- А что насчет невинных жертв, которые погибли в «Дивах»?
- Там все вышло из-под контроля, - сказала монахиня, твердо встретив мой взгляд. - Были допущены ошибки. И вы заставили нас дорого за них заплатить. Там погибло очень много хороших и благородных Сестер. Как себя чувствует ваша совесть, мистер Тэйлор?
Я задумчиво оглядел ее. – Это не вы в последнне время создаете помехи моему дару?
- Нет. Если бы мы могли, то обязательно бы это сделали, но у нас нет подобного могущества.
- Проклятие. Это означает, что у меня где-то еще есть враг...
Монахиня нетерпеливо фыркнула. – Выберите другое время для размышлений. Я - Сестра Жозефина. Я буду говорить от имени Сестринской Армии Спасения.
- Я хочу увидеть Мелиссу, - тут же перебил ее я. - Мне нужно знать, что с ней все в порядке, иначе перговоров не будет.
- Конечно, - ответила сестра Жозефина и, повернувшись, сделала короткий жест в сторону монахинь позади себя. Те на мгновение расступились, дав мне возможность заметить Мелиссу Гриффин, прижатую к задней двери. Она выглядела так же, как на своей фотографии, даже была в том же платье. Она хотела что-то мне сказать, но монахини снова ее загородили. Не похоже, чтобы к ней применяли какое-либо магическое воздействие. Если я смогу подобраться к ней достаточно близко, вытащить ее отсюда будет даже проще, чем я думал. Хорошо, что я, наконец, ее увидел. Я убеждал и себя, и окружающих, что она должна быть жива, но до конца я в этим никогда уверен не был. Темная Сторона отнюдь не славится счастливыми концами.
- Стой, где стоишь, Мелисса. – я говорил громко, стараясь, чтобы мой голос звучал четко и уверенно. - Твой отец просил привезти тебя домой. - я взглянул на сестру Жозефину. - Вы хотели поговорить - давайте поговорим. Ваши требования?
- Их нет, - сестра Жозефина была совершенно спокойна. – Никаких переговоров не будет. Это не касается Мелиссы. Это касается вас, мистер Тэйлор. Нам известно, что, получив послание, вы настояли прийти сюда вместо Гриффина. Нам пришлось привести вас сюда, чтобы поговорить с вами напрямую. Вы должны перестать вмешиваться, мистер Тэйлор. Вы не знаете, что на самом деле происходит. И это слишком важно, чтобы позволить вам вмешиваться и дальше. На карту поставлено слишком многое. Под угрозой находятся души.
- И что вы собираетесь делать, если я не остановлюсь? Пристрелите меня?
- Если будут такая необходимость, - голос сестры Жозефины даже не дрогнул.
Все время нашего разговора я ненавязчиво пытался провернуть свой старый трюк - вытащить пули из оружия так, чтобы их владельцев даже не поняли этого. К сожалению, магия этого места специально предназначалась для предотвращения этих моих возможностей. Я был вынужден признать, что я позволил себе стать слишком зависимым от этого конкретного фокуса. Слишком многие видели, как я его использовал. Я снова обратил все внимание на сестру Жозефину, которая внимательно за мной наблюдала.
- Нам бы не хотелось вас убивать, мистер Тэйлор. Несмотря на нашу репутацию, мы убиваем исключительно по необходимости. Для предотвращения дальнейших страданий. Но в этом случае мы используем все необходимые силы, чтобы подчинить вас нашей воле.
- Что вы имеете в виду?- я говорил, а мои руки тем временем чуть приблизились к карманам моего пальто.
- Вы отправитесь с нами. Мы посадим вас какое-нибудь безопасное место до тех пор, пока все это не закончится. Не оказывайте сопротивления, если не хотите, чтобы из-за вашего неповиновения пострадала Мелисса.
- Мелисса должна отправиться домой, - ответил я. – Именно для этого я здесь. А чтобы меня остановить, вам придется меня убить. Мне очень не нравятся люди, которые похищают детей. Что скажете, сестра Жозефина? Вы действительно готовы хладнокровно убить меня, чтобы освободить себе дорогу? По-моему, это смертный грех, даже для Воина Господа, вам не кажется?
- Мы исполняем волю божью, - сестра Жозефина была категорична. – То что делается во имя Господа, грехом не является.
