Эпилог первый — ближний
Тебе тут не место, или Уходя в закат
(Корусант. Почти два года спустя)
Пустой офис высоченной башни внушал уныние. Тут явно пытались вести ремонт, но, либо передумали, либо просто закончились деньги. Пару последних этажей, оканчивающихся острым шпилем со связками антенн, нынче, кроме мусора и остатков строительных материалов, занимал примитивный дроид, который надзирал за временно оставленными тут инструментами и прочим, что бросили строители.
Иногда на этаж заходил живой охранник. Вид с верхотуры открывался великолепный. С восточной стороны пейзаж украшала величественная пирамида Храма джедаев, с северной же возвышался комплекс зданий, где размещался Сенат Республики.
Сегодня тишину на этаже разбавлял шум разговора. Единственный тут живой смотрел какую-то скучную аналитическую передачу. Там двое экспертов, периодически направляемых ведущим, размеренно вели беседу, пытаясь при этом выглядеть интеллектуалами. Видимо, чтобы подчеркнуть это, студия имела довольно аскетичный вид, будто подчеркивая, что не собирается отвлекать от дискуссии, что ведут гости.
— И всё же, я не согласен с вами, коллега, — человек лет пятидесяти пяти, пришёл в студию в отличном и выглаженном костюме, что контрастировало с его буйной шевелюрой, будто подстриженной своими силами.
— Задним умом мы все аналитики, — продолжил он, — но предсказать, что королева Падме, эта, да простят меня за простонародное прозвище этой очевидно неординарной личности ведущий и аудитория — «Потрошительница», решится на такой кардинальный шаг — не мог никто из здравомыслящих экспертов.
— И всё же вы немного лукавите, герр Майштейн, — его оппонент был немного моложе, одет скромнее, но столь внимательно следил за всеми деталями своего образа, что на фоне умудрённого коллеги выглядел более выигрышно.
— О, сейчас мы узнаем, что среди нас сидит пророк, — с лёгкой иронией обратился к ведущему пожилой.
— Ваша ирония излишняя. Да, я не предсказал то, что Падме примет нынешнее предложение…
— Простите, что перебиваю, но это пока неофициально и мы обсуждаем лишь слухи, пусть и довольно устойчивые, — встрял ведущий.
— Да, согласен. Но они крайне вероятны и имеют массу источников. Так что, полагаю, мы вполне можем принять их к рассмотрению.
— Согласен, — заметил пожилой эксперт.
— Итак, продолжу. Ранее, я давал анализ, что СССР, который и возглавляла до недавнего времени королева Падме Первая, достиг своего пика развития. В Сенате всё чаще стали звучать пусть и не обвинения в сепаратизме, но опаска, что этот субъект Республики становится опасно сильным и крупным.
— Главная проблема даже не в нём, а в его руководстве и особенно самой королеве Падме, — ведущий явно неплохо подготовился и был в теме работ и позиций экспертов.
— Именно. Сложилось устойчивое мнение, что именно Падме толкает СССР на всё большую экспансию. Что, в сочетании с их силой, и тем более позицией в корне противоречащей принципам финансового блока Республики — вызывало опасение у слишком многих.
— Полагаете, СССР стремительно шёл к сепаратизму? — уточнил ведущий.
— Его толкала туда логика событий, порожденных действиями и главное — крайней пассионарностью Падме.
— Я согласен, что решать проблему так, как её, видимо, решили — можно, — примирительно заметил Майштейн. — Однако, не переоцениваете ли вы вкус сыра в этой мышеловке для самой Падме. Почему по вашему она, вообще согласилась на эту спорную сделку.
— Амбиции. Почему вы сбрасываете их со счёта? — поддержал дискурс ведущий.
— Снять полномочия королевы сектора, с почти триллионом подданных? Ладно бы формального правителя, но она пусть и конституционный, но вполне себе полноценный монарх. И вы видели её полномочия? Это правитель с очень широкими возможностями и правами. И поменять это на пост министра Юстиции… Знаете, это немного сомнительно.
— Министра Юстиции Республики, а не одного из огромного числа субъектов оной, — поправил коллегу с лёгкой улыбкой молодой эксперт.
— Это очень высокий пост, да, но при всех огромных полномочиях, над ним есть правительство, есть канцлер, в конце концов мы все знаем, что в столице, кроме них есть и ещё один орган, который «немало», — с сарказмом выделил это слово пожилой, — решает. Потому я и полагаю, что это сомнительный размен.
— Но вы согласны, что Падме буквально создана для поста главы юстициариев? — в глазах молодого мелькнула подколка и некое знание.
— Тут я соглашусь. Многие слышали о Падме не столько, как о руководителе СССР, а в контексте её непримиримой борьбы с преступностью. Её действия на этом поприще можно только приветствовать, — старик Майнштейн закачал в одобрении головой и даже обозначил пару хлопков, будто аплодируя.
