Глава 31
Судьба, которую мы выбираем, или дороги выбираемые за нас
(Борт яхты пока ещё только сенатора Шива Палпатина)
Оби-Ван открыл глаза и какое-то время смотрел, на мутно выглядевшую стену напротив. Глубокая медитация, в которой он воспоминаниями нырнул до периода счастливого неведения, каков на самом деле окружающий мир — закончилась.
Кеноби, как будто вернулся во времена, когда маленький Обик был ещё счастлив. А потом внезапно погрузился в ужас, тоску и одиночество. Гибель отца, и почти сразу смерть матери, не физическая, но от того, лишь тягостней. Выживание в канализации на протяжении субъективно долгого года, кардинально изменившего Обика. Первая «дружба», или скорее — симбиоз, где каждый использовал другого, с крысой канибалом. Первое же убийство врага. Встреча с магистром Ти.
А потом череда эпизодов уже будучи падаваном. Сколько раз Оби-Ван уже успел столкнуться с ситуациями, говорящими о том, что он видел в сопливом детстве. Следуя за учителем, он за несколько лет успел немало попутешествовать, следуя дипломатическо-карательной стезе. И, увы, чаще терпимого, сталкиваясь в процессе с тем, что произошло недавно на Кашиике. Пусть не в том масштабе, но суть оставалась малоизменяемой.
Не сразу Кеноби вспомнил, что находится в летящем космическом корабле и ему давно уже не шесть лет. Поднеся руку к глазам, понял, что они полны слёз. Сморгнув, вытерев пальцами глаза, подавив уже и без того угасающий порыв к продолжению, рыцарь наконец встал.
Картины былого, много лет подавляемые, снова стали перед его разумом. Но теперь он был уже не тем ребенком, а очень молодым, но уже мужчиной. Да, мужчиной.
Тогда он впервые встретил джедая. Думал ли он, что встретив тётю Ти, он повернёт свою жизнь, как ему казалось тогда ставшую уже бессмысленной и конченной, на совсем другие дороги. Кардинально другого масштаба. Тогда, по каким-то своим делам оказавшаяся в их дыре, магистр Шаак Ти дала ему смысл жить. И мир. Огромный мир. Лишь сейчас он до конца осознал, что тогда у него родилась и цель.
Да, в чём-то учитель прав. Те зёрна нынче стали всходить. Но Оби-Ван уже не Обик и у него есть своя точка зрения и опыт. Может ли человек изменить Мир? Обик в шесть лет, смотря на трупы в переулке, где впервые встретил магистра Ти, ответил бы:
— Да.
Юнлинг Оби в 13 лет, когда рыцари и мастера приходящие за падаванами, раз за разом выбирали не его — ответил бы:
— Нет.
Сейчас, в свои слегка за двадцать, рыцарь Оби-Ван сказал бы, что если нельзя изменить мир, то возможно стоит посмотреть на проблему под другим углом.
Что есть Мир? Это огромный комплекс проблем, сглаживаемых договорённостями и компромиссами. Их порождают огромное количество событий и людей. Это СИСТЕМА. Можно ли бороться с системой в одиночку? Нет. Но учитель не зря сказал, что ЭТА система, и без того не образец крепости, довольно неустойчивая без определенных действий и элементов.
Так что же делать? Ответ прост, систему надо ввести в такое состояние, где шанс на кардинально новые расклады и правила получат те, кто возможно сейчас находится в загоне. Там, где не видят перспектив вовсе. Есть ли шанс, что система потом выстроится по тем же или схожим лекалам?
Конечно есть, но зато появится и другой шанс, что она станет справедливей. По крайней мере, хуже уж быть не может. Оби-Ван еще подумал и сказал уже вслух:
— Да, хуже чем сейчас не может быть! — кому, как не ему это видеть. Полетавшему последние годы по местам, что не покажут по головизору или в рекламе. Да и родившемуся в одном из таких мерзких мест, что противно до сих пор.
Снова вспомнилась крыса-каннибал, что помогла ему выжить в детстве. Странно, это намёк от Силы?
— Мне нужна крыса, — тихо пробормотал себе под нос Оби-Ван, наконец услышав этот шёпот Силы.
