Почему? Теперь и не скажешь, почему... Наверное, виной тому было не вытравленное как у других годами интерната обычное патологическое любопытство. Раскопав всё до конца, он понял истинность прочитанной где-то поговорки о том, что во многих знаниях - многие печали.
Конечно, он давно слышал о проекте 'Ковчег' - ярком примере великодушия и вселенской заботы землян, спасающих первобытных жителей планеты Панта от взрыва ее солнца. Впрочем, в профессиональном плане архаические социумы Генриха мало интересовали. Правда, когда он занялся изучением допустимости прямого контакта с гуманоидами, то подумал, что пример пантиан показывает такую возможность - в случае контакта с доклассовым обществом. Просматривая этнографические материалы по 'Ковчегу', Генрих поймал себя на мысли, что когда-то видел нечто похожее.
Память не подвела. Копаясь в залежах личной кристаллотеки, он обнаружил записки работавшего сто лет назад на севере Гиганды экспериментального историка, специалиста по первобытным культурам, шамана-эпилептика в одном из варварских племен. Не требовалось больших умственных усилий прийти к выводу, что пантиане 'Ковчега' - не кто иные, как меднокожие варвары, аборигены Запроливного материка Гиганды.
Генрих попробовал найти космографические координаты системы планеты Панта. Безрезультатно. Потом, на всякий случай, решил ознакомиться со среднесрочным астрофизическим прогнозом по Сигме Дракона. И внезапно встретил в Большом Всемирном Информатории категорический отказ со ссылкой на недостаточность допуска. Конечно, тут следовало отступить, но он уже не мог заставить себя остановиться. Он еще надеялся, что ошибается, и Гиганда - это не Панта, обреченная на гибель в звездной катастрофе. Но всё складывалось в единую цельную картину. Вскоре все факты легли на свои места.
В мае 2165 года во время плановой инспекции межзвездный автоматический зонд отметил необъяснимое изменение спектра излучения Сигмы Дракона. После повторного, более детального обследования Астрофизический институт сделал обычный запрос о наличии вблизи этой звезды изучаемых объектов других ведомств. Получив ответ из Института экспериментальной истории, астрофизики потребовали экстренного созыва Президиума Мирового Совета.
На состоявшемся вскоре пленарном совещании было заслушано три доклада. Директор АФИ ознакомил всех с данными, что в течение максимум ближайшего столетия должен произойти взрывной переход Сигмы Дракона в звезду следующего класса, что неизбежно приведет к практически полной биологической стерилизации второй (обитаемой) планеты системы, также известной как Гиганда. Директор ИЭИ охарактеризовал как бесперспективные возможные попытки установления действенного контакта с феодально-раннебуржуазной цивилизацией данной планеты. Наконец, докладчик от КОМКОНа-1 довел до сведения собравшихся, что за оставшееся время совершенно нереально решить задачу эвакуации порядка 3 миллиардов отсталых гуманоидов, не говоря уже об их размещении где-то на Переферии.
Вниманию Президиума Мирового Совета была предложена программа выявления и вывоза с Гиганды отдельных, наиболее одаренных представителей гуманистических кругов, способных адаптироваться к нормам передового общества, а также план перемещения одного из гигандийских доклассовых социумов в привычные для него условия проживания на другой планете - собственно говоря, это и был проект 'Ковчег'. Низкий уровень общественного развития первобытного сообщества должен был гарантировать его устойчивость при столь масштабном внешнем воздействии.
Изучив полученные данные, Президиум Мирового Совета одобрил меры по ограниченной эвакуации с Гиганды и ввел безусловный запрет на распространение информации о грядущей гибели гуманоидного мира в системе Сигмы Дракона. В памяти еще был шок от трагедии на Радуге, бессилие же спасти иное человечество могло омрачить всю будущую историю Земли. В то же время проект 'Ковчег', при засекречивании его ограниченного характера, мог бы стать весьма благотворной пропагандистской акцией.
