Ведьме очень не понравились эти слова. Как выглядят кристаллы из Леаш-Майо, Дашка не представляла, поэтому не знала, такой ли украшает новый посох Шаки или нет. Но одежда новая у девушки действительно недешёвая (колдунья из Великой Троицы не волновалась, видя на ней дорогие платья, в летающем замке обнаружились запасы золотых, доступ к которым никому запрещён не был, остальная компания — тоже). Шаки вполне могла бы сойти за дочку родителей из высокого сословия.
— Как девушка выглядит?
— Вот этого уж мне не говорили.
— Это моя названая сестра, кажется, — Дашка, нервничая, прошлась по хранилищу, опустилась на пол, ещё раз измерила шагами помещение, села опять. Очередное намерение подняться Мариер пресёк, взяв её за руки.
— Сколько ей?
— Пятнадцать.
— В этом возрасте положено делать глупости. Если девочка не совсем конченая — глупость чему-нибудь да научит её. Твоя сестра часто так чудила?
— Вряд ли это безобидная детская шалость, — покачала головой Дашка. — Убить человека — не шутка, не злой розыгрыш.
— О безобидности я и не говорю, — протянул Мариер. — Порой дети и подростки опаснее взрослых.
— Понятно. Значит, ты считаешь, она осознает всё?
— Да, — ответил гомункул уверенно и спокойно.
— А меня не тянет разделить твоё мнение. Шаки слишком странная, чтобы её поведение и помыслы модно было предугадывать, — изрекла Дашка. — Четыре года назад она была несчастной девочкой, мечтающей исцелиться, стать травницей и завести новых друзей. Два года назад её начали привлекать тёмные силы, но это был простой интерес. А ещё через столько же лет она убийцей готова сделаться. Перемены последовали, стоило появиться надежде на выздоровление. Кто мог ожидать, что обернётся такое счастье сущим кошмаром?
— Вдруг на неё повлияли плохо? — предположил молодой человек.
— Отказываешься признавать, что Шаки просто не лучший человек?
— Мы все далеки от идеала, — парировал Мариер.
— Я неправильно выразилась, прости. И тебе ясно, что я хотела сказать. Ты просто не хочешь отвечать, да?
— У всех нас, детей Веолаймера, есть больные места. Ты сейчас в моё тыкаешь.
— Извини, — Дашка стихла.
— Ничего страшного. Мы не настолько важные персоны, чтобы нашим слабостям потакали.
— Это не слабость, — не согласилась ведьма.
— И опять у тебя нашлось возражение! — с наигранным изумлением воскликнул собеседник.
— Невозможно с тобой разговаривать, — отмахнулась Дашка, не сердясь.
— По-моему, у вас очень хорошо получается, — алхимик вновь оживился.
— Сам-то сможешь предложить свой ответ? — отпустив руки ведьмы, Мариер повернулся к мужчине.
— Я посоветую вам не спорить, а думать, как выбираться отсюда и спасать девушку. Она натворила такого, что её жизнь под угрозой. По закону казнить её не могут, но наши сотрудники — большие любители вершить правосудие самостоятельно, — предостерёг алхимик.
Правоту признали оба, оставив слова товарища по несчастью без ответа. Прошло несколько минут прежде, чем гомункул, рассматривающий вещества на стеллажах за барьером, поинтересовался:
— Куда хоть девушку могли деть? Допустим, когда за нами придут, мы вырвемся. В каком направлении бежать?
— Хранилищ по всему Шекогану раскидано полно, двадцать восемь простых и семь особых. Я, конечно, знаю, где они расположены, но оббегать их все — дело долгое и опасное, мы даже защититься не сможем. Я способен на нормальные магические атаки, только если при мне оружие, а жезл мне с собой взять не дали, если кто забыл или не знал. Ты, Мариер, вообще только в теории магии разбираешься, с практикой у тебя не ладится. А девушка если и колдунья, то в её состоянии она одна обороняться не в силах, — пришёл к заключению мужчина.
