Во время кризиса самое главное — не потерять голову!
Первое, что я ощутил после схлынувшей с сознания непроницаемой пелены, было странное чувство, будто за мной наблюдают. С трудом открыв один глаз, я увидел расплывчатое пятно, медленно приобретающее вид уставившейся на меня сороки с отвисшим клювом. Она внимательно изучала меня то одним, то другим глазом. Любопытно, что ее так заинтересовало? Но, видимо, обнаружив где-то что-то более интересное. Птица захлопнула клюв и резво спорхнула с капота.
В это время мне удалось разлепить второй глаз и… я подскочил, как ужаленный, увидев, чем заполнено пространство под машиной. Ее окружала вода!!! Тем не менее, шишка, которую я заработал при этом, славно отрезвила голову. Бухнувшись в кресло, я начал здраво мыслить.
— Ты плывешь по небольшой речке, не пора ли на сушу? — подумал я.
Ответом был слаженный дуэт громкого всплеска отбрасываемой воды и скачок в гуле генераторов стати-поля, вынесшего меня к изумрудной траве берега.
Я, покачиваясь, вышел из прозрачного салона. Обойдя машину, я обнаружил сзади несколько поверхностных углублений. Лазеры все же оставили о себе память. Посмотрев по сторонам, ощутил неприятный холодок — где это я?!
Ведь я же ясно помню, что падал прямо в цистерну с бензином! Потеряв на полминуты дар речи, я только переводил взгляд с серебристой ленты реки на Конфетку и обратно. В состоянии, близком к шоку, я рухнул в пилотское кресло. Случайно мои глаза попали на экранчик. Светившиеся на нем символы раскаленным железом выжглись в моем ошарашенном мозгу.
-----------------------
Вена. 17 июня 1789 года
Новые координаты?
-----------------------
— ВЕНА-А-А?!! — услышал я свой голос.
Такую ноту мне не удавалось брать лет с 13.
Я вдруг почувствовал непреодолимое желание залить занывший от чего-то желудок. Глотком виски, скажем.
Нащупав в кармане рубашки плоскую фляжку, я автоматически молниеносно открутил крышку и опрокинул в себя содержимое. Холодный огонь где-то внутри разошелся щекочущим теплом. Стало чуть легче.
Если это не чья-то дьявольская шутка, а это подтверждало много известных мне фактов, то получается, что кто-то кинул меня из моего благополучного 1999 (в Новый год!) в первобытный ХVIII век!
Я вспомнил, что он лишен таких элементарных вещей как телевизоры и автомобили, не говоря уже о телефоне. Представив во всех красках ситуацию, в которую влип, я почувствовал себя довольно неуютно. Отхлебнув для уверенности еще глоток, я начал думать что же делать дальше.
Блуждая взглядом по приборному щитку, я наткнулся на деталь, просто хлестнувшую мне по нервам. «Старт». Вот в чем причина всех моих бед! Круглая выпуклая кнопка невинно блестела на солнце. Моя рука невольно потянулась к ней, когда я вдруг сообразил, что этот опыт может кончиться весьма плачевно.
Я все еще не знал, как обращаться с устройством, выкинувшим меня черт знает куда (но спасшей от жаркой встречи с бензовозом, заметило подсознание, но я отбросил эту мысль до лучших времен). Склонившись над рядами клавиш, я мучительно соображал, что же делать.
Потом в голове всплыл обрывок фразы типа с экрана:… на всякий случай я положил схему возврата…
— Надеюсь, ты не передумал в последний момент, — с надеждой подумал я и принялся за поиски.
Заглянув в отдел для перчаток, открывающийся сенсорной стрелкой, я вытащил белый пластиковый лист, как оказалось, особо не изобилующий фразами. Схема была на удивление проста: стереть предыдущие координаты и ввести новые. Использовалось всего несколько клавиш.
— Хм, никогда не видел проще машины времени, — откинув лист и протягивая палец к кнопке стирания усмехнулся я, — Всего-то раз и…
Утопив клавишу в гнездо, я, с доброй улыбкой поднял глаза к экранчику. Она превратилась в каменную маску, когда на нем появилось изображение… Джойс!
Что значит: " у меня есть для тебя небольшая работенка"?
— Э-э… — обомлел я от изумления. Не ожидал ее встретить так быстро.
— Если вы слушаете эту запись, — с печалью в голосе начала она, — значит произошло то, чего я опасалась…
По моей спине пробежал холодок, а открывшийся было рот захлопнулся.
— То есть, вы столкнулись с похитителями и случайно включив хронотрон, попали в прошлое.
— Могла бы сообразить, — заметил я сердито и выжидающе откинулся на спинку кресла.
— Но не все так плохо, — обнадеживающе улыбнулась она. Мне почему-то не верилось, — Вы можете сейчас вернуться, как вы, наверное, сообразили… — заметила она.
Я выжидательно скрестил на груди руки.
— Но… — Джойс приблизилась на мгновение, словно заглянув прямо в глаза.
Она вдруг стала грустной.
— Джей, ты… — мягко произнесла она, — можно обращаться к тебе на ты?
Видимо, решив что я не против, как, впрочем, оно и было, девушка продолжала.
— Джей, я хотела бы обратиться к тебе за помощью, — голос ее дрогнул, и я увидел мольбу в ее глазах.
— Я из будущего. Ты видимо и сам об этом догадался. — верно, девочка (и что из этого?). — Наш мир на пороге катастрофы. Предотвратить ее нельзя, но можно сильно ослабить последствия, выяснив кое-что из прошлого. Сейчас я попытаюсь это прояснить.
Я должна была собрать информацию о причинах смерти композитора Вольфганга Амадея Моцарта. Однако может случиться так, что на моем месте окажешься ты. У меня есть единственная возможность спасти моего друга. Я должна срочно ехать на встречу с Райландом.
Ее лицо стало белым как мел — она с трудом сдерживала чувства.
— Он погиб в 33 году, во времена Христа. Это было ужасно… Именно из-за него я сделала остановку в твоем времени. Не знаю, сумею ли остановить его… Но теперь помочь мне можешь только ты. Подумай перед тем как наберешь новые координаты, если согласен — нажми клавишу стирания повторно.
Ее лик растаял, а я размышлял, еще смотря на экран.
— Ну что, Лэндо, — посмотрел я на свое отражение в зеркале заднего вида, — есть шанс спасти мир и помочь девчонке! В самом деле, кому еще выпадет счастье проторчать в глухом прошлом, вдали от современной цивилизации, спутникового ТV, видео, бизнеса, вдали от… — я вдруг запнулся, кое-что вспомнив — … Кендэлла!
Мой взгляд на последнее обстоятельства неожиданно поменял полярность.
— Побыть несколько дней, — закатил я глаза и засунул под голову руки, — несколько дней, несколько счастливых дней без этого грязного самодовольного козла!.. Не слушать его снисходительные замечания о моей, как я считаю, добросовестной деятельности… О, это было бы шикарно! — улыбнулся я и представил лицо босса, если бы он узнал о моей ситуации.
— Кажется, сейчас как раз время появиться Лэндо!
Чуть позже, отбросив Кендэлла, я нашел еще несколько плюсов в этой затее.
Во-первых, увидеть легендарного Моцарта. Кроме того, красотки были и в то время и одиночество мне не грозит. Когда я бросил взгляд на лежащий рядом компакт-плейер, в голове шевельнулась одна мысль…
— О`кей, — подмигнул я своему отражению, — Рвануть когти я всегда успею, почему бы не рискнуть?!
… В голове прозвучало «щелк» и я проснулся. Руки резво стянули с головы пластиковый обруч с бегающими огоньками по окружности. Покрутив в пальцах, я спрятал его в полость, откуда достал, пользуясь указаниями Джойс.
Это кольцо записало на подкорковый слой моего мозга немецкий язык. Вспомнив сияющее лицо Джойс после включения записи ее послания, я невольно улыбнулся. Она сообщила, что по их сведениям мне будет достаточно пяти дней, чтобы собрать нужную информацию. С техникой будущего хватило бы и этого для вычисления причины смерти Моцарта. В момент, когда я попал сюда, он только-что вернулся из Праги. Я находился за два года до его смерти.
В самом конце Джойс упомянула об одной особе, Ирэн фон Лайнет, которая неплохо знала Амадея.
Упомянув еще о Кольце, пластиковом обруче, копирующем на подкорку мозга знание языка, она известила меня о моих финансах — паре золотых брусочков, после чего бесследно растворилась. Видимо, отправилась спасать своего приятеля.
Теперь главной проблемой была одежда, ее мне прийдется доставать самому. А в глубине сознания у меня томилась мысль, что все это довольно странно и даже несколько несерьезно.
Набрав координаты своего времени и места я, удовлетворенный, вышел в новый мир. Кстати, вышеупомянутый гипносон продолжался около получаса.
Замаскировав Конфетку в небольшой воронке, я пошел к дороге, замеченную несколько ранее.
Чтобы выжить, надо уметь приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам
Это выглядело подозрительно, но почти сразу послышался усиливающийся стук копыт. По грунтовой дороге приближалась запряженная четверкой гнедых лошадей карета из красного дерева. Обдумав пару секунд свои действия, я спрятался за ближайшее дерево.
Бодрый перестук вдруг затих рядом со старым дубом. Из распахнувшейся двери выскочил высокий молодой мужчина в богатой одежде. Что-то бросив, видимо, в дупло, он прыгнул в карету и умчался прочь.
Заинтригованный, я подошел к дубу, где в узком дупле обнаружил письмо. Однако не успел прочесть даже адреса — мне пришлось бросить его обратно, а самому спрятаться за деревом. С противоположной стороны также послышался стук копыт. Вскоре показался всадник — коренастый рыжий мужчина с длинным шрамом на правой щеке. Незнакомец сразу остановил вороного коня у дуба, озираясь, спрыгнул и протянул руку в дупло. Через мгновение он с ледяной улыбкой процедил:
— Прекрасный сегодня день! Вот теперь Ирэн фон Лайнет в моих руках!
Повернувшись спиной к дереву, а значит и ко мне, он увлеченно принялся распечатывать конверт.
Этот тип мне сразу не понравился, а угроза в адрес знакомого мне имени довершила дело. Бесшумно выскочив из-за дерева, я окликнул его. Он повернул ко мне улыбающуюся физиономию. В ответ я тоже послал ему одну из своих самых ослепительных улыбок и молниеносным ударом в челюсть оглушил его. Он закатил глаза и с моей помощью мягко упал под кустик.
— Воздушные ванны весьма полезны для здоровья! — сказал я, дружески похлопав его по плечу и освобождая от верхней одежды.
Спрятав свою прежнюю в машину, я облачился в темный камзол с черными штанами.
— Извини, приятель, — вздохнул я, — Ты не против того, если я одолжу на недельку твоего скакуна?
Довольное похрапывание я расценил как согласие, поэтому вскочив на вороного коня и подмигнув незадачливому авантюристу я помчался в сторону, где виднелся город. Спустя полчаса копыта моего коня цокали по каменной мостовой Вены. Я поинтересовался насчет приличной гостиницы у проезжающей мимо группы гвардейцев его Императорского Величества.
Доблестные вояки, переглянувшись, посоветовали "Гордого петуха".
Отметив это, я решил превратить свое золото в звонкую монету. Отыскав лавку ростовщика-грека, я пинком открыв дверь, вошел в нее бодрым шагом. Там находились пара человек. В одном из них, по хитрой, но дружелюбной физиономии я разгадал хозяина. Вспомнив имя, висящее над дверью, я мягко поманил его:
— Гектор! — толстяк пульнул на собеседника многозначительный взгляд и вырос передо мной.
— К вашим услугам, милорд! — расплылся он в улыбке.
Смерив его взглядом, я серьезно посмотрел ему прямо в его маленькие глазки:
— Как ты считаешь, на сколько тянет этот кусок золота? — и подкинул слиток.
Гектор сразу приобрел деловой вид, а глаза засверкали… Спустя некоторое время я вышел из его лавки, поглаживая кожаный мешочек, туго набитый монетами, и оставив этого грека с довольно кислой миной на лице.
— О`кей! Нашел с кем тягаться — коммерсантом ХХ века! — подумал я довольный собой.
За это время мне порядком пришлось подрать глотку, неплохо бы и пропустить стаканчик…
Конь, которого мне пришлось позаимствовать, оказался на редкость понятливым и добродушным существом. Мне не приходилось долго находить с ним общий язык. Спокойный и сильный, он показался мне приятнее многих двуногих, которых я встречал.
Я назвал его Астором.
Он привел меня к гостинице "Гордый петух". Подняв взгляд, я увидел черный рельеф этого сына пернатых. Окинув ее оценивающим взглядом, я решил что она мне вполне подходит. И, не теряя времени, спешился и вошел внутрь.
Звякнул колокольчик, и что-то пишущий длинным пером седовласый человек взглянул на меня умными голубыми глазами. Я подошел к нему и, поздоровавшись, спросил комнату. Он посмотрел на меня, зачисляя одновременно в определенный класс.
