С того самого дня кузнец каждый раз сворачивал их разговор в русло прошлого Оксаны или подробностей о её родне, но девушка упорно молчала, чтобы не запутаться во вранье. Мирослав не особо надеялся на что-то существенное. Просто брал измором, вдруг проговорится?
Нет. Его Оксана была слишком осмотрительна. Всегда отшучивалась или отмалчивалась и никак не облегчала заданное самом себе задание. Потому Мирослав решил действовать открыто. Он взял девушку с собой в город на рынок. Если жила где-то недалеко — а далеко без одежды не убежишь — то её кто-то да узнает. Не бывает человека без прошлого. Оксана ничуть не беспокоилась и даже соизволила встать на рассвете, чего не случалось в принципе. Мирослав тактично вышел, когда девушка приводила себя в порядок, потому что член стоял колом и дымился в штанах. Ну как можно быть такой соблазнительной и непосредственной? Возбуждало мужчину абсолютно всё: начиная от бесстыдного переодевания при нём, до простого плетения косы — потому что он мечтал о их близости. Мучительно вспоминал каждую минуту проведённую вместе и хотел свою чертовку. Мысль раздвинуть стройные ножки и вклиниться между ними, заставить эти пухлые губки стонать — сводила с ума, превращая в потребность.
Девушка же, как будто остыла и не пылала от его случайных касаний. Неужели, для неё их близость ничего не значила? Он скрипел зубами и жадно рассматривал каждое её движение, запоминая.
— Я ровно заплела косу? Петухов нету?
Мирослав понятия не имел о каких петухах идёт речь, но не мог не воспользоваться моментом и провёл рукой по подставленной косе. Кузнец скрипнул зубами. Ругал себя последними словами и не мог не дотронуться до неё хоть так.
"Никакого секса. Никакого секса. Никакого Секса. Соберись! Не сопливый юнец."
Спорное заявление, конечно. Как мы помним, Мирославу далеко не 30 и едва ли можно назвать закоренелым ловеласом. Но что стоит твоё слово, даже такое дурацкое, если его не сдержать? Вот и хорохорится.
— Я сделала что-то не так?
Она стоит перед ним — его желанный соблазн, только руку протяни — и очаровательно хмурит брови. Оксана просто не понимает, как действует на кузнеца. Как нарочно, доверчиво прижалась и обняла своими нежными руками.
— Ты смотришь на меня, как на врага. Не надо.
Неужели не скучает? Он помнит как она дрожала от желания и сгорала в нетерпении. Но эти объятия не для любовника. Скорее как друг. Вот уж кем Мирослав точно не желал становиться. Мужчина пальцами поднял лицо за подбородок и заглянул в эти бесстыжие глаза. Всё она помнит. Просто нарочно провоцирует.
— Я всегда держу слово. Сначала я должен разобраться в тебе.
Так и есть. Оксана прижалась теснее и опустила голову на широкую грудь. Кузнец замер.
— Понимаю. Это вопрос о доверии. Но не отталкивай меня.
Прекрасный момент. Прекрасное обещание большего, но… Вот это вот слово, запальчиво данное в ссору, чёрт бы его побрал!
— Ты помнишь, что я обещал. Я коснусь тебя только когда расскажешь мне всё.
Кузнец проговорил это сиплым голосом на одном дыхании. Не совсем то, что ожидала услышать девушка. Но она знала, какой эффект производила на Мирослава. Они сейчас стоят прижавшись друг к другу. Ничего не надо говорить. Они тянутся навстречу, упрямясь каждый по своему.
— Знаешь, мы ведь под одной крышей живём. Я могу и соблазнить тебя.
— Я буду твёрд в своих убеждениях.
Оксана протянула ладонь вниз и сжала набухший член через штаны.
— Ну кое-где ты действительно твёрд.
— Ксанка! Вот чертовка!
Оксана первая привстала на цыпочки и поцеловала этого несносного упрямца… И пропала. Этот поцелуй вышел до того манящим и порочным, что голова кружилась сама собой. И не было в целом мире ничего более важного, чем дыхание одно на двоих.
— Не то, чтобы я была моралисткой, — Оксана отстранилась, прерывая разгорающийся тайфун между ними, — и близко нет. Но я переступила через многое, отдавшись тебе и на сухой паёк я переходить не собираюсь?
— Что ты имеешь в виду?
