Давыдов кивнул на свободный стул.
Я молча проследовал к нему и сел так же, как и до этого в кабинете — нога на ногу. Губы Давыдова дрогнули. Сейчас либо он окончательно признает разницу между нами, либо будет продолжать верить, что я всего лишь взбалмошный сопляк. Жесты и позы не главный козырь, но он есть, и почему бы его не использовать.
Слева от меня сидел переводчик — сухой юноша лет на пять старше меня. Он поправлял очки, заглядывал в толстую папку и никак не мог уложить растрепавшиеся волосы. Нервный малый. Неужто Давыдов вызвал для допроса неопытного переводчика?
Через пару минут вторая дверь помещения — слева, грохотнула и открылась. В сопровождении двух гвардейцев привели первого маньчжура.
Я слышал, как переводчик коротко вздохнул и отправился к столу, куда усадили грузного поникшего мужика. Оглядев пленного, я понял, что на нём нет ни отличительных знаков, ни нашивок, одежда практически крестьянская. Но он точно был одним из тех Созидателей, что держали щит против нас.
Как такое могло быть? Я прищурился — нет, вид совсем незнатный, даже не просто холёный. Слишком смуглая кожа, загорелая. Ладони испещрены мелкими шрамами, натруженные. Он не мог быть синергентом, не мог работать со своей силой, но... Работал же.
В Цин родовые союзы, аристократия, императорский и другие рода стояли на своих способностях веками, как и в Российской Империи, как и везде. Не было и не могло быть у простого крестьянина такой силы.
Допрос начался. Я почти не понимал, о чём говорит пленный, а переводчик пока не спешил с нами делиться — похоже, майор заранее дал ему список вопросов и лишние пока что у него не появились. Удобно. Давыдов если и непричастен к этому нападению, то ему явно есть что скрывать.
— Спросите у него о происхождении, — сказал я негромко, но чётко.
Дежурный офицер и Давыдов резко повернулись ко мне. Парень-переводчик поправил очки, сжал папку с пометками в руках и нервно всматривался в лицо майора, как бы выпрашивая одобрения.
— Я Станислав Орлов, — я решил представиться переводчику.
Он прекрасно знал это имя, но всё ещё по щенячьи пялился на Давыдова.
— Ваше Высочество, это не имеет отношения к делу, — попытался вставить он.
— Имеет. Этот пленный, — я чуть наклонился, чтобы майор хорошо видел моё лицо, — Созидатель четвёртого, а то и третьего ранга, но выглядит как крестьянин. Это либо невозможно, либо он не крестьянин.
Давыдов пожевал губами и кивнул переводчику, давая одобрение. После вопроса и невнятного грубого ответа пленного переводчик снова повернулся к нам.
— Он говорит, что знает тот, кому положено, и он ничего не скажет.
— Интересно, — я покосился на майора, но тот промолчал.
Допрос по заготовленным вопросам продолжился.
Если в Цин уже есть кто-то, кто может искусственно усиливать даже малейшие способности придаточного гена или вообще создавать синергентов, и он привёл своих подопытных сюда, то это нападение не просто попытка сбежать из Цин, это начало какой-то операции. Возможно, пробная, незначительная удочка.
Если так, то за пленными никто не придёт, они неважны, и они останутся здесь, если часть из маньчжуров уже не убило себя по долгу службы.
— Спроси, кто вёл их, кто их командир? Он знает человека в белом?
— Ваше Высочество, мы уже спрашивали, кто главный, — снова встрял майор.
— Это когда? Я ничего не слышал, — я улыбнулся уголком рта.
Давыдов не успел ответить, я встал, подошёл к столу, придвинул к нему свободный стул и сел напротив маньчжура.
— Вы не можете участвовать в допро...
Я поднял руку, и майор замолчал. Рискованно. Привычки Сигмы снова просыпались.
— Уважаемый, — я посмотрел на переводчика, — как вас зовут?
— К-константин, — брякнул он.
— Константин, что пленный ответил по поводу главного?
— Н-ничего важного, В-ваше Выс-сочество. Он говорит, что главный ушёл.
Я кивнул и снова посмотрел на пленного.
— Спроси о человеке в белом.
Константин задал вопрос, но маньчжур никак не отреагировал, на его лице не отразилось даже малейшей эмоции, он что-то буркнул и хмыкнул.
— Что он сказал?
— Что это была ваша галлюцинац-ция, — переводчик опустил взгляд.
Галлюцинация? Этот маньчжур смеялся надо мной.
— Майор, — я обернулся через плечо и взглянул на Давыдова, — позволите мне задать ещё вопрос пленному?
Тот хмурился, на лице играли желваки. Я знал общий мандарин, хоть и не говорил на диалекте пленного. Кое-что я и правда мог у него спросить благодаря семейному помощнику Ли, выходцу из Цин.
— Извольте, — выдохнул напряжённый майор.
Я встал, положил ладонь на предплечье маньчжура, пристёгнутого к столу. Он нервничал, тело покрылось мелкой испариной, которую я начал медленно охлаждать. Нет, мне ещё недоступны внутренние жидкости организма, но это мелкий пот.
— Кто помогает вам с этой стороны? Кто сделал тебя синергентом? Скажи или отморожу руку, — говорил на мандарине, но пленный понял меня — рот открылся от удивления, зрачки расширились. Он с ужасом увидел, как по руке ползёт тонкая корочка льда.
Сейчас я не отморожу ему руку, но ведь он не знает, что это блеф.
— Говори, — повторил я.
— Ваше Высочество, это недопустимо! — майор подскочил на месте. — Константин! Что он спрашивает?
Я зыркнул на переводчика, и тот проглотил язык, вцепившись в папку.
— Прекратите это немедленно, это не в ваших полномочиях! — Давыдов скакал вокруг меня, но не мог применить ко мне силу.
— Есть люди, много людей, — прошипел пленный.
— Кто?
Корочка льда стала чуть толще, но мне не хватало жидкости. Пока маньчжур этого не понял, но уже скоро поймёт.