— Милорд, — мило улыбнулся хозяин, выходя из-за стойки, — Я польщен вашим вниманием и готов предложить вам комнату, соответствующую вашему статусу.
— Благодарю вас, — улыбнулся я в ответ, — Хотел бы занять ее сейчас. И кстати, как вас зовут?
— Клаус Норманн! — в почтении склонил голову хозяин.
Комната оказалась довольно хороша. Белые стены приятно контрастировали с добротной лакированной мебелью. На стенах картины, а на подоконнике цветы.
— Прекрасно! — заключил я, обведя взглядом свое новое жилище, — я доволен.
— Я рад, господин, — вновь склонил голову Клаус Норманн.
Нет, этот мужчина мне положительно нравился.
— Через минуту горничная принесет постель.
— О`кей, — улыбнулся я, — благодарю.
Норманн скрылся за дверью, а я подошел к окну, думая о рыжем незнакомце.
Одна из радостей путешествия это возможность повидать новые города, познакомиться с новыми людьми…
Отдохнув часок, я решил, что неплохо было бы перекусить. Прицепив к поясу шпагу, я легко спустился вниз и вышел вон.
Обнаружив в паре кварталов достойную внимания пивнушку, я рывком вошел внутрь. На меня пахнуло крепкой смесью чеснока, пива и жареного мяса. Несколько человек обернулось ко мне, в их глазах промелькнуло легкое удивление. Тем не менее они вновь уткнулись в свои кружки. Особых мыслей в их пустых глазах обнаружить не удалось, что было мне только на руку.
В основной массе это были горожане среднего класса, возможно, постоянные посетители. Присутствовало и несколько человек в богатой, но пыльной одежде, возможно купцы. В дальнем углу примостилась группа смуглых людей, переговаривавшихся односложно и резко, те то как раз и бросали на меня оценивающие взгляды.
Сияя добродушием и, наверно, всеми 32 зубами, я подошел к стойке. Сегодня клиентов обслуживал хозяин заведения — уверенность в его круглых глазах указывала на это безошибочно. Я спросил пива и горячий кусок мяса. Тот кивнул и, вскорости, это появилось на столике, который мне приглянулся. За ним уже сидел пожилой бюргер. Поев, я сидел и потягивал ароматное пиво, строя радужные планы на будущее. Краем глаза я заметил как вошло еще несколько человек. Один, на пару лет младше меня, был уже под мухой и неуверенно подошел к стойке. Через минуту я потерял к нему интерес.
Его шаги прошаркали в дальний угол и скоро оттуда донеслись восклицания: "…Он, посмел?"
Скосив глаза в том направлении я увидел, что смуглые в черном что-то рассказывают недавно вошедшему парню. Они временами цокали языком и вздыхали.
— Вот бедняга, — подумал я, — наврут и облапошат как пить дать…
Но это было не мое дело, поэтому я постарался забыть об этом.
Мне почти удалось представить как я небрежным жестом даю Джойс пачку листов с доскональной информацией о Моцарте, и она в ответ обвивает мою шею тонкими пальцами…
Из грез меня грубо вырвала чья-то рука, нахально поднявшая со стула.
— Ты! Наглец!!!
Я поперхнулся пивом, когда меня развернуло нос к носу к тому самому парнишке, о котором я сожалел. Пожалуй, зря.
Вот это развлечение!..
На меня смотрели агатовые глаза, пылающие на красном от гнева и алкоголя лице. Рот был искажен в кривом оскале ненависти. Еще гудели перепонки от его первых слов, а он, подобно стволу пистолета, выплюнул:
— Ты очень пожалеешь!!! — и подтвердил это мощным ударом, бросившим меня на стол. Стол раскололся и я вместе с его половинками и кружкой рухнул вниз. Однако коснувшись спиной пола, я ловко вскочил. Первое ошеломление прошло, и я вновь был в форме, вне себя от ярости.
— Какие проблемы, парень? — я старался еще говорить нормально, — бейсбольный матч отменили? Видишь, человек пиво пьет!
— Сейчас ты у меня закусишь!! — прорычал он, брызгая слюной.
Он послал кулак мне в голову, заблокировав его, я ответил двойным в лоб и солнечное сплетение. Тот согнулся, но через пару секунд заехал мне головой в живот. Не ожидав такой прыти, я тоже согнулся. Совершив хороший рывок, он послал свое тело на меня, но я плавно увернулся и он, красиво боднув воздух, впечатался в стену.
Помассировав живот я, тяжело дыша, выпрямился и проковылял к приходящему в сознание парнишке.
— Так почему ты на меня накинулся?
— Оскорбление моей госпожи — преступление, милорд наглец — рявкнул он.
— А по моему, ты ошибся, — похлопал я его по плечу.
— Есть свидетели, — проскрежетал он, поднимая голову, и ткнул пальцем в группу парней в черном. Я направился к ним, но те выскочили прочь как ветер.
— Может засунуть их в… — начал я, но тут встретился с недовольным взглядом владельца пивной.
— За его счет, — мотнул я головой в сторону несостоявшегося боевика.
Тот кивнул и воззрился на делающего третью попытку подняться парня.
— Альберт, ты… — услышал я за спиной могучий бас хозяина, но уличный шум съел окончание фразы.
Вена — город небольшой, но очень красивый. Расположенный на берегу Дуная, он имеет, наверное, самые красивые в мире набережные. К одной я сейчас и направлялся — после этой идиотской стычки хотелось несколько расслабиться. Вокруг высились темные дома в разных стилях: барокко, готика, английский и даже, подозреваю, эпохи Ренессанса…
Чуть прохладный и напоенный свежестью воздух, давал ни с чем не сравнимое наслаждение (особенно после смога наших мегаполисов!). Рядом проходили люди в старинных одеждах, разговаривали, смеялись и грустили. Я чувствовал себя так, словно бы попал на съемки исторического фильма!
Если только не считать одного нюанса — окружающий сейчас меня мир был настоящим, со всеми присущими ему болезненными и приятными моментами, а мой, мир ХХ века перенесся пока за грань иллюзии. Мне очень хотелось надеяться, что это путешествие не очень затянется.
Мое внимание привлекла интересная процессия. Богато украшенные сверкающие кареты, кучера и слуги на запятках проехали мимо меня, оттеснив с остальными прохожими к краю улицы.
— Дорогу Императору! — кричали всадники впереди экипажа.
— Да, — с гордым видом произнес пожилой джентельмен, стоявший рядом со мной — Наш Император!..
— И как часто императорская семья делает такие вояжи? — поинтересовался я.
— Такое зрелище… — вздохнул он, не расслышав видимо моего вопроса, — а лучше, конечно, было бы оказаться внутри этой кареты!..
Сопровождающий эскорт бодро процокал, казалось, перед моим носом, оставив неизгладимое впечатление.
Подкрепившись, я решил заняться делом, а точнее, искать сведения о гении по имени Моцарт. Спросив, как пройти к дому фон Лайнетов, я зашагал туда, размышляя, как преподнести себя Ирэн. Но судьба имела на этот счет явно иные планы.
Позади послышались звуки бегущих людей. Обернувшись, я увидел несущихся на меня шесть гвардейцев. По их выпученным глазам и оскаленным зубам я ни секунды не сомневался в личности их жертвы.
— Точно, ребята! — радостно подпрыгнул ближайший из них, приняв растерянность на моем лице за чистосердечное признание, — Лови этого типа! На нем камзол милорда Друмма!
Малая помощь в нужное время лучше большой, в ненужное время.
— Нет, — выругался я мысленно. — Ну везет же, как покойнику! — и устремился во весь опор вперед. После нескольких минут бега я вырвался вперед на сотню ярдов и, крутнув головой, свернул влево. За ажурной оградой я заметил красивый дом.
Это подвигло меня на размышления о том, чтобы перемахнуть через нее, но… мои преследователи не дали мне на это время и, обогнув ее, я вбежал на узкую улочку. Здесь она была монолитной и гораздо выше.
Я рискнул постучать. Побарабанив согнутым пальцем, я с надеждой прислушался. Однако в ответ донеслись и совсем рядом крики из серии: "Теперь он у нас в кармане!".
Прислонившись спиной, я лихорадочно соображал что делать дальше. К несчастью, с противоположной стороны улочки тоже послышались крики аналогичного содержания. Вытирая холодный пот со лба, я уже было думал: "Пожалуй, братцы, сейчас раунд ваш."
С тенью надежды я смерил взглядом ствол раскидистого орешника. Однако…
Дверь, которую я подпирал, неожиданно радикально изменила ход моих мыслей — она открылась внутрь, а не ожидавшее этого и поэтому ринувшееся к земле мое тело подхватили две жилистые руки. Они же втащили меня внутрь. Инстинктивно я повернул голову.
— Какие проблемы, парень? Я их отвлеку, — сверкнули белые зубы в усмешке, а в лицо пахнуло спиртом.
— Альберт?! — пораженно прохрипел я.
В следующую секунду обладатель агатовых глаз тенью скользнул к проему двери. Закрыв ее одной рукой, другой Альберт заспанным движением начал чесать шею. Глядя в щель, я с трудом сдерживал смех, когда он, пошатываясь, пошел к гвардейцам на левом фланге. Не увидь его полминуты назад, я бы поспорил на стопку долларов величиной с Эйфелеву башню, что он только сейчас проснулся. Жмурясь от света, он участливо поинтересовался:
— Кого ищем, братцы?
В данный момент у них происходил болезненный переход от мысли, что "он у них в кармане" к суровой реальности "ему в кармане было тесно". Выражения лиц становились все кислее и кислее…
Видимо, Альберту стало их жалко, поэтому он, зевнув, сказал:
— Этот ловкач кажется перемахнул через ограду.
— Да как же он смог? — ахнул усатый гвардеец.
Юноша зевнул еще разок (булькающий смех в одном из моих легких) и подошел к гвардейцу. Дружеское похлопывание по плечу закончилось сочувственным вздохом:
— По стволу орешника.
— Ну и ловкий же, бестия! — сказал кто-то.
Секунду висела гробовая тишина, после этого я услышал удаляющийся топот. Мой спаситель вошел и мы, наконец, захохотали во все горло.
— Ну. Альберт! — протягивая руку сказал я после этой разрядки, — Я просто поражен тобой! Теперь объясни.
— Я у вас в долгу, — улыбнулся юноша, — поверив этим наглецам в черном, — лицо его стало хмурым, — я оскорбил вас при свидетелях, нахал… Потом бармен подтвердил ваши слова о сегодняшнем приезде в Вену.
— Ну ладно, — потрепал я его волосы, — теперь мы квиты. Расскажи, что ты здесь делаешь?
Мы подходили к парадному входу.
— Работаю слугой. А кстати, что это значит — "бейсбольный матч"? — перевел он разговор на опасную тему.
— Да так, — отшутился я — обычная игра.
— Что с тобой? — вдруг спросил Альберт увидев как неожиданно изменилось мое лицо.
Но я его не замечал, оцепенев словно от шока: из дома быстро спускалась, обхватив пальцами виски, девушка, которая была мне слишком знакома! Это был словно удар грома. Она промчалась перед нами как порыв ветра, но я успел разглядеть ее лицо, которое вряд ли забуду.
— Это же… — закончить я не успел.
На мой раскрытый рот легла чья-то ладонь. Взбешенный, я повернулся к Альберту, намереваясь его откинуть. Но тот меня опередил.
— Ты чего, совсем спятил? — спросил он, глядя на меня ледяными глазами, — Это Ирэн фон Лайнет!
Несколько секунд я дергался, но потом до меня дошел смысл. Кусочки странной головоломки чуть сдвинулись со своих мест, немного приоткрыв тайну.
— Но это не… — растерянно произнес я, смотря как девушка нырнула в карету и та скрылась.
Я в бешенстве оттолкнул Альберта.
— Ты что, не заметил, что она была сильно расстроена? — сказал он.
— Нет дорогуша, — хмыкнул я, — Как-то не обратил внимания!
Тоже мне полиция нравов, где-то в глубине отразилась у меня раздраженная мысль.
— Она плакала, видно вновь из-за Леонардо Рема.
Повернув голову, я встретился с парой преданных глаз.
— А это кто? — скрестил я на груди руки.
— Бывший возлюбленный госпожи, — вздохнул Альберт, — Раньше, когда ее отец Леопольд дружил с его отцом, Карлом Ремом, они были довольно близки. Но пару месяцев назад произошла крупная ссора, и в ней по макушку влип Леонард. Слишком много доказательств. Ирэн поверила, но привязанность еще горит в ее сердце, хотя она увлеклась другим человеком.
— Кем? — автоматически спросил я.
— На этот раз известностью — Моцартом! Кстати, у них там что-то намечается…
У меня медленно отвисла челюсть. Вот и новые фигурки головоломки.
— Ты, наверное, слышал о нем?
"Еще бы" — подумал я, но Альберту лишь кивнул.
— А сам ты откуда это узнал? — как бы между прочим спросил я.