— Тут замечу, что эта непримиримость привела к огромному числу покушений на Падме со стороны тех, с кем она беспощадно борется уже не первое десятилетие.
— Радует, что вы не приверженцы тех, кто полагал это игрой, для укрепления личной власти, обогащения и расширения СССР.
— Ну, в первые годы это действительно имело к тому подозрения, но нынче здравомыслящие эксперты сочли подобное предположение ошибкой. У Падме Первой явно личное к этой раковой опухоли нашего общества. Она давно не нуждается в таком столь сильно, как вначале своего правления, но продолжает гнуть выбранную линию, невзирая на опасности этого лично для неё.
— Да, особенно то, как она сцепилась в последние годы с хаттами. У неё и раньше были натянутые отношения с ними, но сейчас СССР, похоже, объявил Пространству хаттов войну.
— Официально ничего подобного нет, — заметил ведущий, повернувшись к экрану и обращаясь к зрителям.
— Да, но фактически гибридные военные действия разгораются всё сильнее.
— Я просто уточнил, так как мы не должны вводить в заблуждение, — примирительно кивнул ведущий.
— Так вот, — продолжил молодой эксперт. — Для Сената было два варианта. Ждать, когда Падме доведет СССР до сепаратизма и получить войну на пустом месте, с довольно сильным субъектом Республики, либо попытаться выдернуть этого потенциально опасного, при его нахождении у руля СССР, властного элитария к себе в столицу.
— Был третий вариант. Поговаривают, что хатты назначили совсем уж запредельную сумму за голову Падме. Можно было подождать, когда она сложит жизнь в этой опасной борьбе с ними.
— Поправка принимается, — вежливо поблагодарил коллегу молодой. — Теперь, а зачем это самой Падме. Наверняка она сама прекрасно понимала эти расклады. Одно дело, когда логика событий, порождённых твоей ментальностью и местом власти, толкает тебя на пусть сепаратизма, другое — хотеть на эту дорожку стать. Кроме того, она могла согласиться из-за амбиций.
— Вы не первый раз поминаете амбиции, но теперь мне кажется, у вас есть что-то кроме того, что послужило для нас темой обсуждения. Деталь, которая ускользает от нас? — дал пас молодому ведущий.
— Да.
— О, как я «люблю» инсайды, — с сарказмом буркнул герр Майнштейн.
— Последнее переизбрание Мон Мотмы на пост канцлера прошло с огромным трудом. Некоторые полагают, что количество подтасовок было заметно выше обычного и именно это, помогло сохранить финансовому блоку, представителем которого, во многом и является наш нынешний канцлер, свои позиции и главного лоббиста.
— Хм, — Майштейн будто пазл для него сложился, с усилием переступив через себя, с интересом взглянул на коллегу. — Это предположение или у вас есть реальная фактура?
— Но вы ведь понимаете, что это на поверхности? Фигур такого толка с подобным багажом, опытом и имиджем имеющим практическое подтверждение — крайне мало. По крайней мере среди высших фигур в Республике. Но да, кроме логики у меня есть некоторые сведения, источники которых я пока придержу, что некоторые крупнейшие представители ВПК (*) и несколько значимых групп промышленников выбрали свою фигуру на следующие выборы Канцлера. И они прекрасно сочетаются с ней, так как Падме плодотворно и очень успешно не первое десятилетие проводит линию, наиболее приемлемую для них.
— То есть пост министра в правительстве — лишь промежуточный шаг? Однако, заявляя свои претензии на высший в Республике пост так рано, не дают ли они возможность раздавить свою конкурентку нынешнему Канцлеру?
— Её положение кране неустойчиво. Она почти «хромая утка» (**). Победа на последних выборах далась ей очень дорого.
— Но ведь всё равно гарантий никаких нет, — вставил ведущий.
— Конечно нет. С одной стороны она конечно подходит, хотя проверить её на посту министра важно. И отчасти такое раннее обозначение амбиций — проверка на стрессоустойчивость. С другой, даже если не получится, хотя причин к тому мало, у Падме есть куда отступить. Мы тут, в центре, плохо представляем, насколько сильны позиции этой жёсткой правительницы в СССР. Там её чуть ли не на руках носят. Положение и её рода или, как они там это называют — Великого Дома, крайне крепкое. Это не говоря о том, что сама Падме входит в первую половину сотни богатейших граждан Республики. Входит личным состоянием, а не семейным. Что, учитывая её далеко не скупой менталитет, о многом говорит. Это очень успешный не только правитель, но и бизнесмен.
— Считаете, что если что, она сможет без проблем переиграть обратно, вернув своё властное положение в СССР?
— Почти не сомневаюсь. Сейчас Падме сложила полномочия, передав их своей наследнице. Последняя вышла из Ордена джедаев, где ранее служила, а нынче вернулась в семью.
