- Правильно, туда. - Лила взвалила на себя мешок Витри. - Потерпи еще, пока мы не найдем место, где нас не видно с берега.
Они вскарабкались вверх по склону. Наверху, на скалах, Лила усадила лоанца поудобнее, оголила ему плечо и занялась раной. Витри, в полуобморочном состоянии от боли и испуга, привалился к мешкам, думая о том, как бесславно закончился поход за Красным камнем.
- Догнали, называется... - пробормотала магиня как бы в ответ его мыслям. Она потрясла пустые фляжки, но промывать рану было нечем. Ни ей, ни ее спутнику не пришло в голову тащить на себе воду, идя вдоль воды. Недовольно вздохнув, она протянула пальцы над раной.
Витри увидел, как на руке магини засветился перстень, и одновременно почувствовал тепло, почти жжение, идущее с ее пальцев. Очень скоро рана перестала болеть, а затем начала закрываться на глазах у лоанца. Когда на ране образовалась твердая корка, Лила опустила руки и сказала:
- Пока достаточно. Я долечу ее сегодня вечером... или нет... завтра, на дневном привале...
Ее голос звучал глухо, она не скрывала изнеможения. Вдали от алтаря, с одним перстнем, на лечение раны уходило немало сил. Магиня прислонилась к мешку рядом с Витри, закрыла глаза и затихла, но вскоре подняла голову.
- Ты можешь идти, Витри? - спросила она.
- Я попробую.
Остаток дня сохранился в памяти лоанца как провал, заполненный зноем и сушью. Лишь под вечер, когда они нашли воду и смогли наконец напиться, он почувствовал облегчение. Магиня совершенно выбилась из сил - ей пришлось тащить на себе оба мешка. Она еле дошла до воды, чтобы ополоснуть покрытое потом и пылью лицо, и тут же опустилась на землю отдыхать.
Лила и Витри шли по скалам еще двое суток, пока не заметили впереди голубую дымку океана. Лила указала на нее лоанцу и улыбнулась, и тут он осознал, как давно не видел улыбки своей спутницы,
- Завтра, еще до полудня, мы будем на берегу, - радостно сказала она.
- У него лук и секира, - невпопад ответил Витри. - А мы безоружны.
- Раз мы не можем сражаться, нам нужно опередить его, - сказала магиня, ускоряя шаг. - И нам, и ему предстоит переправа, а уттаки не умеют плавать. Еще не все потеряно, Витри!
На следующий день, преодолев очередной подъем, они замерли на месте, пораженные открывшимся видом на океан. На лоанца нахлынули мысли о том, как мала Келада, через которую он то шел, то ехал верхом долгих полтора месяца, как отчетливо видно здесь, на краю земли, что она - всего лишь часть огромного, необъятного мира.
Скальный массив Оккадского нагорья круто обрывался к океану, оканчиваясь в воде узкой полоской пляжа. На океане стоял мертвый штиль, в зеленоватой воде отражалось знойное солнце. За проливом виднелся гористый, лесистый остров Керн. В дальнем конце острова, почти растворяясь у горизонта, маячил голубоватый конус вулкана, с вершины которого столбом поднимался дым.
Справившись с первым впечатлением. Лила вспомнила о посланце Каморры. 0на пристально оглядела сверху и берег, и океанскую гладь, но нигде не было ни души. Путники начали спускаться по крутому, подмытому волнами обрыву, не думая ни о чем, кроме выскальзывающих из-под ног камней. Когда они оказались внизу, магиня сбросила мешок и обувь, побежала к океану и опустила руки в прозрачную зеленоватую воду.
- Океан, Витри! Соленая вода! - Она пробовала на язык капли и радовалась, как ребенок. - Вот здорово!
Восторженное настроение не лишило лоанца практичности. Он вдыхал полной грудью влажный, пахнущий океаном воздух, но не забывал, что ему, рыбаку, нужно обеспечить переправу на Керн. Витри и представить себе не мог, что пролив между Келадой и островом окажется таким широким. Лоанское озеро, бывшее пределом его понятий о ширине водной глади, казалось мелкой лужей, жалким болотцем по сравнению с Кернским проливом. Витри прикинул размер плота, нужного для переправы, вынул топор, но так и остался стоять с ним в руке. Деревьев не было.
- Лила! - позвал он плещущуюся в океане магиню. - Здесь нет деревьев!
Лила вылезла из воды на берег и подошла к лоанцу.
- Вон деревья, - указала она в расщелину, где торчали два тощих ствола, укрытые выступом скалы от северных ветров.
- Какие же это деревья! - с досадой сказал Витри, - Их и на половину плота не хватит.
Магиня посмотрела вдоль берега. Его западный край был гол и пуст, но в восточном направлении, там, где кончались скалы Оккадского нагорья, край леса доходил почти до самой воды.
- Туда! - встрепенулась она, но тут же осеклась. - Ты умеешь плавать, Витри?
- Немножко.
- И я - немножко. Там же устье Руны! Нам через него не перебраться.
Лила и Витри все-таки дошли до устья реки, с ревом врывающейся в океан, и убедились, что в этом направлении путь закрыт. Теперь было ясно, что несколько дней назад они пошли не тем берегом. Река, спасшая их от посланца Каморры, стала неодолимым препятствием.
- Там есть два дерева, - сказала опечаленная Лила. - Руби их, а я пойду по берегу и поищу Другие.
