Тяжелый, по своему красивый, с рублеными чертами "малозаметных надстроек" новейший десантный корабль Сан-Антонио, подрабатывая вспомогательными двигателями ориентации медленно смещался в сторону острова Сокотра, принадлежащего Йемену — там сейчас была база морских пехотинцев США и боевых пловцов SEAL, образующих CTF-161, комбинированную тактическую группу — сто шестьдесят один. Официально ее миссия заключалась в борьбе с получающим все большее распространение морским пиратством, на самом же деле это был инструмент контроля чрезвычайно опасного региона, от которого во многом зависит расклад сил на Востоке. Опасение вызывало не столько Сомали — там не было государства, не было организации, а с бандитами можно было справляться. Опасение вызывал Судан — база Аль-Каиды в девяностые, там по-прежнему оставалось большое количество ее сторонников. Режим, установившийся в Египте после свержения Мубарака, был нестабилен, военные не отражали интересы большинства населения. Американцы не хотели повторять ошибку, допущенную в Пакистане — когда не армия для народа, а народ для армии — но и понимали, что до демократии в Египте очень далеко. Если сейчас объявить выборы, нормальные выборы — будет то же, что и в Алжире в начале девяностых — победят исламские экстремисты. Мало кто помнил сейчас, что именно в Египте в двадцатые организовались первые ячейки братьев — мусульман, и именно в Египте родился и учился на врача второй человек в Аль-Каиде, Айман аль-Завахири. Кроме того — было понятно, что даже если исламистам не достанется контрольный пакет в парламенте — они все равно придут к власти, стоит им только дать просочиться во власть. В Алжире, нормальной стране в восьмидесятые, исламисты, допущенные к легальной политической деятельности, провозгласили — тот, кто за нас не голосует — идет против Аллаха! А это значит, что его жизнь и все его имущество — разрешены. Вот такая вот демократия… исламского пошиба… и ладно бы только Египет. Ливия… Каддафи, успокоившийся на старости лет, дряхлый как Мао в последние годы жизни и тоже может умереть, что будет — непонятно. По всей Африке — валом катится нищета, в связи с экономическим кризисом программы помощи все больше и больше секвестируются, а зарабатывать здесь не умеют, а многие — не хотят. Судан в центре всего этого — но если найдется, кто бросит клич — пойдут многие. О чем говорить, если в Каире в одном из районов с двумя миллионами жителей — одна водоразборная колонка?!
Поэтому то и присутствуют здесь американские специальные силы, чтобы успеть потушить пожар в самом начале, пока не заполыхало всерьез. Если полыхнет — уже никто не справится, и все это понимали.
Корабль Сан-Антонио сейчас использовался в качестве штабного и на нем держал свой вымпел контр-адмирал Конти, командующий сто шестьдесят первой эскадрой. Помощником дежурного офицера — боссом по летным операциям сегодня был коммандер[9] Тимоти Риордан, жесткий и в чем-то нудный офицер, нудный в том, что он не "срезал углы" и предпочитал действовать по уставу. Как на грех он отошел, когда позвонил Бьюсак и, используя особые полномочия, данные национальной разведке в этом регионе, потребовал боевой вертолет немедленно. Если бы Риордан был бы на месте — он бы потребовал организовать вылет как положено, уперся бы, начался бы скандал и на мостик вызвали бы командующего группой, равного по званию Бьюсаку, который скорее всего послал бы вашингтонского коллегу, которого многие недолюбливали и не считали "нормальным адмиралом, раз из спецсил, ни одним кораблем не командовал" — и послал бы его в пешее сексуальное путешествие, потребовав официального приказа из Норфолка или хотя бы от командующего Шестым флотом. Когда Риордан вернулся — наскоро оформленный запрос бросили ему на стол вместе с другими бумагами, в этот же момент сообщили, что предстоит сложная посадка самолета С130 на Сокотру, он летел из Багдада и у него был отказ навигационной системы. Босс по летным операциям за это отвечал — поэтому Риордану было не до бумаг, и про выполняющий опасное задание экипаж Гэвина оставался без внимание штаба до тех пор, пока не произошло непоправимое. Даже по переговорам прояснить ситуацию было нельзя, потому что вертолет работал с группой Альфа-два-пять не на армейской частоте…
Когда эфир донес последний крик о помощи — Риордан услышал его, недоумевающее поднял голову
— Что происходит? — спросил он
На экране вспыхнул "трехлистник" — условная точка, обозначающая ЧП
— Кто-нибудь знает, что происходит?! — повысил голос Риордан — что это за вертолет?
— Сэр… это Дробовик три.
— Что за Дробовик-три? Дайте журнал!
Журнал сейчас вели не как раньше, по бумажному — а на электронном планшете. Риордан пролистнул ненужное, нашел вертолет "Дробовик-три", пробежался взглядом по записям — и помрачнел.
— Что это за статус?! Что за Альфа-красный?
— Сэр, был запрос из Вашингтона по этому коду, максимальный приоритет. Мы должны были реагировать немедленно, сэр
— Что?! — взорвался Риордан — вы дали им мой вертолет?!
— Сэр, код Альфа-красный…
— Кто звонил из Вашингтона?! Как у них вообще оказался наш прямой номер? Норфолк?
— Нет, сэр, Вашингтон. Министерство безопасности Родины. У них статус…
— Да мне насрать на статус! Вы дали им мой вертолет! Вестовой, вызывайте адмирала на мостик! Немедленно!
Вестовой побежал в адмиральскую каюту
— Где план полета?! Где запрос?!
Крики услышал дежурный офицер, капитан Джек Вилт. В настоящее время он и еще двое офицеров разбирали данные последнего прохода беспилотника над третьим сектором и пытаясь понять, является старая калоша с либерийским флагом — судном-маткой для пиратских лодок. Конечно, рядом с ней не было никаких лодок и на палубе тоже — но пираты стали намного умнее. Лодки появляются только по ночам, сейчас у них, как и у специальных сил НАТО, охотящихся за ними — Зодиаки с жестким днищем и малошумными моторами. Капитан Вилт, начинавший свою карьеру как специалист по противодиверсионному обеспечению, хорошо знал — как сложно ночью, на темной воде опознать идущий к судну Зодиак с группой захвата.
— Заканчивайте без меня.
— Есть, сэр.
Капитан Вилт уже не слышал ответа — он направлялся в летный сектор
— Что здесь происходит, джентльмены?
— Из Вашингтона позвонили и забрали наш вертолет! — резко сказал Риордан — не потрудившись поставить в известность штаб.
— У них, вероятно, были полномочия…
— А теперь этот вертолет сбит!
— Что вы сказали, коммандер?
