- За что ты меня так жестоко наказал?! - закричала Пэтси вслед отъезжающему авто. - За что ты смутил мою душу?! Ты даже не переспал со мной, сволочь, чтобы мы остались квиты!..
- ...Уйти, уйти вовремя, - бормотал Грэй, - уйти, ибо потом будет слишком больно... - Крика Пэтси он не услышал, а сканировать ее разум запретил себе на веки вечные. Глаза его застлали слезы, и он с трудом различал, куда направляет форд.
Потому что он вдруг осознал, что несколько секунд, несколько взглядов, несколько слов, один-единственный поцелуй, - все, что связало его с этой случайно, как все хорошее в Пути, встреченной Женщиной согрели его душу сильнее, чем все женщины мира, включая обеих Беверли, его бывшую жену и даже его первую, мальчишескую влюбленность, троюродную сестру; а ведь Пэт даже не была в его вкусе (что лишний раз доказывает, что клад всегда не там, где копаешь!) как женщина. Почему судьба подарила ему этот коротенький жгучий миг счастья, он понял, но не захотел даже сам себе признаться в этом. Чтобы потом не стало еще больнее.
Бросив взгляд в зеркальце заднего обзора, он последний раз увидел стройную высокую фигуру, облокотившуюся на капот "утренней звезды", и отвел глаза, вперился в дорогу. В душе его звучал тягучий, мучительный блюз...
- Ты чего, Торопыга? - спросил Вилли. - Эта кошка тебя чем обидела?
- Тебе-то что. Тебя она обслужила, не пожалуешься. Спи, не доставай. И не лезь в душу... - устало сказал Грэй.
Вилли недоуменно посмотрел на напарника. Среагировал нетипично.
- Да я что... да я просто... за тебя переживаю...
В его устах это звучало фантастически. Как если бы хронический алкоголик признался, что регулярно тайно переводит деньги на счет Общества АА.
Грэй, несмотря на дикую головную боль, обернулся и бросил ошарашенный взгляд на Вилли - не послышалось ли?..
Взгляд Вилли встретились со взглядом Грэя. Нет, не послышалось, понял Грэй. И со странным чувством сказал Вилли то, что, как считал раньше, говорить тому было бесполезно.
- Ты меня вряд ли поймешь, Вилли, но я скажу. Ты только тогда станешь настоящим, стопроцентным мужчиной, когда не желание всадить нонке пулю в глаз будет твоим основным и постоянным, а желание погладить ее по головке и шепнуть на ушко ласковое словечко. Если бы та девчонка тебя вшами не наделила, может, ты бы еще тогда ощутил такое желание... Каждому дается в жизни шанс, только мало кто им пользуется. Вот бы второй...
- Не успею. Она мне раньше в глаз пулю вгонит, - удивительно спокойно, без ажиотажа, ответил Вилли Квайл.
- А вот в этом ты прав. К сожаленью. Но им тоже надо дать еще шанс...
- А зачем, брат?
- Зачем, ты спрашиваешь?.. а вот зачем, - охрипшим, перехваченным голосом сказал Грэй, обогнал какой-то дряхлый грузовичок, кашлянул и вдруг заговорил странным тоном, Вилли никогда не слышал, чтобы мужики так разговаривали. Значение слов "нежность" и "восторг" применительно к женщинам для Вилли смысла не имело. Грэй говорил-говорил, и Вилли впервые СТАРАЛСЯ понять, О ЧЕМ...
- Ты женщина, ты
книга между книг,
Ты - свернутый,
запечатленный
свиток;
В его строках и дум
и слов избыток,
В его листах
безумен каждый миг.
Ты - женщина, ты
ведьмовский
напиток!
Он жжет огнем,
едва в уста проник;
Но пьющий пламя
подавляет крик
И славословит
бешено средь
пыток.
Ты - женщина,
и этим ты права,
От века убрана
короной звездной,
Ты - в наших
безднах
образ божества!
Мы для тебя влечем
ярем железный,
Тебе мы служим,
тверди гор дробя,
И молимся - от века
- на тебя!..
Грэй замолчал, и вдруг раздался голос Сэры.