Я заставил свой внутренний взор открыться на всю катушку, и мой Взгляд показал мне видение недавнего прошлого. Я увидел, кем являлся тот, кто сюда пришел,сделал все это и забрал Мелиссу Гриффин...и сразу же чертовски многое обрело смысл.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. АДСКИЕ ИГРЫ
Спорить с монахиней всегда непросто, но это становится еще труднее, когда она размахивает пистолетом-пулеметом, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Сестра Жозефина была зла, как черт, из-за того, что я не стал ей говорить об увиденном мной в своем Видении, но я не мог ей этого сказать. По крайней мере, не получив веских доказательств в подтверждение. Некоторые вещи даже для Темной Стороны являются слишком странными, чтобы говорить о них вслух. В конце концов сестра Жозефина настояла на том, что вернется в Гриффин-Холл вместе со мной, и я не смог найти в себе силы, чтобы сказать ей "нет". Только не в окружении расчлененных тел ее подруг Сестер. А кроме того, ведь она владела Рукой Славы, единственным инструментом, позволяющим мгновенно перенести нас через всю Темную Сторону в Гриффин-Холл. Итак, я согласился, и Сестра Жозефина заставила меня дожидаться, пока она нагрузилась дополнительным оружием, гранатами и зажигательными снарядами, просто на всякий случай. Я не мог сдержать улыбки.
- Мне правда стоит познакомить тебя с моей подругой. У вас с ней так много общего.
Монахиня громко фыркнула. - Я сильно в этом сомневаюсь. Ну, вот и все. Я готова. Пора идти.
Она в последний раз оглядела осиротевшую часовню, заставив себя смотреть на каждое мертвое, изуродованное тело, так что к моменту прибытия в Гриффин-Холл она будет в должном расположении духа. Потом она зажгла свечи на восковых пальцах Руки и ткнула ими в дверь перед собой. Тяжелая древесина пошла буграми и волнами, дрожа в своей раме, словно боялась того, о чем ее попросили, а затем внезапно распахнулась, открыв полную темноту. Я прошел через нее, и сестра Жозефина – следом за мной.
Но там, где я появился, я был по-прежнему далек от окраин Гриффин-Холла. Я оказался в самом центре джунглей, окружающих Поместье, и вокруг меня не было никаких признаков сестры Жозефины. Моим первым побуждением было вернуться назад через дверь, но, когда я оглянулся назад, ее уже не было. Тонкие копья мерцающего лунного света пронизывали густую нависающую сверху густую массу, покрывая серебристыми бликами дрожащие листья и медленно волнующуюся растительность. Между деревьями вспыхивали странные огни, а глубоко в земле раздавались медленные, тяжелые звуки. И все, что меня окружало, все это медленное, зловещее движение в джунглях, ясно давало понять, кто здесть вправе казнить и миловать.
Должно быть, щиты Поместья работали в усиленном режиме. Они не смогли остановить такую мощную штуку, как Рука Славы, но им удалось не пустить меня непосредственно внутрь Поместья, выбросив меня здесь. В джунглях. Где растения всегда голодны...
Сейчас повсюду вокруг меня была только сплошная прущая вверх растительность, раскрывающиеся бутоны цветов, обнажающие острые зубы и покрытые шипами глотки, тянущиеся в мою сторону колючие ветки и лианы, разворачивающиеся подобно удавкам. Даже сами деревья выдирали из мокрой земли свои корни, в стремлении добраться до меня. Джунгли вспомнили меня, и каждая их часть ненавидела меня медленной, холодной яростью.
Я был окружен врагами и далеко от помощи. Обычная ситуация для моей профессии. Я выудил из кармана пальто пару простых зажигательных снарядов, быстро привел их в готовность и бросил их туда, где на мой взгляд они должны были принести максимальную пользу. Взрывы сотрясли джунгли и осветили ночь, а шелестящая растительность повсюду вспыхивала, превращаясь в бешено пылающие силуэты. Они метались взад и вперед, пытаясь сбить пожирающее их пламя, но единственное, чего они добились – так это распространили огонь еще дальше. Разгорающийся свет отодвинул ночь, дав мне возможность получше разглядеть окружение. Гриффин-Холл на вершине холма был едва виден впереди сквозь деревья. Это не так уж далеко. Я смогу дойти.
Джунгли вокруг меня тяжело дышали, деревья сбивали пламя тяжелыми ветвями, пока все остальные пытались выбраться за пределы досягаемости огня. Тонкие пронзительные вопли наполняли ночь, по мере того, как искусственный огонь поглощал противоестественные растения. Но он уже угасал, и вскоре не осталось ничего, что бы удерживало джунгли. Кроме того, что...растения, казалось, сильнее испугались света огня, а не его тепла. Я поднял свой дар, нашел за границами Темной Стороны место, где ярко светило солнце, потянулся и вытащил к себе солнечный свет. Огромный ослепительно яркий круг рухнул сверху, окружая меня теплым и благотоворным дневным светом.