Оба офицера обернулись — контр-адмирал Конти стоял на пороге
— Сэр, сбит наш вертолет. Несколько минут назад, в горах северного Йемена.
— Тогда какого черта вы стоите и пререкаетесь друг с другом, джентльмены?!
— Есть, сэр! — только и смогли ответить офицеры
Адмирал прошел к операторским местам
— Где картинка?
— Здесь, сэр. Беспилотник сейчас подойдет…
— В том районе есть наши силы?
— Нет, сэр. Наших сил там нет.
— Выжившие есть?
— Пока не знаем, сэр.
— Дайте мне запись.
Один из специалистов связи включил кусок последнего сообщения с борта Дробовика — три, адмирал прослушал его, потер рукой щеку, на которой уже проступала щетина.
— Что это за вертолет? Это вооруженный вертолет?
— Да, сэр. Это спецвертолет. Зулу-миссии[10]. Восемь управляемых ракет, бортовой пулемет, приборы наблюдения. Экипаж капитана Гэвина.
— Как он там оказался?
Офицеры молчали
— Я спрашиваю, как он там оказался, джентльмены?! — повысил голос адмирал
— Сэр, беспилотник входит в зону поиска… — спас положение оператор — до зоны пять-четыре-три-два-один… есть картинка! Картинка пошла!
— Дайте терморежим…
— Есть, сэр.
Картинка мгновенно изменилась, перешла в серо-черные тона. Белым показывались объекты, излучающие тепло.
— Боже мой…
Район буквально кишел вооруженными людьми.
— Это вооруженный беспилотник?
— Да, сэр, Predator-B, одна ракета.
— Ищите…
Изображение внезапно пропало.
— Черт…
— Сэр, связь с беспилотником потеряна — доложил оператор — беспилотник сбит.
— Сколько времени нам потребуется, чтобы поднять еще один беспилотник?
— Минут пятьдесят, сэр.
— Мне нужен Жнец[11]. Вооруженный. Как можно быстрее.
— Сэр, тогда это наймет примерно полтора часа.
— Черт возьми, тогда начинайте быстрее!
— Так точно, сэр… — испугался оператор — приступаю.
Адмирал повернулся к офицерам штаба
— Может быть, кто-то все-таки доложит мне, кто додумался сунуть палку в это осиное гнездо?
— Сэр… кажется, сбит вертолет.
— Где?
Обычный пехотный офицер не поверил бы. Подполковник — поверил сразу, мгновенно, он служил в Афганистане и знал, как легко группа профессионалов может сбить вертолет.
Майор Махмуд — тот самый, что сейчас стрелял из Баррета — еще пару минут слушал рацию, закрыв глаза
— Не могу определить, сэр. В эфире сущая какофония. Муртазаки орут, что упала летающая птица… Аллах Акбар и все такое.
— Ты можешь определить, где активность?
Майор невесело улыбнулся
— Здесь активность везде, сэр. Это территория племен, они дикие и не признают правительство. Все вооружены и воюют. Раньше было две страны, северный Йемен и южный и каждая страна ненавидела другую и помогала бандитским племенам на территории соседа бесплатно, потому что если ты воюешь с племенами в соседней стране — ты не пойдешь войной на чужую страну. Теперь у нас единая страна — а все оружие осталось у племен
Ну еще бы…
— Пан дополковник… — заявил Франк — кажется, я поймал что-то. Это не армейская частота, мы никогда не работаем на ней. И переговоры какие-то странные.
— Дай…
— Сэр, у нас какая-то странная активность. Мы не можем двигаться к точке вывода, здесь все как сбесились.
— Где вы находитесь?
— Мы укрылись примерно полкликом южнее.
— Вас преследуют?
— Нет, цель уничтожена. Там невозможно преследование напрямую, они нас не видели.
— Опишите активность.
— Стрельба из оружия крупного калибра. Не пулеметы, что-то помощнее, сэр. Что-то очень серьезное. Значительное движение, мы видели до тридцати повстанцев.
— Вектор?
— На юг, сэр…
— Вы только что угробили вертолет, ублюдки! — ворвался в разговор чужой голос
— Кто это говорит, опознайте себя! — немедленно взвился Пекарский — вы на чужой частоте!
— Прямо в эфире, открытым текстом представиться? — издевательски спросил эфир — вы уже наделали дел! Назовите точку отсчета.
— Я не знаю, кто вы, офицер — отчетливо сказал Пекарский — но вы вмешиваетесь в дела, относящиеся к вопросам национальной безопасности. Это может закончиться для вас…
В Багдаде офицер ситуационного центра подошел к резиденту ЦРУ
— Сэр, вас Вашингтон. Красный код.
— Альфа два-пять, уйти из эфира. Продолжим через десять минут.
Багдад отключился…
— Парень, я не знаю, кто ты — сказал подполковник — и ты не знаешь, кто я. Но факт остается фактом — ты недалеко от меня, на тебя работал вертолет и сейчас он сбит. Нехорошо бросать на произвол судьбы тех, кто на тебя работал, парень, понимаешь? Очень нехорошо. Я могу понять, бывает всякое — но если что-то произошло, ты должен сделать все, чтобы помочь своим. У меня здесь есть люди и оружие. Мы можем сделать так: ты дашь мне точку отсчета в наших координатах. У повстанцев нет наших карт, если даже они слушают эфир, они ничего не поймут. А я — попытаюсь помочь тем парням, которые по вашей милости оказались на земле и руках боевиков. Делай выбор, парень, и пусть он будет правильным.
— Кто вы, сэр? — отозвалась после молчания рация
— Старший военный советник. На этом — все.
— Один-один-семь-три-два-четыре. Юго-юго-запад — наконец отозвалась рация.
— Спасибо, парень. Ты окей?
— Пока да, сэр.
— Мой тебе совет — уходи ночью. Сейчас — не высовывайся, ночью активность спадет. Они не действуют ночью, и у них нет собак.
— Спасибо, сэр.
— Удачи, парень.
— И вам, сэр.
Подполковник повернулся к своим
— Есть возможность хорошо и много пострелять, парни. Такая возможность выдается раз в жизни, что скажете?
Майор Махмуд оторвался от рации
— Сэр, командование приказывает немедленно отходить на запад. Там нас заберут.
Подполковник игранул жевлаками, но ничего не сказал. Он к этому уже привык — к тому, что они помогают людям… и в самом деле пытаются им помочь — а в ответ в лучшем случае получают пулю. В худшем — предательство.
— Франк?
— Я с вами, пан дополковник.
