Священница очутилась вновь в описываемой призраком драме. Молодой женщине показалось: она опять на войне. Теона стояла на поляне, замечательно-солнечной, цветущей, обдуваемой приятным ветерком, перед волшебницей поблескивал храм, отделанный блестящим светлым камнем, изумительный, с высоким золотым шпилем… На поляне бурлила трясина раздирающих, кромсающих друг друга тел. Именно трясину напомнили они Теоне, так как втягивали в клубок, беснующийся, озверевший комок любого, кто приближался к ним. Разнимать дерущихся те, кого ещё эта участь не накрыла, боялись, слух терзали вопли, стоны, треск разламываемых костей. На священницу летели брызги крови, клоки волос.
— Останавливаться я не просил, — изобразил недовольство, радуясь реакции Теоны, Шердан.
— Куда же мне идти? — выдохнула целительница: впереди шумело самое большое месиво безумцев.
Призрак сделал движение, будто щёлкнул по невидимому предмету, находившемуся у него под носом. Толпа разделилась на две половины, между ними и предлагалось пересечь поляну. Теона с юношей почти достигли храма, как позади какой-то ребёнок взвизгнул:
— Вон девчонка!
Теона оглянулась: на неё мчались, выбравшись из кучи тел, пятеро: самые младшие, тёмный эльф и светлая эльфийка, не достигли ещё и десятилетнего возраста, двое были постарше всего на пару лет, а одна особа — ровесница Шаки. Повалив священницу, они всей оравой принялись издеваться: выдирали волосы, расцарапывали лицо, лупили кулаками — при этом рычали, как волчата.
Спокойно наблюдать за извивающейся на поверхности реки Теоной было невыносимо. Прервать мучения священницы можно было, атаковав Шердана, а оставаться в Риции без проводника — смертельная забава. Тем не менее, Ада, Десмилия и София держали жезлы наготове, памятуя о том, что призраки, вызвавшиеся на эту роль, в подобных шалостях (подобные действия расценивались среди обитателей загробного мира злодеев именно так) иногда забывают меру. Одна сложность — определить границу допустимого и губительного.
— Хватит! — выпалил Томас, извивавшийся в когтях дракона. — Пусти же меня к ней!!
Неожиданно существо подчинилось, разжало пальцы — некромант полетел в воду. Оглушительный грохот всплеска, исчезновение посторонних звуков.
Вынырнуть на поверхность не получилось, неумолимо тянуло ко дну, которого всё не было и не было, а увлекающая сила всё возрастала. Парень уже перестал дёргаться, осознав бесполезность старания.
Толща воды вдруг окончилась, падение продолжилось в воздухе. Приземлился Томас на стул, одиноко стоящий посреди широкой каменистой дороги через лес, похожий на тот, сквозь который компания брела от озера к реке. Картина вокруг за минуту преобразовалась. Вместо чёрных деревьев — крошечная, но небедная лаборатория. В одном углу — два дорогих книжных шкафа, в противоположном точно так же расположены шкафы с веществами и приборами. У маленького окна — стол, на стенах, не имеющих ни окна, ни двери, горят светильники. Томас сидит в полуметре от стола, к которому прикована девушка. Её потрясающие каштановые кудри, растрёпанные и нечёсаные, свисают до пола. Молодой человек в бледно-зелёной мантии, белобрысый, с прилизанными, стянутыми во внушительный хвост волосами допрашивал пленницу.
— Где отец? — он вытащил пробку из взятой пробирки, наполненной до верхнего деления.
— Думаешь, я его выдам? — прохрипела девушка. Зелёные глаза посмотрели на Томаса, не мимо, что нагнало страху: некромант присутствует в лаборатории физически, если его способны узреть. С осознанием этого закрались подозрения, что после красивой леди на стол попадёт некромант.
— Сестрёнка, ну не изображай из себя героиню! — наигранно вздохнул парень. — Король Геарфал останется у власти, что бы ни случилось! Никакое восстание идиотов, посох и меч как следует держать не умеющих, не помешает ему править до конца его дней. Знаешь, как обходятся с такими, как ты?
— Да, благодаря тебе, братик, — съехидничала несчастная, несмотря на своё плачевное положение. — Свозят в леса, кишащие демонами, и поджигают чащи. Нерациональный способ, однако, бороться с нечистью! В каждом лесу можно собрать ингредиентов на солидную алхимическую лабораторию, да и храмы должно быть жалко. Ах, Геарфал же признал алхимию неполноценной магической наукой! Он хоть ведает, что сынок его придворного целителя балуется ею?
— Бывшего придворного целителя! — взревел маг. — Эта тварь — предатель! Выдать повстанцам, куда отбыл правитель — беспредел!
— Не смей так говорить о родном отце!