Я не мог не улыбнуться. - А вот это точно полное дерьмо.
- Не смейтесь над нами! Вы не смеете! - она шагнула вперед, ее лицо покраснело от ярости. – Наши жизни и наши души посвящены добру! В отличие от вас мы делаем это не ради денег!
- Я делаю это не только ради денег, - ответил я. - Я делаю это ради Мелиссы. И я действительно думаю, что нам самое время уйти.
Я заставил мой внутренний глаз открыться, заглянул сквозь мистический туман, нашел систему пожаротушения над нашими головами и открыл все краны разом. Потоки воды проливным дождем обрушились на парковку, там же была и святая вода, чтобы справляться с магическими пожарами. Все припаркованные автомобили обезумели. Часть из них, решив, что на них напали, подобно оленям во время гона пошла друг на друга в лобовую атаку. Другие начали раздуваться, поглощая маленькие машины по соседству. Некоторые полностью изменили свои формы, обнажив свою истинную природу и став вдруг странными, чужими, иными... Формами, не имеющими совершенно никакого смысла для трехмерного пространства. Нечто, чертовски напоминающее гигантского черного паука, выскочило из тени и бросилось на монахиню, слишком отдалившуюся от остальных. Оно моментально свалило ее на землю и высосало из нее кровь, а она лишь беспомощно вскрикивала. Вперед бросились и другие автомобили, возбужденные запахом крови. Несколько монахинь открыли огонь из пистолетов и автоматов по всем машинам подряд.
Бегущая вода перемкнула большую часть освещения. Повсюду в полумраке метались неясные тени и фигуры. Я осторожно продвигался сквозь хаос, прижимаясь к земле, чтобы не попасть под летящие со всех сторон пули. Я легко проскальзывал между разделившимися монахинями, уворачиваясь от бешеных машин, с ревом носящихся взад и вперед, полностью сосредоточившись на поисках Мелиссы. Я смог ее разглядеть в свете, падающем из открытой двери, съежившуюся от ужаса на том же месте и обхватившую голову руками, защищаясь от шума.
Машина позади меня, получив с полдюжины пуль в бензобакбак, взорвалась, превратившись в огненный шар и сотрясая всю парковку. Теперь уже включились все виды сигнализации, хотя сквозь звон в ушах я и не мог их слышать. Пылающие обломки отбрасывали мерцающие адским огнем отсветы на всю эту сцену, превращая машины в подобие демонов. Выжившие монахини теперь встали спиной к спине, стреляя во все, что движется. Проскочив сквозь дым от горящей машины, я устремился к Мелиссе. Я выкрикивал ее имя, но она не поднимала глаз. Окружающий шум доставлял почти физическую боль. Я бежал к ней, преодолевая остаток дистанции так быстро, как только мог. Монахиня рядом со мной возникла мне из ниоткуда, и ее оружие было направлено точно на меня. Я бросился в сторону, но ствол повернулся следом за мной. Монахиня открыла огонь. А Мелисса бросилась вперед, чтобы ее остановить.
Монахиня, мельком увидев, что к ней что-то приближается, резко обернулась. Она уже открыла огонь. Очередь ударила в Мелиссу, перечеркнув ее грудь. Ее подняло и, отбросив назад, ударило о стену. Она медленно сползла по бетонной стене, оставляя за собой кровавый след, и тяжело осела на пол, опустив подбородок на грудь. Грудь и живот были залиты кровью. От ужаса и смятения монахиня закричала, отшвырнула в сторону автомат и побежала к выходу. Автомобиль догнал ее раньше, чем она успела сделать дюжину шагов. Я подбежал, подхватил Мелиссу на руки и прижал к своей груди, но было уже слишком поздно. Я облажался. Обещал ее отцу, что смогу найти и благополучно ее вернуть, но все, что сделал – так это позволил ее убить.
Мелисса медленно подняла голову, чтобы посмотреть на меня, и длинноволосый светлый парик съехал набок. Это была не Мелисса. Это был Павел, загримированный в Поли и одетый, как его любимая кузина. Он попытался что-то сказать мне, но из его рта выходила лишь кровавая пена. Подняв дрожащую руку, он что-то втолкнул мне в руку. Я посмотрел на это. Простой золотой ключ. Когда я перевел взгляд снова на Павла, он был уже мертв.