Рана уже не мешала Витри держать топор. Она полностью зажила после того, как магиня еще дважды лечила ее на привалах. Он срубил и очистил от сучьев оба дерева, связал их в плот, а Лила все не появлялась. Лоанец присел дожидаться ее и вдруг увидел лодку, отчалившую с восточного края берега. Человек в лодке греб неумело, но размашисто.
- Витри! - услышал он голос Лилы, которую не заметил, увлекшись наблюдением. - Я прошла далеко по берегу. Там ничего нет, но у меня появилась мысль...
- Посмотри туда, - перебил ее Витри. - Это ведь он, посланец Каморры! Он нашел лодку - неужели на берегу живут люди?!
Действительно, Боварран нашел лодку, но не у людей, а в прибрежном племени уттаков. Племя встретило его враждебно, но "дабба-нунф" и здесь подействовало безотказно. Он взял лучшую лодку и поплыл на остров, а ограбленные дикари не посмели даже высунуться из леса, куда они сбежали от страшного посетителя. С лодки Боварран заметил две фигурки на берегу океана и уверился, что они преследуют его. Конечно, полууттак не боялся этих людей, показавшихся ему слабыми и безоружными, но что-то похожее на беспокойство поселилось у него внутри.
- Опять мы отстали! - с досадой сказала Лила, не отрывая взгляда от полууттака. - Ты сделал плот, Витри?
Лоанец указал на собственное творение.
- Плот не выдержит и одного человека, - сказал он. - Нужно еще хотя бы два бревна.
- Их нет. Но я сейчас попробую другое... - В голосе Лилы прозвучало необычное оживление. Она встала на широкий камень у самой воды и запела.
Это была старинная, протяжная песня, сохранившаяся еще со времен первого правителя. Легкий и чистый голос женщины взлетел и разлился над океаном, рассказывая о бездонных глубинах... о кораблях скорлупками качающихся на волнах... о бесконечных расстояниях, о тяжелых зимних штормах, о гигантских волнах, одиноко бредущих по океану... о глубинном звере-дорфироне - спасителе моряков... о могучем и добром дорфироне, который приходит на помощь, когда нет надежды... Лила обращалась к дорфирону, просила его, уговаривала, повторяя и повторяя зовущий, взволнованный напев.
Зеркальная поверхность воды зашевелилась и разошлась кругами. Из глубины показался мокрый и блестящий панцирь водяного гиганта, затем клиновидная, покрытая щитками голова. Дорфирон остановился у самого берега, наполовину высунувшись из воды. Длинное тело водяного броненосца было прикрыто тремя округлыми роговыми пластинами, заходящими друг за друга, горизонтальный лопатовидный хвост загребал воду, удерживая зверя на плаву.
- Вот и лодка. - Лила кивнула Витри, чтобы он следовал за ней, и взобралась на мокрую спину дорфирона. Лоанец не задумываясь вскарабкался позади магини и обхватил ее за пояс. Последние несколько дней перевернули его представления об опасности.
Витри почувствовал, как напряжена его спутница, и понял, что она силой магии удерживает зверя в подчинении. Она развернула дорфирона и направила к острову, похлопывая его ладонями то справа, то слева. Дорфирон мощно плыл, загребая лапами-ластами против течения, остров Керн приближался, и вскоре жесткая морда водяного броненосца уткнулась в песчаный берег. Лила отпустила зверя и села выливать воду из башмаков.
- Получилось, - подняла она к лоанцу осунувшееся, но довольное лицо. - Мы обогнали его.
Витри не сразу понял, что она говорит о посланце Каморры, слишком заняты были его мысли диковинным зверем. Он посмотрел туда, куда указывала магиня. Человека в лодке сносило к восточному краю острова, он с трудом выгребал против течения.
- Невероятно, - сказал Витри, имея в виду дорфирона. - Как ты это сделала? Это песня-заклинание, да?
- Сама не знаю, - ответила Лила. - Шантор говорил мне, что любое слово может стать заклинанием, если сумеешь вжиться в него. Эта песня - мне всегда казалось, что в меня входит частица океана, когда я пою ее. А сейчас... я почувствовала себя океаном... это по мне, как морщины по лицу, проходили гигантские волны, это на моей поверхности качались корабли. Я отыскала в себе дорфирона - он был близко и щипал подводную траву. Они, оказывается, едят траву, Витри!
У Витри отлегло от сердца. Дорфирон был не опаснее Буцека.
- А затем я стала дорфироном и поплыла наверх, к нам. Труднее всего оказалось действовать за себя, но не выпускать дорфирона из повиновения.
- Значит, теперь ты в любое время можешь вызвать дорфирона? восхитился Витри.
- Не уверена. Такая магия забирает много сил, к тому же нужно особое внутреннее состояние. Я не так велика, чтобы в любое время вмещать в себя океан.
Последние слова Лилы не убавили восхищения у лоанца. Украдкой он придирчиво рассмотрел магиню пытаясь увидеть в ней хоть какие-то признаки ее удивительной способности. Но сколько Витри ни глядел на нее, он видел все ту же маленькую, уставшую женщину, похожую на деревенского подростка в своих промокших до колен крестьянских штанах и с растрепавшимися от ветра короткими волосами. Эти маги ничем не отличались от обычных людей... и все-таки отличались.