— Служанки в этом доме довольно общительны, — уклончиво улыбнулся Альберт, — Кстати, а как вас зовут?
— Меня?.. Лэндо Лазер! — не моргнув глазом сказал я.
— Никогда не слышал, — удивленно протянул мой приятель.
— Только что приехал из Америки, — ослепительно улыбнулся я, соображая что бы еще сказать правдоподобное, — У моего старика на юге был старый замок и пара деревушек…
Слушая, Альберт смотрел на меня странными глазами.
— …И заскочил в этот кабачок так, от скуки…
В конце концов он пожал плечами и сказал:
— Все возможно в этом мире. Добро пожаловать в Австрию!
Следующее утро выдалось удивительно ясным. Очнувшись в своей комнатке, я занялся своим лицом и прочими частями тела, размышляя одновременно об Ирэн. Мои надежды на ванну, к несчастью не оправдались.
Прошлый вечер, кстати, не прошел даром: я узнал где живет Моцарт и собрал кое-какие сведения о нескольких его знакомых, после чего записал это все на бумагу.
Итак, Ирэн. О ней я знал мало. Единственная полезная информация об этой крошке, очень мне напоминавшей кое-кого, заключалась в совете обратиться к ней. Теперь я понял причину настройки координат хронотрона на этот момент — Джойс спокойно могла сблизиться с Амадеем под ее именем, не изменяя Историю, пока Ирэн мирно посапывала недельку на заднем кресле машины. И все же мне показалась дикой мысль о таком абсолютном сходстве! Четко очерченные ждущие губы, тоненькая фигура, даже неуверенный жест рукой — все принадлежало Джойс!
Посмотрев в зеркало, я похлопал себя по щекам, закончив бритье, и поправил волосы. А может быть Джойс специально создала себе аналогичное лицо — лазерная хирургия, контактные линзы и т. д.?
Это было довольно интересное предположение, дающее несколько иное направление моим мыслям. Но… Девушки девушками, а насущные проблемы требовали своего решения.
Первым делом я решил заняться вопросом одежды. Точнее, ее заменой…
… Мило улыбнувшись на прощание, я толкнул дверь лавки портного и вышел. Тот ответил мне кивком, любовно поглаживая в руках мои монеты.
Неожиданно я почувствовал, что кто-то сильно меня толкнул. Наши взгляды встретились на секунду, но этого было достаточно, чтобы его глаза налились кровью и стали походить на его рыжие волосы.
— Это ты?! — рявкнул Друмм, не веря судьбе и своим глазам.
— Нет, Микки Маус, — попытался я замазать истину.
Но делал я это уже в рывке вперед.
Позади слышался яростный рев и проклятия, но он удалялся. А я, пожалуй, побил мировой рекорд 97-го года в беге на сто метров. Прохожие испуганно шарахались от меня, но сейчас это только помогало. Обогнав Друмма на секунд пять, я свернул на другую улицу и успел нырнуть в проезжающую мимо черную с золотым карету. Тяжело дыша, я повернул лицо к сидящей там девушке, желая извиниться, но с губ сорвалось лишь одно:
— Джойс?!!
Нет, она сама Роза!..
Ну а зачем шипы?!.
Сидящая напротив девушка не менее ошарашено смотрела на меня, но потом лицо покраснело, а в глазах заплясали огоньки гнева.
— Что за наглость? Что вы себе позволяете?
— Прошу прощения, леди, — растерянно ответил я, — но вы так похожи на мою знакомую, а я…
— Я, — гневно произнесла девушка, — Ирэн фон Лайнет! И вон из моей кареты, милорд!
— Мне искренне не хотелось вас обидеть, — сказал я, — но поверьте, сейчас за мной гонится какой-то маньяк…
— Друмм?! — округлила глаза Ирэн, выглянув в окошко. Ее лицо побледнело и она крикнула вознице: — Гони, Арни!
— Мне пришлось долго искать встречи с вами, — твердым голосом сказал я, — Одна из причин вот это…
Я протянул девушке конверт с ее именем.
— Но ведь оно от Леонардо, — тихо произнесла Ирэн, нервно распечатывая письмо.
— Я случайно наблюдал, как молодой человек спрятал его в дупле…
— … старого дуба, — закончила за меня она и понимающе кивнула.
— Очень скоро рыжий всадник подъехал к дереву и достал письмо.
Я повторил ей слова Друмма.
— Вот наглец, — с ненавистью в голосе сказала Ирэн и, дочитав письмо до конца горестно покачала головой. — Все… теперь уже окончательно… Боже, что теперь будет?..
Я снова подал голос:
— У меня была возможность проучить Друмма и похитить письмо. Увидев, кому оно написано, я начал вас искать, ну… а Друмм, — усмехнулся я, — после этого имеет на меня зуб.
Глаза Ирэн потеплели и она протянула руку.
— Благодарю вас, милорд!
— Лэндо Лазер всегда к вашим услугам, — склонил я голову и пожал руку. Ирэн удивленно посмотрела на меня.
— Прошу прощения, — смущенно пробормотал я, запоздало поцеловав ее кисть.
— Вы какой-то странный, — с тенью улыбки произнесла девушка. Однако через секунду черты ее лица заострились, — Опять этот Друмм!
— Что это за человек? — поинтересовался я.
— О! — невесело улыбнулась она, — А вы его еще не знаете? Счастливый человек!
— Я недавно приехал из Америки. В Вене впервые…
— А… — кивнула она и откинулась на спинку, — Это порядочный подлец, нагло предлагавший мне стать его женой.
"Я бы удивился, если бы он этого не сделал" — мысленно усмехнулся я.
— У него большие связи, вес в городе, имеет шайку отъявленных головорезов, которых содержит на деньги наследства. Желая увеличить свое влияние, этот человек идет по трупам! И кстати, — с хитринкой в глазах сказала Ирэн, — Ваш камзол мне кого-то напоминает…
— Ну, это так, — отшутился я почувствовав себя вдруг неловко, — мало ли в этом городе…
— Но если бы это вдруг оказался камзол Друмма, — улыбнулась девушка, — я бы была только счастлива…
Так, мило беседуя, к концу поездки мы уже почти стали друзьями. Карета вдруг остановилась у каменного дома.
— Я вам обязана, — вдруг серьезно произнесла Ирэн.
— Это пустяк, — махнул я рукой, — вы меня и так очень выручили.
— Мне бы хотелось сделать вам все же приятный сюрприз, — уголки губ у нее чуть приподнялись, — Вы любите музыку?
— Да, а что? — поинтересовался я без задней мысли.
— А как вы смотрите на то, чтобы вместе со мной встретиться с Моцартом?
— Когда? — голос мой дрогнул, я даже не ожидал такого поворота.
— Сейчас! — улыбнулась она, считая мое молчание за знак согласия.
В конце концов, решил я, от одной встречи Вселенная не разлетится.
Любопытство определенно когда-нибудь меня погубит.
Выскочив первым, я помог девушке выйти из кареты и поднял голову, Передо мной на особняке висела красочная вывеска — " У трех звезд".
Мы вошли в гостиную, где нас встретила черноволосая молодая женщина. Ирэн меня представила, как оказалось, жене Вольфганга Амадея — Констанции. Та, скользнув по мне взглядом, мило улыбнулась и подала руку. Почти в то же время вошел и сам Моцарт.
Он был невысоким, светловолосым человеком, чуть бледным, но с лучистыми голубыми глазами. Пока Ирэн представляла меня ему как своего хорошего друга, я оценивал ситуацию. Моцарт с искренней улыбкой протянул мне руку.
— Я счастлив видеть вас в своем доме. Друзья Ирэн — наши друзья.
Мы обменялись рукопожатиями.
— Сам я и мечтать не мог о чести, которой удостоился сегодня, — сказал я вполне искренне.
Мы сели вокруг стола. Ирэн поинтересовалась о результатах поездки Вольфганга Амадея в Прагу.
— По сравнению с прошлым моим визитом в этот город — не особенно успешно. Я ожидал несколько большего, — признался Моцарт, вздохнув, — Но тем не менее, она не прошла даром. Вот, например, когда я разговаривал с бароном Ле Сансо, мы договорились насчет…
Думаю, я не вправе открывать личные подробности жизни Вольфганга Амадея которые волей случая я узнал, поэтому их, с вашего позволения, пропущу.
Несколько позже служанка принесла поднос с рюмками и французским вином. Властелин музыки только прикоснулся к рубиновому напитку, продолжая рассказ о забавных случаях, сопровождавших путешествие. Под конец Моцарт заявил, что был бы счастлив сыграть любимые вещи для своего нового друга. То есть меня.
Я этого не ожидал, поэтому в крайнем волнении глянул на Ирэн. Она мне подмигнула. На секунду я прикрыл глаза, вспоминая, что именно написал Моцарт. Первое, что вспомнилось, была компьютерная фантазия на тему симфонии номер…
— Сорок, — нервно пробормотал я, и улыбаясь, повторил громче — Я навсегда запомню вашу Сороковую симфонию, Мастер.
— Хорошо, — кивнул Амадей и легко встал. Пройдя за клавир, мягко сел и совершенно после этого преобразился. Его лицо теперь посерьезнело, а глаза вспыхнули странным огнем. Весь облик изменился, стал величественнее и совершеннее. За клавиром сидел Гений!
Знакомые звуки полились нежно и вместе с тем четко, радужными лучами проникая в самую глубь сознания. Мелодия наполняла каким-то солнечным восторгом мое тело, отбрасывая все проблемы и препятствия.
Перед глазами, словно под лучами рукотворного Солнца рассвечивался иной мир, иное пространство — Вселенная Радости и Света!
Может быть это звучит банально, но впервые в жизни мне захотелось все забыть и превратиться в крылатого Ангела — так стало вдруг легко!
Поднеся к губам руку, я прикусил палец и почти не дыша слушал это восхитительное исполнение бессмертной мелодии. Игра Создателя внесла в нее нечто особенное. Я словно увидел в ней новые грани.
Это было фантастично.
После последнего аккорда на секунду воцарилась тишина, а потом я, Ирэн и Констанция отблагодарили мастера аплодисментами. Испытывая странное волнение, я подошел к нему и пожал его небольшую нервную руку.
— Знаете, ничего подобного мне не приходилось испытывать — сказал я совершенно искренне, — Это наслаждение… Вы просто Гений звука!
— Ну, милый Лэндо, — рассмеялся Моцарт, — Не перехвалите меня.
— Мари!., - обратился он к вошедшей в гостиную служанке, — принеси нам что-нибудь выпить…
Позднее мы разговаривали о музыке, политике, курили на балконе и обменивались мнениями о женщинах. Разговор пошел в интересном направлении…
Я стал называть его Амадеем.
Именно тогда, когда трепетные звуки захватывали душу и терялось чувство времени, тогда у меня возникла сумасшедшая идея познакомить Амадея с новым ярусом музыки. Эта мысль настолько поразила меня, что казалось, будто слетела вуаль опьянения. Гениальность его не пострадает, это самое важное.
…а так хорошо начиналось!
Этим вечером я размышлял о Моцарте, компьютерных фантазиях и своей миссии, потягивая рубиновое вино из причудливого кубка. Мое тело нежилось на мягких матрасах, глаза по привычке скользнули в поисках лейбла, но потом я сообразил, что в этой древности найти их будет… несколько затруднительно.
Я поймал себя на том, что бессознательно ищу признаки своего, теперь уже далекого будущего. Ну что ты, — мысленно усмехнулся я, — Этот век скоростей никуда от тебя не убежит! Один босс чего стоит! Итак, приятель, завтра предоставляется шикарная возможность заиметь двух "лопоухих прыгунчиков", как выражался незабвенный Кендэлл.
Ирэн пригласила меня и Амадея с Констанцией к отцу на день рождения. Никто мне не мешает притащить "Синтезес Лайт" сюда и приготовить ее к приходу Амадея. На вечере же я не хотел упустить шанс сойтись поближе с Ирэн.
Окинув критичным взглядом свой мысленный план действий, я, поморщившись от обилия недоделок, все-же рискнул его запустить в дело.
Сумерки опустились на этот гордый город, когда я вскочил в седло. Конь, черный как ночь, молнией нес меня к вратам Вены.
— Молодец, Астор, — погладил я одной рукой по перекатывающимся буграм мышц за седлом, второй же надежно держа поводья. Впереди приближался знакомый лесок. Отмечая похвальные попытки вороного приятеля поставить новый мировой рекорд в скачках по грунтовой дороге, я все-же вынужден был дать задний ход. Мы возвращались к узловатому дубу, который Астор проскочил, не моргнув глазом. Объехав пару деревьев, я скорее интуитивно, чем благодаря памяти, обнаружил знакомый веточный холм.
Удовлетворенно коснувшись гладкой поверхности Конфетки, мои пальцы сами скользнули к нужным выпуклостям, нажимая нужным образом.
Дверь бесшумно разомкнулась и я нырнул в кусочек своего времени. Странно, но для меня не было большей радости увидеть лазероэкран, электронные часы, пилотские кресла и, конечно, свою аудиосистему. Она мирно отдыхала в глубине салона и часы на ее корпусе радостно мигали "10:13".