Участники проекта, считая, что пантиане так и не узнают, что переселились на другую планету, в подавляющем большинстве сами не представляли, с какой планетой имеют дело. Они не предполагали, как близко от пантианских стойбищ находятся хорошо известные им по сериалам ИЭИ Арканар, Ирукан, Соан, население которых никто не собирался спасать. А вот пантиане, оказалось, как раз хорошо знали свое звездное небо, и изменения на нем приводили их в ужас. Когда, к тому же, оказалось, что планета Ковчег, первоначально намеченная под переселение, занята самозаизолировавшейся негуманоидной цивилизацией, было решено реализовать проект в системе Сигмы Дракона. Астрофизики обещали, что после звездного метаморфоза, столь пагубного для второй планеты, третья, наоборот, станет вполне пригодной для жизни. Пока же там развернулось локальное терроформирование.
***
- Ну, что, Генрих? - голос Корнея оторвал от мрачных размышлений. - Чего решил? Ты, я вижу, пользуешься здесь авторитетом. Помог бы уговорить их принять мое предложение. Если они действительно такие молодцы, как говоришь, с ассимиляцией проблем не возникнет. Будет твой Лугс в КОМКОНе консультировать или космолеты водить, а Динга - на субмарине плавать, китов пасти...
- Ты не понимаешь главного, Корней. Быть контакту или нет - от нас уже не зависит. Вопрос в том, каким будет этот контакт. Сигмадраконцы знают о нас и в нашей скрытности подозревают враждебность. Они обнаружили не только наше присутствие в своей системе, но и то, откуда мы пришли. Скоро они сами смогут добраться до Земли!
- На чем? На своих атомных черепахах?
- У них есть абсолютный отражатель из мезовещества. Когда он появился в конце ХХ века у нас, мы уже задумывались о межзвездных перелетах. Я подсчитал - в принципе имперский взрыволет может достичь 30% скорости света. После модернизации они будут летать в два-три раза быстрее. Это значит, что сигмадраконские корабли смогут долететь до Солнечной системы за восемьдесят-сто лет. Подготовленный экипаж в анабиозе это выдержит. А ведь они могут послать и автомат с ядерными ракетами...
Да, - Корней потер массивное набровье. - Ты знаешь, Генрих, я только что вдруг понял, что, может быть, всё складывается не самым худшим образом. Ну, в смысле, что Сигма Дракона скоро взорвется и ничего этого не будет.
Казалось, Яшмаа сам испугался произнесенных им страшных слов. Наставшее взаимное молчание прервал просунувший голову в люк барон Лугс:
- Имперская делегация пребывает через пять минут. И еще. Я пересмотрел свое решение и восстановил штурмана Хэнга в должности. Считаю его человеком из своей команды и настоящим алайцем, на какой бы он планете ни родился!
Часть 5. Вин
Пломбир как пломбир, разве что не тает, пока не положишь на язык... В принципе, и у нас такое возможно без всяких этих субмолекулярных модификаций. Сделать, например вазочку-холодильник на криоэлементах. Вин решительно отодвинула мороженое. Есть расхотелось, как только Баг сердито поднялся и пересел подальше. Подумаешь, не понравилось ему, что она пригласила за столик имперцев - барона Грогала и брата Ригга. Монах-ксенолог сочувственно покачал головой:
- Извините, я, наверное, обидел Вашего друга. Но его реакция меня радует. Он не скрывает своей нелюбви, а, значит, четко отделяет себя от нас - 'крысоедов'. Чуть ли не все беды на Гиганде оттого, что мы никак не можем принять наши различия. Вот почему, извините, ваши герцоги триста лет держатся за свой титул, до сих пор не объявили себя императорами Юга? Да потому, что мечтали не о новой империи, а об алайской династии Империи старой...
- А разве Эстор уже не видит Алай своей неотъемлемой частью? - с ехидцей спросила Вин, покосившись на насупившегося Грогала.
Ригг воздел руки:
- Вот уж, воистину, имеющий очи, да видит! У вас свой язык, своя религия, даже стрелки на часах у вас идут в другую сторону, а наши политики упорно продолжают считать алайцев чем-то вроде Ирукана. Дескать, побунтуете, да и вернетесь в лоно Матери-Империи. Нет, только когда мы поймем, что мы разные, что у каждого у нас свой путь, только тогда мы сможем договориться и жить в мире и согласии!
Тут монах смутился от своей эмоциональной речи и замолчал, защелкав четками.
- Да, часто легче договориться с дальними, чем с ближними, - как бы нехотя вступил в беседу барон Грогал. - Крупно не повезло, что первые инопланетяне, которые нам встретились, оказались так похожи на нас. Если бы Гиганду обнаружили не седьможуки, а другие, вроде тех глазастых мешков, вряд ли они решили учить нас правильной жизни.