— Где папаша? — повторил он.
Ответа парень не получил. Жидкостью из пробирки алхимик облил руку сестры, заклинанием зажёг огонь пока в собственной ладони.
— Не скажу, — не изменила решения девушка.
Пламя перекинулось на неё. Томасу пришлось заткнуть уши, чтобы не слышать воя, но пару секунд спустя сообразил: он может что-то предпринять.
Магический луч сразил юношу… и вреда не принёс. Зато ответная атака отправила некроманта вместе со стулом на пол. Удар был средней силы, но после него Томас резко ослабел и оказался не в силах подняться.
— Я даю второй шанс, — громко объявил он, перекрикивая вопль сестры. У девушки от руки почти ничего не осталось. Алхимик намочил ей вторую, когда она снова отказалась отвечать. Снова воспламенил.
От происходящей дикости Томаса вывернуло. Вроде бы совсем недавно он сражался на войне, где видел более ужасные расправы. Но эта была совсем омерзительной по двум причинам: юноша являлся не просто мерзавцем, а предателем, в служении королю возненавидевшим отца и сестру; а вмешаться, спасти девушку было невозможно.
— В больничном крыле нет мест, — Лариока, ввалившись в зал, проковыляла до кресла и растеклась по нему. — Многим из пострадавших вообще нужна изоляция.
На девушке собрались три восхищённых взгляда, Дашки, Алины и Тины. Поразились не словам её, а самой Лариоке. Опять. Хрупкое, нежное создание с детским ещё личиком в песочного цвета локонах, обрезанных на уровне лопаток, потому что хвастаться ими было некогда: всё задания, задания. Красота всегда перевязывалась на затылке даже не лентой, а какой-нибудь тонкой верёвкой, но волосы постоянно норовили вылезти на свободу, и делали это с таким упрямством, что Лариока позволяла причёске быть неаккуратной. Кто оценивать-то станет? Духи, призраки и их мечущиеся в панике жертвы? Юная (лишь девятнадцать лет) экзорцистка никогда не заботилась о том, как она выглядит, умудряясь при столь небрежном отношении к своей внешности быть относительно опрятной. Рубашка, брюки и мантия без единой лишней складки и пятнышка, а к растрёпанным волосам окружающие привыкли. Впечатляла преданность делу, не подходящему девушке никоим образом. Лариока училась в Университете шаманизма и экзорцизма, пребывая единственной девушкой в группе, и её постоянно вызывали куда-то на дело. Из её одногруппников столь оглушительным успехом не пользовался никто, вообще не было принято студентов этой специализации, не закончивших обучение, приглашать на работу по профессии, исключение составляла только университетская практика. А Лариоку в учебном заведении видели по неделе в месяц.
— Пусть больных забирают домой или отправляют в городские больницы, — протянула не интересовавшаяся экзорцисткой Шаки.
— Нельзя, — неосведомлённость блондинки героиню не раздражала. — Всем приказано оставаться на местах. Новая плоть привлекает призраков. Госпитали от них защитить не удаётся.
— Так духи или призраки эта зараза? — вновь сбилась с толку молоденькая ведьма. — Леди Чезигер говорит, что эти два слова обозначают разные вещи.
— Духи живут в загробном мире, являясь ненадолго по вызову или собственному желанию в мир смертных, а призраки не могут попасть в царство мёртвых. Те, что в Риции, порой перебираются на довольно продолжительное время в Альдану. Фактически они духи, но в народе их и призраками называют.
Охоты задавать ещё вопросы у Шаки не было. Если бы они экзорцистку выводили из себя, чародейка не перестала бы любопытствовать. К Лариоке ведьма относилась предвзято, как и к Мериагу, второму экзорцисту, посланному в Магическую Академию извне, и к профессору Илаймену. Она их побаивалась, поэтому недолюбливала. Эта троица может в своей борьбе с духами добраться до Фаризе. Понятное дело, её активности ученица не одобряла, но всё-таки была привязана к женщине, надеясь, что когда-нибудь наставница одумается и прекратит изводить столицу королевства. Имелась и более приземлённая причина неприязни — если экзорцисты как-то выведают, что Фаризе знакома с Шаки и даже преподносит ей тёмные науки, ничем хорошим для младшей Винсент не завершится.
— Вечереет, — Алина глянула в окно. — Тебе на дежурство пора, — сказала она Лариоке.
— Сегодня я аллеи патрулирую, — сообщила девушка. — Самая чудесная работа!
Тина и колдуньи покачали головами, по-доброму усмехнувшись. Связана с огромным риском если не для жизни, то для рассудка точно — и чудесная!
— Чем же тебе она нравится? — улыбнулась Дашка, желая послушать радостное объяснение. Эмоции Лариоки всегда отличались заразительностью.