Подполковник молча проверил оружие — у него был комплект летчиков, НК МР-7 с глушителем и Глок-26 с глушителем, пересчитал патроны к Барретту. Патронов было достаточно — сто тридцать семь, израсходовали они только тринадцать. Намечалась нешуточная программа показательных стрельб….
— Франк, второй Барретт дотащишь?
— Да, пан дополковник. Не такой и тяжелый.
Подполковник сложил сошки Барретта, свернул мат, который в походном положении был чехлом для тяжелой снайперской винтовки. Тяжело — но тащить надо. Навернул глушитель на автомат.
— Счастливо оставаться. Дорогу на восток найдете без меня.
— Сэр, контр-адмирала Бьюсака нет в Норфолке
— Подлый ублюдок… — выругался Конти — угробил людей и смылся…
— Сэр, Багдад на связи.
В Багдаде сегодня находился командующий Шестым флотом США адмирал Артур Кримли.
— Сэр, контр-адмирал Конти… — контр-адмирал встал по стойке смирно перед большим экраном, на который дали картинку с ситуационного центра американского посольства.
На экране появился комфлота, на нем был штатский костюм.
— Что там у вас произошло, доложите.
— Сэр, вооруженный вертолет, выполнявший миссию в горах северного Йемена, разбился, предположительно был сбит. Точка падения нами не установлена по причине того, что беспилотник, находившийся над районом так же был сбит. В районе повышенная активность противника, приказ на задействование вертолета был получен из Вашингтона по коду Альфа-красный от адмиралаСтивена Бьюсака.
— Бога ради, он же временно отстранен.
— Сэр, он передал приказ по коду Альфа-красный…
Адмирал Кримли покачал головой
— Я тут кое с кем разобрался. Это была операция ЦРУ, Ник, ублюдки поставили нас в известность в последний момент, собственно говоря, они раскинули сеть и сами не знали, что в нее приплывет — но когда приплыло — действовать надо было быстро. Ты знаешь, кто такой Махмуд аль-Хури?
— Да, сэр. Командующий боевым крылом Аль-Каиды арабского полуострова. Бывший военнослужащий иорданского спецназа, переметнулся на другую сторону в пятом.
— Предположительно, приплыл именно он. Группа наблюдения ЦРУ доложила об уничтожении цели.
— Постойте, сэр? Так там еще группа ЦРУ?
— Да, Ник. Непосредственно в том районе. Пока им не угрожает опасность — по крайней мере, не угрожала во время последнего сеанса связи. Но все может измениться очень быстро — ты знаешь, как это происходит.
— Да, сэр.
— Что ты намерен делать?
— Нужна спасательная операция, сэр. Я намерен отправить туда группу морских пехотинцев и несколько Кобр для поддержки.
— Как насчет местных?
— Бога ради, сэр! У них нет ни высокоточного оружия, ни нормальных летчиков, я не удивлюсь, если они вывалят пару тонн бомб как раз по месту падения вертолета, вот это они могут. Сэр, если там группа ЦРУ — она может занять район до подхода морской пехоты или хотя бы точно определить его и доложить о наличии угроз?
— Не думаю, Ник. Это группа наблюдения, они недостаточно подготовлены для серьезного боя.
То, что адмирал Конти думал обо всем этом — он не сказал.
— Тебе нужна помощь?
— Если только несколько крепких ребят…
— Я прикажу антитеррористической группе перебазироваться на Сокотру. Они будут часа через четыре, тебя устроит?
— Да, сэр, спасибо. И если бы вы договорились насчет ганшипа[12] — я был бы вам безмерно благодарен…
Адмирал Конти скорчил хитрую итальянскую рожу — так это называлось в Норфолке
— Это сложнее. Эти самолеты нам не подчиняются. К тому же — пролет будет связан со сложностями.
— Сэр, в Кэмп-Балад должен быть хотя бы один такой самолет. Он может подняться, пролететь над Заливом и приземлиться на Сокотре или в Джибути — и там и там принимают С-130. Танкер-заправщик берусь раздобыть сам.
К адмиралу Кримли подошел офицер, что-то прошептал на ухо…
— Ладно, не обещаю, но приложу все усилия, чтобы к ночи у тебя был штурмовик. И еще. Только что сообщили — примерно в том же районе находится специальная группа снайперов спецназа, шестеро йеменцев, поляк и наш военный советник, подполковник Джереми. С ними есть связь, хотя они нам не подчиняются. Они уже вышли в район катастрофы, Джереми из рейнджеров, онзнает, что делать в таких случаях. Смотрите, не подстрелите их.
— Да, сэр. Спасибо, сэр…
Йеменское министерство оборона как обычно ввело всех в заблуждение — американцам они сказали, что приказали спецназу выйти в район катастрофы, своим людям — немедленно выходить в точку, отстоящую от места катастрофы больше чем на десять кликов. Такие вот подставы — в жизни американцев в Йемене были нормой.
— Внимание, джентльмены! У нас есть дело! Настоящее дело, не то, что гоняться за сраными ублюдками — пиратами по всем берегам этой грязной лужи!
— Семпер фи, сэр! — крикнул кто-то
— Вот именно! Наша задача — вытащить летчиков с вертолета, сбитого в горах северного Йемена, а заодно надрать задницы ублюдкам, которые это сделали. С нами пойдут четыре Кобры, они зачистят район. За дело, джентльмены!
— Хурра!!! — закричали морские пехотинцы, многим из которых не было и двадцати пяти лет…
Четыре Кобры раскручивали лопасти несущих винтов на борту старого, но надежного, освоенного морскими пехотинцами десантного вертолетоносца Триполи класса "Иводзима". Когда-то давно, в девяносто третьем он стоял здесь, на этом же месте, обеспечивая операцию "Возвращение надежды". Те потери, которые они понесли тогда, в горящем Могадишо были по меркам нормальной войны просто смешными — семнадцать человек в операции в многомиллионном городе, причем задача, кто бы что не говорил — была выполнена. Но политики пересрались и приказали свернуть операцию, хотя наиболее дальновидные из офицеров говорили, что рано или поздно сюда придется возвращаться. Вот — вернулись…
Морские пехотинцы спасательной команды TRAP погрузились в два больших вертолета типа Си Стэллион, которые, как бы это не было неприятно некоторым людям, отвечающим за "распределение" военного бюджета так и продолжали летать, новейшие и дорогущие Оспри не смогли их заменить. Никакое вооружение, повышенный расход топлива, повышенная уязвимость — и при этом скоростью. Скорость, на которой не смоешься от истребителя, но которую не могут поддерживать вертолеты прикрытия — и потому скорость эта никому не нужна. Говорили о том, что на замену Кобре придет винтокрылый штурмовик, способный поддерживать такую же скорость, как и Оспри. Но разговоры остались разговорами, а старые добрые Морские Коньки, разработанные еще в шестидесятые "дядей Игорем" — гениальным русским конструктором Игорем Сикорским по-прежнему верно служили морским пехотинцам… и может еще и детям этих послужат, когда придет время служить.
