Харри восхитился сестрой. Он была более честной, чем он. Вероятно, Алексис описывала его зловещие тайные эмоции, в которых он стыдился признаться. А она - нет. Но Алексис всегда принимала себя такой, какой она была, не придумывала фальшивые оправдания своему поведению. В течение двух недель, прошедших со дня смерти Тома, они много беседовали. Харри рассказал Алексис о своей связи с Томом, продолжавшейся до её приезда в Испанию. Похоже, она не испытала слишком большого удивления или отвращения.
- Это было очевидно, - Алексис воздержалась от прочих комментариев.
Она рассказала ему о своих позорных путешествиях (эротическое приключение в сингапурском отеле "Раффлз" произошло во время одного из них). Тогда, по её собственному признанию, она фактически была высокооплачиваемой куртизанкой. И все же она не сожалела о той жизни, не стыдилась её.
- В каких только странах я не трахалась. До сих пор могу сказать "Добрый вечер" на четырнадцати языках, включая югославский. На что мне жаловаться? Тогда это доставляло мне удовольствие.
Они вышли из лифта на верхнем этаже отеля "Карлтон" и оказались в красивом ресторане. Метрдотель посадил их за столик, сидя за которым можно было любоваться великолепным видом порта.
Вскоре официант принес бутылку "Маркиза де Рискаля" и налил в бокал немного вина на пробу. Харри одобрительно кивнул. Официант наполнил оба бокала.
- Ты ничего не говоришь о Джинне, - сказал Харри. - Только о Иэне. Все это время, не считая последних двух месяцев, ты жила с ней в одной квартире. Как она отреагировала, когда ты сказала, что уезжаешь в Париж?
- Вряд ли она мне поверила.
- Что? Ты не сообщила мне это!
- Дорогой Харри, я не имела возможности сказать тебе что-либо до смерти Тома. Ты был слишком занят, постоянно следил за личной жизнью Маргериты. А до этого из-за пьянства не мог поддерживать разумную беседу.
- Верно, - признал он. - Но теперь я трезв и больше не интересуюсь Маргеритой. Вернемся к Джинне. Если она не поверила, что ты в Париже, где же ты сейчас находишься, по её мнению?
- Понятия не имею. Я играла весьма убедительно, говоря о своем отъезде в Париж. Может быть, она купилась на это. Я сказала Джинне и миссис Кук, что поживу в "Ритце", пока не найду себе квартиру. Предложила им писать мне на адрес парижского офиса "Америкен Экспресс".
- Ты рисковала, давая им название реального отеля. Они могли позвонить туда.
- Это был вынужденный шаг. Я не могла изображать, будто уезжаю в Париж, не забронировав себе номер в гостинице.
- Что происходит с твоей корреспонденцией?
- Я попросила "Америкен Экспресс" пересылать её на почту в Аликанте.
- Как ты можешь отвечать на письма? На твоих конвертах будет стоять испанский штемпель.
- Я договорилась с Рене - француженкой, которая управляет "Домом Терезы". Я отсылаю письма ей, а она отправляет их в Париж.
- Ты ловко придумала.
Алексис засмеялась.
- Рене всегда обожала интриги. Мы умирали от смеха, когда она рассказывала о своих связях со знатными дамами. Они вечно боялись, что мужья узнают об их интимной жизни. Будто она интересовала мужей.
- Кстати, о мужьях. Ты получила какие-нибудь интересные известия от Иэна?
- Он расстроен, потому что его канарейка перестала петь. Миссис Кук сообщила мне в письме, что Джинна все ещё в бегах. Это было месяц тому назад. Может быть, Джинна уже вернулась домой. Почта из Лондона идет сюда медленно, она задерживается в Париже.
Официант принес блюдо с большими жареными креветками, которые слегка пахли чесноком и оливковым маслом. Он подал их Алексис и Харри, наполнил бокалы.
- Джинна в бегах? - сказал Харри. - Что это означает?
- Я давно хотела поговорить с тобой об этом. Она исчезла из Лондона за несколько дней до моего отъезда в Испанию. - Алексис принялась разламывать креветку. - Думаю, она отправилась в Пилгрим-Лейк.
