Слуги немедленно растворились, а Повелитель тяжело поднялся из кресла. Шар наполнился светом, вспыхнул и стал прозрачным.
– Мой сын жив?
– Разве я мог причинить ему вред?
– Ты, наверное, уже знаешь, что он брат Анаис?
– Да, но это все равно не имеет никакого значения, я бы не тронул его, кем бы он не оказался.
– Верни мне Нэскея.
– Георг, его зовут Леброн и у него две сестры: Анаис и Ластения. А еще у него были мать и отец. К чему вам пустая оболочка по имени Нэскей?
– Ты вернешь его, Алмон? Ты вернешь мне сына?
– Но у вас его нет, Владыка. Он пришел к вам Леброном, таким, каким он был, живым и настоящим, отчего вы его не приняли? Я не смогу вам его вернуть, он человек, а не предмет неодушевленный, пусть сам сделает свой выбор.
– Однако ты забрал его из Дворца как предмет.
– А там он и был предметом, разве нет?
Нэскей бродил по покоям, не зная чем заняться. Он вошел в небольшую овальную комнату и остановился, глядя по сторонам. У окна – письменный стол, кресло, напольные часы, зеркало, у стены – платяной шкаф. Подойдя к столу, он принялся выдвигать ящики. В одном обнаружилась стопка рисунков и бумаг. Юноша присел в кресло. Стихи и заметки показались странными, порою наивными или же откровенно нелепыми. Рисунки произвели гораздо лучшее впечатление. Никогда не рисовавший Нэскей, не без удовольствия рассматривал лица, пейзажи, предметы, удивляясь четкости, остроте линий и уверенной руке художника. Отложив рисунки, он покопался в глубине ящиков в поисках других работ и наткнулся на два очень хорошо выполненных портрета – свой собственный и своей сестры. Нэскей смотрел на лицо человека, похожего на него, словно зеркальное отражение, с отличием лишь в цвете глаз, и не мог сам себе объяснить, почему это произвело на него такое сильное впечатление, почти испугало…
Нэскей отложил портреты и огляделся по сторонам. Вдруг он поймал себя на мысли, что некоторые вещи кажутся знакомыми, будто он видел их раньше… «Вот здесь, – подумал Нэскей, – кажется, здесь стояла скульптура, а потом ее убрали, потому что в детстве я ходил во сне, однажды натолкнулся на нее, скульптура упала и едва не зашибла меня… А вот здесь, на стене, висела какая-то картина…» Ужас накатывал на Нэскея холодными колючими волнами.
– Что со мной? – прошептал он. – Я ведь не был здесь никогда, но, тем не менее, знаю, что там находилось полотно…
Он вскочил на ноги и принялся рассматривать предметы и вещи комнаты. В платяном шкафу висела легкая домашняя одежда. Нэскей разворошил ее и увидел какую-то картину, стоявшую в глубине, у самой стенки. Вытащив полотно, он застыл, глядя на изображение.
– Вот как, значит, у меня есть двойник…
Разговаривал с Георгом Алмон наедине. Его возвращения ожидали с тревогой и нетерпением.
– Ну?! – воскликнул Сократ, как только полуволк возник на пороге. – До чего договорились?
– Ни до чего конкретного, – Алмон отчего-то выглядел уставшим. – Надо срочно что-то решать с базой – прекратится война, к парню вернется разум, дальше будем действовать по обстоятельствам.
Друзья в озадаченности смотрели на него.
– Хорошо, как скажешь, – пожала плечами Терр-Розе, – давайте решать со станцией. У кого-нибудь есть гениальные идеи?
– У меня, – сразу же ответил Сократ.
– Ну, естественно! – ядовито улыбнулась Терра. – Кто же у нас тут самый гениальный!
– А ты, милая, не завидуй. Зависть, понимаешь ли, такое чувство, от которого…
– Какая конкретно идея? – перевел на него взгляд Алмон.
– Так ведь сказать не дают!
– Сократ, ну, пожалуйста, – взмолилась Ластения, – говори скорее!
– Хорошо. Так вот, – толстяк уселся в кресле поудобнее, – вы когда-нибудь слышали о торговцах-контрабандистах? Ну, ты, Терра, обязательно должна знать.
– Почему я? – мгновенно взвилась королева. – Почему, если контрабандисты, так обязательно я?! Ты мне, пожалуйста, свой круг общения не приписывай!
– Да я не в этом смысле, вечно ты визжишь, до конца не дослушав. Это не просто какие-то несчастные махинаторы, это настоящие крупные энергетические поставщики, могущие раздобыть любой ее вид. Как правило, они обитают в Параллельных Мирах. Напрягись, вспомни, знаешь ли ты что-нибудь о них?
– Торговцы энергией? – Терра задумалась. – Думаешь, кто-нибудь из них смог бы предоставить такое количество?
– Почему не попробовать?
– А где их искать?
– А кто из нас двоих параллельный? То есть я хотел сказать…
– Сократ, мы поняли, что ты хотел сказать, – кивнул Алмон. – Твоя идея неплоха, надо найти такого торговца, и здесь нам сможет помочь только Терр-Розе.
– Я постараюсь сделать все, что от меня зависит, – с достоинством произнесла она.
– Ой, только не сильно не раздувайся от собственной значимости. Если вдруг лопнешь, кто же будет торгашей искать.
Терра набрала побольше воздуха и открыла рот.
– Нет! – воскликнула Ластения. – Поругайтесь в другой раз, пожалуйста!
Дракула с Палачом снова сидели в Большой Каминной и смотрели на огонь.
– Как-то душно во Дворце, ты не находишь? – нарушил молчание Палач. – Воздух руками можно потрогать.
– Да уж… – отблески пламени плясали на бледном лице вампира, и от этого его глаза горели тусклыми рубинами. – И с Патрицием что-то не так… Что происходит?
– Не знаю. Может, это как-то связано с Нэскеем? С тех пор, как он куда-то подевался, началось всё это.
– Очень хорошо, что он куда-то подевался! – зло отрезал вампир. – Просто неожиданный подарок судьбы, а я-то уж думал, окончательно впал в ее немилость! Надеюсь, мальчишка чем-то не угодил Повелителю, и тот превратил его в кучку праха!
– Дракула, – Палач глянул на искаженное лицо старого вампира, – ты что, действительно думаешь, что сможешь когда-то занять место Патриция? Ты всерьез так полагаешь?
– С чего ты взял, что я этого хочу? Какие глупости тебе в голову приходят! Как ты мог подумать, что я…
– Да весь Дворец об этом знает, – отмахнулся Палач, – ты последний остался, кто считает это тайной.
Терр-Розе отправилась в один из принадлежащих ей Параллельных Миров, а, Анаис с Ластенией полдня провели за шитьем, пытаясь переделать, расширить и надставить одежду самого высокого слуги, которого только смогли отыскать во дворце. Когда же полуволк надел на себя все, что намудрили девушки, Сократ покатился со смеху. Под аккомпанемент его заливистого хохота Алмон подошел к зеркалу, и девушки переглянулись.
– Я же говорила, что не умею шить, – тихо сказала Ластения.