— Может, — выдохнул я и сполз по спинке кресла.
— Ну, тебя не сошлют в армию, как Влада, — Ярослав усмехнулся. — Никогда не думал, что он настолько не умеет держать себя в руках.
— Дома бывать чаще надо, — я тоже хохотнул. — Когда ты пойдёшь к отцу с этим разговором? Мне пойти с тобой?
Я решил вернуться к предыдущей теме. Завтра я уже вообще не смогу ни на что повлиять, и когда эта возможность появится — неизвестно.
— Нет, я сам, — Яр мотнул головой.
— Ну, да, — согласился я. — Отец относится к тебе более серьёзно.
— Я потом расскажу, что к чему, если тебе интересно.
— Странная постановка вопроса, — я прищурился. — Считаешь, мне может быть всё равно?
Ярослав шутку не оценил. Всё-таки беспокойство и чувство вины перевешивали.
— Прекрати загоняться, всё решаемо, — с интонацией Сигмы произнёс я.
В который раз уже... Брат странно на меня посмотрел, но ничего не сказал, только ещё раз проверил свои документы и собрался уходить.
— Нет, правда, всё будет в порядке, — повторил я.
— Знаю, знаю, — устало ответил Яр и всё-таки удалился из библиотеки, оставив меня в одиночестве. Я надеялся только, что снова не прибежит Влад, брызжа слюной от гнева и негодования. То, что отец решил отправить его в армию, не моя вина, но мне это играло на руку — лишние помехи ни к чему. Хотя в каком-то смысле мне было даже жаль, что так вышло.
До самого вечера я так и не смог выцепить Ли, чтобы узнать и о дате комиссии и о времени отбытия поезда. Чем он занимался, я понятия не имел. На звонки секретарь тоже предпочитал не отвечать.
Оставалось надеяться, что он не специально скрывает от меня информацию по просьбе отца, ведь это было бы и правда уже форменное издевательство — а когда я чего-то не знаю, то кажется, будто по болоту иду.
Такое же ощущение было и с тем, что я пытался узнать об отряде и Сигме-2, ничего нового так и не нашлось. Теперь разбираться придётся только на месте.
Когда уже собирался спать, на телефон пришло сообщение от Невзоровой: «Я кое-что придумала, милый, мы сможем видеться чаще, чем ты думаешь». Прочитав это, я невольно закатил глаза и ответил: «и что же ты это такое придумала?».
Она долго не отвечала, потом написала: «а вот пока и не скажу, это будет сюрпризом, если всё получится! Спокойной ночи!».
Я отложил телефон. Вот ведь беспокойное хозяйство. Я надеялся, что её Светлость быстро вправит дочурке мозги, мол, негоже за мужчиной таскаться приличной девушке. С этой мыслью я и уснул.
***
Ли разбудил меня, когда на часах не было и шести утра. До вокзала мы могли добраться быстро, но я не знал, во сколько предстоит вставать и чувствовал себя как побитая псина.
Не добавляло радости и то, как я спал. Видимо, память проще распаковывалась во время сна, поэтому мне постоянно снились какие-то обрывки из воспоминаний жизни Сигмы, работа, отряд.
Самым странным было, что воспоминания, усердно запрятанные «Астрой» в самые глубины подсознания, тоже начали всплывать. И с противным чувством, что не должен был думать об этой части своей жизни, я умылся и оделся, еле сползая по лестнице в холл.
Снилось мне то, над чем корпорация поработала ещё до самой первой миссии с перемещением по квантовому тоннелю — так было проще работать. Я вспомнил, что был совсем пацаном, как мы скитались из одного городка в другой с больной матерью, как примыкали даже к бандитским анклавам, лишь бы нас покормили и защитили.
Тогда я ещё не умел нормально работать с резонансом, синергент из меня был просто никакущий, обучать тоже было некому. Самое болезненное, я вспомнил, что мама погибла не из-за бомбёжки или чего-то подобного, а из-за банальных разборок бандитов, когда шальная пуля нашла её.
Тошнотворные воспоминания — грязь, разрушенные города, голод. Всё это сейчас отчётливо роилось на краю ещё сонного сознания. У методов «Астры» редко слетали «предохранители» на такие участки памяти, но сейчас что-то сработало не так.
Я так и стоял на ступеньках дома, уставившись в одну точку, и ждал, когда придёт Игнат — Ли уже скидывал в машину свои вещи, водитель курил, прислонившись к двери, и зевал. Какие бы Орловы деятельные ни были, но никто из родни не встаёт в такую рань.
— Пора, — раздался за спиной голос и кто-то хлопнул меня по плечу.
Это был Игнат.
— А, да, — я повернулся к нему.
— Давайте багаж, — он протянул мне руку.
Я отдал ему дорожную сумку и начал неспешно спускаться. Не знаю уж, почему тянул время — может, всё-таки ждал, что кто-то выйдет провожать. Коротко оглянулся на окна и никого в них не увидел. Предрассветные сумерки только-только начали рассеиваться, даже фонари в саду горели, а вот свет в окнах — нет.
Постояв так ещё с минуту, я всё-таки решил, что это странно, и уселся, наконец, в машину.
Мне безумно хотелось спать, но мысли не давали даже задремать, хотя я тот ещё любитель подрыхнуть в машине.
Покосившись на Ли, который что-то листал в планшете и блаженно улыбался, я решил, что лучше уж поговорить.
— Ты чего такой счастливый? Рад, что от домочадцев наконец смог уехать? — я невольно зевнул.
— Что вы, нет, Ваше Высочество, — он поднял взгляд и широко улыбнулся. — Мне хотелось отпуск, но Игорь Николаевич строго не хотел давать ещё несколько месяцев.
— Так это не отпуск, — я хмыкнул.
— Зато Петербург, — Ли продолжал широко улыбаться.
— Так хотелось взглянуть на Петербург? — я подобрался и сел ровнее, чтобы уже теперь точно не уснуть.
— Не совсем, — секретарь покачал головой. — Так там есть наша община, много знакомых, даже, может, родня.
Выражение его лица на мгновение стало грустным, но он снова улыбнулся. Я не очень хорошо знал Ли, хоть и столько лет он на нас работал. Что и говорить, я не знал даже подробностей его истории, не то что о каких-то родичах в Петербурге.
— Твоя община знает, что ты приедешь?
— Уже сообщил. С вашего позволения, — Ли немного замялся, — мог бы встретиться с ними.
— Решим, встретишься, — согласился я.
Чудесный повод, если что, договориться с Ли о том, что некоторые мои передвижения не должны быть известны отцу. Не знаю, насколько можно его подкупить поездкой в общину, но, насколько я помню, он почти никогда не выезжал надолго, а значит, вряд ли за последние несколько лет вообще с кем-либо из них встречался.
— Моя благодарность, — он вздохнул.
— А почему ты говоришь, «может быть даже родня», разве ты с ними не общаешься?
Теперь Ли почти перестал улыбаться, держал губы натянутыми, да и только.