Харри посмотрел на блюдо с ароматными креветками, на бокал красного вина, на оживленный порт Аликанте, на сестру, сидевшую напротив него с невозмутимым видом. Она была, как всегда, невероятно красивой и элегантной. Но, возможно, несмотря на кажущееся спокойствие Алексис, смерть Тома напугала её сильнее, чем он думал. Возможно, она слегка спятила.
Джинна в Пилгрим-Лейке! Это была самая нелепая, смехотворная идея, которую Харри когда-либо слышал. Что может делать богатая светская девушка вроде Джинны в таком маленьком провинциальном городке, как Пилгрим-Лейк?
- Ты знала, что там есть психушка? - улыбаясь, сказал Харри. - Она называется Санта-Фас. Если ты будешь говорить такие абсурдные вещи, то угодишь в нее.
- Dobra vece.
- Что это значит, черт возьми?
- "Добрый вечер" по-югославски, - ответила Алексис. - Я могу продолжить мой рассказ? Джинна считает, что мы подставили её отца.
61
За исключением того факта, что Харри и Алексис были братом и сестрой, Джинна не нашла ничего такого, что могла бы представить детективу-инспектору Лэнгдейлу. Однако она ломала голову по поводу Кей. Какое отношение имела Кей к Алексис и Харри? На первый взгляд, никакого. И все же мысли Джинны возвращались к загадочной дочери Джулианы.
Джинна была уверена в невиновности своего отца. Он никогда не стал бы покушаться на жизнь Алексис, чтобы она ему ни сделала, какую бы боль ни причинила своей связью с Томом. Иэн был неспособен на умышленное убийство. Есть такие поступки, которые человек не может совершить по своей природе.
Несомненно, Алексис и Харри - убийцы. Другого ответа не существовало. Вопрос стоял таким образом - как доказать это? Пребывание в Пилгрим-Лейке, крупицы информации, полученные от таких людей, как Деннис Рейли, только укрепляли убежденность Джинны в том, что Маринго имели все основания желать смерти Сары. Интуиция ясно подсказывала это. Но Джинне требовались неопровержимые доказательства, и она подозревала, что сумеет получить их только из уст самих убийц. Где бы они ни находились.
Пришла пора яблочного праздника, и жители Пилгрим-Лейка тратили это время на занятия спортом, всевозможные конкурсы и культурный отдых.
Джинна присутствовала на соревнованиях по перепиливанию бревен, поеданию яблочного пирога, дартсу, арм-реслингу и подковыванию лошадей. Она участвовала в конкурсах по перетягивании каната и метанию яблок, выступила в шахматном турнире. Везде потерпела поражение.
Кроме этого, она ловила форель, ходила в кино, посетила индейский музей и парикмахерскую.
К тому времени, когда праздничная круговерть подошла к завершению, из Канады вернулся Чарли Элиг. Как-то под вечер Джинна отправилась в аптеку поговорить с ним.
Чарли Элиг, или молодой Чарли, как называл его Деннис, оказался крепко сбитым пятидесятилетним мужчиной с короткой стрижкой, галстуком-бабочкой и приветливой, радушной улыбкой.
- Конечно, я помню Алексис и Харри Маринго! - заговорил Чарли. - Они ели здесь ленч после школьных занятий. - Обычно заказывали одно и то же: гамбургеры, картофель-фри, шоколадный коктейль. Знаете, сколько я брал за все это тридцать лет тому назад?
Джинна покачала головой.
- Двадцать пять центов! Четверть доллара! Мое фирменное горячее блюдо стоило всего сорок пять центов. И это с овощами двух видов. Времена определенно изменились.
- Алексис и Харри всегда приходили только вдвоем? У них не было друзей?
- О, они держались дружелюбно с другими детьми, но их связывали особые отношения. Как у близнецов. Они были неразлучны.
- Вы случайно не знаете Кей Маринго? Их тетю?
- Кей Маринго? Это не та женщина, что вышла замуж за слесаря из Рочестера и затем переехала с мужем в Детройт?
- Думаю, да.