Хозяйку искать не пришлось — девушка сама пришла. Гостьей волшебного замка она была постоянной. Отнюдь не кроткого нрава Клариссы, взбалмошности Тины и подозрительности Николаса она так же боялась, но отношение со стороны группы было таким противным (исключение Лафины участи особенно не облегчило), что Лорианта предпочитала ходить к подругам в замок, нежели приглашать их в корпус общежития или ждать, пока им не понадобится туда зайти.
Первые полчаса ведьмы распивали чай в гостиной. Дашка завела речь о странном поведении гомункула, когда Лорианта повеселела окончательно.
— Ты давно последний раз беседовала с Людвигом?
— Три дня назад, — девушка не насторожилась.
— О чём? — ведьма поставила недопитую чашку на блюдце, отодвинула от себя.
— Об облаках. Обсуждали, какое на что похоже.
— До этого? — не отступалась колдунья.
— Как-то мы вспоминали соседей мага, который меня воспитывал, — невозмутимо вещала Лори. — Некоторые из них похожи на наших преподавателей, забавно, правда? У человека, иногда покупающего у нас зелья, была жена, вылитая Эйвилия! Только раса не эльфийская.
— Мило, — вздохнула Дашка. — Однако я подразумевала разговоры, о том, что творится сейчас. Людвиг не помнит, как я выяснила утром, что сегодня свадьба принца. Имя его невесты оказалось для гомункула пустым звуком.
— Как? — изумлённо протянула рыжеволосая чародейка.
— Вот и я хочу разобраться, в чём дело. По-моему, дело в его свободолюбии. Услышал то, что не предназначалось посторонним ушам, и поплатился.
— Зелья, стирающие воспоминания и вообще изменяющие что-то в голове, на порождения магии действуют, не как на людей, — девушка помрачнела, насколько могла, спад настроения сделал её старше лет на пять — в гостиной словно находились две ровесницы. — Людвига надо в лабораторию, проверить. Присутствует вероятность, что он не выживет.
— Тут есть лаборатория, — ведьма выбралась из-за стола, готовая отвести подругу.
— Мои умения алхимика уходят в приготовление эликсиров. В побочных эффектах от них и их устранении очень плохо разбираюсь, — потупилась Лорианта.
— Гомункул — твоё творение, — хмыкнула Дашка. — Студенты алхимического факультета Магической Академии начинают подобные эксперименты на третьем курсе, имея из области этой древней науки солидный запас знаний. Ингредиенты для зелий переводят новички.
— Тогда я не разбиралась в своих же опытах. Начиталась соответствующих разделов в учебниках и выполнила всё, как там требовалось. Старик-опекун назвал меня гением, — зарделась сирота. — Мне казалось, я играюсь. Результат получился же вполне настоящим. Серьёзно, до сих пор живо воображаю тот опыт: завален стол книгами, приборов и посуды лабораторной не видно — верхушки одни, на страницах выделены нужные фразы, смысл которых явен весьма смутно, со всех сторон в фолиантах закладки торчат. Руки трясутся — ошибаться-то страшно! Взорвётся чего — старик прибьёт. Цифры использую, данные в книгах, ведь сама не знаю, как высчитывать.
— Достаточно, верю, — прервала подругу избранница Миротворцев. — Если обратиться в лаборатории Академии? У меня даже несколько знакомых среди студентов-алхимиков есть. Сейчас вряд ли застанем в там кого-либо, скорее всего, в кои-то веки они закрыты из-за праздника. Завтра же после занятий отправимся. Главное — снова не потерять парнишку.
Неожиданно текущая головная боль чародеек появилась в проёме. Людвиг приблизился к ведьмам и смущённо пробормотал:
— Вы не подскажете, где я нахожусь?
— Невидимое убежище возле замка Магической Академии Зальвана, где на первом курсе факультета чёрной магии учится твоя хозяйка, Лорианта Блазе, — опешила Дашка, покорно отвечая.
— Академия, Академия, — Людвиг наморщил лоб. — Да, точно. По инициативе приятелей твоего старика мы здесь. С вами мы встречались, да? — спросил он внезапно старшую колдунью.
— И неоднократно, — молодая женщина взяла его, подняла на уровень глаз.