— Нет, одна, как бы сильна она не была, не справится. Да и где найти такую сильную? Учитель прав в том, что в Ордене действительно сильных фигур, могущих сделать достаточно кардинально значимое — меньше десятка. И все они съедят Оби-Вана на завтрак, если он вдруг рискнет использовать их, как таран для сноса СИСТЕМЫ. Да и нет у них самих предпосылок менять Мир. Они в тепле и их всё устраивает.
— Так что да, не одна, а много крыс, которые подгрызут опоры этой системы, после чего она разрушится, а на её обломках родится нечто новое. Остаётся надеяться — лучше, чем былое. Конечно, в процессе будет немало крови, но достойная цель оправдает её. Даже шанс на достижение этой цели уже достаточен. Потому что иначе, Республика, многими веками не изменяясь, так и продолжит тасовать, лишь косметические маски, не меняя суть под ними.
Кто-то прошёл по коридору мимо каюты и чуть слышный голос Оби-Вана окончательно замолк.
Как или кто будет теми, кого он натаскает для катализации процесса сноса, Оби-Ван не знал, но это и не важно. Сейчас он оформил ЦЕЛЬ, а средства и возможности приложатся. СИЛА будет вести его, а он будет чутко прислушиваться к её негромкому голосу. И всё время высматривать, будучи готовым в подходящий момент включиться в процесс.
Ведь СИСТЕМА так неустойчива, что если ослабить её скрепляющее, или усилить то, что расшатывает — потом останется отойти в сторонку, переждав обвал. Или погибнуть под обломками. К этому тоже нужно быть готовым. Так как своя жизнь тоже стоит меньше такой Цели.
— Что же, это задача минимум. А максимум — подготовить тех, кто начнёт строить новое на руинах старого. И для этого придётся не только упорно ждать, но и самому становиться сильнее. И искать пусть даже тактических и временных союзников для этого. Учитель сказал, что у него есть в этом талант. Что же, он его проявит и даже больше. Ведь талант обрамленный волей — могучая сила.
Оби-Ван тяжело присел на кровать, отчего-то чувствуя себя, как после тяжёлой тренировки. Он наконец смог приоткрыться, сняв кокон Силы, всегда надеваемый на себя во время медитаций. Чтобы ничто ни извне не тревожило его во время медитативного времяпрепровождения, ни изнутри не выплескивалось наружу.
За небольшим иллюминатором проносился безбрежный океан пустоты, а внутри каюты, человек прилёгший на кровать, чувствовал себя наполненным и цельным, как никогда.
А через несколько кают от этого места, перестал несколько беспокойно ворочаться, дремлющий там мастер Квай-Гон Джин.
***
Мартовские игры диких кошек
(Набу. Центральный дворец Дома Амидал. Почти месяц спустя)
Когда деревья еще были маленькими и вместо травы на улице, остывала лава от успокаивающейся планеты, готовящейся встретить первых туристов в виде трилобитов — женщины уже разводили мужчин на удержании от секса. Получая за прекращение своего бойкота и открытия доступа к телу — немало ништяков, от до невозможности «вумных» мужиков. Ну, женщина может и глупее мужчины, но зато точно хитрее.
Хотя и по уму мужчин, иногда возникают вопросы. Столько эпох, во время которых даже динозавры с мамонтами успели вымереть, покупаться на настолько очевидную разводку, когда тебе впаривают то, чего сами хотят много сильнее тебя…
Ну, в общем, к чему это я? Не только к тому, что давно это началось, а тому, что лишь попав в мир ДДГ в женское тело, я осознал, насколько дурили моих половых собратьев хитрые дамочки все это время. Конечно, догадывался, возможно даже знал я это и раньше, но осознал глубину кретинизма мужского племени, лишь тут. Когда тельце моё нынешнее созрело и я стал гулять по девочкам. Так как, хоть и выглядел нынче, как девушка, но на мальчиков меня всё так же не тянуло вовсе, а вот пристрастие к девочкам, лишь усилилось.
Местные дамы всегда готовы были залезть в кровать к принцессе богатейшего Дома королевства. Только выбирай, но потом ещё и старайся, чтобы они не возомнили, что совсем молоденькая девушка с глубокими карманами, теперь их вечный спонсор. И даже за всего несколько последних лет, после прерывания вынужденного полового воздержания, я успел прочувствовать занятную вещь. Да, когда ты привык заниматься сексом с женщиной, имея при этом классические половые органы мужчины — перестроиться на тоже самое уже в женском теле, непросто.