Вин скользнула взглядом по землянам, заполнявшим кафе. Да, они выглядели практически как обычные люди, ну только, пожалуй, несколько невоспитанные. Ведут себя как шаловливые дети - шумят, жестикулируют, смеются, сверкая вспышками белозубых улыбок. Вот один вдруг вскочил, опрокинув стул, и рванул сюда. Подбежал, подпрыгивая, к их столику и выкрикнул в лицо растерявшемуся Риггу:
- Поп! Хошь в лоб?!
Сзади загоготали. Грогал начал медленно подниматься, одергивая мундир, но нахала уже уводил мигом появившийся рослый землянин с эмблемой семиугольника на шевроне.
- А нас охраняют, - разочаровано произнесла Вин.
- Они следят, чтобы мы не разговаривали с посторонними. Особенно о Гиге. Бояться, что эти весельчаки расстроятся от нашей печальной участи.
Отсюда открывался отличный вид на сверкающую над облачным морем огненную точку Гиги. С Айгона дневное светило казалось совсем крошечным, безобидным. Не получалось представить ее готовой взорваться бомбой, несущей смерть миллиардам и миллиардам... Нет, определенно, мысль о неизбежной гибели Гиганды не желала укладываться в голове. Впрочем, это ожидается только через тридцать лет. Целая вечность. Она успеет состариться. И придумают что-нибудь к тому времени...
- Так значит, вы были в курсе грядущего катаклизма? - обернулась Вин к Грогалу.
- Имперский институт Гиги сделал неблагоприятный прогноз еще лет десять назад, - мрачно подтвердил барон. - Разумеется, эти сведения держались в строжайшей тайне. Все мероприятия по подготовке системы убежищ объяснялись предусмотрительностью на случай ядерной войны. Я был информирован, поскольку космонавтика стала реальной альтернативой строительству подземных городов. Наш полет - первый опыт по доставке космического поселения на орбиту Айгона. Вслед за 'Сайвой' мы бы пригнали сюда сотни таких же станций. Благодаря искусственной гравитации на них можно было оставаться до тех пор, пока взрыв Гиги, погубив Гиганду, сделает Айгон пригодным для заселения. У нас была бы новая планета! Кто бы знал, что она окажется занятой!
- Да, барон, - встрепенулась Вин. - Я же забыла Вас спросить как прошли переговоры?
- Наша беседа превратилась в юридическую дискуссию о правах на Айгон. Во-первых, за нами его открытие. Первый земной корабль картографировал систему Гиги всего два века назад, а нашим звездным картам несколько тысячелетий. Правда, земляне настаивают на своем преимуществе в освоении этого мира. Зато в нашу пользу близость расположения. Айгон бывает удален от Гиганды менее чем на 100 миллионов километров, а от Седьмой Жука отсюда больше 170 тысяч миллиардов! Но седьможуки заявили, что в космосе расстояние - понятие относительное. С Земли им лететь сюда лишь несколько часов, а не полгода, как нам...
- Ну, и чего решили?
- Продолжаем переговоры. Мы ведь не получили пока даже официального признания, заключили перемирие как самостоятельно действующие командиры. С одной стороны - я вместе с бароном Лугсом, с другой - этот Михаил Сидоров, он тут вроде губернатора. Похоже, они надеются, что в конце концов мы сдадимся. Пригласили вот сюда, поглядите, мол, как хорошо у них живется. Но нас так просто не купишь!
***
Вин подошла к прозрачной стене. На плоскую верхушку Белой Скалы один за другим опускались огромные конусы космолетов. Вин уже знала, что из-за последних событий земляне были вынуждены прервать сообщение с Айгоном. Теперь они наверстывали упущенное. С фиолетового неба спускалась непрерывная вереница грузовых 'пингвинов', такая же цепочка поднималась обратно ввысь, чтобы уйти в подпространство где-то над северным полюсом. Автоматические докеры выгружали горы странного вида контейнеров - неровных, ощетинившихся рогами и, вроде бы, как и живых. Юркие киберы без страха сновали между садящимися и взлетающими кораблями, иногда отталкивая руками их грузные туши.