— О`кей, — хлопнул я себя по бедрам и приподнялся в кресле, — Время — деньги!
Подбодрив себя таким образом, я подхватил обтекаемую конструкцию, до предела начиненную микросхемами и прочей электроникой и выбрался из Конфетки, бросив на нее прощальный взгляд.
Дверь мягко опустилась, перекрывая единственный источник света Пару минут я чувствовал себя слепым, ожидая, когда глаза примутся выполнять возложенную на них обязанность. А пока, то и дело спотыкаясь, я брел к беспокойному коню, ожидавшему меня у дуба.
Серебристый свет неожиданно пролился из-за туч, ускорив дело. Я спрятал свой «детонатор» Вселенной, (а электроника в ХVIII веке — это вещь класса атомной бомбы, и ежу понятно!), опустив систему в мешок и надежно прицепив его к седлу. Всю опасность задуманного дела я прекрасно представлял.
Но все же шел на риск (надо бы пересмотреть эту черту характера).
Проделав нечто в том же духе с Конфеткой, то есть замаскировав, я скрыл и ее от нескромных взглядов, хотя за результат, делая это в темноте, я не ручался.
Не теряя времени, Астор рванул к Вене, едва только мои носки оттолкнулись от земли. Прыткий малый!
Спустя немногим более получаса по мостовой раздавался цокот его копыт. Уже приближаясь к нужной мне улице, я впервые почувствовал неладное…
Ощущение горящих, жестоких глаз, нацеленных мне в грудь, нахлынуло мерзкой волной. Притормаживая, я цепко осматривался по сторонам. Газовые фонари тусклыми светлячками отбрасывали крохотные островки света, что, конечно, мало помогло в моей проблеме.
Где-то заорал пьяный горожанин, недовольный пинком, подаренным подручными бармена. В ответ ему залаяли пара скучающих собак. Пришпорив Астора, я выехал на пересечение главных улиц. Проверяя надежность мешка с системой, я повернулся назад.
Когда мои глаза вернулись в прежнее положение, взгляд уперся в высокий силуэт, грозно помахивающий шпагой. Остановив коня в пяти футах, я резко спросил, припоминая здешние обращения:
— Что вам угодно, сударь? — волнение возросло, когда в этом субъекте я узнал Друмма, рыжую бестию, с которой мы имеем разные мнения по некоторым вещам.
— Ага, — оскалил он зубы, видимо, понимая под этим улыбку, — вот мы и снова встретились, наглый мошенник!
Уверен, что мы сможем поговорить как цивилизованные люди.
Какое-то время он с видимым наслаждением выплевывал гнусные прозвища, двигая в такт выпирающей узкой челюстью, наивно предполагая какую-то связь их со мной. Дав ему дозу удовольствия, я решил его подразнить.
— Не могу поверить! — с сомнением в голосе произнес я и поучительно качнул пальцем, — твой рыжий чуб вот-вот выскочит из под шляпы. Ох и видок у тебя будет!..
Даже в желтом свете фонарей было видно как он покраснел, но потом пришел в себя.
— Так вот, — выкрикнул он, — готовься отправиться на небеса. Слезай сражаться и молись о быстрой смерти.
Глаза сверкали, а с губ капала слюна.
— Я пригвозжу тебя вот этой шпагой! — демонстративно потряс он своим орудием, ожидая моей реакции.
— Не играйся, — как ни в чем ни бывало сказал я, — Можно порезаться.
— Что?? — я впервые не узнал его голоса. Он, наверное, тоже.
— Так, — пожал я плечами, — Забота о ближнем.
Лицо милорда налилось кровью.
— Терпеть не могу самоуверенных типов.
— Знаешь, я тоже, — прочистив горло, бросил я, спрыгивая с Астора и вытаскивая клинок, — Олл райт!
Сделав им пару взмахов, я начал в темпе вспоминать приемы из передачи "Шпага — твоя последняя надежда". Друмм стал в стойку. Я тоже. Его выпад был великолепен и достойным учебников.
Металл пропел рядом с челюстью, я парировал, отпрянув. Он провел еще несколько атак, сверкая глазами и разбрызгивая слюну. Я пока отступал и меня спасала реакция. Потом провел рискованный прием кривого размаха, разрезая рукав этого парня.
После этого он буквально взбесился, нанося беспрерывные удары сверкающей сталью. Песнь металла и наши боевые крики, крепко сдобренные сочными идиоматическими оборотами двух языков. В конце концов наши шпаги сцепились в замке. Мы стояли несколько секунд. Милорд яростно шипел.
— Я тебя выследил — ты ездил в лес по поручению Ирэн! Лэндо Лазер! — с сарказмом бросил он. — Поддали из Америки? Женский угодник!
Он оттолкнул меня, так что я рухнул на землю. Увернувшись от двух ударов по местам, где за доли секунды была моя голова, я вскочил, вне себя от ярости.
— Ты меня достал!!! — заорал я, ястребом налетая на Друмма.
Вскипевшая кровь придала новые силы и скорость — теперь я наступал. Милорд, не ожидавший такого, неуверенно попятился назад. Краем глаза я заметил выглядывающие из-за угла женские головки и блестящие глаза. Нежданные зрители. А наша дуэль, тем временем, была в самом разгаре.
— Я хотел вернуть… вам… ваши вещи, — говорил я в паузах между ударами, — В тот день у меня была проблема с одеждой.
— Мне плевать! — ответил мне он. — Я поклялся себе разделаться с вами и я это сделаю.
— …И Америка бейсбол забудет! — продолжил я его безудержные мечтания, — Вот… на!
Двумя мощными ударами я отбил его шпагу и вонзил свою ему в плечо. Друмм замер, прикусив нижнюю губу. Я вытянул лезвие, прикоснулся им до горла милорда.
— Сдавайтесь! — сказал я.
— Никогда! — он сделал неловкую попытку поднять шпагу.
Разозлившись, я выбил ее ударом сапога.
— Кретин! — вскричал я, и уже чуть тише добавил. — Я хотел было извиниться, но… — я, тяжело дыша, глядел в холодные глаза милорда, — … вижу, что зря! Но все равно… Предлагаю забыть о наших разногласиях. Скоро я все равно отсюда уеду. Навсегда.
Я нашарил мешочек с монетами и бросил его Иоганну Друмму под ноги. Он молчал, презрительно скривясь и я сомневался в подобном поведении, если бы мы поменялись местами.
— Ну?! — рявкнул я, — мы в расчете?
— Ладно! — прохрипел он, — Договорились, я забуду о вас.
— Надеюсь, наши пути больше не пересекутся, — убирая шпагу произнес я, отступая к Астору.
Друмм, присев на одно колено, молчал.
Вытерев клинок, я обнаружил на себе несколько порезов, которые не заметил в схватке. Друмм хорошо сражался. Просто ему сегодня не повезло. Бросив на него мрачный взгляд, я пришпорил коня и устремился в сторону гостиницы. Теперь мне едва ли что угрожало.
Бесстрастное лицо Друмма, споря с безразличием диска серебренной Луны, провожало меня ледяным взглядом.
Музыка!.. Блеск! Остановите время!
Эту ночь я проспал в обнимку со шпагой. Во сне же Кендэлл, потрясая неизвестно откуда взявшимися огненными волосами, грозно помахивал пальцем:
— Я еще не спросил, зачем ты пристаешь к моей жене?! — показывая на оживающий портрет Ирэн.
С диким криком я соскочил с постели, заглатывая воздух и ощущая удары сердца где-то в горле. В глаза бил солнечный свет, осушая мокрый от холодного пота лоб. Положительно, встречи с Друммом на меня плохо действовали.
Перекусив куском мяса, овощами и залив все кружкой пенного пива, я поскакал на встречу с личным врачом Моцарта — миссию надо было выполнять.
Меня встретил приятный на вид, худощавый человек средних лет. Я представился биографом композитора.
— Конечно, конечно я рад буду вам помочь, — пригласил он меня, — Что именно Вас интересует?
— Все болезни, которые были у Вольфганга Амадея в жизни, — с деловым видом я приступил к работе, — Кроме этого Ваше мнение обо, всем что может ему грозить в будущем.
— Ну, он… — начал врач.
— И, — заметил я его многозначительный взгляд и улыбнулся, — Это, как вы понимаете, далеко не все вопросы…
Он кивнул.
Врач любезно уделил мне полтора часа, сообщая историю болезни Амадея и других врачебных вещах. В заключение он упомянул об интересных моментах в психике Моцарта и своих взглядах на его дальнейшую жизнь. Надо ли говорить, как это облегчило мои финансы? Но я не жалел — информация стоила того. Да и деньги были все-таки не мои…
Поездив по знакомым Амадея, я составил неплохие краткие досье, хотя объехал не всех. Некоторые меня узнавали. Надо признаться что в это время жили весьма дружелюбные люди. Все они встречали меня как хорошего знакомого Моцарта соглашаясь с тем, что о его жизни стоит написать.
Визит к портному закончился полной удачей и, вечером, когда я открыл шкаф, то увидел неплохой выбор одежды.
Облачившись во фрак, я сел в карету и подъехал к дому фон Лайнетов ровно к 7-и вечера.
В великолепном особняке уже собиралась основная часть приглашенных. Мужчины, в большинстве зрелые, пришли со своими женами и дочерьми. Усыпанные драгоценностями женщины обгоняли друг друга в блеске, оригинальности, и кокетстве. Мужской пол вел себя тактичнее и спокойней. Так, по крайней мере, казалось на первый взгляд.
Везде слышался смех, струился звон фужеров и рюмок. Глаза разбегались от соблазнительных фигурок и томных взглядов. Шипело шампанское и расходился радостный гул.
Виновник торжества, высокий и широкоплечий Леопольд фон Лайнет встретил меня вместе с дочерью. Девушка представила нас друг другу, мы обменялись рукопожатиями.
Я достал купленный накануне подарок Леопольду — серебренная статуэтка Аполлона и поздравил его с днем рождения.
— Спасибо, очень рад! — искренне поблагодарил меня фон Лайнет. — Располагайтесь и чувствуйте себя как дома.
— Ваше здоровье! — взял я с подноса хрустальный фужер с шампанским.
— Очень мило! — улыбнулась Ирэн, касаясь моей левой руки. Леопольд пошел встречать новых гостей, а мы с Ирэн отошли к балкону, разговаривая на отвлеченные темы.
Моцарт заметил меня и подошел к нам. Поздоровавшись, я поинтересовался как у него дела.
— Прекрасно! — кивнул композитор, улыбаясь, — Чем занимаетесь?
— Да так, — пожал я плечами, — Развлекаюсь как могу. Тут отличные вина.
— Да, вы тоже заметили?..
Моцарт был весьма популярен, и не только в будущем — наша светская беседа прервалась на третей минуте — Амадея увела ослепительная женщина с белоснежными волосами…
— Уникальный мужчина, — заметила Ирэн, ожидая моей реакции.
— Безусловно, — кивнул я, размышляя когда поговорить с ним о моем сюрпризе.
Часы пробили уже час ночи, но веселье было в самом разгаре.
Серебристая седина у висков лишь подчеркивала силу и мужественность фон Лайнета. Казалось, он помолодел на десяток лет, не забывая о каждом и уделяя всем долю внимания и любви. Его мягкий баритон слышался везде. Легко передвигаясь, он создавал впечатление леопарда.
Ирэн уделяла в этот вечер мне времени больше, чем кому-либо. Без сомнения, я ей был симпатичен. Это мне пришлось по вкусу, но почему-то часто в разговоре я сравнивал ее с Джойс. Да, запала мне эта красотка…
Несколько раз, по просьбе собравшихся и фон Лайнета, за клавир садился Вольфганг Амадей Моцарт, даря им чарующие звуки неземной красоты. В эти минуты от лика гения, казалось, исходил божественный свет, улыбкой отражаясь на каждом лице.
Я здесь чувствовал себя просто классно — восхитительные танцы, в которых почти неизменно присутствовала Ирэн, сменялись интересными знакомствами и разговорами. Слуги участливо предлагали фужеры с непременным шампанским.
Тем не менее, судьбе было суждено испортить этот прекрасный вечер самым грубым образом.
Сразу после ударов часов в дом ворвалась группа людей в мундирах. Музыка оркестра смолкла. Затихли голоса. Все повернулись к пришедшим.
К старшему по званию подошел фон Лайнет.
— По какому праву гвардейцы врываются в мой дом?! — гневно бросил он, испепеляя его взглядом.
— Именем Его Величества, мы пришли взять под стражу одного из ваших гостей, — вежливо, но твердо произнес гвардеец.
— Некто Лэндо Лазер скрывается здесь от правосудия по обвинению в грабеже и ранении милорда Иоганна фон Друмма.
Кулаки Леопольда фон Лайнета сжались, лицо стало рубиновым и исказилось от ярости:
— Вон из моего дома! Никто не смеет ступать в него без моего разрешения! — весь гнев его выплеснулся в этом крике.
