Только она упала на широкую мягкую кровать, где хватило бы места троим, как слуга снова нарисовался.
— А чего желаете?
— Чтобы меня оставили в покое хотя бы на два часа!
После исчезновения Кайтена ведьма почти всё вытребованное для одиночества время пролежала на постели. Тревога, упорно не желающая влезать ей в душу, это всё-таки осуществила. Шаки не могла себя заставить прямо подумать о том, что Фаризе является одной из участниц очередной игры мистера Блариса, а она — заодно с ней. Взволновала колдунью мысль о возможности печальных последствий пребывания в этом замке. Вдруг хозяин Фаризе обманывал? Госпожу она не оправдывала — потому что и не подозревала её.
К часу дня все посторонние лица, ворвавшиеся в Шекоган с целью освободить подопытных пленников, были схвачены и брошены в камеру, где обычно держали тех, кому была уготована участь материала для опытов. Только Дашка с Мариером и Ривальдом томилась в хранилище, а Клавьер с Тинзо — в лаборатории. Шекоган наводнился сторонниками Фаризе, возникавшими повсюду и беспрерывно. Им было приказано собираться на площади перед замком, а те, кому не доставалось места, высовывались из окон, выходящих на неё.
— Какой замечательно отлаженный механизм! — отметила повелительница духов, посмотрев на улицу из той лаборатории, куда телепортировался вчера… нет даже не вчера, а сегодня ночью Скентия, отправившийся на разведку.
— Долго им ждать? — поинтересовалась Джарома, помогавшая госпоже восстанавливать здесь порядок после недавнего погрома: новоявленная хозяйка Шекогана считала это занятие слишком ответственным, чтобы доверять его кому попало. Если выражаться точнее, Фаризе хотела узнать лично, насколько ценные вещества имеются в распоряжении алхимиков.
— Хоть до вечера! Я, сказать по правде, не рассчитывала на то, что вы сможете наладить производство дешёвого эликсира телепортации, — хмыкнула госпожа. — А у вас получилось обеспечить им всех моих сторонников.
— Вы гениальны, — восхитилась женщина. — Раньше самой одарённой ведьмой считали Эвилану Армад, но вы и её затмили. Да, она уже в двенадцать лет была способна на такое, чего многие не могут и в пятьдесят два. Зато вы научились всему меньше, чем за полгода, это же нечто! Это достойно попасть в летописи, в легенды, в историю!
— Теорию я начала познавать рано, — отмахнулась для виду Фаризе. — Но не отрицаю, практика куда сложнее.
— Что будете делать теперь, когда все сторонники собраны, а источники неприятностей устранены? Зачем вам вообще потребовалось видеть их всех сразу?
— Полагаешь, ты заслуживаешь того, чтобы я делилась с тобой всеми идеями? — ошеломила госпожа Джарому.
— Но ведь…
— Нет, — Фаризе не дала ей даже начать. — Вообще, ты стала больно болтливой. Иди к фанатикам, я скоро подойду.
Утихомирив заклокотавшее в горле возмущение, женщина подчинилась и оставила повелительницу. В дверном проёме одной из лабораторий она заметила приятелей, столпившихся возле окна, там ещё мог пристроиться один человек. Она шагнула туда, её заметили и расступились, уступая место, но Джарома внезапно передумала. Почему отсюда, со столь неудобного ракурса? И видно плоховато, и слышно будет не очень — этаж-то не первый, не второй и не третий. Она должна стоять перед самой Фаризе, когда та будет говорить своим слугам что-то. Но в первые ряды не протолкнуться. Чтобы окончательно убедиться, женщина спустилась к выходу. Всё крыльцо было чересчур плотно забито народом — не протолкнёшься. Расходиться, наверное, будут полчаса.
В холле сторонников вперемешку с алхимиками в форме Шекогана тоже присутствовало многовато. Подниматься Джарома не стала, влившись в эту разношёрстную компанию. Коллеги её недолюбливали, поэтому едва ли не с отвращением косились, а фанатики считали недостойным делом вступать в контакт с особой не из их круга.