Девушка с силой заставила себя отступить на шаг от кузнеца.
— Ты не устоишь.
— Почему бы тебе просто не сказать, кто ты?
Вдох-выдох и Оксана степенно пошла снова приводить себя в порядок. Не стоит подкреплять слухи о их… ммм… тесных отношениях растрёпанным видом.
— Ты не поверишь. Ладно, пойдём в твой детинец.
Это было её первое путешествие за частокол*. Сначала ничего примечательного не было: крошечные деревянные дома с окошками под самой крышей. Но вот дальше, за вторым частоколом… Оксана шла — раскрыв рот и постоянно крутила головой. Она ожидала пару палаток или лавок, чтоб капитально, но никак не огромную площадь с пестрящими шатрами. Они привлекли девушку в первую очередь. Оказывается, здесь торгуют круглый год, не только во время ярмарки. Очень кстати.
— И часто ты сюда выбираешься?
Не возможно было не заметить как ловко и уверенно Мирослав шёл по площади, огибая толпу. Она задала этот очевидный вопрос из-за женщин вокруг. Пёстрые, яркие, как диковинки. Каждая одета в белоснежный сарафан с яркими орнаментами и кучей звенящих безделушек. Все как одна ходили с гордо поднятыми головами. Оксана почувствовала себя простушкой и замухрышкой. Острый укол ревности мгновенно пронзил тревожное сердечко.
— Да. У меня служба, ты же знаешь.
"Этого ещё не хватало!" — про себя подумала бедная учительница. "И как конкурировать с этими очаровательными молодыми личиками?"
— Знаешь, мне больше не хочется отпускать тебя сюда по делам. В городе, оказывается, столько соблазнов ходит.
Мирослав расхохотался своим звучным басом и постарался сгладить ситуацию, как и все мужчины того времени — приятной покупкой.
— Хочешь, платье тебе осенью купим.
Мимо прошла стайка хорошеньких девчушек, звеня своими монетками у самых ушей. Оксана проследила, как местные мужчины провожают взглядом прелестниц и категорично заявила:
— Знаешь, боюсь, одним платьем ты не отделаешься. У меня вообще одежды нет.
— И настанет прекрасное время, когда ты будешь ходить по избе абсолютно голая.
Мирослав тоже не удержался от шпильки, явно вспоминая Оксанину маску для лица. Чего он не ожидал, так это весёлых искорок в глазах и важного кивка.
— Могу так продефелировать сегодня вечером.
— Продефелировать? — чужеземное слово никак не отражало сути задуманного. Оксана понянула мужчину за рукав, чтобы дотянуться губами до оттопыренного уха и соблазнительно прошептала:
— Походка с покачиванием бёдер. Я умею.
— Правда? Надеюсь, ты не из борделя сбежала?
За что получил маленьким кулачком себе в бок. Девушка вообще была очаровательна сверх меры, когда злилась.
— Опять ты меня в шлюху записал? Ты лучше молчи, мастер комплиментов.
Они так неспешно и ходили по рынку, разговаривая обо всём и ни о чём конкретном. Мирослав был в какой-то степени разочарован. Никто из прохожих или торговцев не узнавал Оксану, а ведь сегодня приехало пару мастеров из далёкой деревеньки, к югу от Менеска. Для того, чтобы проверить свои догадки он долго стоял у палатки с шерстяными клубками.
— Выбирай, красавица. Свяжешь себе платок к зиме.
Оксана вытаращилась и закашлялась. Повисла некоторая пауза и купец взял быка за рога, суя под нос самые разнообразные варианты. Здесь вязали все, потому Оксана благоразумно закрыла рот и тыкнула в ближайших два клубка, понятия не имея, хватит ли этого на что-нибудь. Мирослава с умным видом покивал, расплатился зерном и увёл девушку в сторону.
— Только не говори, что ты не умеешь вязать?
— Умею! — запальчиво проговорила девушка. — Тебе придётся выковать мне крючок.
_______________________
* Историческая справка. Менеск — торговый город. Через него проходили почти все караваны, потому структуру имел примерно следующую: крестьяне жили за частоколом и неизменно страдали от набегов; детинец с маленькими домами вплотную друг к другу (там чаще всего в осаде жили простые люди); второй частокол с церковью, огромной площадью для торговли, праздников, важных мероприятий и бог знает чего ещё и административные центры.