— Я колдунья, да, — простонала Дашка. Она не обращала внимания на то, что пара сильных магических атак и удар о колонну заметно её ослабили, потому что сидела на полу. — Дарьей меня, кстати, звать.
— Винсент? — последовало резонное уточнение Мариера.
— Она самая, — избранница Миротворцев, которую силы стали покидать вдруг с удвоенной скоростью, легла.
— Моё имя — Ривальд. Сильно же тебе досталось, — посочувствовал алхимик. — Увы, я не располагаю заклинанием, убирающим барьеры тут, — взгляд мужчины пробежал по стеллажам за потоками света. — Иначе бы помог тебе — для восстановления сил сложного зелья не требуется. Из-за того, что я не могу тут ничего сломать, меня с Мариером и заперли именно в шестом хранилище.
— Спасибо, как раз хотел об этом спросить: почему шестое, — произнёс гомункул. — Определённо у меня сегодня не лучшая скорость мысли.
— Значит, что-то твоё другое превосходит наше, — на всякий случай Дашка решила пресечь попытку самобичевания.
— У меня призвание — думать, — возразил Мариер. — Я изобретатель.
— Гениально не значит быстро, — вставил фразу Ривальд.
Дашка сказала что-то в поддержку алхимика. Слабость докатилась до предела, когда и на разговор тратятся силы. Ривальд расстелил ей на полу мантию, она перебралась на неё. Рядом сел гомункул так, чтобы голова её оказалась у него на коленях. Дашка задремала, а мужчина с Мариером что-то обсуждали вполголоса, ведьма не вслушивалась.
— Быть не может, — прошептала Джессика, хватаясь за косяк.
Старую, грязную тряпичную игрушку, утыканную десятком булавок, не узнать было нереально. У кого-то из детей Альданы наверняка есть похожие, но ту, что принадлежит Шаки, с другой не спутаешь. Только у неё жёлтые глаза-пуговицы со старого платья Анны Винсент, чёрный пуговичный же нос — с рубашки Джейка, две оранжевые заплатки на пузе, пришитые чёрными нитками, и бордовое пятно за ухом от ягоды. В умершей виверне Джессика Шанди не разглядела только сначала. Когда тряпичный котёнок был замечен в углу, брошенный и никем их алхимиков не поднятый, воительница поняла, что младшая сестра использовала в тёмных целях не только старую игрушку, но и убитого питомца.
— Эй! Чего увидела? — одёрнула её Кларисса. Стражу на первом этаже компания одолела, теперь разделилась на две группы, исследующие Шекоган в поисках пленников. С Клариссой и Джессикой были ещё Патрик и Бруно.
— Это её, — воительница подняла игрушку.
— Чьё? — злилась женщина.
— Шаки, — Джессика поднесла ей вещь.
— Магия вуду? — изумился Патрик, стоявший рядом. — Если это действительно оружие твоей сестры — вряд ли её научили хорошие люди.
С лестницы донеслись шаги нескольких человек. Дискуссию троице освободителей пришлось прервать, но удалиться они не успели: с другой стороны в лабораторию тоже кто-то направлялся. Эти таинственные личности вошли первыми: женщина в белом, не самой выразительной внешности, единственной запоминающейся частью которой были яркие глаза, и пятеро алхимиков.
— Мне докладывали, что в замке творится беспредел, — женщина указала на противоположные двери жезлом, и они захлопнулись. — Однако я масштабы всё равно представляла иными… — последнее слово она проглотила, стоило блуждающему по обломкам, осколкам, лужам и россыпям взгляду дойти до поверженного Шанди. — Девушку, приведшую сюда виверну, не тронули, надеюсь?
— Вы её знаете? — выпалила Джессика. — Что ты ей наговорила? Или посредством магии заставила взяться за этот ужас?! — вырвавшись из хватки Патрика, воительница рванула к Фаризе и предъявила ей игрушку.
— Шаки — моя самая преданная сторонница, — довольно ответила ведьма, отнимая у неё своеобразное оружие, — и лучшая ученица. Вы кто-то из её сестёр или друзей семьи, я полагаю?
— Сестра, — процедила воительница. — А вы та самая повелительница духов?