Но, чёрт побери, думаю моим знакомым девушкам из университета и даже моей жене на Земле не раз икалось, где бы они не были нынче, последние несколько лет. Ласки для мужчины — прелюдия к тому, что он торопится проделать с той, которую смог уломать на половое времяпрепровождение. А после быстро отстреляться и отвалить в туман сигареты, либо вовсе в дрему.
Зато для женщины, прелюдия — наиболее приятная суть и то, что она старается растянуть по максимуму. Получая в процессе заметно больше и дольше мужчины. Который, лишь будучи подростком готов, хорошо если пару-тройку раз «заходить на круг перед посадкой и проникновением». А вот женщина в сексе, если ей повезет с партнером, зачастую, готова крутить пируэты на зависть лучшим пилотажным группам моего старого мира, подчас, будучи ограничена, лишь своей дыхалкой.
И те женщины, что с успехом все эти эпохи играют с мужским либидо, на деле — наглые и гнусные, пусть и милые, где-то очень глубоко внутри, врушки. И будь мужчины ещё немного умнее или хоть равно хитры с женщинами, то именно мы — мужчины, всё это время, с поедания кислого яблока серпентарно-ребристой Евочки, играли бы в доступ женщин к сексу. Именно у нас бы «болела голова» время от времени и прочие простенькие лукаво-постельные игры с элементами блефа.
***
Я тяжело и надрывно дышал, лёжа на спине в гостевом крыле центрального дворца нашего Дома на Набу, пытаясь хоть немного успокоить сердце. За окном уже занимался рассвет. Скоро уже, через часок, начнут открываться лавки на площади, что лишь отчасти была видна из дворцовых окон. А потом, дабы не беспокоить слишком рано жителей дворца, проявят признаки жизни и заведения, расположенные на улице, идущей непосредственно вдоль дворцовой ограды.
В комнате стояло густое и терпкое облако секса, что пыталось развеяться, тяжёлым дыханием двух измотанных девушек. Хотя если придираться к определению — одна из них была относительно брутальной, но одновременно очень женственной лет 25 (*). А вторым был мужчина в летах, уже, с учетом перерождения, 55 лет, правда в теле только справившей восемнадцатилетие девушки.
Обычно, если хотелось сбросить сексуальное напряжение, мне достаточно было легко намекнуть большинству из девушек своей свиты. Так как нравы на Набу среди элиты довольно свободные. Но я предпочитал, обычно, не вмешивать их, а заглянуть на одну из многих вечеринок, на которые богат мир элиты нашего королевства. Цепляя именно там партнершу на раз-другой. Не увлекаясь, чтобы не создать у них ощущение своей важности для молодой принцессы, «познающей», что такое секс, как таковой.
Накануне вечером, я впервые в новой жизни притащил в свою постель дамочку совсем из другого круга. Крепко сбитая, но с крайне сексуальными обводами наёмница. Каким-то боком занесенная на открытую вечеринку в нашем городе, куда попадали, обычно, только свои. Она была моментально мной выделена из общей массы местных пираний женского пола.
Средней длины, ярко насыщенного белого цвета волосы, обрамляли чуть суровое, но явственно пышущее женственностью лицо. Наёмница просто дышала сексом. Даже, когда говорила о чем-то отвлечённом.
Пухлые губки смотрелись очень сексуально, в сочетании с хищным, прямым и чётко очерченным носом. Роскошные и в меру раскосые, ярко голубого цвета глаза завершали образ липкого манка для мужчин. На этом фоне волевые скулы молодой женщины даже усиливали её сексуальность. И образ не портил, чуть излишне беловатый оттенок кожи. С полной упругой грудью и задорно торчащими чётко очерченными сосками. В эпоху моего мужского тела я ещё бы смог уместить эти полушария, пусть и на грани, в свои ладони. Но нынче мои девчачьи ладошки на такое явно неспособны.
Встретив, спустя почти полчаса «брачных танцев павлинов» рядом с этой наёмницей, и фехтования с ней всё более режущими сексуальностью фразами, наконец утащил её из этого рассадника порока. И даже не довел до своего малого дворца. Настолько раздразнил меня мой «бес в ребро», ударив в голову, отсутствующим у моего нынешнего тела спермотоксикозом. Так что я зарулил там же, но в гостевое крыло центрального дворца нашего Дома.