— Должен заметить, это немало говорит уже о том, насколько хорошие у Падме отношения с храмовниками, — размышляя, заметил герр Майнштейн.
— Да, такое крайне редко, позволяется. Ведь кто не в курсе, а дети Падме крайне одаренные в Силе адепты. Орден довольно нетерпим к нахождению таких в высшей власти вне Ордена. По крайней мере обычно. И её сын — продолжающий служить в Ордене и, насколько мне известно, вызвавшийся сопроводить мать в столицу и Сенат так же крайне сильный адепт Храма. Однако дочь — вскоре, уже официально из временно исполняющей обязанности, должна стать полноценной правительницей СССР.
— А Орден молчит. Но захочет ли дочь в случае чего, возвращать матери власть?
— Насколько я в курсе, у них вполне согласие в семье и авторитет Падме крайне крепок. Да и дети очень любят мать. Во многом именно она сама настаивала на подобном. Но тут, я уже опираюсь на немного спорные источники. По крайней мере внешне я повода для беспокойства не вижу. Падме есть куда отступить, но и для её дочери, полагали великолепное будущее в Ордене.
— Тут уже я могу добавить, — пытаясь вернуться в обсуждение, встрял Майнштейн. — По роду деятельности я немало времени провожу в Сенате и несколько раз сталкивался с Катериной Амидал — дочерью Падме. Должен заметить, что это, невзирая на относительно молодой возраст, уже умелый политик с большим будущем. Некоторые даже полагают, что она заметно превосходит в этом свою мать. По меньшей мере в потенциале.
— Тут я положусь на ваше впечатление и знания, коллега, — согласился молодой. — Тем более противоречащих этому сведений у меня нет.
— Итак, резюмирую. Мы начали передачу по теме возможного нового министра Юстиции, очень сильной фигуры, которая наведёт наконец порядок в том бардаке, который давно мучает нас, и что усугубился со времен войны с сепаратистом и владыкой ситхом, ныне избавившем нас от своего бремени существования. А заканчиваем новой и довольно сильной кандидатурой на пост канцлера.
— Именно так, — со смехом заметили, почти в унисон пара экспертов.
— Что самое занятное, мы будто специально, хотя, почему — «будто», — улыбнулся ведущий в экран, — заканчиваем передачу в тот момент, когда обсуждаемая персона входит в Сенат.
Ведущий жестом фокусника махнул и часть экрана закрыла картинка большой площади перед широкой лестницей, ведущий в Сенатский комплекс.
Вознесённую на огромную высоту площадку, пересекала небольшая группа. Спереди и сзади шествовало по пятерке в мощных бронескафах. В центре шли несколько человек. Часть из них являлась явно слугами и помощниками, но среди них выделялись двое. Молодой, крепкий и высокий мужчина, в одеждах джедая, который неторопливо шёл, почтительно придерживая за руку невысокую женщину рядом.
Женщина, одеянием немного похожая на своих защитников-гвардейцев вокруг, тем не менее ухитрялась некоей внутренней силой, осанкой и поведением, показывать — она тут главная. Величественно шествуя, о чём-то негромко говоря сыну рядом. Лёгкая броня костюма покрывала всё её тело, вплоть до головы.
Вообще, в последние годы на людях королева Падме, стала носить закрытый шлем. Вполне вероятно, опасаясь покушений. Образ дополнял длинный антрацитовый с внешней стороны плащ, имевший ярко красную, почти алую внутреннюю подкладку. Он волнами плавно хлестал по ногам Падме, стройность которых не могла скрыть даже броня.
***
Сторож в башне перевёл взгляд с экрана планшета и сделал несколько шагов к северному окну. Там, вдалеке, километрах в пяти открылась показанная в передаче площадь. Присёв за стол, стоящий чуть в глубине помещения, сторож с выражением созерцания полёта бабочки, нагнулся. Взглянув в прибор стоящий на столе, он слегка поводил им, теперь уже видя площадь близко, будто рукой подать.
Вот какая-то птица, пролетела рядом с идущими, сторож, сконцентрировался на ней, будто никогда не видел ничего интереснее. Увидь нынче его любой опытный адепт Силы, он бы поразился эмоциональному фону, что тот порождал. Вернее тому, насколько он был ровный и расслабленный. Казалось, сидящего ничего особо не волнует, кроме разве что полёта птички на площади вдалеке.
Раз, другой, третий, серия коррекций и нежное, будто случайное нажатие. С шорохом длинная винтовка запустила в полёт предмет, который не повернулся бы язык, назвать пулей. Пролетев в месте, лишь казавшимся стеклом, он почти мгновенно достиг площади у Сената.