Головной вертолет, позывной — Лошадь — семь дрогнул, отрываясь от палубы десантного корабля…
Старшим спасательной команды был майор Томас Хугель, опытный специалист, у которого на бедре был шрам, полученный в Бейруте — в этот день его отправили в патрулирование, и только поэтому он не погиб со всеми, когда груженый взрывчаткой мусоровоз прорвался к казармам морской пехоты. Потом была Гренада, недоброе и опасное место… их вертолеты на подходе к цели попали под сосредоточенный огонь кубинских пулеметов, в головном вертолете, на котором он летел, убили весь экипаж. Вертолет рухнул на песок, хорошо, что с небольшой высоты — потомего, кстати, показывали по телевидению, он был весь в дырах как швейцарский сыр. У них в группе было двое убитых и пятеро раненых — но они все равно пошли в наступление по песку, без укрытий, как делали это их отцы в Иводзиме, на огонь кубинских пулеметов — и взяли их, взяли остров. У майора на память об этом осталась еще пара шрамов.
С тех пор майора больше не сбивали. Он занимался самыми разными миссиями, но с Югославии славился как специалист по спасательным миссиям — там он вытащил троих пилотов прямо из-под носа сербских ублюдков. Спасательными миссиями он не занимался уже очень давно — но сейчас у него было такое же поганое чувство как тогда, в Гренаде, когда он заявил, что заходя с моря вертолеты попадают в зону обстрела, но его, зеленого лейтенанта никто не послушал.
Он встал со своего места, пошел к пилотской кабине. Задержался у бортового пулеметчика — в окно была видна грязно-бурая вода и огромное количество кораблей на ней, от дряхлого азу, с которого ловили рыбу и до супертанкера.
Хлопнув пулеметчика по плечу, он прошел в кабину
— Сэр! — приветствовал его второй пилот.
— Карта высадки…
Офицер протянул ему карту. Майор морской пехоты глянул — хорошего в этой карте было мало.
— Где ты нас высадишь?
— Здесь, сэр…
Хугель покачал головой
— Тут мы попадем под огонь. Высади нас здесь — он ткнул жировым карандашом
— Сэр, это опасно. Тут может быть нестабильная площадка.
— Высадишь с ходу, без посадки.
— Тут надо будет спускаться.
— Наши проблемы. Высадишь здесь, понял?
— Да, сэр.
— И не торчи над нами, а то как бы не пришлось спасать и тебя. Уходи сразу к танкеру, понадобишься — свиснем.
— Прошли береговую черту!
Кобры скользнули над урезом воды — вместо пляжа грязь, бурые хлопья — нефть, пустые бутылки и всякая дрянь, надо быть полным отморозком, чтобы отдыхать здесь. Впрочем, в этой стране вообще надо быть полным отморозком, чтобы выжить, с недавних пор здесь получили распространение — видимо, пришло из Афганистана — похищение людей за выкуп. С начала года украли уже сто восемьдесят шесть человек.
— Перестраиваемся! Боевое построение!
— Принято!
Вертолеты, на которых они летели, относились к самой последней модификации начинавших службу еще во Вьетнаме Кобр — АН-1Z, к тому же специально переоборудованных для борьбы с терроризмом. В свое время — в начале восьмидесятых — морской пехоте США не выделили средств, чтобы закупить Апачи — поэтому, они вынуждены были оставаться с Кобрами, постоянно модернизируя их. Зато теперь у морской пехоты была пара: транспортный вертолет "Venom" и боевой "Viper", оба от фирмы Bell, унифицированный по двигателям и авионике, пилотов говорить на оба типа машин было проще простого. У армии же был Н-60 от Сикорского и АН-64 от Боинг, сильно отличающиеся друг от друга, почти не унифицированные и каждый требующий специально на него подготовленного пилота.
Что же касается ТТХ — то Веном теперь, как его оснастили двумя двигателями — мог нести столько же груза, сколько и Ястреб Сикорского. Кобра, после того, как ее модернизировали — не отличалась от Апача по боевым возможностям, после последней модернизации она так же мгла нести ракеты Хеллфайр и применять их по собственному наведению, без внешних источников подсветки. При этом — пара вертолетов морской пехоты стоила существенно дешевле армейских.
— Горы! Внимание!
Горы… Это были не горы, скорее предгорье. Нищее, со свалками, с какими-то хижинами, глядя сверху невозможно поверить, что в них живут люди. Смертельно опасное место — те, кто побывал в Афганистане, в Сомали — сразу узнавали его. Это место — откуда растет смерть…
— Двадцать пять кликов, исходная точка поиска один-один-семь-три-два-четыре, разбиться на пары, высота низко-низко. В зоне поиска действуют американские снайперы, не подстрелите их! Основная угроза — установки ПВО…
Капитан не договорил — огненная струя хлестнула совсем рядом с кокпитом вертолета, и он едва успел увернуться. Следовавший за ним вертолет ударил из пушки по месту нахождения зенитки, местные племенные зенитчики мгновенно погибли, огонь двадцатимиллиметровой скорострелки растерзал и пушку. Они даже не попытались повернуть ее… возможно, не знали, как это делается. Тем не менее — еще немного, и пришлось бы спасать уже спасателей.
Тут бы помогли беспилотники — АН-6, переделанные в беспилотные варианты с пушкой на подвесной турели, такие использовались в Афганистане. Но морским пехотинцам, воюющим больше всех — как всегда деньги выделили по остаточному принципу.
— Полтора клика по фронту — активность! — крикнул один из пилотов
— Зенитная установка! — подтвердил стрелок головного вертолета — наблюдаю зенитную установку, до десяти танго!
— Огонь!
Несколько ракет Гидра-70 сорвались с пилонов, уходя к цели…
— Стой! — поляк, идущий вторым замер на месте — назад… Залечь…
Подполковник Джереми, продвигающийся по горной тропе услышал голос… голос у обрыва… за обрывом. Это говорило о том, что где-то там — опасность.