Думала ли она, что будет наблюдать за обыденной жизнью фантастического мира, о существовании которого узнала из воспоминаний Гага. В той книжке, изданной группой 'конусников', был и его фотопортрет. Гага сняли незадолго до смерти, когда он работал в летучем противоэпидемиологическом отряде. Худая фигура в грязном балахоне, изможденное мальчишечье лицо, и только глаза лучились каким-то нездешним светом, так, что нельзя было не поверить, что он действительно видел те дивные рукотворные чудеса, о котором поведал перед кончиной,
Вин так искала этот мир светлой сказки, который Гаг почему-то назвал 'лукавым адом'. Наверное, он просто не мог простить землянам разрушения его полудетской веры в герцога, безмерно мудрого и заботливого к всецело преданным ему подданным. Но Вин-то не была роялисткой. Ее семья могла себе это позволить, поскольку по благородству происхождения намного превосходила род алайских герцогов, берущий начало, как известно, от адмирала Гарра - обычного вояки, не имевшего даже баронского титула. Причастность седьможуков к низложению прошлого герцога не вызывала у Вин ни малейшего осуждения. Ее отец встретил революцию вполне сочувственно, хотя, конечно, счел ниже своего достоинства присоединиться к бунту. Тем не менее, он сразу же снял с себя титул, чем, скорее всего, спас жизнь себе и родным во время террора. Когда же после реставрации новый герцог предложил восстановить все привилегии, отец гордо отказался, предпочтя считать себя дворянином духа.
Вин тоже была совершенно равнодушна к титулам, этим мужским выдумкам. По ней, гораздо благородней быть врачом, чем виконтессой, тем более что после пандемий бело-зеленая медицинская эмблема смотрелась куда привлекательней, чем геральдические цвета любого аристократического дома. Правда, мечтала она скорее о карьере ученого-биолога, чем медика. Зачисление в Космическую службу позволило совмещать обе профессии. Работа в КСАГ была созвучна и увлечению Вин 'летающими конусами'. Она тщательно изучила собранные энтузиастами материалы о деятельности 'чужих' на Гиганде, а записки Гага стали ее настольной книгой. Постепенно у Вин созрело твердое убеждение, что узнать что-то новое об инопланетянах можно только самой отправившись в космосе.
Кто бы мог подумать, что весь полет к Айгону она проведет в компании с самым настоящим пришельцем, совершенно не догадываясь об этом. Нет, у Хэнга просто нет совести! Сколько он мог бы ей рассказать о своей Земле! Ну, ничего, зато теперь вокруг полным-полно землян, надо только завести с ними разговор. Не все же они такие грубияны. Вин оглядела кафе. Казалось, что по нему проходила невидимая граница. С одной стороны имперцы и алайцы в поношенных несвежих комбинезонах, мрачные, вымотанные многомесячным полетом, с другой - румяные веселые земляне в цветастых одеждах самого свободного покроя. Даже свет на той стороне казался ярче, сочнее...
Вин решительно перешагнула эту невидимую границу. Никто ее не остановил, только проводили рассеянными взглядами. Мимоходом глянула в тарелки - любопытно, что же едят земляне? Да, вроде, самое обыкновенное, по большей части салаты какие-то. Прозрачная галерея кафе постепенно закруглялась, огибая край Белой Скалы. Отсюда уже открывался вид на город, укрытый в горной расщелине. В центре сверкал золотой монумент. Как им объяснили, скульптура символизировала освобождение мира от уз рабства. Голый по пояс мускулистый мужчина заносил неправдоподобного размера молот над опутанным цепями шаром-глобусом. Каково, интересно, жителям этой планеты под ударами чудовищной кувалды?
***
- Простите! Подождите минутку!
Удивительно, как легко она стала понимать чужой язык. А ведь понадобилось всего лишь десятиминутная процедура. Ну, что же самовольная прогулка не могла продолжаться слишком долго. К ней стремительно подходила плотная темноволосая женщина лет сорока. Хотя, кто их, землянок, разберет, сколько им. Лицо гладкое, ухоженное, ни одной морщинки.
- Простите, Вы - Вин? А я Клара, инспектор-эколог.
Они поздоровалась по земному, одним рукопожатием. Клара довольно бесцеремонно взяла ее под локоть и энергично повлекла куда в сторону: