Вот уже три недели как эти три точки сиротливо стоят в конце текста, как три маленьких цветочка на могилке, где, возможно, будет похоронено это еще не родившееся дитя, которое, несмотря на всю его ублюдочность, так дорого автору, его народившему!
И если Вы спросите, почему автор предполагает такую мрачную перспективу своему детищу, то рискуете узнать, что его опасения небезосновательны.
Посудите сами.
Что надо для успешного завершения этой затянувшейся истории?
Может быть - великий талант? Но каждый человек безоговорочно талантлив. Только в одних случаях в нем надо этот талант безжалостно разбудить или, в худшем случае, откопать его, если он сам этого сделать не может, а быть может, и не желает.
Тогда, может быть, - изжить дефицит свежих мыслей?
Опять же - нет!
В нашем мире и в наше время происходят такие удивительные вещи и такие исключительные события, что достаточно не полениться, а всего лишь оглянуться вокруг, и черпай до бесконечности, сколько тебе влезет, первосортное вдохновение. Ведь жизнь преподносит нам такие невообразимые выверты, что десять мудрецов вряд ли смогут их описать и подвергнуть систематизации в ближайшие отчетно-календарные периоды!
А может быть, всему виной хроническая нехватка времени, со ссылками на объективные причины?
И опять не угадали!
При современной-то интенсивности броуновского движения в рамках нашего существования никак нельзя прикрывать нехваткой Хроноса свою дремучую ленность.
Время, как величина растяжимая, при правильной организации и планировании от достигнутого, может квантоваться до бесконечности, и ошибается тот, кто наивно считает, что в сутках всего 24 часа!!!
На самом деле это величина переменная и может принимать различные достоинства, как в большую, так и в меньшую сторону.
Опираясь на вышесказанное, и, несмотря на большую загруженность, автор никак не может объяснить свою беспомощность нехваткой времени.
И хотя помимо необъяснимой тяги и приверженности к графоманству автор работает официально по меньшей мере на двух работах, и, раз не боится об этом всенародно заявить, значит на самом деле он на них работает, а часть работ он умудряется выполнять дома, во время еды, активного отдыха и сна. Время от времени (в свободное от человеческих потребностей) он регулярно просматривает газеты, смотрит телевизор, перечитывает любимые книги и слушает разнообразную музыку, и все равно он находит время для своего любимого дела - словоблудия
Здесь надо на минуту остановиться и принести искренние объяснения по поводу сего маловразумительного заявления, сделанного в духе небезызвестного остзейского барона.
А если кто не совсем правильно понимает, как можно спать и одновременно с этим работать (прошу не путать с вечным сном на рабочем месте!), то:
- представьте, вы сладко спите, а вам звонят по телефону через каждые пятнадцать минут, ваши партнеры по совместной борьбе (работе), и вы, не просыпаюсь, деловито отдаете распоряжения, обещания, заверения и согласования;
- представьте, вы спите, а ваши магнитофоны пишут, и только время от времени, подсознательно и инстинктивно услышав, что сработал "автостоп"; вы, не просыпаясь, встаете, меняете кассету, и опять благополучно ложитесь спать.
По поводу же работы во время еды и отдыха здесь нет смысла пускаться в подробные разъяснения, так как основная часть работы автора имеет четко выраженную интеллектуальную основу: жевать и думать одновременно еще никто никому не смог запретить!
Одним словом, автор прекрасно находит время для работы над своим эпохальным романом. И место - тоже.
Основная масса этих страниц написана в отдельном личном кабинете (единственное место в квартире, где можно курить), имеющемся во всех отдельных однокомнатных квартирах (а у меня как раз имеется в личном и безраздельном пользовании стандартная восемнадцатиметровая хрущевка). Здесь автору прекрасно работается, сидя на водобачковом агрегате, как горному орлу на вершине Кавказа. Здесь, кстати, написаны и все его столь несовершенные стихи (вирши).
Самая лучшая часть страниц написана в общественном транспорте (удобней всего пишется в электричке). Один раз в автобусе дальнего следования водитель принял меня или же за контролера, а может, и за шпиона-диверсанта, и, поддавшись обуявшему его негодованию и избытку шоферского патриотизма, стал вести свой верный ЛиАЗ по прекрасному ровному шоссе так ловко, что всю дорогу меня швыряло из сторону в сторону так, что потом целую неделю я разбирал, что же это я сочинил в той шоссейно-прифронтовой обстановке.
Наиболее длинные абзацы написаны ночью, также как и этот никому не нужный монолог (сейчас на часах 03:05 час/мин московского времени).
Одним словом, если чего захотеть, то это всегда можно найти.
Так может быть, автор боится, что его труд будет напрасен и никогда не увидит свет его издание?
Вот чего нет, того нет!
Если б я этого боялся, то и не взялся бы за дело. А раз вы это сейчас читаете, то видите, насколько я был в этом прав ("Скромный ты наш!").
А если честно, прежде чем бояться, надо сначала роман написать до конца, а потом - бойся себе на здоровье.
Не скрою, немаловажную роль в этом беспрецедентном моем упорстве и бредовом занятии сыграло расширение демократии и гласности и вместе с ними - твердая надежда на светлое будущее даже для столь недостойного и похабного произведения, как роман "Акулу съели!"
"Так чего ж тебе еще надо! - воскликнет возмущенный читатель, - если у тебя нет никаких проблем, валяй дальше про нашего ненавистного м-ра Хаггарда! И хватит сопли распускать, работать надо!"
(Ха, я забыл сказать вам, какое сегодня число - 03 час. 20 мин. 01.05.88 года!)
Ну ладно, не буду больше вас мучить и прямо скажу, кто мешает мне работать. "Шерше ля фам!", как говорят великие знатоки этой лягушатины, которых именуют в просторечии просто галлами...
Хр-р-р-р! 02.05.88 г. - 00 час. 32 мин.
Итак, ищите преступника!
Где он? Кто он? Вот он!
Он ко мне приближается, он сейчас начнет мне мешать! А-а-а-а-а-а-а-а-а!
- Не смей трогать пишущую машинку! Я хочу работать! Я не хочу спать! Господи, почему я не родился евнухом! Почему я не помер маленьким! Почему даже в праздник от меня требуют подвигов! Пусти меня, чудовище...
02.12.88 г, - 08 час. 17 мин. (Кризис миновал. Бобик сдох. Мурзик сбег. И полгода не прошло!)
...Крик ужаса разорвал тишину и взвился, казалось, в само поднебесье.
Чудовище было огромно и зело противно.
Три его головы, каждая размером с хороший фургон, были оснащены полным комплектом необходимого ассортимента средств нападения и отвращения.
Четыре ряда зубов по краям пастей переходили в ядовитые шипы, усеивающие всю поверхность тела страшилища. Между шипами были разбросаны в беспорядке многочисленные ужасные глаза, торчавшие на концах коротких, гибких отростков, и множество всевозможных плевательных желез.
Глаза, каждый в отдельности, выглядывали что-то свое, а железы аритмично, но дружно плевались в разные стороны кислотой, слезоточивым газом и горючей смесью.
Из пастей, время от времени, со свистом вылетали пятиметровые языки, усеянные острыми крюками и присосками, оглушительно щелкали и сворачивались в спирали.
Само чудовище, постепенно и с неотвратимостью, поднималось из-под воды прямо перед носом пароходика, который, казалось, начинал уменьшаться. И это ощущение все более усиливалось по мере того, как чудовище соизволивало вылазить.
Паника на палубе парохода переросла в патологию.
Описывать же состояние ребятишек, сидевших в прогулочных лодчонках, не имеет смысла, так как оно было идентично воодушевлению, с которым олимпийский экипаж посредством академической гребли стремится к финишу.
В данном случае финиш располагался на всем протяжении береговой линии коварного озера, куда, естественно, и устремились юные финишмены.