Он ухмыльнулся, как-то беспомощно пожал плечами и вздохнул.
- Наверное, по той самой причине, по какой ты не убиваешь меня сейчас. Ведь Хозяйка не солгала, ты и вправду крутой, а?
- Ужасно крутой, - подтвердил я.
- Да, кстати, - сказал Колин. - Хозяйка клянется, что не причастна к покушению на Дейрдру.
- Ты веришь ей?
- Кажется, да.
- А мне не кажется, я действительно верю ей. Иначе ты обнаружил бы в Безвременье ее хладный труп.
Колин мотнул головой и снова ухмыльнулся.
- Ты не только ужасно крутой, Кевин. Ты еще и ужасно самонадеянный.
Во дворец мы вернулись почти что добрыми друзьями. Почти - но не совсем. Колина продолжали терзать сомнения насчет чистоты моих намерений, он по-прежнему относился ко мне с опаской, хотя теперь старался не показывать этого. Про себя я вынужден был признать, что его опасения отнюдь не напрасны. Мне было стыдно, и чтобы избавиться от угрызений совести, я заставил себя думать о предательстве Гилломана и о том, что по делу об узурпации престола срок давности не предусмотрен. Должен признать, что это мне мало помогло.
Расставшись с Колином, я переместился в свои покои, вызвал камердинера и велел приготовить горячую ванну. Пока слуги выполняли это распоряжение, я слегка перекусил, а за чашкой горячего кофе мне в голову пришла мысль о сигарете - впервые за последние двадцать лет. Я знал, что рано или поздно снова начну курить, но решил не форсировать события и, преодолев мимолетный соблазн, продолжил строить планы на ближайшую перспективу.
После некоторых колебаний я вычеркнул из списка неотложных дел поиски Эмриса Лейнстера. Конечно, было бы весьма заманчиво изловить его и преподнести в подарок дикарям-людоедам с африканского континента в качестве живого обеда, но я понимал, что Бранвена зря времени не теряла и надежно спрятала от меня своего старшего брата, как прежде спрятала Эриксона; так что отыскать их обоих мне будет нелегко. К тому же это было не к спеху. И вообще, я мог ничего не предпринимать, а просто дождаться, пока Эмрис и Эриксон не умрут собственной смертью, позаботившись единственно лишь о том, чтобы они не обрели вечную молодость. Мой сводный брат Амадис как-то говорил мне, что бессмертные Властелины получают огромное удовольствие от того, как старятся и умирают их смертные враги. Правда, я еще мало прожил, чтобы оценить всю прелесть такой своеобразной мести, но это может оказаться очень даже неплохо. Что ж, посмотрим. Увидим...
А интересно, вдруг подумал я, как там Амадис? Каково это - быть королем Света, сидеть на троне отца, явно и незримо повелевать Рассветными мирами, словом, быть богом?.. Я сомневался, что ноша божественности пришлась Амадису по плечу. Сомневался не только из зависти - на то были и объективные причины.
Приняв горячую ванну и побрившись, я достал из сундука одежду, в которой был, когда превратился в младенца, и разложил ее на кровати. Этот наряд я хранил как драгоценную реликвию, регулярно проветривал его и просушивал, оберегал от сырости и моли, и хотя он порядком обветшал за прошедшие двадцать лет, все же был еще пригоден для ношения. Относительно пригоден. И частично.
Нижнее белье я забраковал сразу и взял из шкафа комплект нового, еще не ношенного - белье я предпочитаю не только чистое, но и свежее. Зато штаны и сапожки были в полном порядке, что (правда с некоторой натяжкой) можно было сказать и о рубашке, расставаться с которой я не хотел из-за ее пуговиц с изображением симпатичных красных дракончиков. С мантией дела обстояли хуже, золотое шитье ее поблекло, сочный алый цвет сменился бледно-красным, но в целом она сохранилась неплохо, и мне было жаль отказываться от нее, во всяком случае, до тех пор, пока я не сменю ее на новую. Поэтому я решился на то, что в Царстве Света сочли бы проявлением дурного тона: при помощи нехитрых чар я вернул мантии ее алый цвет, а золотому шитью на ней - прежний яркий блеск. Какая безвкусица! - скривился бы любой мой родственник из Света. Но сейчас меня это мало заботило, ибо я не собирался щеголять в своей заколдованной мантии при дворе в Солнечном Граде. Главное, что мой наряд вполне годился для Сумерек, где этикет был не так строг, как на моей родине по отцовской линии - в Доме гораздо более молодом и куда более чопорном.
Одевшись, я несколько минут простоял перед зеркалом и после придирчивого осмотра своей персоны пришел к выводу, что выгляжу довольно недурно. На поверку оказалось, что мой темно-синий берет отлично вписывается в общую картину, и я отменил свое предыдущее решение забраковать его вместе с бельем. Прицепив к поясу Эскалибур, я тем самым завершил свое превращение из Кевина Мак Шона, лайонесского феодала, в Артура Пендрагона, принца из Дома Света, одного из высокопоставленных Властелинов Экватора.