Во время кручения, небольшой артефакт создавал зону Отрицания. Если у вас есть деньги, в тёмном мире Республики можно много чего достать, но если у вас есть огромные деньги, то найти можно почти всё. Даже сделанные под заказ два артефакта, похожие на пули.
Джедай идущий сбоку женщины, невзирая на все усилия стрелка, всё равно в последний миг почувствовал угрозу. Он слишком хорошие связи имел с Силой. Пусть и не так умело используя это, как его сестра. И лети артефакт, который отрицал сам себя, и тем обманывал даже тех, кто мог заглянуть в ближайшее будущее в самого джедая, он бы, либо успел увернуться, либо почуял его чуть раньше.
Но, увы, адресатом был не он. Всё что успел джедай со странных для местных именем Константин — это начать создавать Щит Силы, укрывая их обоих и протянуть руку, пытаясь оттолкнуть женщину рядом. Абсолютное большинство даже лучших пуль и тем более энергоразрядов, даже такой щит остановил бы. В худшем случае — сильно ослабил.
Но не в этот раз. Артефакт воткнулся в Щит, вспыхнул, но почти не ослабев, будто шило проткнул его и вошёл в спину только начавшей поворачиваться женщины.
— АА…! — ярость Константина придавила всех на площади. Она была столь велика, что даже гвардейцы, частично осели, будто гравитация на площади резко увеличилась в несколько раз. Джедай шокировано уставился на отлетевшую на пару метров женщину. Миг, он у ней, но руки тут же опускаются в бессилии.
Великая, как полагали некоторые, и любимая многими в СССР бывшая ещё недавно королевой. Тело Падме лежало, не подавая ни капли признаков жизни. И неудивительно. Артефактная пуля, породила входное отверстие размером в крупный мужской кулак, но на выходе разрослась до гипотетической головы. В процессе, войдя почти между лопаток, испарив в крошево приличный кусок позвоночника, сердце и одно из лёгких. Вскрыв напоследок грудную клетку, будто тараном.
Падме Великая, как звали негласно её подданные. Падме Первая, как звалась она официально. И «Потрошительница», как обзывали её злословы и враги… была абсолютно мертва.
С рычанием джедай повернулся в сторону далёкой башни и протянул к ней руку. Оскалившись в ярости, хоть и с трудом, но контролируемой, он сжал пальцы и спустя мгновения шпиль и несколько этажей здания, откуда недавно стреляли, перекосило. Лопнули стекла, не совсем стеклами являющиеся, а крепчайшие стены и шпиль изогнулся так, что, казалось, с ним играется невидимый великан. Несколько мгновений и вершина башни сжата в перекрученный вытянутый комок.
Несколько гвардейцев ещё только стартовали с площади в сторону далёкого здания, но там уже никого не должно было в живых остаться.
Однако у джедая было другое мнение, он не чувствовал смерти ублюдка. А потому фигура одного из сильнейших в ордене джедаев, размылась, и он гигантскими скачками рванул туда. В секунды опередив гвардейцев, спешивших так же, отомстить за любимую госпожу.
***
(Чуть ранее)
Только поняв, что второй выстрел не потребуется, хоть шансов уже на его успех было мизер, зато опасность умереть самому возрастала критично — на что, впрочем, стрелок был вполне готов, он упал назад. За спиной раскрылись два небольших крыла и заработали движки, с нарастающей скоростью потащившие крупное тело, по полу пустого офиса. Со стрелка слетела накидка, открывая элегантный и дорогой скаф.
Когда пару секунд спустя северная стена начала разлетаться крошевом под выстрелами гвардейцев с площади, стрелок уже проскочил до середины офиса. И почти одновременно с тем, как внутрь влетели ракеты, запущенные охраной Падме, стрелок проломив южную стену, ранее специально ослабленную, вывалился наружу.
Спустя пару мгновений верхушка здания за спиной, будто живое существо корчась в пароксизмах боли, с грохотом сжалось.
Стрелок нырнул в пространство между зданиями. Перешедшие на форсаж двигатели всё сильнее ускоряли его полёт. Этажи мелькали, как в калейдоскопе. Фигура же стрелка всё дальше уходила от башни. Вскоре показалась лёгкая дымка смога и тумана, начинались нижние уровни. Пролетев под крупной аркой, в виде здания построенного по типу моста между двумя небоскрёбами, фигура на миг исчезла из виду, но спустя неуловимую заминку появилась вновь и ещё быстрее рванула на нижние уровни.
Когда час спустя служба безопасности Сената взяла, при активном участии гвардейцев Падме, штурмом крупный рассадник криминалитета, куда залетел стрелок, они обнаружили, лишь пустой и очень дорогой скаф, с довольно хорошим встроенным искином.