Фаризе полюбовалась на толпу фанатиков и пошла в соседнюю лабораторию, где имелось зеркало. Где в своём замке может быть Аорна? Конечно же, сидит в самой большой, самой тёмной гостиной, освещаемой одним камином, потому что на обилие света из окон надеяться не приходиться, и думает, как бы ему отделаться от неё, всемогущей повелительницы духов, так ловко обманувшей его. Там зеркала нет, специально, чтобы не отвлекали — наивный колдун признался женщине во время встречи. Но в подземелье, где он держит слуг, оно есть, конечно же — надо же их как-то вызывать! Про подземелье ведьма узнала, опять же, по словам хозяина замка.
— Линефор! — вкрадчиво произнесла Фаризе. По имени она могла назвать единственного одержимого — один раз в её присутствии из уст Аорны прозвучало обращение к одному из слуг.
В зеркале нарисовалось подземелье, точно такое же, как его представила ведьма. Напоминает тюремную камеру: тёмные каменные стены, на которых из украшений только факелы с тощими пламенными языками, ряды нар. К зеркалу подошёл какой-то одержимый:
— Его нет. Вы кто?
— Леди Беалинта, — прощебетала Фаризе. — Будь добр, извести Аорну, чтобы вернул в Шекоган гостью вместе с виверной. Немедленно. Ситуация в Шекогане была гораздо проще, чем выглядела. Твой хозяин же в замке торчит?
Слуга молча дематериализовался, на женщину вновь уставилась её точнейшая копия.
Догадки главы Шекогана оказались верными: Аорна развалился в кресле перед камином, с закрытыми глазами слушая треск огня в нём. Шумок телепортации несильно выделился на таком приятном, успокаивающем звуковом фоне, но разозлил, тем не менее.
Перед собой тёмный священник никого не увидел. Одержимые хоть и делались глуповатыми, но быстро начинали понимать, что если хозяин не желает никого лицезреть или новость для него плохая, надо возникать так позади него. За секунды, затрачиваемые на разворот, он может остыть достаточно для того, чтобы воздержаться от деструктивного действия вроде швыряния в существо, лишившее его душевного равновесия, чем-нибудь тяжёлым. На этот раз расчёт тоже оказался верным. Аорна, сплюнув сквозь зубы ругательство, поднялся и обошёл кресло: одержимый стоял на безопасном расстоянии от него.
— Хозяин, леди Беалинта требует назад девушку и дракона её. Необходимость держать её тут отпала.
Излив ещё поток брани, в который был вставлен приказ приготовить виверну к отлёту, Аорна переместился в покои девчонки, в ту комнату, где Шаки надеялась поговорить с наставницей, а узнала жуткую правду от Клавьера.
— Леди Винсент! — позвал маг.
Из-за двери высунулась взлохмаченная гостья, очевидно, разбуженная.
— Ты возвращаешься в Зальван.
На угрюмой полудетской физиономии заблестела улыбка. Шаки отскочила в комнату, взять игрушку вуду, и выскочила к тёмному священнику.
Поразившись глупости девчонки, неспособной заподозрить в столь щекотливой ситуации столь сомнительную личность, Аорна жестом отправил самого себя и Шаки к воротам замка. Одержимый с виверной ещё не управился, и колдун в ожидании устало прислонился к стене. Мельтешившая перед носом девица безумно раздражала, он не постеснялся прикрикнуть на неё. Тогда юная ведьма замерла, но принялась тараторить, повествуя о выдающихся достоинствах Беалинты. Когда слуга вывел виверну, желание наорать на одержимого за медлительность сменилось радостью от его спасительного появления.
Гостья взобралась на монстра с потрясающей скоростью. В точке, куда указал Аорна, воздух привычно задёргался — оживлённый дракон метнулся туда, и дыра затянулась. Колдун отправил любимицу Фаризе сразу к Шекогану. Шанди опустился на землю с той стороны, к которой не было приковано внимание толпы. Взгляд наставницы уже встречал их в окне.