Какое-то время я просто сидел, держа его на руках, неспособный больше ни на что. Вокруг меня были кровь, крики и выстрелы, но все это не имело значения. Выскочивший из дождя автомобиль устремился ко мне. Я смотрел на него, собрав воедино бешенство, ужас и разочарование, а потом бросил все это в приближающийся автомобиль. Он замер неподвижно и взорвался, разбросав во все стороны горящие обломки. Умирая, он кричал, а я улыбался.
Одна за другой уцелевшие машины покидали парковку, толкаясь и огрызаясь друг на друга. Ливень из системы пожаротушения резко прекратился, когда кто-то, наконец, нашел выключатель, хотя с полдюжины машин еще полыхали. Сигнализация тоже отключась, и наступила тишина. Словно ничего и не было. Повсюду вокруг меня валялись мертвые тела, но мне они были абсолютно безразличны. Я услышал приближающиеся шаги, шлепающие по залитому водой полу. Я медленно поднял голову и увидел нависшую надо мной сестру Жозефину. На боку висел забытый пистолет. Она смотрела на мертвое и окровавленное тело Павла на моих руках, и ее лицо было полно невыразимой печали.
- Этого не должно было случиться, - сказала она. - Все это было ужасной ошибкой. Павла даже не должно было здесь быть, но он так сильно хотел в этом участвовать - чтобы помочь, поддержать кузину. И она не смогла сказать ему "нет".
Я осторожно опустил тело Павла на землю и встал лицом к лицу с местрой Жозефиной. - Расскажите мне. Расскажите, что происходит на самом деле. Расскажите мне все.
- Мы не похищали Мелиссу Гриффин, - сказала сестра Жозефина. - Она пришла к нам по собственной воле.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. – ЭТА СТАРАЯ ДОБРАЯ РЕЛИГИЯ
- Нам нельзя здесь оставаться, - сестра Жозефина спешила. – Скоро появятся хозяева машин, чтобы посмотреть, что вызвало всю эту тревогу. И они не будут в восторге. Почти наверняка будет ругань и угрозы. А что еще хуже - они, возможно, захотят, чтобы мы заполнили страховку. Мистер Тэйлор... Джон... Ты меня слышишь? Мы должны немедленно убираться отсюда!
Я слышал, как она пытается достучаться до меня, но, казалось, не мог даже позаботиться о самом себе. Я опустился на колени рядом с телом Павла, надеясь, что, если я буду смотреть на него достаточно долго, все это начнет обретать какой-то смысл. В этом окровавдленном платье он выглядел таким маленьким и беззащитным, похожим на цветок, кем-то небрежно сломанный отброшенный в сторону. Я сказал ему, что могу его защитить. Мне надо было подумать получше. Темная Сторона ничего так не любит, как заставить человека нарушить свое обещание. До меня постепенно начали доходить топот бегущих ног, быстро приближающихся к нам со всех сторон, и лающие приказы. Когда все обезумевшие машины, наконец, убрались, охранники снова обнаружили в себе мужество. Скорее всего, они появятся, стреляя. Я медленно растянул губы в улыбке, и сам почувствовал, насколько она неправильная. Пусть приходят. Пусть все приходят. У меня было подходящее настроение, чтобы убить кучу людей.
- Ты не сможешь убить их всех, - сестра Жозефина точно почувствовала мое настроение.
- Увидишь, - мой голос не был похож на себя. Мое мрачное настроение начало проходить. Я тяжело вздохнул, поднял тело Павла и встал перед сестрой Жозефиной. - Скажи, что ты знаешь тайный путь отсюда.
- У меня есть старые христианские чары, - быстро заговорила монахиня. – С их помощью можно открыть дверь куда угодно. Именно так, несмотря на все защиты, мы смогли незамеченными попасть сюда. Идем со мной, мистер Тэйлор. И я приведу тебя к Мелиссе.
Я оглянулся по сторонам. - А где все остальные Сестры?
- Они все ушли, - голос сестры Жозефины остался ровным. - Мертвы. После всего случившегося рассказы про тебя кажутся правдой, - что смерть следует за тобой, как собака, ведь ты так хорошо ее кормишь.
- Открывай дверь, - что-то в моем голосе заставило ее не мешкать.