Ранее, строго по расписанию, шатл из собирающих мусор, подхватив заполненный контейнер с отходами, неторопливо взмыл в небо и унёсся в космос. Там, в череде своих сородичей, он поторопился встроиться в нескончаемый поток оных. Караван автоматических мусорщиков летел к светилу, сильно не долетая до которого, они сбрасывали свой груз, торопясь вернуться за новой партией на Корусант.
Столица являлась крупнейшей по населению планетой Республики. И она порождала неимоверные объемы отходов. Утилизировать их на самой планете — это разорило бы даже богатый Сенат. Засорять же космос — притом, что в системе всегда было столпотворение кораблей, так же никто не позволил бы. Зато местное светило, являясь прекрасным бесплатным утилизатором, с лёгкостью пожирало весь поток отходов, что перманентно порождал Корусант.
***
Крышка откинулась, и перед Ханом предстала гора хлама. Он кинул взгляд на таймер — до сброса осталось всего ничего. Он торопливо заколотил по стенке контейнера, вглядываясь в кучу мусора.
— Живее, приятель, скоро шатл пройдёт рубеж сброса, автоматика спутников у светила засечёт нас, если мы проявим себя после этого. Несколько мгновений ничего не происходило и Хан подумал, что ошибся с каналом связи и его не слышат.
Но вот куча зашевелилась и наружу показалась крупная фигура в скафандре. Она кивнула и, торопливо перевалившись через край, опустилась на крепления, удерживающие большой контейнер в открытом космосе.
— Ну, ты зажёг! — покачал головой поражённый Хан.
Старый друг, да что там, главнее — единственный бескорыстный друг. Несколько месяцев у Хана ушло, чтобы придти в себя и хоть минимально поправить здоровье в той поганой деревеньке в джунглях. Потом были долгие поиски и выяснения, куда делся компаньон и друг — Чубакка.
Удача, что того выкинули будто ненужный мусор. Казалось, о нём просто забыли. Повезло, что он нашёлся на старой королевской яхте одной поганой королевы. Видимо, той разонравился свой личный корабль и она отправила его на сохранение на склад. Туда же попал, лежащий в её внутренностях и замороженный в плите из бескара компаньон.
Но сколько же намаялся Хан потом. Разморозить друга оказалось мелочью, абсолютно несравнимой с тем, что пришлось делать потом. Вуки явно пытали. Не физически, но ломали мозги. О, сколько Соло клял эту тварь — Падме, чуть не убившую самого Хана и промывшую мозги его другу.
Первое время Соло работал на чистом упрямстве. А вуки учился даже просто говорить. Не говоря уже о теле. Почти год ушло на восстановление. Чубакка изменился. Чудом, что он вообще выжил и смог стать нормальным. Иногда, сидя перед головизором, читая новости, он так смотрел на экран, что Соло становилось жутковато. Нет, в ярости Чубакка и раньше мог дать жару. Но быстро и мощно загораясь, он так же споро остывал.
Сейчас компаньон хранил ярость заметно меньшего градуса, зато долго. Изменилось и другое. Раньше Чу с относительным неприятием относился к волуляторам, что позволяли, после прикрепления на шею, без проблем улавливать сокращения связок представителей вуки, переводя их в звук на любом языке.
Теперь, может потому, что у Чу были проблемы со связками, может ещё почему, но он вскоре достал отличный вокулятор и теперь общался с другом на общем. Говорить на родном он конечно не прекратил, но из-за последствий пыток и проблем с восстановлением, теперь речь его звучала немного с искажением. Как шутил Хан — акцентом.
***
— Дело решено, — я устало, будто тяжелейший груз упал с моих плеч, выдохнул.
— Я сам хотел отомстить этой суке, но Чу, приятель, ты заварил такую кашу, что дело вовсе не закончено, а лишь началось.
— Думаешь, нас будут искать? — скупо усмехнулся я.
Новое тело, которое я чудом смог захватить, казалось, уже проиграв в одни ворота ситху, принесло, поначалу, массу проблем. Но хуже всего было с мозгами. Я чуть не сошёл с ума, пытаясь врасти душой в замороженное в бескаре тело Чубакки. Немного помогло, что бороться за это тело оказалось не с кем. Асока практически разрушила не только личность, но и немало повредила душу вуки.
А потом меня из заморозки достал Хан Соло и к отвратительному контролю тела, добавилось проблем с попыткой не выдать себя. Впрочем, мне очень сильно помогло два элемента. Первый — сам Хан переживал не лучшие времена. Произошедшее его самого немало изменило.
Он нынче меньше балагурил и стал немного резковат. Болячек у него оказалось немало и мы лечились параллельно. Второе — моё состояние и его причины, очень сильно упрощали и объясняли многое в некоторых шероховатостях, скажем так, нового образа Чубакки. Хотя мне помогло и то, что я неплохо изучил оригинального Чу, да и расу вуки в целом. А там, где не хватало этого, справлялась «амнезия» и пробелы после допроса.