— Тем, что лучше дежурства в помещении, — протянула экзорцистка. — В коридорах ходишь, шаги отдаются гулко и зловеще, темнота угрюмая. Одиноко! А на улице разве почувствуешь одиночество? Звёзды на тебя глядят, Ветры Великие. Сверчки стрекочут. В кронах деревьев феи мелькают. Свобода! А в помещении стены, лестницы, стены… Интересно, когда призрака чувствуешь где-то среди деревьев и лезешь туда. Когда ещё будет возможность туда влезть? Неприлично, аллеи-то существуют, чтобы по ним ходили, — хихикнула девушка и выбежала из зала.
— Вам не кажется, что у неё тихое помешательство? — съязвила Шаки.
— Не тебе судить, — Алина с кресла забралась на подоконник, чтобы проследить, как уходит Лариока. Должно пройти минут пять, прежде чем покинувший замок-невидимку человек появится на улице под балконом, и волшебница смотрела на безлюдную аллею. — У неё есть то, в чём она разглядела смысл жизни. Редко так бывает, что с этим определяешься чётко и навсегда, оттого и к таким счастливцам и относимся не самым должным образом.
— С тобой что-то творится, Шаки, — решилась озвучить беспокоящую с недавних пор мысль Дашка. Ощущение, когда без спроса лезут в душу — одно из самых противных, поэтому подопечная Миротворцев оттягивала момент, как могла. — Разговоры, хоть как-то касающиеся призраков, тебе по-особому неприятны. Мало кому охота обсуждать разновидности сумасшествий и магические атаки, которыми лучше умерщвлять одержимых, но тебе же неприятно не только это.
— За сестру боюсь! — лихо соврала блондинка, для пущего сходства прослезившись.
— И мы все переживаем, — не дождавшись в окне Лариоки, Алина оставила подоконник, чтобы обнять ученицу Фаризе, к объятиям присоединилась и Дашка, Тине уже не хватило места.
— По Тинзо скучаю, — всхлипнула Шаки, продолжая.
— С той женщиной, что отдаёт приказы призракам, обязательно справятся. Даже очень скоро, я уверена. Предчувствие, — заявила Тина.
— Стало известно, что за этим стоит женщина? — хмыкнула Алина.
— Да, и у неё есть толпа учеников, — произнесла Джессика, входя в зал. Она возвратилась из похода Лесных Воительниц, где была три дня. — Наблюдала неподалёку от стен Академии невесёлую картину, — молодая женщина, с шумом восстанавливая дыхание, прервалась. Пройдя в центр зала, но не остановившись на месте, а начав прохаживаться взад-вперёд, ассистентка Софии принялась за описание: — Стоит посреди площади группа в светло-голубых мантиях с нарочно разодранными рукавами и полами, участники бледные, под глазами тёмные, чуть ли не чёрные пятна — такой слой грима на лице; волосы спутанные дыбом — тоже нарочно сделано. Изображают из себя призраков. Вокруг них — одержимые, им подчиняющиеся. Девица, у которой одеяние было светлее, чем у остальных, почти белое, очевидно, лидер в группе, громко спросила: «Кто хочет присоединиться к нам?». Конечно, желающих не нашлось. Тогда она велела одержимым: «Заставьте этих глупцов жалеть об отказе! — а другим фанатикам приказала: — Обратите в нашу веру тех, кого сможете». Хладнокровно так. И одержимые принялись рвать людей, повелители духов затянули заклинание. Бормочут хором, монотонно, совершают одинаковые движения посохами — у всех одинаковые, с серебром и сапфирами. Появились откуда-то с неба призраки, чтобы проникнуть в жертв. Их семеро было, — воительница, угомонившись, закончила.
— И ты смотрела на истязание? — выдавила из себя Дашка, шокированная.
— Нет, — Джессика достала из маленькой сумки, болтавшейся на поясе вместе с двумя кинжалами, флакон… нет, не крови, просто цвет его содержимого был ужасающе похож. — Айрис дала, узнав, как обстоят дела в Академии. Придаёт неуязвимость против духов и призраков.
— А в Фатоне неизвестно было, что у нас и вообще в Зальване творится? — фыркнула Шаки.
— Наш отряд сейчас занят иной проблемой. По некоторым сведениям, Ирвинг, как и десятки его предшественников, вознамерился уничтожить Фатону. Без предупреждения. Выбрать день и атаковать. С драконами, вивернами, боевыми грифонами, лучшими магами и прочей атрибутикой, — с сарказмом добавила Джессика. — Да и неизвестно, когда удостою деревню посещением. Дерика попросить передать — вариант неподходящий, мы с ним совсем рассорились. Сделать же эликсир на всякий случай — жестоко, тебе ведь известно, каким образом добываются его компоненты.