На это гвардеец молча протянул свиток с печатью.
— Это ордер, — отчеканил он, не моргнув глазом.
Пробежав глазами бумагу, Леопольд с каменным лицом возвратил ее гвардейцу. Ко мне повернулись десятки глаз, а Ирэн испуганно сжала мне кисть.
— Лэндо, что случилось? — шепнула она, бледнея.
Я спокойно поцеловал ее руку и подошел к Леопольду.
— Все в порядке, не волнуйтесь, — сказал я, правда, с уверенностью, которую не испытывал.
— Мне очень неловко, — положил он мне руку на плечо.
— Здесь произошла ошибка, скоро все выяснится, — обратился я ко всем собравшимся.
— Не сомневаюсь в этом, — кивнул фон Лайнет, а Ирэн сжала мою кисть посмотрев мне в глаза, — Желаю удачи.
Я повернулся к гвардейцу.
— Вашу шпагу, Лазер! — протянул он руку.
Я отцепил ее и передал ему. Под гробовое молчание мы прошли к дверям. Был слышен лишь стук кованых сапог. У самой двери я повернулся, вдруг кое-что вспомнив.
— Дорогой Моцарт! — позвал я.
Амадей, огибая людей, скользнул ко мне.
— Да, мой друг, — с тревогой спросил он меня.
— Вы безусловно мне ничем не обязаны, — торопливо произнес я, — но я прошу, навестите меня завтра!
Лицо Моцарта странно изменилось. Он выдохнул:
— Конечно, Лэндо, — успел услышать я, выталкиваемый гвардейцами.
Всерьез, конечно, у меня и в планах не было отдать концы в этом времени. Но… Без разговоров и объяснений меня бросили в холодную темноту камеры. За спиной щелкнул замок, оставив меня в мрачных мыслях о ближайшем будущем.
Они, конечно, люди уникальные…
Окоченев от холода и сырости, я, казалось, слышал как скрипят мои кости. Я выходил из камеры через коридор, к свету. Хмурясь с непривычки, я не сразу заметил ждущего меня Моцарта. Надзиратели оставили нас наедине.
— Мне удалось добиться встречи у начальника тюрьмы, — пожимая мне руку, сказал он, — но ненадолго. Чем я могу помочь?
Мы сели на стулья.
— Вряд ли вы вызволите меня отсюда, — печально улыбнулся я, — Но, должен признаться, в вашем случае мной руководило чувство долга.
Амадей заинтересованно кивнул.
— Я здесь совсем недавно. Приехал из Америки.
— Да, да, — кивнул он, — Я рад что вы добились независимости…
— Э-э… — чувствуя некоторое волнение провел я по волосам, — Дело касается несколько иного. Я намеревался показать вам нечто, являющееся не совсем обычной вещью. Не удивляйтесь если что-нибудь окажется непонятным. Кстати, это надо не столько смотреть, сколько слушать.
В его глазах заблестели огоньки. Я достал из кармана набросок на бумаге.
— Прошу вас сходить в банк получить это. Они предупреждены на всякий случай. Вот ее внешний вид.
Моцарт с недоуменным видом взял листок. Я вкратце объяснил, что к чему. За мной уже пришли.
— Я сделаю как вы просите.
— Поймите одно, — сказал я, по настоящему волнуясь за результат моих действий, — Это сверхсекретная вещь. Я вам доверяю. Больше мне нечего добавить — вы поймете все сами.
Решетчатая дверь со скрипом захлопнулась за моей спиной. Мне оставалось надеяться, что внутреннее чутье не подвело меня. Амадей — тот человек, который может узнать о музыке ХХ века.
Потянулись долгие часы. Тысячу раз я казнил себя за очевидные промахи и ошибки. К вечеру нервы уже звенели от напряжения. Словно дар неба услышал я скрип замка. Недовольный надзиратель проворчал:
— Ха!.. Это же надо, отпустили под залог! Тебе повезло, парень!
Но я его не слышал. Сердце пело и я понимал, что все, или большая часть задуманного сработала!
Выбежав в приемную комнату, я едва не столкнулся с Моцартом. Он с нетерпением ждал меня, его глаза горели звездным огнем, волосы были взлохмачены.
— Скорее выйдем, милорд, — торопил он меня.
— Да-да, — кивал я, с наслаждением впитывая свежий воздух и параллельно подготавливаясь к предстоящему разговору. Неожиданно мне пришла в голову светлая идея не говорить ему практически ничего. Это опасно. Но удастся ли загнать джинна в бутылку?
Мы вышли на улицу.
— Дорогой Лэндо Лазер! — хрипло начал Амадей, подходя к карете, — Ради бога, объясните, что это за шкатулка удивительных звуков.
— Я ожидал это! — вздохнул я, — Правда, предупреждаю, не в моей власти много вам сообщить.
— Я весь во внимании, — с трудом возвращая спокойствие, сказал он.
— Этот предмет настолько чужд вам, вашему обществу…
— Я догадался, — перебил он меня.
— Это не шкатулка, как вы это понимаете, а изделие, издающее записанные на диск звуки.
— Это не связано с Дьяволом? — резко спросил он, вдруг серьезно на меня посмотрев.
— Нет, — успокоил я его, — Это сделано обычными людьми и не имеет к Магии никакого отношения.
— В это трудно поверить, — слабо улыбнулся Амадей, но вместе с тем облегченно вздохнул.
Мы поймали карету и рванули к дому Амадея. Цокот копыт, уносивший меня все дальше от малоприятного здания, называемого тюрьмой, действовал на меня подбадривающе. Я почувствовал себя гораздо увереннее, чем прежде.
— Это всего лишь тонкая техника высокого уровня, — спокойно произнес я.
— Но… это просто сложно описать!., - в волнении говорил Амадей, — Совершенно неожиданно для себя я обнаружил там свои собственные темы, но переработанные просто невероятно — с удивительными звуками, которые просто не встретишь в природе!
— Вас наверное заинтересовало, как оно это играет?
— Нет! — неожиданно сказал Моцарт, — Только мелодии. Звуки хрусталя, незнакомые тембры, а темпы некоторых тем просто не сумел бы сыграть ни один человек на Земле!
— Вы правы, — вздохнул я, чувствуя, что закапываю себя все глубже, — Это играл не человек, а точно настроенный тонкий механизм. Вот и все.
С новостью о компьютерах, я вряд ли бы попал в десятку.
— Знаете, Лэндо, — посмотрел он на меня своими чистыми глазами, — Это просто сводит меня с ума, но мне, наверное прийдется примириться с мыслью, что на подобном механизме мне вряд ли удастся сыграть?..
Мне очень тяжело это делать, но пришлось. Словно зачеркивая что-то важное, я мотнул головой. Лицо его потеряло живость и стало просто усталым лицом усталого человека. Он беззвучно откинулся на спинку сидения.
— Я наверное зря сделал, что вообще втянул вас в это дело, — чувствуя себя очень паршиво, хмуро сказал я.
Мне хотелось оказаться сейчас где-нибудь на другом конце света.
— Нет, — твердо произнес Моцарт, — Вы все правильно сделали. Ведь вам это подсказывало ваше сердце?
Поразмышляв секунду, я кивнул.
— Вы правы. Это действительно так.
Он видел меня словно насквозь.
Карета остановилась.
— Я сейчас… — Амадей сделал движение к дверце.
— Подождите! — тронул я его за предплечье. Он обернулся.
Секунду я колебался, но… Что-то, находящееся наверное глубже меня, сделало свой выбор.
— Я не могу сделать то, что вы просите, но я скоро уеду навсегда и… может быть… вы хотели бы прослушать мелодии еще раз?..
Глаза Амадея расширились и вдруг вспыхнули знакомым огнем.
— Конечно. Я был бы вам за это очень благодарен, — сверкнул он улыбкой.
Вот из такого материала и созданы сны!
Мы оказались в небольшой комнате, обставленной по последней моде ХVIII века. Амадей сделал приглашающий жест. Мы сели в просторные кресла, обитые сверху синим бархатом.
— Констанция уехала с детьми к матери. Слуги отпущены до утра.
— Прекрасно! — улыбнулся я и пригубил рюмку с ароматным коньяком, — Нам никто не помешает.
Компакт-плейер «Синтезес» стоял напротив, горделиво поблескивая клавишами и цветным пластиком. Он выглядел неким пришельцем среди средневековой мебели и газовых фонарей.
Я коснулся настройки. По панели забегали огоньки, переключая режимы. Я откинулся на спинку кресла, незаметно наблюдая за Амадеем.
Первые звуки музыкальных синтезаторов рассекли пространство комнаты. Веки Амадея затрепетали, а рот напряженно приоткрылся.
Эффект «ветра» сменился звучным щелчком. Тончайшие переливы и… мощная ритмичная музыка, подкрепленная феерическим набором электронных ударников, вихрем ворвалась в нас.
Воздух взорвался десятками сверхбыстрых аккордов, которые оттеняли множество звуков, не имеющих, пожалуй, названия в обычном языке. Но это было только начало. Через несколько мгновений вступила главная, классическая тема.
— Бах!., - скорее почувствовал, нежели услышал я голос молодого гения.
Да, это был великий предшественник, его, Амадея.
Несколько известных мотивов переплелись и, в конце концов, остался лишь один… Нежные звуки женского хора чудесным образом гармонировали с инструментами, рожденные компьютером, придавая всему сверхъестественную окраску.
Моцарт, напряженный, как струна, с порозовевшим лицом слушал, нет, внимал музыке, струящейся, а временами просто выплескивающейся из двух небольших акустик-систем «Cинтезеса». На его лице сияла солнечная улыбка…
У меня пронеслась мысль что этот человек просто живет музыкой, отдаваясь ей без остатка. Я увидел это, когда мы встретились еще впервые. Сейчас я вновь убедился в этом.
— Счастливый человек, — мелькнула у меня мысль.
Пожалуй, это было так.
Когда началась "Звездная симфония номер 40", Амадей встал и прошел к окну. Хрустальный звон разнесся в воздухе и Моцарт закрыл глаза беззвучно улыбаясь. Его пальцы делали быстрые движения, отбивая ритм.
Мелодия, пережившая несколько веков, а может и тысячелетий предстала сейчас в ином блеске. Космические эффекты, множественное эхо, скоростные удары, в том числе и сердца — компьютеры показали феерическую музыку и сделали все что смогли.
Это было фантастично!
Правда, что компьютеры без воображения человека? Я не мог отделаться от мысли, что все-таки основная красота заключалась в одном — Мелодии, сочиненной Моцартом. Что все остальное без этого невысокого, хрупкого юноши-мужчины со светлыми волосами и бледным лицом?..
Сейчас он был счастлив, как ребенок, наслаждающийся чем-то волшебным. Я был рад этому и не преувеличивал на свой счет. Таких как я на свете миллионы (впрочем, я, конечно, по своему достаточно уникален). Мне удалось хоть чем-то отплатить этому человеку из прошлого. Сознание этого факта приятно согревало мое грешное «эго»…
Диск окончился и «Синтезес» затих в ожидании следующих приказов.
— Это непередаваемо, истинный бог! — сказал Амадей, погруженный отчасти в свои мысли.
Я бесшумно поставил новый, последний диск. Моцарт повернулся лицом к окну и застыл в ожидании.
В самом конце он перевел взгляд на компакт-плейер и в момент, когда последние звуки растворились в вечерней, нет, уже ночной тишине, Амадей медленно подошел к устройству и вытащил диск, переливающийся радугой в неровном свете газовых фонарей.
Посмотрев несколько секунд на него, он протянул его мне.
— Спасибо, Лэндо, — произнес он усмехнувшись.
— Ничего особенного, Амадей, — с улыбкой взял я диск и пожал его протянутую руку.
Если требуется добиться максимальной эффективности, надо пользоваться своей силой открыто и честно.
Луна тысячу лет лила на Землю свое жидкое серебро. Тем же она занималась и сейчас, когда я подъехал к "Гордому петуху". Людей на улицах было мало. Случайно глянув на свое окно, я с удивлением заметил бледные тени. Кто-то с фонарем явно занимался обыском моей комнаты.
Мне это очень не понравилось, но это было не главное. Возник животрепещущий вопрос — куда бы, от греха подальше, спрятать систему?
Расплатившись с кучером, я постоял у входа, размышляя над новой проблемой. Потом мне пришла в голову хорошая мысль.
Сходив за Астором, я резво вскочил на него и прикрепил мешок к седлу. Прийдется делать обратный путь к самому безопасному местечку в этом времени. Лучше, чем в Конфетке, «Синтезес» вряд ли сохранится.
Спустя чуть более часа я вновь въехал в ворота Вены. К себе я спешить не хотел, поэтому свернул к дому фон Лайнетов и вскоре поравнялся с хрупкой фигуркой, в которой узнал Ирэн. Соскочив с коня, я подошел к ней.
— Вас освободили! — не веря глазам, улыбнулась девушка, протягивая руку.