Особо крепко сошлись мы, кроме бывшей ранее дружбы между Чубаккой и Соло — на ненависти… ко мне. Точнее, к королеве Падме Первой. Ох и чехвостили мы её.
— Уверен, не просто будут искать, но и найдут. Наш «Сокол»! — с горечью вдруг осознал уязвимость нашего корабля Хан.
— Да, знакомая в определенных кругах скорлупка, — с полу рыком хмыкнул я.
— Не то, чтобы я не понимал тебя, но…
— Я подумал заранее об этом.
— И? — с подозрение вглядываясь мне в глаза, уточнил Хан, уже опасаясь моих задумок.
— Надо лететь в Чоммелль. Там есть одна тайная база, никто о ней не знает.
— Так уж никто? — с сомнением буркнул Хан.
— Никто. Кроме королевы Падме. А она никому уже не скажет, зловеще улыбнулся я.
— Знаешь, приятель, ты меня иногда пугаешь. После того случая, ты бываешь кровожадным и зловещим.
— Не я такой, жизнь такая, — рассмеялся я. Хотя меня самого в прошлой жизни немного пугало, когда вуки смеются, выглядело это жутковато. Скалящееся, порыкивающая крупная образина, ржущая, как конь обожравшийся водки. Но вынуждено сам став вуки, я начал находить в этом своё очарование. И понял, что нередко вуки смеялись, в немалой степени, чтобы получить от окружающих реакцию определенного толка. Было в этом нечто садистское, но по доброму.
***
Первая крупная победа над «Тёмной звездой» подарило мне приличный кус денег. Несколько миллиардов кредов. Большую часть из них я потратил на государственные, семейные и личные дела. Но почти 750 миллионов отложил. Была создана база, втайне от всех. Тогда я полагал, что начавшиеся дела, с большой вероятностью могут привести к тому, что мне придётся бежать. Положение моё было вовсе не столь устойчивым, как я пытался показать перед другими и убедить самого себя.
Однако, годы шли, и мой зад врос в трон, а вынести меня оттуда стало возможно, лишь двумя способами — либо вперед ногами и не из-за переворота, а убийством, либо по моей собственной воле.
Небольшая база, с набором нужных вещей была не то чтобы забыта, но оставлена на чёрный день, который оказался сильно дальше, чем я предполагал тогда.
Минус был в том, что из-за смены тела, я терял доступ в большую часть базы, где располагался отличный автоматизированный комплекс и немало чего ещё. Вышвырни меня с трона тогда, я смог бы создать пусть небольшой, но флот и крохотную но армию дроидов с его помощью. Теперь система безопасности уничтожит меня, стоит мне полезть вглубь базы.
Терялся и почти полмиллиарда кредов в загашнике, которые были завязаны на прошлое тело.
Правда у меня хватило ума разделить заначку и почти двести миллионов кредов были частью на предъявителя, частью на счетах, которые я мог вскрыть даже в новом теле. Достаточно было знать сложный код и ключ фразу для второго уровня шифрования. Для того кем я являлся ранее, двести миллионов — капля в море. Для меня нынешнего, даже с учётом, что я собирался поделиться с Ханом — это была гигантская сумма. На неё можно было прикупить пусть небольшую, но полноценную станцию. А уж корабль — выбирай не хочу, вплоть до огромных. Ещё и останется полно денег.
Но покупать ничего не надо было. Там в доке, во внешнем кольце, доступном мне даже нынче, так как коды для входа и секретные закладки безопасности я знал, стоял один забавный эксперимент. Корабль, серия которых должна была стать тактическим переворотом в боевых действиях малой интенсивности, но так и оставшийся экспериментальным. Не потому, что не получился, а просто СССР слишком быстро стал таким, что востребованность подобных кораблей сильно снизилась. А учитывая их очень приличную себестоимость — проект заморозили.
Тяжёлый корвет «Гончая» (***). Созданный, как почти идеальный преследователь, охотник и мародёр. Сверхскоростной, в этом качестве могущий устыдить «Сокола», на котором мы летали нынче, ракетный корвет. Его задача была догнать любого и, с помощью особенностей своих ТТХ (****), быстро и относительно легко повредить движки противнику. Два гиперпривода, но главным было другое.
Обычно на кораблях такого класса стоял один нырковый привод, позволявший быстро пересекать внутрисистемные пространства, без полноценного использования гипера. Гиперпривод же, поломка которого могла оставить корабль хрен знает где, часто дублировали простым и малым резервным приводом. С грехом пополам и пусть и сильно дольше, резервный позволял добраться до обитаемых мест и провести там ремонт основного.
Но нырковые, редко когда ставили малые резервные, не говоря о том, чтобы полноценно дублировать. Место они так же занимали прилично, а на кораблях постоянно не хватало пространства.
