи то же самое сделать своим людям, толмач! Я к тебе обращаюсь, Виля! И со мной живодёры! Ты же не хочешь, чтобы их трупы оказались на твоей совести?
Подле спецназовца на аналогичном порождении елозил снабженец.
— Жижа? — не поверил трибун своим глазам. — Казначей!
Наконец-то людям Глеба и Нюха удалось найти пристанище, и теперь они могли заняться тем, что заранее планировали, дав обет погибшим соратникам по оружию.
Некто из ромеев попытался содрать шкуру с отродья, и те в действительности оказались ими — упырями, а не людьми. Аналогичную ошибку — и непростительную — совершил и Виля, ухватив Ёбыра за морду. А тот в свою очередь его, расценив сей знак за приветствие.
— Как такое может быть?! — было невдомёк Виле: смертники ничуть не опасались отродья, не обращая внимания на столь необычное соседство — делились всем, а те с ними — хабаром.
— Придёт время, поймёшь, а нет — не заморачивайся, — заявил Глеб. — Как говориться: будем живы — не помрём!
— И надолго на этот раз к нам?
— А чем тебя не устраивает моё общество и моих людей с упырями? У нас оружие — у вас кров! Неужели не найдём общего языка — выгоду?
— Кажется, я понял: вам негде остановиться? Затеяли совершать набеги, а хабар складывать у меня?
— Типа, а Жижа, как снабженец-живодёр будет вести учёт, чтобы никому не было обидно и никто не остался в накладе! Идёт? По рукам?
Виля взял паузу на раздумья.
— Я не претендую на власть в твоём поселении и даже людей не прошу. Всё, чего хотел — озвучил! Так как?
— Как-то так — не очень…