Джунглям он был ненавестен. Там, где я просто зажмурился с непривычки, ночные растения съеживались и пятилися от дневного света, прячась друг за друга. Цветочные лепестки чернели и отваливались, стволы деревьев покрывались волдырями, а ветви отдергивались от палящего света. Листья свернулись, лиан отползли назад, в тень, а некоторые деревья прямо застонали под воздействием ультрафиолета.
- Слушайте! - громко объявил я. - У меня нет времени на эту чушь. Я собираюсь в Гриффин-Холл, и если хоть что-то появится у меня на пути, я устрою здесь ясный летний день на несколько недель!
Я блефовал, но джунгли-то этого не знали. Я решительно зашагал вперед, круг света двигался вместе со мной, и все растения на моем пути отступали, освобождая мне как можно больше места. Я бежал через джунгли так быстро, как только мог. Мелисса снова в Поместье, она в смертельной опасности, а, возможно, и остальные члены семьи тоже. Время всех Гриффинов уходит. Дьявол скоро должен заявить о своих правах, и вот тогда начнется адская игра.
Наконец, я, шатаясь, выбрался из джунглей, измученный и истекающий потом, дрожа всем телом и с трудом переводя дыхание. Я создан для выносливости, а не скорости. Как только я покинул джунги и шагнул во двор, дневной свет моментально погас, словно здоровый естественный свет в это место допущен не был. Я прислонился к рвспахнутым металлическим воротам, оценивая ситуацию и пытаясь отдываться. Без света я почувствовал себя лучше. Мне дорого обошлось поддерживать его так долго. Я рукавом вытер пот с лица и осмотрелся по сторонам.
Первое, что я заметил – во дворе не было ни одной припаркованной машины. Всех гостей отправили по домам. В каждом окне Гриффин-Холла горел свет, но что-то с эти светом было... не так. Он был слишком ярким, слишком жестким и неестественно пронизывающий. И кругом стояло гробовое молчание. Сейчас при взгляде на Гриффин-Холл возникало ощущение, что смотришь в открытую могилу. Я сделал последний глубокий вдох, успокаиваясь, и направился к двери. Ничто и никто не появился, чтобы остановить меня. Когда я подошел к двери, она была заперта. Как и тогда, когда защита Поместья заблокировала сестру Жозефину, не пустив ее Руку Славы.
Я на всякий случай подергал двернуюл ручку, но смог едва пошевелисть большую и тяжелую дверь. Я даже не стал испытывать против нее свое плечо. Я проверил замок - он был большим и очень солидным на вид. Мне известно несколько неофициальных способов отпирания упрямых замков, но ни одного, который позволил бы пройти мимо мощной защиты Поместья. Я вдруг вспомнил про золотой ключ, который дал мне умирающий Павел. Должно быть, он знал, что он подойдет. Я отыскал в кармане ключ и попробовал вставить его в замок, но он даже близко не подходил. Убрав ключ, я уставился на запертую дверь. Я не затем зашел так далеко и подобрался настолько близко, чтобы меня можно было остановить простой закрытой дверью. Ну что ж, когда сомневаешься, попробуй думать отвлеченно.
Я мысленно пробежал по списку того, что у меня было при себе, выискивая что-нибудь полезное, потом вдруг улыбнулся и вытащил аборигенскую кость-указатель. Я ткнул костью на дверь, произнес все необходимые Слова, и тяжелое дерево двери дрогнуло и выгнулось, словно пытаясь уклониться от убивающего ее ужаса. Дерево трещало и чернело, моментально сгнивая и разлагаясь, и его рыхлая мертвая материя расползалась огромными дырами. Я спрятал кость и обеими руками принялся разрывать образовавшиеся дыры, пока, наконец, не проделал брешь, достаточную, чтобы в нее пройти.
Я шагнул вперед, ожидая, что столкнусь с целой армией вооруженных охранников и еще каким-то количеством шокированных слуг, но в огромном гулком холле никого не было. Он был пуст. И в Поместье по-прежнему царила поразительная тишина, без единого звука или признака жизни. Я не мог позволить себе поверить, что я опоздал. Еще есть время. Я это чувствовал. Я поднял свой дар, чтобы отыскать место, где находится семейство Гриффин, и снова Нечто извне грубо захлопнуло мое внутреннее око. Я закричал от ужасной боли, заполнившей мою голову. Я шатался, сбивая боль усилием воли, тяжело дыша от потрясения. Было ощущение, что в голове разорвалась бомба.
И мне показалось, что где-то неподалеку смеется Нечто, дразня меня.