На «Гончей» стояла полноценная система из сразу трех нырковых приводов с независимыми системами накопителей. Это, да ещё и в сочетании с двумя крупными пакетами мощных движков, позволяло корвету не просто быстро догнать кого угодно, или, в случае опасности наоборот — сбежать, но и пользуясь избытком нырковых приводов, буквально прыгать вокруг целей, почти без перерыва.
Догнал, раз другой нырнул, вышел в задней полусфере, ударил ракетами или излучателями и тут же отпрыгнул от цели. Противник с выбитыми движками, становится лёгкой целью. И поди ещё попади в такую вёрткую и скоростную цель. Особенно учитывая, что абсолютное большинство, за исключением самых дорогих ракет, его банально не могли догнать. А от тех, что могли — он банально был способен уйти нырком.
Из-за крайне малого места для подобного корабля, многое на нём было автоматизировано. Управлять им можно было и одному, но полноценный экипаж рассчитывался из восьмерых. Для большего числа не хватало жилых помещений. В необитаемой части был отряд абордажников из дроидов «Хищник», которым были заменены их обычные чипы на офицерские модели. Лучшие, пожалуй, машинки, что удалось создать в своих классах при моём правлении в СССР.
Всё это ждало нас с Ханом. И скоро мы поменяем сильно засветившийся и довольно скромный по возможностям «Тысячелетний Сокол» на полноценный и очень опасный боевой корабль. А там, надо будет, пожалуй, покинуть Республику. По крайней мере пока не устаканится тот шторм, что я породил своими действиями.
***
(Два с половиной месяца спустя. Внешнее кольцо. Граница у Диких земель)
Пока Хан мотался по делам вместе с парой «Хищников», я сидел в доке «Гончей» у приоткрытого парапета и думал. Много ли я добился? Не глупо или даже трусливо убегать сейчас? Может стоило попытаться объяснить всё и всем важным для меня людям?
СССР чувствовал себя прекрасно. Катерина воссела на престол и жёстко взяла вожжи в свои руки. Я всегда полагал, что одно дело элитарий грамотно обученный, впитавший умения и нужную ментальность с молоком матери. И другое — старый козёл вроде меня, который имея неподходящую для нужного ментальность с талантами, вынужден переучиваться в процессе, ломая себя об колено. Старого пса новым трюкам обучить невероятно сложно. И всяко он проиграет тому, кто свой в этой среде.
Катерина Первая была своей среди самых высших слоев общества. Это удивительно, учитывая, что немалую часть времени своего детства она потратила на Орден. Она показывала даже больше талантов в этом, чем я полагал ранее. Всё же если Костя вырос больше воином, немало взяв от меня, то Катерина хоть и мало в чём отставала от брата, скорее склонялась к политике и интригам. Что же, её интриганство я видел и раньше, но думал, оно пройдёт с возрастом, либо станем вторичным.
Однако, ей явно нравилось манипулировать. Теперь уже не на детском уровне. Впрочем, какой-то гнильцы я в ней не чувствовал. Надеюсь, не ошибаясь с этом.
Бабушка Кати не могла нарадоваться. Ну, как же, наконец-то она получила отпрыска о котором мечтала, не то что я, из которого получилась немного бракованная правительницы.
Джа-Бинкс, стал таки Джа-Джа Бинксом. Поганец справился на завершающем этапе восшествия на гунганский престол своими силами и под шумок пертурбаций в СССР, устроил переворот в их сонном уже не совсем подводном царстве, зачистив всех своих противников. Ох, чую, его амбиции ещё не раз напрягут дочь. Хотя и она наверняка заставит икать самого Бинкса.
И уж точно Катя лучше справится с ролью королевы. Потому что это для меня это была роль, которую я играл в меру личных сил и талантов, а для Кати это жизнь и натура — она не играет.
Сын же, получив от меня цель, и лишившись паразита рядом, устремился к ней с упорством и мощью носорога. Официально «меня» убил криминалитет, против которого я вёл долгую и с переменным успехом войну. Но мало кто пытался скрывать важный нюанс этой версии. Падме убили по заказу хаттов. К такому выводу пришла сводная группа, что расследовала убийство так и не назначенного нового министра Юстиции и бывшей королевы СССР.
Что же, не завидую я слизнякам. Судя по «движухе», что развил Костя, и к которой активно подключился Орден, да и СССР не стоял в стороне, вскоре разразится крупная война. Та, что есть у меня подозрение, закроет вопрос этой хитрой и аморальной расы слизняков-гедонистов раз и навсегда. Ну, уж всяко раздавив даже элементы самостоятельности, что они демонстрировали нынче.
Слишком многие заинтересовались в этом, по сути, крестовом походе против хаттов, что сейчас явно рождался, из-за подлой смерти «Падме».