Они залегли — и дальше уже поползли… подполковник жалел, что взял с собой эту дуру… семнадцать килограммов в полном снаряжении, а он все таки не мальчик… сороковник громыхнул, считай. Если бы не привычка говорить о том, что думаешь — возможно, сейчас бы он видел в каком-нибудь штабном здании с погонами бригадного генерала и распекал бы кого-то из подчиненных за нерадивость. Вместо этого он — в йеменских горах, ползет как червяк, обливаясь потом, с тяжеленной винтовкой на спине. Хорошо, что в этих горах нет мин… в Афганистане просто так не поползаешь, мины есть везде, еще от русских полно осталось, разминировать никто и не пытался, минная опасность столь велика, что в Кандагаре американские морпехи по возможности передвигаются по руслам ручьев. Поганое оружие — мина…
Он выполз на край, отдышался немного — и только когда поляк, проползая, хлопнул его по ноге — на месте — рискнул глянуть за обрыв.
Боже мой…
Примерно в полклике от них, даже меньше — на той стороне обрыва был лагерь. Очень удачно расположенный лагерь — большие валуны маскируют палатки, которые сделаны под цвет этих же гор, да еще и землей присыпаны. Кострище… в данный момент тоже накрытое, чтобы не выдавать теплом… научились, гады, знают, что у нас на технике тепловизоры стоят. Но самое главное — накрытая маскировочной сетью зенитная установка ЗУ-23-2, неизвестно как сюда попавшая — но рабочая, судя по виду и около нее — дежурные. Эта штука может разорвать вертолет на куски.
Неизвестно как попавшая? Очень даже известная как. Когда в девяносто четвертом две страны были объединены в единый Йемен — не факт, что это было правильно — с юга ушли в неизвестном направлении несколько сотен единиц тяжелого вооружения, в том числе танки. Очень хорошо известно, как эта штука сюда попала.
— Наблюдаю пятерых… — тихо, потому что ветер может донесли любой звук за километры, сказал подполковник
— Еще трое. Позиция на самом гребне. Еще одна зенитная установка — тихо ответил поляк
Подполковник посмотрел — так и есть. Эта — не советская, похоже французская или германская двадцатимиллиметровка старая. Но тоже — дел наделает…
Сколько их тут? Восемь? Больше?
Подполковник сдал назад, чтобы не было видно с лагеря, что он делает. Повернулся, освобождаясь от груза на плечах, начал приводить в боевую готовность снайперскую винтовку.
— Ищи наблюдателей. По гребню. Они есть.
Местных в горах сложно было найти, если они не хотели, чтобы их нашли — но у и подполковника и у поляка на винтовках была специальная оптика, а от нее не спрячешься. Как бы ты ни был хорош в маскировке — тепло твоего тела предательски выдаст тебя. Можно защититься и от термооптики — но для этого нужны специальные высокотехнологичные ткани, которых у племен нет.
Разложив стрелковый мат и приведя в боевую готовность винтовку — подполковник начал медленно продвигаться к краю обрыва.
— Ну?
— На гребне. Шестьсот метров, на самом гребне. СВД. Держу.
Две зенитные установки. Сначала надо вывести из строя их, потом — все остальное. Но снайпер — как только они начнут работать — может обнаружить их и убить хотя бы одного. Шестьсот метров — вполне посильная дистанция для СВД.
Снайпер или установка? Установка — или снайпер?
— Делай снайпера. Я беру первую ЗУ. Потом вторая — и свободная охота.
— Зенитка?
— Они не смогут опустить стволы. Она — против вертолетов и только. Давай, делай.
— Есть.
— По команде.
Подполковник только сейчас включил прицел — все что питается от батареек не стоит включать без нужды. Режим — "черный", в этом случае тепло выделяется в прицеле не белым, а угольно-черным цветом. С белым плохо видно, в горах тепло и тепло это делает поверхность гор светло-серой в прицеле, на таком фоне угольно — черное видно куда лучше, чем светящееся белое.
— Три-два-один-огонь!
Первым свалился стрелок у русской зенитки, он сидел, привалившись к зенитке, и что-то лениво жевал, видимо кат — пуля в полдюйма диаметром буквально вмяла его в зенитку. Второй стрелок вскочил — но вместо того, чтобы подать сигнал тревоги, выстрелив из автомата — он попытался занять место стрелка на установке — так и умер, уже сев в кресло. Третьим выстрелом подполковник вывел из строя механизм самой зенитки — и вот тут сильный удар металла об металл подсказал остальным, что происходит что-то не то.
Когда он перевел прицел на то место, где был костер — там уже стреляли. Один ублюдок, почему-то голый по пояс, не укрывшись, садил по противоположному склону из РПД — пуля согнула его пополам, отбросила на камни. Остальные — скрылись как крысы, за валунами, возможно и в пещеры… черт их знает.
— Минус три — доложил поляк — установка выведена из строя
— У меня тоже минус три. Установка выведена из строя. Есть укрывшийся противник, числом до трех.
В этот момент, совсем некстати, заработала рация — прошел общий вызов…
— Сэр, мы видим их! Они заняли позицию, ведут огонь. Похоже, пытаются разобраться с лагерем террористов.
На Сан-Антонио наконец-то подали прямой сигнал со спутника. Обычно представляется, что американские штабы получают картинку со спутника чуть ли не по щелчку пальцев — раз и готово. На самом деле это не так — пользователей много, а возможности ограничены, плюс неизбежные в этом случае межведомственные согласования, потому что у флота своих спутников нет. Да и спутник над нужным районом бывает далеко не всегда. Но здесь — наконец все утрясли и картинку на штаб выдали.
— Вызывайте их. У вас есть частота? — приказал Конти
— Сэр, они работают на стандартной, скорее всего. Но у нас нет их позывных, их нет в нашей таблице.
— Тогда вызывайте как группу Зулу с координатами! Делайте что-нибудь! Мне нужно поговорить с ними!
Специалисты по связи принялись за работу, пытаясь выйти на армейских общим вызовом.
— Сэр, кажется, они накрыли лагерь. Там две зенитные установки, предположительно выведены из строя.
— Предположительно?
— Сэр, точно могут сказать лишь снайперы.
На экране было видно, как второй снайпер, у которого была рация, отвлекся от стрельбы из-за общего вызова по рации. Второй продолжал "держать" сектор.
… Нептун, молния для группы Зулу, находящейся в точке с координатами один-один-семь-пять-один-восемь, выйти на связь, всем прочим не отвечать…
— Сэр… — раздалось по рации… тут… я не розумею.
Дальше прозвучали слова на каком-то непонятном языке, судя по всему — славянском. От наблюдения за сектором — это было видно на экране — оторвался и второй стрелок.
— Станция Нептун, вызывающая группу Зулу, прошу повторить.
— Повторяю, Нептун, молния для группы Зулу, находящейся в точке с координатами…
Адмирал буквально сорвал гарнитуру связи с оператора, надел на себя.
— Группа Зулу, это станция Нептун, на связи контр-адмирал Конти, командующий группой сто шестьдесят один, прошу ответить.