Я встал, собрав вокруг себя, как броню, последние силы. Мне не нужен был мой дар. Я знал, где семья Гриффинов, где они должны быть. В единственном месте, запретном для всех, кроме самого Гриффина - старом погребе под Поместьем. В поисках входа туда я быстро осмотрел первый этаж. И я обнаружил, что случилось со всеми охранниками и слугами. Они были мертвы, все до единого, изуродованные и убитые, как и монахини в часовне. Разорванные на части, выпотрошенные, расчлененные, с обезображенными лицами. Но, по крайней мере, тела сохранили свои головы. Все лица были растянуты и искажены от предсмертных боли и ужаса. Мне хотелось остановиться и закрыть всем глаза, но на это не было времени.
Все тела лежали в ряд...тщательно уложенные, чтобы привести меня прямо, к двери, ведуще вниз, в подвал. Слуги в их старомодной форме, охранники в броне, - все они погибли так легко, и так жутко. Все было залито кровью, по большей части - еще липкой на ощупь, и длинные алые полосы тянулись по стенам, где она била из разорванных артерий. Воздух был насыщен ее зловонием, а когда я дышал через рот, то продолжал чувствовать медный привкус. Я, наконец, дошел до конца этого ряда и остановился перед дверью, которую любезно оставили чуть приоткрытой, приглашая меня вниз, в подвал... Я знал, что ждет меня там, желая показать мне, что он сделал с семьей Гриффинов и Мелиссой.
Я толчком распахнул дверь до упора. Длинный ряд каменных ступеней, ярко освещенных бумажными фонариками, уходил под землю. И на каждой ступени, привалившись к голой каменной стене, сидели мертвые слуги или охранники, тщательно усаженные так, чтобы их мертвые взгляды были направлены вниз по спуску. Я осторожно пальцем ткнул ближнего ко мне. Мертвое тело чуть покачнулось, не подавая никаких признаков, что готово восстать и броситься на меня. Я начал спуск по лестнице, тщательно придерживаясь середины, и мертвые тела, мимо которых я проходил, одно за другим медленно поднимали головы, смотрели на меня и потерянными, далекими голосами шептали мне по секрету:
"Здесь такое горячее пламя. В нем даже птицы сгорают".
"Что-то держит меня за руку и не хочет отпускать".
"Они пьют наши слезы, как вино."
"Нам не нравится быть мертвыми. Это не похоже на то, что они нам обещали. Тебе тоже не понравится."
Я прикладывал все силы, чтобы их не слушать. Адский бизнес постороен на отчаянии и лжи. За исключением того, когда правда может ранить вас сильнее.
В конце концов я добрался до нижней ступени лестницы. На это ушло много времени. Я понятия не имел, сколько я прошел, но сейчас я должен быть глубоко под Поместьем, возможно, прямо в сердце холма, на котором и стоит Гриффин-Холл. (Говорят, он воздвиг и холм, и Поместье в одну ночь...) Совершенно обычная дверь в подвал тоже была приоткрыта, приглашая меня внутрь. Я пинком распахнул ее и шагнул в каменную каморку за ней так, словно за моей спиной стояла армия. И, конечно же, все они были там – все семейство Гриффинов. Иеремия и Maрия, Уильям и Глория, Элеонора и Марсель - все они были распялты, прибиты к холодным каменным стенам. Кровь продолжала капалть из жестоких ран на их пронзенных запястьях и лодыжках. Они молча смотрели на меня широко распахнутыми, умоляющими глазами, боясь что-нибудь сказать. Мелисса Гриффин сидела одна в центре каменного пола, внутри пентаграммы, линии которой были начертаны кровью ее семьи. На ней все еще сохранились обрывки черно-белого одеяния послушницы, хотя и с оторванным капюшоном. Кто-то здорово ее избил, видимо, просто пользуясь возможностью. Кровь на ее разбитом и распухшем лице уже запеклась, но, когда она посмотрела на меня, я увидел в ее глазах все то же выражение спокойной, непоколебимой благодати.
Я кивнул и утешающе улыбнулся, не столько для нее, сколько для себя самого. Первое, что пришло мне в голову - как она похожа на Павла в образе Полли, но в Мелиссе был внутренний свет и покой, которых Павел так никогда и не нашел. Я осторожно прошел вперед и опустился на колени перед Мелисса, стараясь не прикасаться к линиям пентаграммы.
- Привет, Мелисса. Я - Джон Тэйлор. Я искал тебя. Здорово, что мы наконец встретились. Не бойся. Я тебя вытащу отсюда.
- А мою семью? – спросила девочка.
- Сделаю, что смогу, - ответил я. – Для некоторых из них может быть уже слишком, но я специализируюсь на пропащих делах.