Давно она не смотрела его пристально. Волосы, уже бывшие длиннющими в начале семестра, теперь при ходьбе волочились по земле. Нижняя часть шикарного тёмно-русого хвоста их запуталась, приобретя сходство с толстой верёвкой. Взгляд уже не светился, а мерцал, каждая вспышка содержала разные степени страха, от испуга до паники. Одежда, всё та же, в которой он прибыл в Академию, была с того момента не стирана. Дашка держала диковатого бродягу.
— Лори, ты давно его вблизи изучала? — ведьма дала гомункула хозяйке.
— Это… это… — Лорианта была в ужасе. — Это кошмар! Где ты пропадал?! — вспыхнула девушка. — Три дня назад был в приличном виде!
— Сомневаюсь, что метаморфозы случились сразу, — произнесла Дашка. — Ты просто внимания не обращала. До визита в лабораторию его следует где-нибудь закрыть, я чувствую. Людвиг, ты же не поведаешь тайну, где тебя обычно носит?
— В общежитии… вроде бы, — не проигнорировал её парень. — В студенческом. Да.
— Хм, лучше запереть, я права была. Очередного посещения скрытого крыла я не хочу.
— Дурное место? — поинтересовался он.
— Спальни преподавателей, — колдунья прошла к дверям, давая понять: защищаться Людвигу бессмысленно, ареста ему не избежать.
— Все, кто преподносят вам знания, настолько неприятные личности? — юноша, сидя на руках у хозяйки, смотрелся абсолютно непринуждённым, ничуть не затравленным.
— Встречаются отдельные, — закивала Дашка. — Видят в тебе шпиона.
— Слушай, главный паникёр среди них — декан алхимиков, — осенило Лорианту. — Вдруг он его и опоил чем-то?
— Не исключено, — опережающая её ведьма скрылась в коридоре очередного этажа, раздался скрип отворяемой двери.
Спустившись, девушка прошла к единственной открытой комнате — она служила в убежище гостевой из-за своей постоянной незанятости. Спальня была маленькой, в два раза теснее прочих. Помещались в ней, помимо кровати, напольное зеркало, прикроватный столик и камин с двумя креслами и шкурой на полу перед ним.
— Мужчину с россыпью чёрных мелких кудрей ты не вспомнишь, разумеется, — проронила Дашка, пока Лорианта опускала гомункула на пол.
— Его уже нельзя назвать молодым, но он даже морщинами ещё не обзавёлся? — парень, к удивлению первокурсниц, по описанию узнал Амердена Роамонеса. — Мы сталкивались на балконе, с которого вы попадаете в замок.
— Вы разговаривали?
— Возможно. Раньше. Или позже, — отрывисто ответил юноша. — У меня необычное состояние: впечатление, будто я периодически просыпаюсь, из забытья что-то выдёргивает.
— Часто? — хором выпалили обе колдуньи.
— Довольно-таки.
Подробностей от Людвига они не добились, поэтому решили оставить его в покое и попробовать заняться своими личными делами. Хозяйка ему притащила из библиотеки две книги средней толщины, со сказаниями, чтобы не скучал, и гомункула заперли. Обычно комнаты тут не запирались, но вероятности, что кому-нибудь придёт в голову отделиться от суеты понадёжнее, не отрицали; поэтому ключи от комнат пылились где-нибудь в них же. Впервые за время обитания здесь Дашка воспользовалась замком, ключ отдала Лорианте. Сама она пошла успокаиваться к Патрику, девушка отправилась искать Алину: та обещала объяснить ей очередную тему по магическому языку.
Тиканье часов было единственным звуком в спальне. Точно так же в течение минут, когда Тецарра шла к алтарю в окружении восьми королевских боевых магов, для дочери влиятельнейшего алхимика Альданы раздавался лишь стук её каблуков. Толпа ликовала, но радостные вопли в уши невесты не попадали — ничего, кроме отголосков шагов, приближающих к плену. Клятв с Тецарры и Эзарии не брали. Священник произнёс короткую пафосную речь, объявил, что отныне «эти два сердца будут принадлежать друг другу», и обвенчавшиеся поцеловались. От первого же прикосновения девушка вздрогнула, от глаза до подбородка с каждой стороны лица прочертилось по мокрой линии. Скорее всего, священник навидался слёз бедных молодых леди, отдаваемых замуж неприятным типам по решению родителей, мужчина оставался совершенно равнодушен. Народ полагал, что Тецарра плачет от счастья. Удивительно, мерзкую репутацию жених имел повсюду, тем не менее, люди умилялись, не ведая об истинных причинах, вынудивших короля подобрать сыну невесту. Волноваться о законнорожденном наследнике не было ещё повода, Ирвинга бы сменил Эзария, поэтому списали событие на взаимную любовь. Теоретически она может настигнуть кого угодно, в том числе злодея… Сам принц казался счастлив. К привлекательным девушкам некромант, в принципе, относился хорошо при условии, что они не отказывали ему. Тецарра пока не бунтовала внешне, и младший Чезигер, стоя с ней перед алтарём, симпатизировал ведьме и даже не хотел, чтобы она плакала.