— Сэр.
— Прошу доложить статус, канал закрытый.
Через несколько секунд неизвестные все же ответили
— Станция Нептун, здесь группа Зулу, находимся в районе южнее города Са'даа, ведем бой с противником. Здесь лагерь террористов, опасен для воздуха, повторяю — опасен для воздуха.
— Группа Зулу, это станция Нептун, мы наблюдаем за вами со спутника. Вопрос — чей приказ вы исполняете!?
— Станция Нептун, мы находились в указанном районе с учебной миссией, после того, как определили падение вертолета — мы приняли решение идти на помощь экипажу вертолета.
— Группа Зулу — принято, вы отклонились восточнее от места падения. Тем не менее — спасибо за помощь. Вопрос — вы нуждаетесь в эвакуации?
— Станция Нептун — отрицательно, мы способны выйти сами.
— Группа Зулу…
К адмиралу подошел помощник
— Сэр, группа эвакуации попала в серьезную переделку. У нас проблемы…
— Группа Зулу, как насчет того, чтобы немного помочь флоту? Взамен обещаем вывезти вас оттуда с комфортом. И пиво на корабле за наш счет.
— Станция Нептун, звучит заманчиво.
— Группа Зулу, принимаю ваши последние слова за согласие. Смещайтесь на полклика на юг и дальше отклоняйтесь на восток, мы будем вести вас. У эвакуационной группы большие проблемы, им нужна помощь…
Произошло все неожиданно — они шли по следам Кобр и думали, что Кобры разобрались со всеми, кто мог помешать их продвижении. На самом деле это было не так… вот только узнали они об этом слишком поздно.
Замаскированный китайский пулемет — копия советского НСВ, тоже с оптическим прицелом — ударил прямиком по кабине головного "морского конька" с расстояния всего в полклика — до этого он был хорошо замаскирован в скальном распадке и никак не обнаружил себя при проходе Кобр — а Кобры, ведущие поиск не обнаружили его. За пулеметом был опытный специалист, прошедший подготовку в пакистанских лагерях Аль-Каиды и он не сплоховал — струя пуль, каждая пятая их которых была трассирующей, а остальные — китайские бронебойные с вольфрамовым сердечником — ударила по вертолету. Пулеметчик знал, как выдерживать упреждение — и каждая пуля ударяла в цель, тем более что по такой цели — промахнуться было сложно.
Те, кто сидел в салоне вертолета сначала ничего не поняли — и только когда заработали пулеметы по обеим бортам — стало понятно, что дело неладно.
— Ранен!!!
Вертолет едва заметно дрогнул — Сикорский вообще был очень устойчив в воздухе и нетребователен к управлению — Ястреб мог бы уже пылать костром на земле, плохо пришлось бы и МН-47.
— Принял управление! Принял управление!
Пулеметчики с Миниганами по обоим бортам открыли прикрывающий огонь — позиция крупнокалиберного пулемета была оборудована так грамотно, что бортстрелки до сих пор ее не обнаружили.
И вот тут произошло то, что происходит один раз из тысячи… или даже из десяти тысяч. В ущелье, в которое вошли американские вертолеты, была подготовлена засада, и в засаде этой участвовали и бойцы племенного ополчения, и опытные боевики Аль-Каиды. В числе прочих был и бача… пацан восьми лет от роду, он пришел со старшим братом, который был уже мужчиной и опытным боевиком, на счету которого было двое убитых полицейских. Брату не повезло почти сразу — когда пулеметы открыли прикрывающий огонь — Ашад не успел встать, струя пуль Минигана прошлась совсем рядом и одна из пуль отрикошетила от камня в голову… про такие случаи с горестным вздохом говорят: Кадару-Ллахи ва ма шаЄа фаЄаля[13]. Но маленький Джандад не знал этой фаталистической фразы, и когда умер его брат, когда его кровь брызнула ему в лицо а гранатомет свалился рядом — все его маленькое существо укрепилось лютой ненавистью к неверным, убившим его брата. Он ни разу не стрелял из гранатомета, брат давал ему подержать и прицелиться, но стрелять не давал, потому что гранаты стоят денег и им можно найти куда лучшее применение, нежели стрелять в пустоту. Но Джандад знал, как стрелять из гранатомета, брат научил, потому что Джандад был будущим мужчиной, воином Аллаха и он должен был с детства знать про то, как убивать неверных. Бача схватил гранатомет и выстрелил с колена, при этом он поднял гранатомет так, что выхлопом ему обожгло ноги, а отдачей бросило на землю. Бортовой пулеметчик со второго вертолета заметил пуск и ударил по месту вспышки из пулемета, град пуль мгновенно перепахал это место, убив маленького джихадиста. Но свое дело он сделал — полетевшая вверх граната, направляемая не иначе рукой самого Аллаха — лопнула вспышкой у самого хвостового ротора головного вертолета, сильно повредив управляющий винт и ударив по редуктору. Для и так поврежденного вертолета этого оказалось достаточно…
Вертолет тряхнуло и начало разворачивать… майор мгновенно понял, что произошло…
— Держись!!!
Все схватились кто за что.
— Лошадь-семь, я подбит, хвостовой винт поврежден, первый пилот тяжело ранен, держусь на запасных контурах, турбины сильно греются, в воздухе держаться не могу. Совершаю жесткую посадку в районе с координатами…
В эфир летели сигналы тревоги, с земли — автоматные и пулеметные очереди. Второй вертолет вынужден был зависнуть, огрызаясь со всех трех пулеметных точек и становясь сам прекрасной мишенью для РПГ.
Удар о землю был довольно сильным, шасси вертолета сломались — но выдержали удар и он тяжело сел на брюхо на относительно ровном месте, не повредив даже винтов. Несущий винт, если его повредить и от него полетят осколки — может как косой выкосить всю группу, находящуюся в десантном отсеке вертолета. Тут им повезло — они просто сели.
В этот момент, пулеметчикам второго вертолета удалось идентифицировать и подавить крупнокалиберный пулемет, доставивший сколько неприятностей. Следующей очередью — срезало вышедшего на позиции гранатометчика, он не успел выстрелить — но все понимали, что это ненадолго. В район боя стягиваются боевики, и вместо одного гранатометчика тут скоро будет десяток.
— Лошадь-восемь, нахожусь над местом падения Лошади-семь, Лошадь — семь совершил жесткую посадку, но выглядит неплохо, взрыва и пожара нет, фюзеляж цел.
