— Натура — не переделать! Уж какой есть, другим не буду, даже здесь не изменюсь!
— От у тебя характер — жуть!
— И кругом нас — иначе никак!
— Всё-таки мы люди, а не те… — намекнула Люба на отродье исчадий.
— Ты знаешь… — призадумался Глеб.
— Что, и должна, а обязана?
— …я тут пообщался немного с ними и пришёл к выводу: ничем не лучше их, а в некоторых вопросах или понятиях намного хуже!
— И это ты говоришь мне после того, что сам видел — как они разрывали людей на куски и сжигали в костре пепелища! А то и вовсе пожирали! Они — кровопийцы…
— Ну допустим, что мы в своём развитии на одну ступень выше их — вялим и жарим мясо, и не убитого врага! Но скоро, если так и дальше дело пойдёт с пропитанием — а никуда не годится — начнём уподобляться им! Мы все здесь источник пищи, а соответственно той адской жизни, которая уготована любому переселенцу независимо от его принадлежности к людям, исчадиям или порождениям! Выживает сильнейший — всё! А на этом!
— Вот и поговорили… — не сказать: Люба обиделась на Глеба. Она не чаяла в нём души, и чем дольше находилась с ним, тем больше узнавала. А он в свою очередь её. И тянуло одного к другому.
Не стало исключением и данное долгожданное уединение. Не удержались прильнули друг к другу, заключая в горячие объятия.
— Ты только не напирай, как танк… — сравнила Люба Глеба с проявлением его чувств и нетерпением по отношению к себе.
— Постараюсь, но ничего обещать не стану — поделать с собой не могу. Хочу…
— Что?..
— Прости, не так выразился — вырвалось! Люблю…
Она отстранилась от него. Вовремя. Заглянул принцип.
— Гай… — отвлёкся Глеб на гостя. — Тебе чего?
Мог и не спрашивать, и так понятно, а очевидно — на то и командир гарнизона, пусть его зам комендант поселения.
Люба выскочила из палатки, как угорелая и наткнулась на Варвару.
— Ты чего такая красная?..
Догадалась.
— У него была? И что, а он? У вас было с ним?..
— Чего ты прицепилась, как банный лист к заднице!
— Хм, это я-то, подруга! Ну, ты даёшь!
— А сама! Уезжаешь со Слоном?
— У него имя есть…
— Правда? И какое? Уже сказал, а может и то, что у него семья там, откуда все мы родом?
— Не срослось… — улыбнулась Варя. — Ничего, у тебя это с Глебом впереди! Только сама не будь дикаркой. Ничего плохого в том нет, если конечно помимо симпатий друг к другу испытываете более высокие чувства.
— А ты к Слону?
— Андрею…
— Вот значит, как его зовут. А что ещё он тебе рассказал про себя?
— Это у нас впереди с ним…
— Выходит, всё-таки решилась — покидаешь меня — уезжаешь с ним?
— Не одна я, подруга, а и иные наши девчонки с другими мужиками на блокпосты. И работы там не меньше, чем тут у вас. Ещё свидимся…
— Я буду скучать…
— Нет, ну ты в своём репертуаре, Люба! Лучше бы сказала — навещать! Именно это я и намерена делать иной раз — проведывать тебя, как тут поживаешь! А ещё понравиться…
— Да уж! Ещё скажи: семью завести… и…
— Их тоже — стоит… — намекнула Варвара: другой жизни не предвидится, как и лучше. — Пользуйся моментом при случае, а то так во второй раз помрёшь, не изведав женского счастья!
— А сама-то?
— То-то и оно: не успела там, так здесь уже не упущу — оторвусь!
— Что ты говоришь, Варя? Прям как варвар! И ведёшь себя! Нельзя же так!
— А как надо? Ты знаешь? Когда до сих пор не имела мужика!
— Уже попрощались, девочки, — вмешалась Глафира.
— А ты с кем замутила, Глаша? — усмехнулась Варя.
— Да чё я, вот Машка…
— Эй, красавицы!.. — окликнули их мужики — те, что имели разговор с Глебом в палатке-шатре. — Пора отправляться!
— Прощайте, девочки! — выдала Варька.
— До встречи, — прибавила Глаша.
— Не забывай нас, Любка, — подмигнула Маша.