— Да, — улыбнулся я, целуя ее, — Думаю, вышло недоразумение, которое скоро прояснится.
— Ну и отлично! — весело засмеялась девушка, — Кстати, расскажите мне об Америке?..
Разговаривая, я не заметил сначала подобравшиеся сзади и спереди группы смутных личностей. Когда же я увидел их, мое осторожное сжатие рукой предупредило Ирэн.
Три человека в масках, нечетких в свете фонарей, надвинулись со всех сторон, отрезая пути к отступлению. Дело грозило обернуться далеко идущими последствиями.
Я обхватил рукоятку шпаги и прижал спиной Ирэн к стене.
— Что вам надо? — крикнул я им.
— Эта милашка за твоей спинкой! — сказал самый крупный из них, стоявший в середине. От его голоса веяло кровью и льдом.
— А Луну?., - поинтересовался я, мысленно прикидывая с кого начать.
— Ты… — рявкнул детина справа, — Если хочешь еще попортить собой воздух, катись пока есть чем.
— А в ином случае, — с хохотом подхватил третий, — мы сделаем этот славный город подарив им кубок из твоей симпатичной головы.
— Крутые парни, — протянул я и посмотрел на них взглядом, каким оценивают лошадей при покупке.
— Что так душно? — сокрушенно заметил второй, демонстративно нагнетая на себя воздух шляпой.
— Может света не хватает? — рявкнул я, вдруг разозлившись. Лезвие шпаги выросло перед носом главаря.
— Что ж, — отеческим тоном произнес он, вздохнув, — Мы предупреждали!
Не дожидаясь конца фразы, я с диким криком прыгнул к первому. Он отразил первый удар, но мой то был двойной! Приятно было видеть как с его красного лица слезла ухмылка, сменяясь выражением удивления, когда острие шпаги вонзилось в бок. Его вопль отозвался в моем сердце нежной музыкой, одним умником было меньше. Я не видел как он рухнул — уже завязывалась стычка с двумя оставшимися головорезами и я благодарил бога за то, что увлекался в школе не только бейсболом, но и фехтованием.
А если бы не Дюма?., - вдруг пронеслось у меня в голове.
Я легко ранил еще одного, и тот на время тоже вышел из игры. Минуту разлетался металлический звон скрещивающихся шпаг. Потом начался обмен любезностями с главарем. Надо было заканчивать — я начал выдыхаться. Наконец, обманным движением мне удалось выбить шпагу у главаря. Едва я уже решил, что победа за мной, как воздух разорвал женский крик.
Крик Ирэн.
Резко повернув к ней голову, я увидел, что бандит, раненый в плечо, держит Ирэн за волосы, приставив к ее горлу нож.
— Брось шпагу, ублюдок! — рявкнул он, делая легкое движение, и я увидел в слабом свете фонарей тонкую струйку крови. Ирэн, вскрикнув, закусила губу.
— Ладно, — сказал я и бросил шпагу.
Главарь подошел ко мне с наглой улыбкой и звучно ударил меня в челюсть.
— Это тебе за Фредди, скотина, — потирая руки сказал он, отходя, — жаль, что нет приказа тебя прикончить.
— И времени тоже, — хмуро заметил его сообщник, — Быстрее, милорд будет недоволен.
— Заткнись, идиот! — бросил тому главарь.
Они потащили отбивающуюся девушку к карете.
— Что ж, — подумал я, касаясь скулы. Как и ожидалось, она оказалась рассеченной, — Оставили меня в живых? А зря. Милорд, да? Теперь вы точно получите от меня билет в один конец!
Подозвав Астора, я, поморщившись, вскочил на него и поскакал вслед за похитителями. Стук копыт вел в сторону Дуная. Я уже неплохо ориентировался в городе, поэтому сообразил как срезать путь.
Несколько минут бешеной скачки и я, оставив за спиной несколько улиц, оказался впереди головорезов. Вдали я увидел приближающуюся карету.
— О`кей! — прибавил я себе очко.
Теперь надо было подготовиться к встрече. Отослав Астора изучать окрестности, я смерил взглядом окружающие меня дома. Однако стук копыт неподалеку не покидал меня ни на секунду.
И так, за ограниченный лимит времени надо взобраться на арку вот этого особняка с жестяной крышей — это давало широкие горизонты и действий и обзора. Как можно скорее я поднялся по стене и едва дыша, старался не сорваться с узенькой выпуклости.
Долгожданный цокот раздался почти подо мной. Увидев голову лошади, я прыгнул вниз. Сапоги ударились о крышу кареты. Прикусив губу от боли в ногах, я обратил внимание на старого знакомого, управляющего лошадьми. Его красное лицо повернулось ко мне и я не упустил шанс оставить на нем автограф сапогом.
Охнув, он полетел с сиденья. Пожелав ему несчастливого пути, я подтолкнул его к встрече с землей. Вытирая от заливающего пота глаза, я сел на свободное место. Сзади послышался недовольный чем-то, наверное, моими действиями, рев главаря. Карета, под моим чутким управлением, резво помчалась прочь от моста. Теперь пора было включать план «b».
Передав на волю Всевышнего вожжи, я полез на крышу. Крикнув девушке «пригнись», я ногами влетел сбоку в карету, распрямляя таким образом некоторые извилины наглецу. Тот клюнул носом и отключился.
Испуганная, но счастливая Ирэн, закрывая разорванную блузку, бросилась ко мне на шею, дав, наконец, выход слезам.
— Как я вам благодарна! Этот… самец угрожал мне, — всхлипывала она у меня на плече, — Если бы не вы…
Нежно прижимая ее к себе, я не заметил открывшейся раны на моей скуле. Зато кое-кто оказался более внимательным.
— О боже! — прикрыла леди рода Лайнетов губы тонкими пальцами. — Кровь!..
— Ерунда! — отмахнулся я, но Ирэн не стала обращать на меня внимание.
Оторвав кусочек ткани, девушка осторожно приложила ее к моей ране.
— Ничего особенного, — улыбнулся я, вытирая краем пальца у нее с лица каплю своей крови.
Вручив себя ее власти, я уже забыл про боль, наслаждаясь потоком нежности, идущим от Ирэн. Пребывая на десятом небе, я вдруг рухнул вниз, во всех смыслах. Девушка в испуге смотрела на меня, ничего не понимая. Мне же скоро стало ясно — случилось худшее. Никогда не надейся на богов, ненадежные они типы.
— Что такое? — спросила Ирэн, качаясь из стороны в сторону. Ей ответили вопли проносившихся мимо прохожих.
Все еще лежащий у наши ног главарь супербойцов теневой Вены вдруг очнулся и сообразив после удара о дверцу, что дело не блеск, решил покинуть эту несчастливую для него карету. Причем он был совершенно прав, она грозилась стать такой и для нас. Поэтому я решил действовать.
— Стой! Куда ты! — раздался за спиной испуганный голос.
— Взбесились лошади! — крикнул я, выглядывая из кареты.
Колесо кареты наскочило на что-то массивное и, жуткий удар потряс эту деревянную крашенную коробку. Нас с Ирэн бросило вбок, едва не вышвырнув наружу (до сих пор удивляюсь, как мы не свернули себе тогда шеи!). Откуда-то снизу донесся вой бандита — кажется, ему досталось больше. Но нам было не до его проклятий.
Мы все неслись прямо к темному остроконечному особняку.
— Нам прийдется прыгать! — крикнул я.
— Но это дом Друмма! — воскликнула Ирэн.
— Сейчас не до суеверий, — бросил я, ясно осознавая, как истекают отпущенные нам недолгие секунды.
— Я боюсь! — чуть не плача, произнесла Ирэн.
Неожиданно сквозь шум этого портативного района катастроф, пробился еще один звук. Обернувшись назад, я издал радостный вопль.
— Астор, малыш, выручай хозяина! — бросил я черному коню. Какое счастье, что он следовал за мной. До дома было несколько десятков ярдов — я никак бы не успел добраться до поводьев с такой скоростью. Черный друг резко приблизился, и было видно как с его губ срывается пена. Я схватил девушку за талию.
— Ирэн, держись! — заорал я. Меня перекрыл женский вопль.
За две секунды до столкновения с оградой я, собрав все силы в едином импульсе, прыгнул на Астора.
К счастью, я не ошибся в оценке расстояния и бульдожьей хваткой ухватился за седло. Ирэн обрела равновесие и помогла мне сесть рядом с ней. С оглушительно стучащими сердцами мы наблюдали, как кони на полном скаку, сокрушили деревянную ограду. По пути в щепки разлетелось несколько летних столиков, после чего карета с сумасшедшим грохотом врезалась в стеклянную веранду.
— У тебя все в порядке? — тихо спросил я, всматриваясь в ее глаза.
— Да, Лэндо… — устало улыбнулась она, положив голову мне на грудь.
Я глубоко вздохнул и устало зарылся ртом в ее волосы…
Мы победили! Все довольны?
Наконец этот безумный день кончился. Я и Ирэн не спеша подъезжали к розоватому особняку. Прекрасный и величественный днем, ночью же он выглядел просто шикарно! Многочисленные огни освещали высокие окна, отбрасывая сверкающие блики на покрытую росой траву лужайки.
Проживший всю жизнь в каменных джунглях Нью-Йорка, я только сейчас оценил то, чего мы лишены там!
Мы с Ирэн негромко переговаривались о происшедших событиях, вспоминая негодование экономки Друмма, когда она вытащила из груды дерева, в которую превратилась карета, полуживого бандита. Разговор поддерживал Астор своим довольным фырканьем.
Нас встречал встревоженный Леопольд фон Лайнет.
— Ирэн! Моя девочка! — быстро спускался он по лестнице, — Что? Что случилось? Милорд?! — Его глаза скользили то на дочь, прикрывающей разорванную одежду, то на меня, помогающему девушке спуститься.
— Уже все хорошо, — бросилась она к отцу и нежно прижалась. Я смущенно стоял рядом с Астором, делая вид, что поправляю седло.
— Меня попытались похитить, — с жаром объясняла Ирэн отцу, — Если бы не отвага этого благородного человека…
Их взгляды сошлись на мне, и я был вынужден повернуться.
— Ничего, пустяки, — улыбнулся я.
— Он рисковал жизнью, скрестив шпагу с тремя головорезами, — словно не замечая говорила она.
Глаза фон Лайнета заблестели. Подойдя ко мне, он хрипло произнес:
— Я выражаю вам всю признательность, — его голос дрогнул, — которую может выразить отец спасенной дочери. С первой же секунды вы показались мне честным и мужественным человеком. Вот моя рука, — протянул он сильную кисть, — и впредь считайте мой дом как своим.
Неловко улыбнувшись, я пожал ему руку.
— Всегда к вашим услугам!
Ирэн со служанкой ушли в дом, где могли решиться проблемы с одеждой. Мы с фон Лайнетом поднялись в его гостиную. К своему неудовольствию, я обнаружил там сидящего Друмма, с которым Леопольд решал деловой вопрос. Друмм вел себя поразительно дружелюбно, словно позабыв о наших разногласиях.
— Я забрал заявление, — хитро улыбнулся он, — после обдумывания и разговора с фон Лайнетом.
— Прекрасно, — кивнул я в ответ, — Надеюсь, в будущем не появится вражды между нами.
Друмм выразил желание, как и фон Лайнет, услышать рассказ о событиях этого вечера.
Потягивая дорогое вино, я начал. Леопольд Лайнет с возрастающим восхищением следил за повествованием, тогда как лицо Друмма постепенно начало походить на резиновую маску.
К концу спустилась преображенная Ирэн. Она кое-где дополнила мои слова.
— Все-таки хорошо, что я ходила сегодня к Мари? — игриво погладила она руку отца. Тот покачал головой.
— Я не хотел бы подвергнуть тебя опасности снова!
Однако фон Лайнет извинился, вспомнив о Друмме. Видимо, проблема была серьезной, потому что он торопливо поднялся с ним наверх. Я же продолжал потягивать рубиновый напиток, восхитительным огнем насыщающий мои нервы.
Я провел мило время, наслаждаясь комфортом, обществом прекрасной девушки и потягивая вино по ходу дела… Однако поймал я себя на том, что подсознательно снова и снова вспоминаю Джойс, невольно сравнивая ее с Ирэн.
Когда часы пробили двенадцать ударов, меня стукнуло, что пора заканчивать с вином, если у меня в планах самостоятельно вернуться на Асторе. В голову лезли всякие неприличные мысли, причем краткость расстояния между мной и Ирэн всячески это подогревала.
— Думаю, милая Ирэн, — неровным голосом сказал я, — мне пора к своему «Гордецу».
— Очень жаль! — огорчилась девушка.
Автоматически я вскинул руку с часами и еще быстрее спрятал ее, когда сообразил, к чему это может привести.
— Кретин! — мысленно дал я себе пинка, — Мир развалится, если Ирэн их увидит!
К счастью, девушка смотрела только на мое лицо.
Нетвердо чувствуя себя на ногах, я рискнул сделать шаг. На этот раз повезло. В этот момент спускался Леопольд.