После чего, практически с порога, началась самая безумная ночь, которая у меня случалась к нынешнему времени. Даже с учётом всех прожитых лет и опыта пребывания в двух различно-половых телах.
Начавшаяся, как сексуальные игры двух уверенных в себе людей, ночь быстро стала напоминать схватку пары диких кошек. Каждый из нас попытался полноценно захватить инициативу. Может сыграло то, что я, как мужчина, априори, привык быть лидером. А наёмница, возможно, захотела доказать себе, что может умеренно доминировать над молоденькой принцесской. Или мы негласно просто стали спорить, кто из нас сдастся первым. Выматывая друг друга оргазмами, вытаскивая из тел, бегущих сексуальный марафон, последние крохи выносливости. Мы и сами не заметили, как наступило утро.
Так и не отдышавшись, с мыслью:
«Черта с два, но точка будет за мной» — я кинулся в последний штурм.
Повернувшись, прижал прерывисто и взахлеб продолжающее дышать тело женщины, что была сантиметров на десять выше меня нынешнего. Скользнул всем телом поверх неё, снова раздвигая покрытые потом сильные ноги женщины, чуть раскинутые в отдыхе. Прижался к ней, плюща наши груди друг о друга, наклоняясь, как для поцелуя, но замирая в сантиметрах от её лица. Её плавающий взгляд сфокусировался на моем лице, а в глазах стала снова разгораться усталая, но озорная усмешка.
Правой рукой я скользнул по её левой ноге, плотно пройдясь по её задней поверхности. В верхней точке сгибая ножку партнерши и раскрывая доступ к следующему шагу. И под аккомпанемент начавшей проступать улыбки на лице красотки, резко вставил, практически вбив, пару пальцев в её не раз уже кончавшее за ночь лоно. Глаза наёмницы чуть расширились, а её ноги рефлекторно попытали сжать моё тело.
Не давая ей это, я начал ускоряться, понимая, что она и без того плавает не слишком далеко от нового оргазма, с порочной мыслью:
— Он любит троицу, — добавил третий палец.
Всё быстрее ускоряясь и осознавая, что надолго меня самого не хватит, я продолжил, держа лицо впритык, контролируя взгляд красотки. Вот её дыхание, и без того прерывистое, стало «захлёбываться», а я, напрягая последние силы, заработал совсем уж быстро.
Только её взгляд начал приобретать знакомую лёгкую поволоку, как я телом прижал её ещё сильнее, выжимая весь воздух, одновременно продувая свои лёгкие перед финалом. А когда она почти начала кончать, неожиданно вырвал пальцы из хлюпающего влагалища, быстро вздохнул и резко, хоть и в меру нежно, шлёпнул ладонью по её набухшему клитору. Миндалевидные глаза напротив от неожиданности расширились, став почти круглыми, тело женщины выгнуло дугой и с полу-рыком, полу-вскриком, избавляя свои лёгкие от остатков воздуха, она начала кончать.
Но это была лишь прелюдия финальной точки этой ночи. Поймав её на этом крике и полном выдохе, я резко пресек малейшие поползновения на хоть каплю кислорода плотным поцелуем. Тело подо мной продолжало биться от растянутого оргазма. Он углублялся и расширялся, благодаря кислородному голоданию, букету тактильных ощущений, усиливаясь, моими снова начавшимися движениями пальцев в её лоне. Почувствовав, как тело женщины всё еще бьющееся в особо сильных судорогах оргазмов, стало слабеть, а беловатая кожа на лице стала наливаться «румянцем» от прилива крови, я наконец прервал поцелуй.
Вымотавшись, как на разгрузке вагонов, сам я с неожиданно пробудившимся подростковым удовлетворением, рухнул рядом на бок. И теперь смотрел, как только что дрожащее в пароксизмах множественного и глубокого оргазма тело, пытается придти в себя. Она жадно глотала воздух, своим широко раскрытым ртом, строя при этом пухлыми губками фигуры сексуальной геометрии.
Наконец она отдышалась и лукаво взглянула на меня:
— А вы полны сюрпризов, принцесса, — шутливо потянулась и, по змеиному, изогнувшись телом, поднырнула мне под руку. После чего лизнула, слегка прикусив, один из моих, уставших за ночь стоять оловянными солдатиками сосков.
— После такой ночи, Багирочка, можешь называть меня просто Падме, — я слегка провел ладонью по её упругой попке.