Кеноби сдох. История мутная, официоза мизер, но что-то он натворил или попытался поганое. И, похоже, тут мои детки так же отметились. Ох, не породил ли я то, что перетряхнёт этот мир до основания? Раньше я думал в таком контексте про СССР, но, похоже, под носом у меня выросли более значимые элементы для изменений. А ведь Мракс меня предупреждал, но я недооценил его мутные пророчества.
Обидно было, что пока я валялся на складе в заморозке, да и потом, долго приходя в себя, мои детки не распознали подмену. Это обрадовало, потому что в другом случае могло привести к серьёзным рискам для их жизни, но и неприятно удивило. Похоже, я в чём-то ошибся, воспитывая их.
Или они слишком серьёзно воспринимали частую в моих устах шутку, которую я любил повторять в их детстве. Ту, что помнил по прошлому миру и сериалу «Семнадцать мгновений весны». Слова харизматичного «доброго дядюшки» Мюллера, главы Гестапо, в исполнении великолепного советского актёра Леонида Броневого: «верить, в наше время, нельзя никому, даже себе. Мне — можно!».
Иронично было и то, что вместо погибшего Йоды, Орден возглавил Дуку. Да уж, наворотил я дел. Оглядываясь назад и впервые смотря со стороны на то, что породила моя деятельность за эти десятилетия, я всё больше ощущал себя «слоном в посудной лавке».
Это окончательно подводило меня к неприятному выводу. Пора валить, пока я не развалил всё вокруг окончательно.
***
Снаружи раздался не то чтобы шум, но я ощутил, что ко входу кто-то идёт. Похоже, Хан наконец вернулся и скоро мы свалим из этой дыры. И я наконец начну путь, который выбрал сам, а не тот, что выбрали за меня, обложив обязательствами по самую макушку.
Я сделал несколько шагов к парапету и уже хотел пожурить Соло за слишком долгую задержку, как замер, а сердце пропустило пару ударов.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Оба поражённо изучали изменения, которые произошли с нами во время разлуки.
— Это ты, — наконец констатировала Асока.
— Ты жива, — прошептал я, смотря на явно потрёпанную жизнью джедайку.
Теперь, смотря на неё, я понял, что по крайней мере один разумный не купился на Сидиуса в моём прошлом теле. Одна из лекку Асоки была обрублена, а на горле тянулся уже почти заживший, но всё ещё видимый рваный шрам. Кто-то, и я подозревал по чьему приказу, попытался неожиданно её убить, но не преуспел. Хотя явно доставил ей массу проблем.
Официально, а я, как пришёл в себя, это узнавал, мастер джедай Асока Тано была мертва. Полагали, что её убили в отместку за Тёмных пророков.
— Тебе придётся многое объяснить, — взгляд Асоки предвещал крайне непростой разговор.
— Как ты меня нашл… поняла, что… — я замялся, не зная, как сформулировать.
— После того, как близко и долго мы общались, обмануть меня оболочкой, не думаю, что возможно, — с горечью усмехнулась тогрута.
Я сделал шаг и протянул руку к её голове. Она чуть вздрогнула, но не отстранилась, лишь взгляд её стал внимательней и жёстче. Нежно проведя по обрубку одного из лекку, я наконец убрал руку и отступил.
— Потрепала тебя жизнь.
— Да и ты немного «изменилась».
— Бывает. Ещё и не такое в жизни случается, — устало пробормотал я.
— И, как я и сказала — тебе придётся многое объяснить.
— Это долгая история. Очень.
— Я уже никуда не тороплюсь.
— Что же, проходи в нашу скромную обитель, но постарайся не выдать меня. А то скоро вернётся мой компаньон и отличный малый. Он явно среагирует плохо, если узнает мой маленький секрет.
— «Маленький»? — фыркнула Асока, и на мгновение в ней проглянула та она — сильно прошлая, когда мы оба были заметно моложе.
Мы вошли внутрь — предстоял сложный и долгий разговор. И следовало позаботиться, чтобы его случайно не подслушал всё более нравящийся мне Соло, незамеченным вернувшийся на корабль. Не хотелось бы ставить его в положение, где мы почти наверняка станем врагами. Особенно учитывая, что я уже начал воспринимать его с позиции дружбы.
…
***
п. с. И это ещё не совсем конец. Впереди финальный эпилог. Он будет заметно меньше этого и состоять из двух временных отрезков. Спустя более поколение и очень сильно позже.
_____________
(примечания):
(*) ВПК — промышленный сектор экономики, касающийся военно-промышленного комплекса.
(**) Хромая утка — в политике это всё ещё правящий, но уже воспринимаемый, как уходящий политик. Это выборное должностное лицо, нередко, преемник которого уже известен или скоро вовсе будет избран.
(***) Тяжёлый корвет «Гончая»
(****) ТТХ — тактико-технические характеристики.