— Вы уже уходите? — с сожалением спросил он.
— Да, мне пора, — пожал я плечами.
— Обязательно приходите завтра! Я устраиваю бал в вашу честь!
— Что вы! — запротестовал я, в красках представив возможные последствия.
К тому же мне совсем не улыбалось получать широкую известность — это могло что-нибудь попортить в Истории. Но фон Лайнет был неумолим.
— Нет-нет! — пожимая мне руку сказал он, — Это событие надо отметить.
— Ну если только в тесном кругу, — пожал я плечами.
— Конечно, — согласился он, — Если вы настаиваете.
— Спасибо.
И направился к двери.
Я провожу вас, Лэндо! — встала Ирэн.
— Почту за честь, — улыбнулся я, предлагая ей руку.
Мы вышли вниз. Я с опаской глянул на ступени. Да…
Сумев тем не менее спуститься, я более твердой походкой подошел к Астору, стоявшему недалеко.
— Ну вот, — вздохнул я, положив руку на седло.
— Лэндо, спасибо еще раз! — сказала Ирэн.
Ее глаза сейчас напоминали сверкающие над нами лучистые звезды.
— Я должен был это сделать!
— До свидания, — сказала она тихо, когда я приготовился взобраться на коня, — Нет! Подождите!
— Да? — повернул я к ней свое лицо.
Не успев ничего сообразить, я вдруг почувствовал на своих губах мягкие ароматные губы, а мою шею обвили нежные руки…
Простояв вот так минуту, а может и пару веков, мы, наконец, с обоюдным сожалением разомкнули уста, находясь еще в струях блаженства. Понимая ненужность слов, я вскочил на Астора. Но в последний момент успел заметить в одном из окон жестокую усмешку Друмма. Он сжал рюмку, которую держал в руке, и до меня донесся звук хрустнувшего в руке хрусталя.
Ох уж эти мне H.-Sapiens!.. молнией их что-ли стукнуть?
На следующий день в обед ко мне пришел Амадей. У меня гудела голова, но я не подавал вида. Он завел разговор о музыке.
Амадей до сих пор был под впечатлением услышанных мелодий.
— Они мне открыли совершенно новые горизонты звуков, — всплеснул он руками.
— Я рад, что моя музыка вам запомнилась, — улыбнулся я.
— Поверите, — сказал Амадей, — мои руки всю ночь переписывали мелодии по памяти.
— Что-о-о…? — у меня отвисла челюсть.
— Для меня это несложно, — продолжал он, — Вполне обычное занятие. Кстати, в вашу честь устраивается бал?
— Да, — рассмеялся я, — Что-то в этом духе. Но в принципе не из-за чего особенно и говорить.
Разговор незаметно перешел на вечернюю стычку. Я не стал себя расписывать героем, просто сказал, что мне в ней повезло. Амадей высоко оценил мои действия, после чего пожелал мне удачи, и мы раскланялись.
В течение дня я узнал, что вооруженные силы стянуты к какому-то стратегическому объекту. Это не заинтересовало меня. Но еще кое-что меня просто взволновало — после полудня было совершено нападение на Моцарта. Его избили и ограбили. Налетчик был одет в одежду, аналогичную моей, в маске и профессионально скопировал мой смех. Несмотря на это, композитор отказался от расследования. Узнал я это около шести вечера.
Первой мыслью было — ехать к Моцарту, но мне сообщили, что его нет дома. С тяжелым сердцем я поехал на бал к фон Лайнетам. Поразительно, но там Амадея тоже не было. Ирэн, не отходя от меня ни на секунду, сумела немного поднять мое настроение. Стараясь не портить праздник, где был "Grand person", я дарил улыбки и радость. Однако в глубине мозга меня мучила тревога.
Друмм как ни в чем не бывало кивал мне и живо включался в разговоры, тем более что никто не осмелился бы отказать ему, кроме меня. Но мне было не до него. Говорят, побывав на одной вечеринке, ты побывал на всех. Это в определенной степени верно, но мне никогда не попадалась вечеринка лучше этой. Дружеское отношение фон Лайнета, обилие веселых друзей, музыки, прекрасная девушка, обращающая на тебя все внимание! И самое главное — она окончилась совершенно мирно, в отличие от предыдущей.
Надо ли что-то еще? Но мысль об Амадее неотвязно следовала за мной. Чтобы хоть чуть отвлечься, я много пил.
Бал продолжался до трех утра. После чего многие гости начали разъезжаться, тепло прощаясь со мной и фон Лайнетами.
Я тоже решил, что пора и вскорости подошел проститься с Леопольдом.
— Ну как, милорд? — похлопал он меня по плечу.
— Было потрясающе! Спасибо! — пожал я ему руку, — Я этого никогда не забуду. До встречи!
C Ирэн мы нежно расстались.
— Спокойной ночи! — шепнула она мне, коснувшись моих еще влажных от поцелуя губ.
— До завтра, — улыбнулся я.
Астор в этот день отдыхал у "Гордого петуха", поэтому обратно я возвращался в карете.
Вспоминая горячее прощание с Ирэн, я почувствовал нарастающую в груди бурлящую силу. Мне стало жарко.
— Эй! — крикнул я вознице, — Дальше я пойду сам!
— Как скажете, господин, — кивнул он.
Покачиваясь, я выбрался из кареты. Поправил шпагу и бодро зашагав вперед, чувствовал, как алкоголь из выпитых бутылок приносит вред моему организму — в глазах все качалось и терялись очертания. Однако сейчас мне было море по колено.
Уже рядом с гостиницей я заметил странную тень, но смахнув это на проделки зрения, не обратил на это внимания. А зря…
Ночью, когда мое усталое тело уже расслабилось в предвкушении сладостного сна, а голова погрузилась в живой туман грез, меня грубо вырвали из блаженного состояния. Последнее, что я помню, это был гигантский волосатый кулак, врезавшийся в мою челюсть и стремительное приближение пола…
В чувство меня привел поток ледяной воды. Я стоял перед глухой стальной дверью, поддерживаемый двумя дюжими молодцами. Глаза заливала кровь. Во рту стоял соленый привкус. Кажется, меня недавно били.
Мрачная дверь с оглушительным скрежетом отворилась, резанув меня по нервам.
— Пожалуй, поспать сегодня будет проблематично, — подумал я, не в силах двигать окровавленными губами.
Передо мной был черный проем. От него веяло холодом и запахом смерти. С ужасом в ошеломленном мозгу я сообразил, что меня собираются отправить именно в этом направлении… Едва я это понял, как почувствовал, что лечу во мрак. Скользнув по мокрым камням, я успел обернуться и крикнуть:
— Почему? Где я?!
Фигура в черном ткнула в меня толстым пальцем.
— Ты обвиняешься в умышленном убийстве Леопольда фон Лайнета! Суд завтра, но ты там не нужен! А казнь… — он загоготал зловещим хрипом, — сегодня утром, в девять ноль-ноль! Ты уже — покойник!..
После этого непроницаемая чернота разделила нас.
Неплохая тюрьма. Выглядит крепкой.
Я не мог спать. От моей одежды остались жалкие обрывки. Страх проникал вглубь потрясенного мозга. Боже! Я, волей случая оказавшийся в этом времени, попал в тюрьму!
В какой-то момент мои нервы не выдержали, и я рванулся к двери, колотя по металлу, в кровь разбивая кулаки. Из моего горла вырывался истошный крик:
— Убийцы! Выпустите меня отсюда! — Ответом было лишь капание с потолка.
Наконец, обессиленный, я опустился на пол. На него упали две прозрачные слезы…
Спустя неизвестно сколько времени, я заметил тоненький поток света, струившийся от решетчатого окошечка в двери.
— Ну, что ты, размазня, слабак! — рявкнул я на себя, — Сдался, как заяц!
— Придумай что-нибудь! — стукнул я кулаки друг о друга. Боль под засохшей коркой крови заставила меня вскрикнуть. Холод уже не так сковывал члены. С приходом тепла возвращалась и надежда. Однако появилось новое бедствие: в дальнем углу камеры послышалось поскрипывание, а затем крысиный писк. Я задрожал, теперь уже не от холода… Это было паршивым открытием.
Различалось несколько тонких голосков и вот уже неровные силуэты скользнули ко мне. Кожей ног я ощутил лоснящийся мех. Издав вопль, я подскочил, выпучив глаза.
— Проклятие! Дайте же мне что-нибудь!
В ответ на квадрате света выросла крыса. Она подняла голову, разевая пасть, полную рядами острых зубов и вперила в меня кроваво-красные глазки.
— Катись вон, тварь! — крикнул я ей. Неожиданная ярость застлала мне глаза. Представив на ее месте Друмма, я пиннул грызуна. Ее истошный визг мне надолго запомнится. После этого я откинул вопящего грызуна в угол, откуда он и появился. Остальные ее сородичи, бросив на меня несколько голодных взглядов, убрались. Несомненно, скоро вновь надо ожидать их визита.
Прислонившись к холодной стене, я прикрыл глаза ладонями. Неожиданно раздался металлический скрип. Дверь медленно открылась. Я сощурился с непривычки. В проеме стоял черный силуэт. Но сверху отсвечивались знакомые рыжие волосы. Я знал, кто это.
— Итак, мой незадачливый друг, — раздался насмешливый голос, — наконец вы получите все, что с вас причитается! Как ждал я этого момента…
Теперь мне хорошо было видно лицо.
— Ну что, — процедил я, — слабак, не мог сам прикончить? Приплел сюда власти? И в чем обвинил — в убийстве фон Лайнета! Ха-ха, — добавил я с веселостью, от которой был далек, — Кретин, да он живее тебя!
— Ну это как сказать, — язвительно улыбнулся Друмм, — я не соврал! Он мертв, заколотый кинжалом, который ты, кстати, недавно купил.
— Подонок! — я похолодел и рванулся к нему, выбрасывая кулак. Он легко отбросил меня назад.
— Мне не трудно было бы тебя убить — я хотел досадить этой смазливой кошке!
Лицо его исказилось. Глаза сияли бешенством.
— Это будет мощный удар для нее — когда тебя казнят.
Однако через секунду он засмеялся торжествующим смехом. Ощупывая ноющую скулу, я затравленно смотрел на этого кретина. Друмм неожиданно сделал резкий жест и что-то прошипел.
Появились два надзирателя, заковавшие одну за другой все мои конечности.
— Итак! — послал Друмм мне ослепительную улыбку, — Концерт окончен — занавес опускается!
Я послал ему самое грязное ругательство, которое только знал. Но лишь почувствовал себя собакой, которая лает, а не… Через секунду дверь захлопнулась.
Бесконечно долго тянулись часы. Редко удавалось погрузиться в нечто, отдаленно напоминающее сон. Нет, мне не снились кошмары, просто что-то колоссальное и темное неотвратимо надвигалось на меня и… Вздрагивая, я со стоном просыпался.
С каждой минутой, с каждой упавшей сверху каплей уходила моя надежда…
Сейчас, очнувшись, я повернулся к часам, на них было 8:50. Чуть больше десяти минут до конца. Сейчас меня выведут. Серая крыса пронеслась через камеру и, разинув пасть, что-то пропищала. Мне было на это совершенно наплевать.
В комнату заглянуло красное лицо надзирателя.
— Еще пять минут, дорогуша, и… — он закатил глаза, потом прыснул со смеху, убирая голову, — передай моей мамаше привет! Ага?..
Несмотря на прилив злости, которую он у меня вызвал, я с горечью осознал, что он вполне может оказаться прав. Лицо исчезло.
Дернул кандалы, прибитые к стене, но они, как и ожидалось держали крепко. Все.
Это конец.
В довершение снова послышался визг крыс. Тяжелый рев вырвался из моей груди, теперь я легкая добыча для этих тварей. Но надеюсь, меня уведут раньше, чем…
Наиболее прыткая подскочила к ноге и куснув за палец. Я едва сдержал стон и выругался, замотав головой.
Однако… Что-то здесь было не так.
Я почувствовал усиливающийся запах озона. В воздухе ощутимо нагнеталось безмолвное напряжение.
Нахальная крыса подняла удивленно нос и застыла, разинув пасть. Ощущение неотвратимой смерти настолько отравило мой мозг, что я поначалу не обращал внимания на изменения вокруг.
Краем глаза подсознание заметило в темноте нечто вроде разбегающихся молний. Одна из них испепелила всех крыс; я медленно вывернул голову в сторону двери. В этот момент на долю секунды в воздухе возник двухметровый призрачный диск. Из него материализовался человек в светящейся одежде, плотно облегающей стройное тело. Выглядел он, словно сотканный из лучей.
У меня вдруг пронеслась сумасшедшая мысль: может это ангел? Правда, крыльев не было, но ведь он и так парил, не касаясь пола. Однако, ослепленный его сиянием, я не разглядел лица.
Паря в воздухе, он приблизился ко мне. Вытянув руку, незнакомец коснулся оков на моей левой руке. На секунду я почувствовал электрический разряд. Кандалы с треском разлетелись, освободив мое затекшее запястье.