— Что за Багирочка? — вопросительно проворковала эта «кошка».
— Была такая героиня в одной сказке для детей. Сильная и опасная большая кошка, с лукавым взглядом на своей сексуальной мордашке, — со смешком сказал я.
Она улыбнулась, как-то очень искренне и по настоящему, чего не хватало большинству местных красоток из тех, что перебывали в моей постели:
— Красиво, но лучше просто называйте меня Сажи.
— А дальше?
— Просто Сажи. Ведь, почти наверняка, мы уже не увидимся никогда, — женщина, вдруг, как то неожиданно грустно взглянула на меня, закончив:
— И, в отличии от меня, вы забудете простую наемницу уже скоро, — Сажи, как-то особо тяжело вздохнула.
— Такую ночь я не забуду долго, будь уверена Сажи.
Мне вдруг захотелось согреть эту сильную духом и телом женщину, наверняка пролившую немало крови на своей работе, да много повидавшей, судя по некоторым еле видным шрамикам. Но наверняка привыкшую жить в мире местных жёстких мужчин, где мало места искреннему теплу. Когда надо ожидать, что если лёг в кровать с коллегой по ремеслу — он может всунуть тебе ночью нож. Или сопрёт, пока ты отвлечёшься, наводку на перспективное дело, что ты опрометчиво оставила на виду.
На лице Сажи неожиданно возникла, явно непривычная, чуть робкая и благодарная улыбка, резко сменившаяся решительным взглядом. Она быстро встала, прошла к своей скинутой впопыхах, накануне вечером, одежде. После чего извлекла из сваленной груды какую-то коробочку и, как будто торопясь, пока не передумала, — протянула её мне.
— Вот, я понимаю, что бедная наемница не может удивить богатую принцессу дороговизной подарка. Скорее ожидаешь, что такая как я не просто не подарит что-то, а будет ждать подарков для себя, — с робостью, переходящей в решительность, произнесла она.
— Что это? — с любопытством взглянул я на коробочку, украшенную каким-то вензелем.
— Я вдруг захотела сделать, возможно глупость, и подарить вам, милая Падме, самую большую ценность, что у меня есть.
— Неужто дороже корабля на котором ты прилетела? — с подколкой уточнил я.
— Ну, конечно нет. Но это действительно очень дорогая вещь. Я нашла её во время недавней работы и всё думала, как бы не продешевить, продавая. Но сейчас, я захотела сделать то, что никогда бы раньше мне не пришло в голову на полном серьёзе, — она, как-то проникновенно взглянула мне в глаза, неуверенно протянула руку к моей щеке, но тут же, как будто испугавшись себя, отдернула её.
Я открыл коробочку и взглянул на довольно красивый перстень с большим темно синим камнем, инкрустированным по краям рядами маленьких белых камней, а после опять синими, но немного больше размером. Перстень выглядел действительно довольно дорогим, а учитывая кто была его хозяйка, смотрелся от того даже более контрастно.
— Он великолепен (**), — без малейшего притворства заметил я. — Но почему?
— Я живу опасной жизнью и не знаю, когда мой путь прервётся. В жизни бывают поступки, которые хочется совершить, но которые не можешь себе позволить. Всегда будет то одно, то другое. Мне давно хотелось шикануть и сделать такой подарок, который я точно не могу себе позволить. Сейчас мне кажется, что нашла ту, с которой бы хотелось остаться навсегда. Но я здраво оцениваю ситуацию и понимаю, что наш путь, как случайно свёл нас, так и дальше мы пойдем каждая своей дорогой. И, вероятно, никогда более не встретимся. Но сейчас эта встреча и этот подарок, останется чем-то значимым… по крайней мере для меня, — женщина с настороженностью, явно готовая услышать насмешку, взглянула мне прямо в глаза.
— Что же, я, пожалуй, понимаю тебя, — я спокойно, без тени улыбки посмотрел в ответ, — после чего надел перстень на безымянный палец правой руки. Подняв руку я полюбовался игрой света в камнях перстня, И лишь затем перевел взгляд на лицо женщины, внимательно смотрящей на меня.
— Спасибо, что не отвергли, хотя я понимаю, у вас хватает подобных безделушек. Но надеюсь, Падме, ты хоть иногда будешь возвращать его из пыльных коробок со своими драгоценностями и вспоминать меня. По крайней мере, я на это надеюсь.