В этот самый момент раздался стук в дверь. Я на мгновение обострил свое восприятие, чтобы узнать, кто ко мне пожаловал, затем громко произнес:
- Входи, Морган. Открыто.
Морган был одет так же, как и накануне вечером, но выглядел свежим и бодрым. Бессонницей он никогда не страдал; даже события прошедшей ночи не выбили его из колеи и не помешали ему хорошо выспаться. Прикрыв за собой дверь, он смерил меня оценивающим взглядом и спросил:
- Ну как там Хозяйка? - Говоря по существу, Морган, однако, имел странную привычку подходить к делу с самой неожиданной стороны, что порой обескураживало его собеседников. - Ты уже разобрался с ней?
- Разбираться было нечего, - ответил я. - Эта Хозяйка ни к чему не причастна. Она новенькая.
- Так-так-так! А что же случилось со старенькой?
- Казнена за кровожадность.
- Ясненько. - Морган снова оглядел меня с головы до ног и с ног до головы. - Кстати, кто ты такой?
Между нами повисла неловкая пауза. Наконец я сказал:
- Если не хочешь, чтобы я лгал, лучше не спрашивай.
- Хорошо, - вздохнул Морган. - Снимаю свой вопрос. Но как мне тебя называть.
- Как и прежде - Кевином. Просто Кевином. С этим именем я прожил двадцать лет и привык к нему.
- И все-таки мне хотелось бы знать, как тебя звали раньше.
- Артур, - немного помедлив, ответил я. - Это все, больше ни о чем не спрашивай. И называй меня, пожалуйста, Кевином.
- Ладно, Кевин, - сказал Морган и усмехнулся. - Будь я суеверным, я бы решил, что ты сам король Артур, очнувшийся после тысячелетнего сна.
- Но ты так не думаешь?
- Разумеется, нет. Ведь, как известно, король Артур был голубоглазый и светловолосый, а в переселение душ я не верю. Но все равно, твое второе... то есть первое имя звучит грозно для Лейнстеров. Как набат. Бом! Бом!.. Кстати, ты виделся с Колином?
- Умгу, - промычал я, складывая все остальные вещи обратно в сундук. - Виделся. Еще как виделся!
- Вы поцапались?
- Поначалу да, но потом помирились. Он злился на меня в основном из-за Даны.
- Это неудивительно. После того, как ты одурачил нас и пролез в Безвременье, Дана слишком горячо вступилась за тебя, пытаясь оправдать твой поступок жаждой мести. Колину, ясное дело, это совсем не понравилось, и он... Между прочим, ты что-то чувствуешь к Дане?
Я потупился.
- Ну... нежность... Разве что нежность... И больше ничего.
Морган сокрушенно покачал головой.
- Какая мелочь, подумать только! Нежность - и больше ничего. Всего лишь нежность. Эка безделица!
- Морган, - твердо сказал я. - Будь уверен: у меня хватит сил держать свои страсти в узде. Устоял же я перед Бранвеной.
- Что ж, будем надеяться на твою сильную волю. Но одно скажу наверняка: тебе придется несладко. Дана хорошенькая девушка; если захочет, она сможет вскружить голову любому мужчине - это тебе не Бранвена с ее нескладной фигурой, вздорным характером и конопатым лицом. Как женщина, Дана, пожалуй, привлекательнее Дейрдры... Впрочем, это мое личное мнение, ты можешь не соглашаться с ним, но имей в виду, что ты и раньше нравился Дане. Очень нравился, хотя она тщательно скрывала свой интерес к тебе, думаю, из уважения к Дейрдре. И как знать...
- Все это не имеет значения, - перебил я Моргана, видя, что он уселся на свой любимый конек и теперь готов до самого обеда разглагольствовать о женщинах. - Дана действительно хорошенькая девушка, но мне она ни к чему. Мне нужна только Дейрдра.
И Диана, добавил я про себя. Она не может быть мертва, это было бы слишком логично, подозрительно логично, неестественно логично... Нет, конечно, она жива. Жива и ждет меня. И я приду к ней, я обязательно найду ее...
- А как там насчет чар Эриксона? - прервал мои невеселые размышления Морган. - Ты еще не разобрался с ними?
- Еще нет, - ответил я. - Но, думаю, ничего страшного нет. Я догадываюсь, что это за чары, и снять их не составит большого труда. Даже в самом худшем случае, если они сильно увязли, Дейрдра сможет избавиться от них сама - правда, не очень скоро, только после пробуждения своего Дара.
Брови Моргана поползли вверх, а его разноцветные глаза уставились на меня удивленно и недоверчиво.
- Да что ты говоришь?!