— Отправляемся с караваном — я со своими людьми?
— Угадал — и через блокпосты…
Пора и впрямь заняться теми, кто покинул поселение по инициативе Глеба.
— Я с тобой и на этот раз не сбежишь, а и не отвертишься!
— Уже понял: хрен соскочишь…
— Кхе-кхе… — кашлянул Семён. — Я тут вам не помешал?
— А разве что-то было уже, а я не в курсе?! — уставился вопросительно Глеб на Любу.
Та в ответ послала воздушный поцелуй.
— Неужели не почувствовал?
— Не мог очерстветь в конец…
Глеб наиграно заглянул в штаны.
— Дурак… — не сдержалась Люба.
— Ну и шуточки у вас, молодёжь, — поспешил Семён на выход от них, ловя и дальше на слух споры меж влюблённой парочкой.
Они выпускали пар.
— Милые бранятся — только тешатся, — утешал себя данной мыслью комендант. А таких у него в поселении было сотни. И уже начали образовываться первичные ячейки общества по вполне понятной причине и интересам. — Если бы не ад — не пекло…
Глеб командовал отрядом, в то время как Люба находилась рядом и с тем же успехом руководила им. Посмотреть и впрямь было на что, отсюда столько любопытствующих взглядов.
— Ну не выставляй ты меня идиотом! Не делай дурака! — процедил сквозь зубы Глеб.
Люба нервировала его, перебарщивая с чувствами, не ведала меры. У неё это было впервые и всё диковинку. Вот и вела себя неестественно — диковато.
— Давай условимся так… — стремился Глеб вразумить её. — Ты командуешь в доме, а здесь я — и командир этого отряда! Ты же, если хочешь оставаться и дальше при мне — подчиняешься беспрекословно!
— Ну, гляди, сам предложил, потом пеняй на себя! И не вздумай избегать меня дома — не позволю — заставлю силком!
— Это она про супружеский долг? — не удержался Семён.
— Вот где Отчим…
— Товарищ медсестёр! Тьфу! Отставить — медсестра! — исправился комендант. — Не забывайтесь — соблюдайте устав! То бишь субординацию!
— Как скажешь, гражданин начальника-сам…
— Люба… — вмешался Глеб, но толку — всё без толку.
— Одно слово — баба… — пожурил её на словах подполковник в продолжение. А внутри себя улыбнулся. Она являлась отрадой всего поселения. И без неё стало вдруг тихо и спокойно — даже скучно. — Счастливчик…
Глебу так больше не казалось. Он уже сомневался: стоило ли ему поддаваться чувствам.
— Угодил, так угодил…
— Ты про что? И кому — мне? — забыл он про Любу, что та сейчас при нём и не отпускает ни на шаг.
— И какого… в разведку взял!?
— Ах, так! Вот ты как, и заговорил!
— Цыц…
— Ты на меня не цыкай! И не пугай — пуганая я!
— Заметно…
— Чего сказал, а ну повтори?
— Дома разберёмся!
— Буду ждать с нетерпением нашего с тобой туда возвращения, — напомнила Люба на уговор.
— Товарищ мы…
— Чё?
— …Люба!
— Даже больше не подруга? А ещё недавно возлюбленной называл!
— Имей совесть — заткнись!
Люба опешила. Она и впрямь открыла рот, а ничего в ответ сказать не получилось — надулась. Всё лучше, чем могло последовать в её исполнении. Обиделась.
— Уж кое-что, но не совсем то, — отметил Глеб, не стремясь разряжать нервозную ситуацию. Подался вперёд, покидая спутницу…жизни на иных бойцов отряда.
Та не отстала.
— Мне не требуется телохранитель! И демаскируешь меня!
— А если так? — прильнула подруга для поцелуя.
— Люба!..
— Что, Глебушка?