— Надеюсь, ты в гостях не сильно скучала? — усмехнулась Фаризе.
Ученица, телепортированная в её кабинет, тут же повисла у неё на шее. Когда она подняла радостную мордашку, то заявила:
— Нет, я и начать не успела — там было слишком зловеще для того, чтобы чувствовать скуку. Вот что ты знаешь о хозяине замка?
— То, что мне нужно, — протянула женщина. — Я должна ему кое-что, но расстановка сил изменилась: теперь не мне его, а ему меня бояться следует.
— По-моему, тебе всё же недостаточно известно, — задумалась Шаки, посерьёзнев.
— Каким бы мерзавцем не был Бларис, нам с тобой от этого факта ничего не сделается. Я виделась с ним вживую один-единственный раз, все остальные встречи происходили в волшебных зеркалах и магических шарах, — заверила её Фаризе. — Долг возвращать мне ему смысла нет — угрожать теперь он не решится, а напоминания можно потерпеть.
— За тобой сюда он не придёт?
— Вероятно, отважится. Но ему окажут такой тёплый приём, что беднягу впору будет сдавать некромантам на опыты.
Ученица заколебалась. Женщина выведала всю правду о тёмном священнике, жестокие игры колдуна тайной для неё не были. Шаки вполне могла случайно осведомиться, тогда, конечно, ребёнка будет сложно убедить в том, что опасности для неё, леди Беалинты, и всех её сторонников и приближённых Аорна Бларис не представляет. Девочка хочет поверить, но всё-таки истина для этого слишком хороша.
— Успокоилась? — Фаризе улыбнулась. — Теперь пойдём к людям. Они о тебе наслышаны, им интересно и поглядеть, наконец, на тебя.
Шаки просияла. Старшая ведьма вновь не сдержала умиления. Если бы у неё был ребёнок, женщина бы желала, чтобы он оказался похож на младшую Винсент.
На площади перед замком возвышалась статуя. На огромном постаменте — вставший на дыбы единорог, на нём — девушка, Эйлара Лордиана, дочь основателя Шекогана. Отличилась леди тем, что во время осады города некромантами в год Лейшардского восстания изобрела эликсир, позволяющий в течение двух месяцев обходиться без еды и воды. На постамент и перенеслась Фаризе с ученицей.
Толпа взревела. Несколько человек, наблюдавших из окон, высунулись ещё сильнее, чтобы получше разглядеть ведьм. Один из них, встав на подоконник, не удержал равновесия и полетел вниз, с последнего этажа. В том месте, куда он упал, поднялся шум. Шаки от столь неприятного зрелища вздрогнула. Фаризе, которая стояла сзади, положив ей руки на плечи, почувствовала это и слегка повернула голову ученицы так, чтобы юная колдунья смотрела на ту часть толпы, где народ держался достойнее, не сводил глаз с повелительницы и её любимицы и что-то возбуждённо выкрикивал.
От этого куска толпы гул стал расползаться по сторонам. Чем громче он звучал, тем чаще замирало сердце у Шаки. Люди готовы поклоняться им, подчиняться им! Для Фаризе ощущение тоже было ново: ещё ни разу она не собирала всех фанатиков в одном месте, сегодня чувство упоение властью опьяняло до полубессознательного состояния — до такого, когда кажется, что всё происходящее с тобой творится во сне, потому как слишком уж неправдоподобно.
— Приветствую вас, мои верные слуги! — громко произнесла Фаризе ровным тоном, немного гордым, но с переливами радости.
Ответный вопль массы фанатиков резанул слух, так как восклицания были неодновременные и разные по содержанию, особо эмоциональные сторонники, в основном женщины и молодые девушки и парни, просто визжали и кричали.
— Сегодня из-за трагической гибели Дориана Ильдевейса Ласкаро, владельца Шекогана, я вынуждена взять все его лаборатории под своё покровительство, — продолжила женщина.