Я был так ошарашен, что не мог выдавить ни слова. По камере раздалось лишь позвякивание остальных моих оков. Я стоял, не веря в происходящее. Но моего спасителя, кажется это мало заботило.
Солнечный человек безмолвно повернулся к двери. Из его глаз вылетели два фиолетовых луча и пробуравили ее насквозь. Я оцепенел. Дверь с силой распахнулась, отворяя поток света. Незнакомец кинул в проем несколько шариков, взорвавшихся серым газом и мои недремлющие тюремщики попадали на пол.
Уклонившись от комментариев своих действий, он вернулся к тому же призрачному диску и растаял в сгустке голубых молний.
А теперь вернемся к реальности!
Я наконец смог сделать вдох. Уняв запоздалую дрожь и затаив дыхание, я ринулся вперед, едва веря в фантастическое освобождение.
Вид лежащих во всех положениях, похрапывающих тюремщиков, отмел все сомнения.
Боль в легких вывела меня из оцепенения и наружу из тюрьмы. Выбежав из коридора, я мог уже вздохнуть. Пьянящая радость свободы дала прилив сил — и, словно, не было кошмарной ночи, — я гепардом несся по лестницам наверх. Встревоженных мною часовых я, не волнуясь, уложил в обнимку на пол.
Наконец я пружиной вылетел из здания тюрьмы. Спрятавшись, я лихорадочно соображал о своих дальнейших действиях. От моей унылости не осталось и следа. Я вновь был готов выступить против всего мира!
Обогнув здание, я прикинул в уме первоначальный план. Комната в гостинице наверняка оцеплена — Друмм не любил случайностей, у фон Лайнетов было опасно показываться — гвардейцы могли быть и там…
Я с горечью вспомнил нежное лицо Ирэн. Бедняжка, как ей сейчас тяжело! Болью в сердце отозвалось воспоминание о фон Лайнете — добродушный, честный человек, настоящий аристократ. Проклятый Друмм!!!
Моцарт… Я не знал, как быть с ним и целью моего визита в это удивительное время.
Глянув на часы, я щелкнул пальцами. Было ровно девять! Я уже слышал шум, несущийся из здания тюрьмы. Ничего, волнение вам полезно!
Итак, проблем я наделал достаточно. А себе — больше всех. Остается только, пока не поздно (если еще не поздно), быстрее сматывать удочки и возвращаться в свой спокойный (ухмылка) двадцатый век!
Взвесив все, я решил, что без Астора я вряд ли обойдусь — добраться до машины времени надо было как можно скорее, а лишний шум мне был бы ни к чему.
Не обращая внимания на косые взгляды, я стремительно приближался к гостинице. Вот и она.
Так я и думал: с самодовольным видом гвардейцы сторожили мое гнездышко. Мысленно пожелав им удачи, после того, как они обнаружат похищение Астора, я тенью скользнул к конюшне. Черт! Они не такие дурни, как я предполагал. У самого входа расхаживал еще один. Проклятие! Теперь единственный путь — через верх. Стрельнув глазами по крыше, выискал подходящий край и, подпрыгнув, уцепился за него. Выбросил вверх ноги и перенес вес на крышу. Поднявшись с колен, я было направился к месту потоньше, но мое внимание привлекли восклицания снизу. Посмотрев туда, я обнаружил стайку ребятишек, вовсю глазеющих на меня. Я им заговорщически улыбнулся и поднес палец к губам. Дети понимающе кивнули. Подмигнув им, я знаками показал, что хочу надуть блюстителя порядка. Те в ответ подмигнули мне и бесшумно рассеялись по сторонам.
Быстро проделав в соломе дырку, я бесшумно спрыгнул внутрь конюшни. К счастью, там никого не было. В смысле людей. Отыскав Астора, я опустил на него седло и, вскочив, смерчем вылетел из конюшни. Надо было видеть лицо гвардейца! Ошеломленная маска, я надеюсь, не скоро слезет с его лица.
Я прикусил губу, чтобы не рассмеяться, представляя, что сделают ему и его приятелям, когда обнаружится, что их подопечный ушел у них из под носа!
Вслед мне донесся восторженный смех младшего поколения…
В седельной сумке я обнаружил свои записки о Моцарте. Хоть это удалось сохранить.
Спустя полчаса я осторожно приближался к лесу. Тем не менее, веселый настрой сменился нехорошим предчувствием, никогда меня не обманывавшим. Так и есть. Сквозь шелест деревьев донесся резкий крик. Он мне был знаком. Даже слишком. Голос Друмма.
Отпустив Астора, я углубился в лес. Спустя несколько минут ледяной ужас прошил мой позвоночник, когда я выглянул из кустарника на холме — Конфетка была обнаружена и оцеплена со всех сторон солдатами!
От судьбы не убежишь!
Пролежав весь день в траве, я терпеливо следил за поведением солдат, чтобы в темноте рискнуть.
За это время Конфетку навещало множество разного рода людей. Ее с поразительной настойчивостью пытались открыть топором, ножом, разбить молотком, растворить дверь дымящимися кислотами, дело дошло даже до магнита. Конфетка не поддавалась, а каждый растерянно разводил руками. Но это несравнимо с тем, что было, когда привели пастора… Испуганно крестясь и бормоча молитвы он, вылил, определенно, целую цистерну священной воды, пытаясь опустить ее на землю. Это меня добило. Впрочем, смех у меня вытеснял растущий голод, вместе с подкрадывающейся жаждой. С приходом вечера, к счастью, злодейка, чуть отступила.
Полицейский цвет Вены, провозившись с Конфеткой целый день, решили оставить ее до утра. Друмм, стоящий рядом с лейтенантом гвардии Его величества постепенно краснел от гнева в течение всего времени, пока я наблюдал. Единственный раз он побелел как мел, когда ему донесли о моем побеге.
Его дикий вопль: "Он сбежал, подлец!", надо признаться, подействовал как бальзам на мои натянутые нервы. После этого он буквально окаменел, но быстро взял себя в руки и обернулся к лейтенанту как ни в чем ни бывало. Я не мог не добавить очко в его пользу.
Постепенно люди разъехались и разошлись. Позже всех уехал и Друмм. Остался лишь взвод гвардейцев, сторожащих Конфетку.
Дав себе возможность подремать часок до восхода луны, я очнулся свежим и полным сил.
На часах 10:45. Небольшой костер недалеко от меня отбрасывал причудливые очертания, создававший легкую иллюзию домашнего уюта. Где моя светлая квартирка с видом на Атлантику?.. Я не сразу сообразил, что меня разбудило. В лицо пахнуло прохладным ветром. Подняв голову, я увидел сгущающиеся тучи.
Десяток гвардейцев лениво бродили вокруг машины и негромко переговаривались.
Неожиданно стремительно стемнело и сверкнула молния. Чуть позже загрохотал гром. За какие-нибудь пять минут с неба обрушился страшный ливень.
Солдаты, вспоминая черта, смотрели на погибающий костер, вымокая до нитки. Я приготовился к нападению и теперь, не обращая внимания на потоки воды, в отблеске молнии подобрался вплотную.
Неожиданно в игру вступил неизвестный феномен природы: одна за другой пять молний, интервалом в несколько секунд, вонзились в машину времени! Осыпаемые искрами солдаты с криками разбежались кто куда. В суеверном ужасе они орали о Дьяволе. Я немного испугался, но увидев, что в течение минуты обстановка в системе "Конфетка — небо" относительно спокойна, решил действовать.
Я подскочил, и начал нажимать открывающиеся выпуклости, но неожиданно за спиной раздался знакомый взволнованный голос.
— Лэндо Лазер! Подождите!
Когда я медленно обернулся, моя челюсть совершила попытку устремиться к земле.
— Амадей?! — ошеломленный, я не мог произнести ни слова.
Да, удивительный, непредсказуемый Моцарт стоял в нескольких метрах от меня на открытом холме, хлестаемый плетьми дождя. Его открытое мокрое лицо выражало такую мольбу, что я застыл в нерешительности.
— Что Вы здесь делаете? — крикнул я ему сквозь вой стонущих деревьев и шум ливня.
Спускаясь он произнес:
— Я знал, что парящая карета, о которой говорит весь город — Ваша.
— Почему? — передо мной поднялась дверь в Конфетку.
— На чем же еще можно привезти такую невероятную штуку, называемую "Синтезированный свет"!
— Вы очень догадливы, — не мог я сдержать улыбки.
Но радоваться было нечему — его присутствие нарушало все мои и без того хрупкие планы.
Нужно было что-то быстро делать.
За деревьями раздались приближающиеся крики и несколько пуль вонзилось рядом с нами. Я в ужасе дернулся в сторону Амадея, сообразив, что из-за своей глупости могу оборвать жизнь Моцарта на два года раньше, вместо того, чтобы подыскать способы ее продлить!
— Вас убьют!!! Срочно убегайте! — закричал я голосом, срывавшимся от напряжения.
Моцарт презрительно повернул голову к мелькавшим за деревьями гвардейцам.
— Плевать! Я никогда не прощу себе, если упущу сейчас этот шанс!
У меня едва не повернулись мозги. В этот момент в крышу Конфетки ударила новая парочка небесных искр. Полуослепленный, я повернулся к Амадею.
— Нет!! Умоляю, уходите!!!
Но Моцарт будто обезумел — лицо светилось решимостью, горящие глаза спорили с блеском молний. Взглянув в них, я понял, что переубедить его не удастся…
Однако я боялся взять его с собой. Как негласно высказалась Джойс — мог произойти парадокс времени!
По голове струилась вода, заливая глаза.
— Проклятие! — в бессилии разрешить вставшую дилемму закричал я. Из секундного оцепенения меня вывели вспышки на корпусе Конфетки. А Моцарт каждую секунду рисковал жизнью. Одна шальная пуля и…
У меня вдруг не осталось сомнений, что убей его сейчас что-нибудь, Вселенная треснет и взорвется. По меньшей мере. А мне же определенно быть эпицентром. Содрогнувшись, я вскрикнул.
— Ладно! Вы не боитесь авантюр?!
Амадей гордо тряхнул головой, брызгами разметая вокруг струи воды.
— Я их обожаю!!!
— О`кей! — вздохнул я, — Залезайте в соседнюю дверь.
Моцарт в два прыжка был с другой стороны. Крики солдат становились все ближе. В конце концов, вернуть Амадея я смогу в ту же секунду поэтому времени. Я прыгнул в машину и открыл противоположную дверь.
У Амадея едва не выскочили глаза из орбит.
— Боже, что это?!
— Если бы я сам знал! — жизнерадостно усмехнулся я. Двери мягко опустились. Конфетка дрогнула от новых залпов гвардейцев.
На сердце свалилась тяжесть, когда я посмотрел на блестящие глаза Моцарта.
— Не карета, а шик! — цокнул он языком.
— Это называется Конфетка, — внес я свои коррективы…
— Прекрасно. А куда мы направляемся? — поинтересовался Амадей.
— Вопрос не куда, в когда! — сглотнул я, почему-то предчувствуя, что все это может плохо кончится.
Но если ты сейчас отсюда не уберешься, вдруг совершенно ясно пронеслась у меня мысль, то все это кончится прямо сейчас!
Конфетка, повинуясь моим движениям, мягко взлетела и под вой ужаса внизу, рванулась к Луне, мелькавшей в разрывах туч.
— О!!! — Амадей аж посерел, увидев удаляющуюся землю. Но взглянув на мое искаженное волнением лицо, а я в самом деле слабо разбирался в управлении и вообще не работал с хронотроном, он пересилил себя и не стал задавать вопросов.
Не уверенный в правильности первого набора, я решил перенабрать дату. Старые символы исчезли с лазерного экрана. Нажав 31 декабря 1999 года, я закусил губу, выбирая город — Нью-Йорк или Майями. Подняв глаза от клавиатуры, я вдруг с ужасом увидел пикирующие на нас светящиеся диски.
— Проклятие! — вырвалось у меня, — Откуда они взялись?!
— Святой Иерусалим! — произнес вдруг Амадей ошарашенным голосом, смотря на диски.
Видимо, у нас было схожее состояние, потому что, действуя в каком-то оцепенении, мои пальцы нервно набрали — «Иерусалим».
Неожиданно в Конфетку ударила молния. Вокруг нас зазмеились потоки чудовищных энергий. Машину резко отбросило в сторону. Полуослепленный, я не заметил, как проехался по клавиатуре. С безумным взглядом я увидел, что стерся год. Мне не удалось набрать его снова, потому что ближайший диск выбросил солнцеподобный сгусток. Он отбросил Конфетку, и мои пальцы задели клавиши «3» и «2».
Я не успел даже прореагировать, когда в меня плечом въехал Амадей, нажав тем самым «Старт». У нас одновременно вырвался вопль, когда впереди развернулся искристый конус, который поглотил машину времени вместе с нами.
Конец 2 части первой книги
3 и 4 части Книги I "Алмазный Гепард" ожидаются в будущем.