– Ты когда-нибудь водопад видела?
– Конечно.
– А большой водопад?
– Да, видела.
– А очень большой?
– Ты издеваешься, что ли?!
– Тише, не шуми, сейчас объясню, почему вся эта ситуация напомнила мне водопад. Видишь ли, водопад – это такая шутка, когда огромное количество воды с ревом и грохотом падает с большой высоты в пропасть, и ты ничего не можешь с этим поделать. Ни-че-го…
Толстяк отошел от окна и направился к столу.
– И это все философское сравнение?
– Если не понятна вся глубина этой метафоры, могу повторить еще раз.
– Прошу вас, только не начинайте ссориться, – попросила Ластения. – Сейчас необходимо придумать, каким образом остановить всеобщее безумие, что сделать для этого.
– Вот именно – что? – толстяк пододвинул поближе блюдо с холодными закусками и вооружился вилкой. – Что мы можем сделать, если у вас, милая королева, даже армии нормальной нет? Так, солдатики декоративные.
– Но у нас никогда не было в ней необходимости. Если бы на Сатурн кто-нибудь додумался напасть, нас бы защитил Марс, он же гарант Системного мира.
– Угу, а если б на вас напал сам Марс?
– Все равно бесполезно сопротивляться, ты же это знаешь. Может, все-таки обратиться в Совет Системы?
– С чем мы туда обратимся? У нас нет никакого внешнего противника, идет обыкновенная внутрипланетарная война, в такие вещи они не вмешиваются.
– Послушайте, – Терра закурила, – каким образом осуществляется столь масштабное воздействие на умы народа целой планеты? Это возможно сделать из Дворца?
– Из Дворца управляют межпланетными станциями, на большинстве которых расположены военные базы, – ответил Сократ. – И вот сейчас какая-то из этих станций манипулирует сознанием целого народа.
– Вот как… – Терра глубоко задумалась.
Ластения сидела за столом, глядя в окно, слуги были отосланы, тишину нарушало лишь чавканье Сократа.
– В таком случае ситуация значительно упрощается, – сказала Терр-Розе, стряхивая тонкий столбик пепла в пепельницу из желтого стекла. – Надо уничтожить станцию и кошмар прекратится.
Говорить с набитым ртом Сократ не мог, поэтому он просто засмеялся.
– Молчать! Слушать меня и не перебивать! Если уничтожить станцию, к Леброну вернется память, прекратится война и ты, Ластения, сможешь спокойно управлять Сатурном вместе с братом.
– Да, Терра, блеснула интеллектом! – Сократ промочил горло белым вином. – Дело за небольшим, просто взять и осуществить твой гениальный план, просто взять и уничтожить. И все снова станут счастливы. Как всё элементарно, а мы бедняги сидим, головы ломаем, какой-то там выход ищем и зачем, спрашивается, когда он давно найден?
– Сократ! Выслушай меня! Ты вообще ничего толкового предложить не смог, заявил, что ничего нельзя поделать и на этом успокоился! Если станцией управляют из Дворца, то отключить ее невозможно, это очевидно, но уничтожить ее в Космосе вполне реально и это наш единственный шанс!
– Терра ты, похоже, довольно смутно себе представляешь, что такое военная станция Империи Марса. Подобраться туда на корабле, груженом взрывчаткой, решится, должно быть, самый последний из умственно отсталых.
– Надо же, ты глупеешь прямо на глазах, – вздохнула Терр-Розе. – Какую-то архаическую взрывчатку еще вспомнил. Станцию можно взорвать энергетически.
– Террочка, ты перепутала дворцы? Здесь нет Конденсатора Энергий. Кроме того, требуется еще некто, способный преобразовать эту несусветную энергомощь в единый луч и направить через Космос, да так, чтобы попало именно в нужную станцию, а не разнесло близлежащие планеты… Короче, чего я тут распыляюсь, можно подумать, ты знаешь кого-то способного такое осуществить.
– Знаю, – надменно улыбнулась Терра, с презрительным прищуром глядя на толстяка.
– Ух, ты! Серьезно? И кто же это?
– Анаис.
Из темноты раздался приглушенный смех, сухой и безрадостный.
– Хорошо, – бесстрастно произнес полуволк, – нет, так нет, в таком случае я задушу этого юношу. На нем регалии Молодой Власти Марса, вы нашли себе преемника? Должно быть, он очень достойный молодой человек, и вам станет немного жаль, если я удавлю его на ваших глазах.
Патриций молчал, глядя в глаза Алмону.
– А, может, вы хотите, – продолжал полуволк, – чтобы я выпустил из него кровь? Вам, как я помню, нравятся подобные зрелища. Может, и на этот раз позабавитесь?
Не отводя взгляда от лица Патриция, он медленно склонился к плечу Нэскея. Юноша вздрогнул, когда красные пятна проступили сквозь прокушенную одежду. Темнота снова разразилась сухим смехом.
– Хорошо, – произнес Патриций, – ты получишь «лодку», но знай, мы расстаемся ненадолго. Получишь «лодку» на рассвете.
– Нет, сейчас.
– Сейчас не получится, есть на то причины. На рассвете.
– Тогда отправьте нас в Транспортном Вихре сейчас же – и дело с концом. Вам же под силу создать Вихрь даже там, где нет цельных полей.
Патриций смотрел на полуволка долгим задумчивым взглядом.
– Я создам Вихрь. Отпусти его и уходите.
– Нет, Владыка, мы пойдем все вместе.
– Он не отправится с вами ни при каких обстоятельствах.
– Хорошо. Он останется здесь, с нами.
Война на Сатурне разгоралась быстрее сухой подожженной травы, а осажденный Дворец продолжал жить своей незатихающей жизнью. На хрупкие плечи Ластении обрушилась масса дел: через Транспортные Вихри перемещались представители различных планет, с коими Сатурн продолжал вести торговые и экономические дела и, если бы не Сократ, девушке пришлось бы тяжко. Толстяк практически в одиночку управлялся со всеми визитерами и очень быстро стал настолько популярен, что к его имени стали добавлять приставку «Лой», что означало высшую степень уважения к некоронованной особе. Но, помимо дел государственных, Сократа занимал еще один вопрос: в отличие от Дворца Повелителя, дворец Сатурна не являлся полностью автономной системой и не мог выдержать длительной осады. Рано или поздно закончится небольшой запас провианта, исчерпается энергетическая защита, и тогда придется либо бежать, либо выйти из дворца к обезумевшим сатурнианам. Ластения наотрез отказывалась покидать Сатурн, а Сократ с Террой не собирались уезжать и оставлять Ластению.
– А где гарантия, что Нэскей вернется цел и невредим? Ведь ты свободно можешь его убить, как только покинешь Марс.
– Могу, – кивнул Алмон, – но не сделаю этого. Я никогда не убивал понапрасну, из мести или со скуки.
– Хочешь сказать: «В отличие от вас, Патриций»?