— У некоторых магов есть такая болезнь, когда они не могут держать в себе колдовскую силу. Долго находясь внутри них, энергия разрушает их самих, и им необходимо давать ей выход, разрушать что-то. Нередко они делают это бессознательно, сами не замечая. У целителей, белых магов и призывателей такого не бывает, — Дерхонис пристально на неё посмотрел. — Ты держись.
Пришло время то ли завтрака, то ли обеда. Оказавшись в помещении, где заключённые Центра принимали пищу, она заняла свободное место за столом и стала оглядывать народ. Женщин и девушек почти не было, почему-то некромантам доставляло большее удовольствие измываться над ними. Одна из них, сидевшая напротив и увидев, что рядом с Дашкой устроился Дерхонис, сочувственно на неё посмотрела. Ведьма грустно улыбнулась. Девушка задумалась и, будто поняв что-то, закивала.
Есть Дашке не хотелось совершенно, магия, кажется, притупляла чувство голода. Зато человек, сидевший рядом, опустошил миску сразу и сытости не ощутил.
— Можешь взять моё, — ведьма придвинула к нему свою тарелку.
— Благодарю, — человек принялся за неё.
Доесть не смог: схватился за живот и застонал. Заключённые зашептались.
— Отравился, — произнёс кто-то.
— Больше никому плохо не стало? — громко спросила девушка, переглядывавшаяся с Дашкой.
— Позвольте, — пожилой человек, сидевший рядом с несчастным, взял миску Дашки, накрыл рукой. На ладони его после этого проявился какой-то знак, руна.
— Чёрная магия, — объявил он. — Действительно, кто-то отравил еду. Леди, это ведь ваше? — человек толкнул миску ведьмы, она, скользнув по поверхности, оказалась перед Дашкой, остатки похлёбки со дна расплескались по столу.
— Я ничего не делала, — стала оправдываться ведьма, догадываясь, что это бесполезно.
— Она страдает из-за эксперимента Алеона, — вступился за неё Дерхонис. — У неё, судя по всему, стала развиваться имаурийская болезнь.
— Таких магов умертвляют! — возмутился другой человек. — Мне жаль эту девушку, это не её вина, но многие погибают по милости некромантов и Алеона в частности, тоже, заметьте, напрасно, так что такова судьба ваша, леди. Да и болезнь такая вообще поражает внезапно, обезопасить себя от неё никто не в силах, тем не менее, всех страдающих ею убивают, не сетуя на несправедливость.
— Ну так прикончи её! — хохотнул парень.
— Запросто! — взбешённый мужчина прежде, чем к нему подоспели два тюремщика, швырнул в Дашку нож.
Рука сама рванулась вверх, согнулась в локте и выпрямилась, кулак сам разжался, выбросив волну фиолетовой энергии, отбившей нож, он чуть было не угодив в метателя.
— Вы не ранены? — схватил её сзади за плечи один из тюремщиков.
— Вот этого — в шестую лабораторию, — распорядился второй надзиратель, притягивая за воротник агрессора. — Керзиану материал необходим.
— Отведи девочку в камеру, а я этим займусь, — кивнул первый.
— Я с вами, — сорвался с места Дерхонис.
— Вот-вот, катись отсюда! — выпалил человек, определивший, что Дашка нечаянно стала отравительницей. — Вместе со своей подстилкой!
Ведьму и Дерхониса увели.
— Что ты так переживаешь? — не выдержал старший сокамерник Дашки.
— Откуда ненависть к тебе и ко мне? И ведь неприязнь ко мне из-за того, что мы с тобой вместе, я видела! — сердилась ведьма, которая взад-вперёд по камере находила, наверное, уже пару километров. — Какой ты дал повод так к себе относиться?
— Все тюремщики на самом деле передо мной стелются, — усмехнулся Дерхонис. — Отец, служащий при короле — это нельзя упускать из виду. Они не подозревают, что родительской привязанности ко мне у него нет, я согласен воевать только за доброго короля, а не за диктатора и его прихлебателей, поэтому не нужен отцу. Все, скорее всего, думают, что мне женской плоти захотелось, вот тебя ко мне на растерзание и кинули. А тебя этим от скоропостижной смерти спасли.
— Я же больная, вдруг убью тебя своей магией случайно?
— Зависть мозги портит, — изрёк парень.
— Мне здесь не нравится! — выдохнула Дашка.
— Логично. Неволя, как-никак.
— К ней я привыкла. Люди тут странные. Ты, Барклиаф, завистники твои. Странные и страшные.
— Барклиафа не бойся, он больше чудить не станет, опыта нахватался, — вспомнив о приятеле, Дерхонис подошёл к его кровати, поправил юноше повязки. — А мы удерём отсюда, я обещаю.
— Я тебе не совсем доверяю, — честно сказала Дашка, — мне хватило Крифена.
— Тебе придётся мне помогать, — парень приблизился к ней вплотную, сильные пальцы обхватили её предплечья. — Сама не выберешься отсюда. А вдвоём мы справимся. План у меня есть, и осуществление его надо начать как можно скорее, пока тебя не сделали фанатичкой, отстаивающую интересы леди королевы Эвиланы.
— Мне надо свою родную магию вернуть, — повысила голос Дашка.
— Ничего. Подождёшь. Центр с его лаборантами никуда не исчезнет. Позже заставишь их сделать то, что нужно тебе.
Он разжал пальцы. Дашка рухнула на кровать. От услышанного внутри всё сжалось.
Сам того не ведая, напряжение развеял телепортировавшийся Торман, ведьма даже была рада его видеть. Дерхонис удостоил мага презрительным взглядом и стал созерцать природу в окне, поглядывая на раненого приятеля.
— Очевидно, мои старания даром не прошли, — оценив состояние Барклиафа, Торман сел напротив Дашки, как и в тот раз.
— Вы Фиелина натравили?
— Да, леди. Заразив вас имаурийской болезнью, мне достаточно было заставить вас применить магию один раз, чтобы проявились симптомы, — протянул он с нескрываемым удовольствием. — Осталось лишь отучить вас от вероятной привычки кидаться не на врагов, а на нас, преданных Её Величеству Эвилане защитников тёмного великолепия. Это самая лёгкая часть порученной мне работы.
Торман встал, приблизившись к ведьме, у которой вдруг пропало только что возникшее желание покалечить его магией прежде, чем он как-то на неё, Дашку, повлияет. Когда он положил ей руку на горло, ведьма почувствовала, что кожи коснулось что-то твёрдое и холодное, а вокруг шеи обвилась широкая лента, кажется, кожаная.
— Теперь ты наша, — усмехнулся Торман. — вечером я тебя заберу, жди. Надо будет показать тебя в действии Алеону и Керзиану, — и специалист оставил заключённых, только его пугающий смех продолжал отдаваться в стенах камеры ещё пару мгновений, как эхо.
Дашка ощупала появившийся на ней прямо под повязанной лентой Полы кожаный ошейник с большим тяжёлым камнем. Разумеется, он никак не снимался, сидел, как приклеенный.
— Это слишком просто! — уже плаксиво возмутилась она, эмоции уплывали из-под контроля.
— Признаться, я разочарован, — произнёс Дерхонис. — Неподобающая для спасительницы мира покорность.
— Я сама не поняла, как это произошло! — выкрикнула ведьма.
— У отца есть знакомые специалисты, которые придумают, как избавить тебя от ошейника. Конечно, ты познакомишься с ними лишь в том случае, если я дождусь твоей помощи сейчас.
— Что делать надо? — вздохнула колдунья.
— Ты заставишь Фиелина схватить Тормана, когда он придёт за тобой. Всего-то.