— Будь уверена, ни тебя, ни твой королевский подарок, — я чуть лукаво улыбнулся, — я не забуду.
— А сейчас, чтобы закончить на самой высокой ноте, — она многозначительно улыбнулось, — и оставить последнее слово за собой, я вас покину, ваше высочество. Покину, чтобы уйти своей дорогой, далекой от дворцов. Но оставляя память о самой великолепной ночи, которая у меня была, и одной соблазнившей меня на неё принцессе.
***
Асажж Вентресс, бывшая падаванка Ордена джедаев, а нынче подвизающаяся на ниве наёмничества, выходя из дворца, напоследок обернувшись на окна, в которых уже начинал играть рассвет, вздохнула. Асажж не знала, чем насолила эта девушка её тайному покровителю. Вначале выглядящая наивной, но пытающаяся играть зрелость, а после показавшая, что игрой был скорее образ наивности. Сейчас, эту малознакомую и не по годам зрелую девушку, было даже жаль. Пусть Асажж и не знала кто тот тайный покровитель, что последние годы передаёт ей по немного техник Силы и теорий. Которых ей так не хватает из-за удаления из Ордена. Неизвестный помог ей прогрессировать, невзирая на поставленный к тому запрет Ордена.
Несколько лет назад она решила, что её тайный покровитель, помогавший ей анонимно уже некоторое время — тот, найди которого Орден, лишил бы его головы. Некий, однажды, спустя год после ухода из Ордена, встреченный на отдалённой планете, представившийся Дартом Молом и ситхом. Какое-то время он помогал ей оправиться от того, что её выкинули из Ордена. Хотя больше его помощь сводилась к занятиям с мечом и расшатыванию печати, что поставили на неё в Ордене при её уходе. Вскоре после прискорбно окончившейся любовной драмы с другой падаванкой.
Но когда их время на той планете закончилось, и она ещё раз здраво оценила увиденное, то решила — есть кто-то еще. Кто-то, кто прячется возможно даже и в тени этого Мола. Кто-то намного более сдержанный, хитрый и, возможно, даже более сильный чем могучий Дарт Мол.
С тех пор она продолжала сотрудничать с этим Некто, лишь укрепляясь в своем предположении. Получая от анонима всё более сложные и опасные знания, в ответ же выполняя, требующие всё более значимых усилий задания.
Но вот это задание выпадало из общей тенденции. Решённое практически с ходу. Банальная курьерская доставка, пусть и оформленная своеобразно. Никого не надо убивать, никого не надо выслеживать месяцами. Да еще и удовольствие получила в процессе. Единственный минус, что теперь ей немного жаль девушку, чем-то перешедшую дорогу хищнику в тени. А то, что это хищник, способный проглотить, не поперхнувшись, даже такую девушку, на поверку показавшуюся намного более сильной, чем Асажж ожидала — она не сомневалась.
Что же, что было, то прошло. Теперь пора вернуться к крайне важному делу, которое Вентресс откладывала раз за разом, будучи не готова. Но теперь время пришло и справедливость восторжествует. Но сейчас нужно было дойти до узла связи, скинуть банальный и безобидный пакет информации по указанному ранее адресу, тем сообщив о завершении работы. А после найти флаер и вернуться наконец на корабль, что стоит за городом. И потом сразу улететь с этой тихой планетки. Обычно она устраивала себе отпуск после очередного дела, дабы скинуть напряжение. И хоть сейчас усталости не было, зато имелись планы, давно откладываемые. Они не должны были принести денег, но требовались к реализации.
Зато сейчас, будучи при деньгах и при этом не уставшая, она могла потратить время на месть. Но прежде — отчёт.
Женщина свернула на тихую улочку, где уже виднелся невысокий дом, в котором она по прилете на планету подготавливала визит на вечеринку к местным аристократам. Там она скинула свои вещи и одноразовый передатчик, перед походом во дворец. И оттуда же она собиралась сейчас сбросить пакет заказчику, с подтверждением выполненной работы.
Так она и вошла в дом, не замечая, как вдалеке, сзади, в пустую улочку завернула фигура в накинутом, невзирая на уже почти ушедшую ночную прохладу, капюшоне.
___________________
(примечания)
(*) Женщина по имени «Сажи»
(**) Перстень, что Асажж Вентресс «подарила» Падме