В этот момент оставшийся в живых второй пилот Лошади-семь, только что спасший машину и экипаж — еще несколько секунд в воздухе и машина бы развернулась, ударилась об скалу и разрушилась бы — совершил ошибку. Он отключил бортовое питание в вертолете — и одновременно обесточил оба бортовых Минигана, которые в отличите от старого доброго пулемета Браунинга нуждались в электропитании. Остался один хвостовой крупнокалиберный — но толку от него было мало.
— Из машины! Занять оборону!
Повинуясь крикам майора Хугеля, морские пехотинцы выбирались из вертолета — хвостовая аппарель в полете была открыта, и выбраться можно было свободно, занимали круговую оборону. По ним не стреляли — Лошадь-Восемь с тремя пулеметами все же подавил противника в этом месте. Стрельба будет потом.
— Сэр, Кобры задачу не выполнили, в районе остаются неподавленные огневые точки, сами Кобры получили повреждения — три из четырех. Один из спасательных вертолетов сбит, первый пилот умер, есть пострадавшие, но, по-видимому, ничего серьезного. Есть пострадавшие и в экипажах Кобр, сэр.
— Где он упал?
— Примерно два клика от района падения первого вертолета.
— Мы наблюдаем место падения первого вертолета через спутник?
— Да, сэр
— Активность?
— Нулевая, сэр.
Перед адмиралом Конти была сейчас дилемма. Он вполне мог приказать морским пехотинцам грузиться на Лошадь-восемь — хоть с перегрузом, но старый добрый Морской конек вытащит, вывезет — и убираться из этих гор к долбанной матери. И потом — уже спокойно готовить операцию. Но был шанс, что хоть один из членов экипажа Дробовика жив… может быть ранен, но жив. И даже если они все мертвы — в руках противника не должны были оказаться тела американских солдат. Они служили своей стране, верно служили, когда им приказали пойти сюда — они пошли и не рассуждали, как либералы у телевизора, а просто пошли. И они заслуживали хотя бы того, чтобы быть похороненными на американской земле, под американским флагом. Потому что если не так — армия скоро перестанет существовать.
— Где Риппер?
— Сэр, Риппер вошел в квадрат поиска.
— Отзывайте Кобры, пусть прикроют отход второго вертолета. Приказываю — десантировать спасательную команду, продвигаться к месту крушения вертолета. Риппер расчистит им путь. Готовьте второй беспилотник и Харриеры. И выясните, что там с ганшипом.
— Сэр, мы не имеем права применять самолеты в Йемене — сказал кто-то
— А мне насрать! — взорвался адмирал — выполняйте!
Специальная группа ЦРУ США, занимавшаяся поиском особо опасных террористов и наведением на них высокоточных ударов, вполне могла уйти, в ней было шесть человек, из них гражданских было только двое, четверо были бывшими военнослужащими элитных подразделений армии США, и все шестеро сдали физический тест перед тем, как отправляться в горы. Проблема была в аппаратуре, которую сложно было быстро тащить по горам, и в том, что им приказали забиться в любую нору и сидеть там до темноты. Им ничего не оставалось, как выполнить приказ.
Они были ближе всего к вертолету, к упавшему вертолету и даже примерно могли понять, где место падения, выйдя на него самостоятельно и попытаться обеспечить периметр. Приказ пригвоздил их к месту, они понимали, что пилоты могут попасть в плен — но сидели на месте.
В группе не было плохих людей, плохой как обычно была сама система. В ЦРУ США не было ударных вертолетов с ракетами, пользовались армейской и флотской техникой, для чего были специальные директивы и специальные права — такие как код "Альфа-Красный". В ЦРУ армию недолюбливали, в управлении по-прежнему большинство составляли выпускники университетов "Лиги Плюща" и они презирали армейское быдло, реднеков[14] из Техаса. К тому же — ЦРУ могло отдавать приказы, но не отвечало ни за армейскую технику, ни за армейский персонал — а вот за свой персонал отвечала. В итоге получилось то, что и получилось — Пекарский из Багдада приказал им не трогаться с места и тихо уходить по темноте.
Их было шестеро, они заняли довольно сильную позицию, с которой они могли простреливать все на километр, и к которой сложно было подобраться через непростреливаемое пространство — это было у самого гребня. Накрылись маскировочными сетями, которые у них были, расположились так, чтобы контролировать гребень на обе стороны. До темноты оставалось не меньше шести часов…
Левый фланг прикрывал специалист Мартин Чаппа, выходец из восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии, которого ЦРУ переманило к себе работать во время событий в Ираке — тогда нужны были люди, умеющие обращаться с оружием, как во времена второй мировой — и рекрутеры внаглую ездили по всем частям (обескровливая армию). Они стояли в мерзком, очень мерзком месте, называвшемся Баакуба — это был аэродром Самарра-западный, рядом с озером Тартар. Самый центр суннитского треугольника, один из центров оперативной активности ЦРУ и спецподразделений — в этом регионе экстремистов разного пошиба поддерживали девяносто пять процентов населения. Сначала им приходилось иметь дело с федаинами Саддама — но с ними справились довольно легко, а один иракский подполковник даже служил у них кем-то вроде специалиста по связям с местным населением и переводчика. Потом появились исламские экстремисты — местные говорили, что муллы, которые пришли, чтобы служить в мечетях не местные, и никто их не знает. Тогда этому не придали значения, а через полгода началось. У них не было тяжелого вооружения, они мотались на джипах, отрабатывая сигналы о появлении то в одной, то в другой деревушке, похожих друг на друга как две капли воды групп бомбистов или лидеров террористических ячеек, потом им дали вертолет — списанный Белл, но толку от него было немного. Их потери не попадали в сводки, а потерь было немало… за один год только погибли три человека из тех, кого Мартин Чаппа знал и поддерживал дружеские отношения. Он отслужил в Ираке четыре года, заработал себе на неплохой дом, который купил без ипотечного кредита, еще кое на что — но кое-что он потерял. Он потерял право называться человеком, как это бывает на таких войнах.
Тикрит…
Город на берегу реки, где родился и вырос Саддам Хуссейн, где он играл на пыльных тикритских улочках с теми, кто потом будет определять судьбу Ирака, город, где концентрация террористов превышала все разумные преелы. Они тогда сели в засаду, потому что была такая программа — снайперские засады, чтобы уничтожать тех, кто подкладывает на дороги бомбы. Тот, кого они ждали — пришел на второй день — они увидели пацана, такого маленького — что он едва тащил приготовленный из артиллерийского снаряда фугас. Все проще простого — родители, потерявшие работу, подрабатывают тем, что изготавливают такие фугасы, в мечети за каждый взорванный на дороге фугас платят пятьдесят долларов, если удалось взорвать технику с человеческими жертвами — плата повышается в разы. Вот они сделали — и послали младшего подложить это на дорогу, потому что знали, что американцы не убивают детей, они не будут убивать ребенка. У винтовки тогда бы Марк, он был за наблюдателя, стрелок у винтовки должен меняться каждые пятнадцать минут — и он так и смотрел на то, как пацан старательно копает яму для фугаса, пока Марк не ткнул его локтем в бок и не потребовал наведения. Он тогда сказал — ты что, это же пацан, когда он уйдет, мы просто разрядим фугас, так же нельзя — а Марк засмеялся и сказал: раз два три — кролик, беги! И выстрелил — пуля пятидесятого калибра ударила в бок фугаса, он сдетонировал и от пацана ничего не осталось. Как там сказал Марк… чистая работа. Нет тела — нет дела.