Наверху смеялись и аплодировали. Место, где проводились пышные обряды для членов семьи короля, находилось в глубокой воронке с очень широким дном, невесть из-за чего появившейся. Открытый храм был внизу, туда могли ступать, помимо тех, для кого он предназначался, приближённые правителя и его родственников. Глазеть с высоты прочим категориям альданцев не возбранялось. Там перемешивались богатые и бедные — чувство праздника, пусть абсолютно чужого, объединяло. Издревле, едва ли ни с Эпохи Солнца, повелось в дни королевских свадеб радоваться всем. В Адельтии, землях эльфов, где из установившегося в Альдане повсеместного чего-либо не соблюдалось практически ничего, и то веселились.
Перед Тецаррой упал букет, брошенный оттуда, сверху. В неё с новоявленным мужем летели и отдельные цветы, и красиво оформленные охапки. Полагалось поймать парочку. Существовала примета: чьи молодая пара схватит, тем будет удача в любви и различных начинаниях. Эзария уже держал несколько. Подчинившись обычаю, девушка отставила руку. На ладонь опустился роскошный цветок с длинными фиолетовыми лепестками с продольными синими полосами — альрекс. Великолепием их наслаждается знать, они благоухают в вазах среди таких же прекрасных цветов. Если альрекс один — значит, он украшает волосы какой-нибудь особы опять же из высшего общества. Вряд ли красоту выдрала из причёски обеспеченная дамочка. Это купили в семье полунищей — если бы средств недоставало слегка, разорились бы на три цветочка. Специально, ради шанса получить крохотную надежду, гарантированную приметой.
Из воронки вёл тоннель длиной пять километров — на него ушло столько магической энергии, сколько повстанцами за время войны с прислужниками Эвиланы выделено не было. Изнутри он тоннелем не выглядел, просто широкая дорога, выложенная бежевой плиткой и пролегающая через долину между невысокими холмами. Тут дул вполне ощутимый ветер, иногда шёл дождь. Располагались вдали, на склонах, поселения. Они развеивались, как только сошедшие с дороги подходили к ним. Дальше продолжать движение не давала магическая защита.
Ехали через него в каретах. Девушка следила за слабыми изменениями в пейзаже за окном. Принц сидел напротив, смирившись с неохотой девушки уделять ему внимание. Давать волю желанию сейчас он не решался: скрыть насилие, если развратные действия им окажутся, будет затруднительно.
А теперь Тецарра внимала тиканью часов. После первой брачной ночи ей хотелось умереть. Она вышла за Эзарию невинной и натерпелось боли, не сравнимой с той, которую ей приходилось раньше испытывать. Отныне это войдёт в порядок вещей. Ведьма старалась расслабиться, но её злило чувство унижения, поэтому ничего не удалось, кошмар закончился истерикой жены, столь сильной, что несчастная не заметила, как рыдания стали стихать в объятиях принца. С наступлением просветления они возобновились громче. Признав бессилие, Эзария, неспешно одевшийся, покинул её. Скоро рассвет, а некромант где-то бродит.
Тецарре было безразлично. Отчасти. Супруга лицезреть ей категорически не хотелось ещё полчаса назад, постепенно уверенность потеснила формирующаяся мысль. Постоянные измены станут большим позором, нежели мучения на супружеском ложе. Двор, несомненно, прознает. Шептаться не начнут — будут говорить без стеснения. Хорошо, если не обвинят её в неспособности удержать мужа. Отец предупреждал дочь, чтобы сделала всё возможное. На предложение Тецарры прибегнуть к приворотным зельям алхимик рассердился, вскоре подарив принцу оберег от них. Ко всему прочему, ощущать себя обманутой колдунье было бы гадко. Точнее, уже без «бы». Вероятно, принц уже развлекается с девицей, настроен-то был целую ночь предаваться утехам.