- Конечно, мистер Тэйлор, - раздался спокойный, отвратительный, знакомый голос. - В конце концов, вы сами – величайшее пропащее дело из всех.
Я оглянулся, и он был там, - стоял, прислонившись к стене, с руками, небрежно сложенными на груди, улыбаясь, словно у него были ответы на все вопросы и несколько тузов в рукаве. Человек, стоящий за всем этим с самого начала. Человек из моего Видения, который перебил всех монахинь в часовне.
Гоббс, дворецкий.
Я медленно поднялся на ноги и повернулся, чтобы взглянуть на него. - Я с самого начала знал, что что-то с вами не так, но просто не мог заставить себя поверить, что это сделал дворецкий.
- Добро пожаловать в подлинное сердце и душу Гриффин-Холла, мистер Тэйлор. Счастлив, что вы смогли прибыть. Шоу (в оригинале floor show - представление среди публики (в ночном клубе, ресторане, кабаре) вот-вот начнется.
- Как-то по-дьявольски вы заговорили, - я было направился к нему, но замер, едва он оттолкнулся от стены. Не сделав ничего, он вдруг стал очень опасным, и вообще не человеком. Я принял непринужденную позу и подарил ему свою лучшую ухмылку. – Мне следовало догадаться кто ты, как только я услышал имя. Hob, Плита - это старое имя Дьявола. Ваше имя не Гоббс, а Hob’s - то, что принадлежит Дьяволу.
- Именно, - усмехнулся Гоббс. - Удивительно, как много людей способно не заметить самые очевидные вещи, даже если ты сунешь их прямо под их глупые смертные носы.
- Хватит, - оборвал его я. – Мы благополучно миновали время для цивилизованных разговоров. Покажи мне свое истинное лицо. Покажи, что ты есть на самом деле.
Он рассмеялся, глядя на меня. - Твой ограниченный человеческий разум не в силах вместить в себя все те ужасы, которые и есть я. Один лишь проблеск моей истинной природы лишит тебя разума. Но есть форма, которую я обычно использую, когда меня вызывают в этот унылый смертный план...
Он вытянулся и искривился способом, не имеющим ничего общего с геометрией материального мира, и в мгновение ока Гоббс ушел, а на его месте стояло что-то иное. Нечто, которое никогда не было и никогда не может быть человеком. Оно был огромно, почти двенадцати футов ростом, пригнувшееся, чтобы поместиться в погребе, но его рогатая голова все равно задевала потолок. У него была кроваво-красная кожа, покрытая сочащимися язвами, и огромные перепончатые крылья летучей мыши, напоминавшие ребристый малиновый плащ. Были раздвоенные копыта и когтистые руки. Оно было гермафродитом, с непомерно увеличенными мужскими и женскими признаками. От него смердело серой и страданием. А лицо...на минуту я был вынужден отвести взгляд. В его лице были все зло, боль и ужас мира.
Все Гриффины завопили, впервые увидев демона в его истинном обличьи, и, думаю, что я - тоже.
- Слегка средневеково, я знаю, - в мягком, мурлыкающем голосе Гоббса одновременно были тухлое мясо, детский плач и рычание голодного волка. - Но я всегда был традиционалистом. Я всегда говорил, что, если что-то работает, нужно придерживаться этого.
- Сражайся с ним, Тэйлор!- это был Иеремия Гриффин. Даже распятый на стене собственного подвала, он все еще сохранял остатки Гриффиновской силы и высокомерия. – Останови его, пока он не уничтожил всех нас!
Гоббс заинтересованно посмотрел на меня, его длинный красный безволосый хвост метался вокруг копыт. Я стоял неподвижно. Мне было о чем подумать. Не стоило совершать ничего необдуманного. В этом месте мы все были в опасности, и не столько наши жизни, сколько сильнее - души. Это был не один из мелких демонов, подобных тем, которых я успешно брал на пушку в прошлом - этот был конкретной проблемой. Герцог Ада, а Ад сейчас был очень близко, приближаясь с каждой минутой. Я должен был найти выход из этой ситуации и успеть сделать ноги до того, как Дьявол придет, чтобы забрать то, что ему принадлежит. Гоббс сказал. Что он приверженец традиций, так что... Я достал из кармана серебряное распятие, заранее освященное святой водой, и ткнул им в Гоббса. Распятие взорвалось у меня в руке, и я вскрикнул от боли, когда куски серебра вонзились в мою ладонь и пальцы. Гоббс рассмеялся, и звук его голоса заставил меня вздрогнуть.
- Это – территория Ада, - сказал он спокойно. – Форма остается лишь формой, если у вас не достает веры, чтобы ее наполнить. Вы когда-нибудь во что-то верили, мистер Тэйлор?
Не пытайтесь с ним спорить. Они всегда лгут. За исключением случаев, когда правда может ранить вас больше...