Нет тела — нет дела… Тогда то он и сломался…
Специалист Чаппа посмотрел в прицел — и чуть не выронил винтовку. Прямо на них, в сторону их позиции — тут рядом была удобная тропка, чтобы перевалить через горный хребет и идти на следующий — трусил пацан. Тот самый пацан, он мог бы поклясться. Серая одежда из плотной ткани, на голых ногах — самодельные сандалии с подошвой из шины грузовика, лет восьми, он тащил укладку с пятью выстрелами РПГ на спине, тащил старательно, высунув язык от усердия. Он был горд своей миссией — взрослые говорили о долге перед народом, об Аллахе и его повелениях, о Джихаде и о шахаде — а он был маленький, и ему только оставалось заворожено слушать обо всем этом. Взрослые были воинами, они воевали за то, чтобы оставаться самими собой, чтобы никто не пришел и не оккупировал их земли как в Афганистане — и вот сейчас взрослым потребовалась их помощь. Мать достала своими руками — больше было некому все ушли воевать с англизами, а в соседнем кишлаке многие погибли — связку ракет с РПГ из тайника и послала его на выручку родным, и он бежал, гордый своей миссией и своей принадлежностью к взрослым. И тут он увидел — местные пацаны вообще востроглазые, они играют в этих горах с детства, знают все тропки, все тайники, все пещеры — он увидел, что у валуна, у самого гребня лежит человек в камуфляже, очень хорошем камуфляже, и он целится в него из винтовки. Он встал в замешательстве — а человек этот целился в него из винтовки, но почему-то не стрелял. И тогда он — повернулся и побежал обратно по тропе, побежал со всех ног, чтобы прибежать обратно и сказать, что в горах чужие.
— Дай сюда!
Чужая рука вырвала у него винтовку, человек прицелился с колена, выстрелил. Пуля ударила о камень, выбив искру — а второй уже не понадобилось, потому что пацан пропал из прицела. Это была хорошая, очень хорошая винтовка — германская MSG-90, стоящая в такой комплектации четырнадцать тысяч долларов — но даже она не могла выстрелить так, чтобы пуля повернула в полете и убила свернувшего с тропы пацана.
— Ты что?
Специалист Чаппа не ответил. Он просто не мог убить этого пацана. Он должен был — но палец отказался нажимать на спуск.
— Ты должен был убить его! Черт, ты должен был…
Скрываться дальше не было смысла — подошел и командир группы, некий Кин, которого знали только по инициалам А.Р.
— Уоррен, иди и сообщи о проблемах. Мы вынуждены сняться с места до темноты.
Когда тот, кто выстрелил в пацана отошел — А.Р. Кин поднял винтовку, взвесил ее в руках. Винтовка была длинной, тяжелой и смертоносной.
— Правило номер один — ты или тебя. Так?
— Сэр, я…
— Не нужно оправданий. Ты или тебя.
— Ты или тебя — повторил Адамс
— Следующий раз будет последним — предупредил Кин — мне в группе не нужны писники. Если они мне понадобятся — я пойду в благотворительную организацию и наберу их. Ты или тебя!
— Ты или тебя…
— Не слышу!
— Ты или тебя, мать вашу!!! — заорал специалист Чаппа, изрыгая с криком все, что было у него в душе.
Кин протянул винтовку стрелку
— Теперь услышал. Мы уходим. Немедленно…
Штурмовая группа броском достигла позиции пулеметчика. Металл, мясо… довольно таки грамотно выстроенная позиция, прикрытая маскировкой и низкими брустверами из глины и камней… это выглядело как вал из глины, но внутри были валуны и они задерживали пули. Тут было три человека… пулеметный расчет, сейчас все они были изрешечены пулями и вокруг роились мухи.
Не успели они закрепиться на новой позиции — как послышалось что-то вроде шлепка, и они растянулись на окровавленной земле, стараясь не привлекать к себе внимания.
— Всем — здесь снайпер, мы не видим его!
— Залечь! Антиснайперской группе — в работу!
Антиснайперская группа помимо винтовок Барретт и M14DMR, переделанных оружейниками морской пехоты имела на вооружении специальный мобильный прибор-антиснайпер — микрофоны и ноутбук. Сейчас два снайпера вышли на позиции, еще двое работали с антиснайпером — один с прибором, другой — с лазерным целеуказателем.
Следующий выстрел, уже засеченный микрофонами — оказался последним.
— Семьсот метров! Пятнадцать градусов!
— Есть, даю целеуказание!
Лазерный луч отметил сектор — его увидели снайперы, которые пользовались днем прицелами в ночном режиме — специально чтобы видеть целеуказание.
— Держим сектор.
Снайпер выдал себя довольно скоро — настоящих, способных целый день лежать не шевелясь, здесь не было.
— Движение!
Обе винтовки ударили в унисон — и в семистах метрах от них боевик покатился вниз по склону, отброшенный пулями.
— Попадание.
— Подтверждаю. Снайпер уничтожен.
— Снайпер уничтожен. Начать продвижение! Снайперы прикрывают!
Перебежками отряд морской пехоты вышел на позицию крупнокалиберного пулемета, там могли укрыться половина из морских пехотинцев.
— Оружейник, проверь оружие! — приказал майор
Штатный оружейник отряда бегло осмотрел пулемет.
— Сэр, не поверите, но он не поврежден.
Можно было бы привязать к нему полоску пластида и вывести его из строя. Но майор предполагал, что пулемет им в будущем очень даже понадобится — черт его знает, насколько они застряли в этих горах.
— Вагнер. Твое отделение несет пулемет. Собрать все боеприпасы. Забираем его с собой…
— Сэр, а как же раненые?
— Пока их нет. Если будут — бросим пулемет и потащим их. Выполнять!
капитан второго ранга
поиск и уничтожение
MQ-9Reaper
АС-130, тяжелый ударный самолет
Это предопределено Аллахом, и Он сделал, что пожелал.
Красные шеи, то есть фермеры и работяги