Из-под своего облачения сестра Жозефина достала Руку Славы, и, несмотря на расстройство, я все же не мог не почувствовать удивления. Рука Слава относится к языческой, а не христианской магии. Засушенная человеческая рука, отрезанная у повешенного в последний момент перед смертью, пальцы которой пропитаны воском и превращены в свечи. После того, как свечи зажжены, и над ними произнесены нужные Слова, Рука Славы может отпереть любую дверь, раскрыть любую тайну, указать путь к скрытым сокровищам. Одно только владение ею пятнает душу. Сестра Жозефина заметила, что я смотрю на нее.
- Это - Рука Святой, - ее голос был почти вызывающим. - Пожертвованная ею добровольно, до того, как пойти на муки. Это благословенный предмет и христианское орудие в борьбе против Зла.
- Ну, если ты так говоришь, - сказал я. – И какой святой она принадлежала?
- Святой Алисии Незнакомке. Как будто ты разбираешься в святых, язычник.
Она что-то пробормотала над рукой, и фитили, которыми заканчивался каждый раздутый палец, разом вспыхнули. Свет был теплым и золотым, я почувствовал в воздухе чье-то присутствие, словно что-то или кто-то к нам присоединился. И это было ощущение...покоя. Сестра Жозефина поднесла Руку Славы к задней двери, и та задрожала в своей раме, как будто вскрикивая от того, что с ней делают. Сестра Жозефина сделала резкий жест, используя Руку, и дверь распахнулась внутрь, как будто выбитая неким невообразимым давлением. Яркий свет, наполненный запахом ладана, пролился на подземную парковку. Позади нас раздались резкие крики, а потом выстрелы, но пули даже близко от нас не пролетели. Охранники не смогут попасть банджо по коровьей заднице. Сестра Жозефина направилась внутрь света, я последовал за ней с телом Павла в руках.
И оказался на Улице Богов. Где поклоняются, страшатся и почитают всех богов, которые когда-либо были, есть или могут быть. Всем Силам, Властям и Сущностям достаточно могущественным, чтобы им было разрешено свободно работать на Темной Стороне. По обеим сторонам Улицы тянулись ряды церквей и храмов, вверх и вниз настолько далеко, насколько никто не осмеливался заходить, хотя самые лучшие территории неподалеку от центра принадлежат только самым известным и могущественным религиозным учениям. Всем прочим богам и конфессиям приходится драться за свое место и статус, сражаясь за своих верующих и сбор денег в прямо-таки дарвиновской борьбе за существование. На Улице Богов вы можете найти что угодно, если оно не найдет вас первым.
Сестра Жозефина задула свечи на Руке Славы и убрала ее. Позади нас захлопнулась дверь, надежно отрезав шум бегущих ног и усиливающуюся стрельбу. Я оглянулся и обнаружил, что мы с Сестрой, по-видимому, вышли из Храма Святого Эйнштейна. Девиз над дверью был прост: Все относительно.
Люди выкрикивал мое имя, и не к добру. Я повернулся, чтобы посмотреть, в чем дело. У людей был хороший повод меня запомнить, когда я здесь столкнулся лоб в лоб со своей матерью во время Войны Лилит. В ту ужасную ночь на Улице погибло множество людей и богов. На Темной Стороне быть богом - это не обязательно навсегда. Верующим по обеим сторонам Улицы хватило одного взгляда на меня, чтобы начать разбегаться, просто на всякий случай. Я слегка смущенно улыбнулся сестре Жозефине, и она покачала головой, а потом отправилась вниз по Улице. Я следовал за ней, прижимая к себе Павла, как спящего ребенка.
Большая часть Улицы все еще восстанавливалась после Войны. Я вспомнил Лилит во всей ее ужасающей славе и величии, не спеша идущую по Улице, а церкви, храмы, места собраний разлетаются, вспыхивают или уходят под землю под напором ее неумолимой воли. Исчезли многие старые ориентиры, древние сооружения, такие прекрасные, что они взлетали в ночное небо, подобные произведениям искусства. Теперь остались лишь щебень или сгоревшие почерневшие остовы. Некоторые из разрушенных церквей вместе со своими богами переместились назад, в более раннее существование своих конфессий, но вера слишком многих прихожан была разрушена, когда Лилит легко и спокойно уничтожила все, во что они когда-либо верили. Потому что, в конце концов, если бога можно уничтожить, значит, он не настоящий бог, не так ли?