— Как добирались хоть? — спросил Николас, рассчитывая на то, что рассказывать станет девушка и Скентия сможет передохнуть.
— Мой дракон согласился нас доставить из Бесталона сюда, — влез Каллен. Ниорика, приготовившаяся было вещать, возобновила нашёптывание чего-то младшему брату, нервно мявшему ткань своей мантии, которую он снял и держал на коленях.
— Разве это была не телепортация? Бесталон ведь ой как далеко от столицы королевства, — пробормотала Алина.
— Вас сбило с толку то, что дракон так великолепно появился? Зверь особенный. Он невидимка, обращаться может, когда захочет, а зримым становится с тем размахом, который вы оценили. Дракона мне одна ведьма подарила, она и телепатией меня наделила, потому как от родителей мне не досталось ничего, кроме положения в обществе.
— Долго же вы летели! — воскликнула Тина.
— Меньше месяца. Относительно быстро, остановки мы делали редко — слишком Ниорику замучила боль там, где у неё на предплечье изображён символ Шекогана.
— Я бы перестала обращать на неё внимания, если бы ты каждые десять минут не переспрашивал, не стало ли хуже, — заявила девушка-гомункул.
— Бросьте, это же хорошо, что вы уже здесь! — примиряющее воскликнул Терфес. — Остановки отняли бы у вас пару недель, за такой срок треть населения столицы извели бы фанатики, ещё одну треть — хранители закона.
— Ещё Эрфа не прибыла, — напомнил Скентия. — Судя по тому, что её до сих пор нет, телепортация ей недоступна и она добирается невесть откуда или пешком, или на лошади, или на поезде. И потом, соберёмся мы — надо будет понять, зачем.
— Стало быть, скучать вам не придётся, — Каллен, поднявшись, подозвал к себе воительницу, чтобы обнять на прощание. — Извините, что так быстро убегаю, в Бесталоне полно дел. Мне надо определить кого-нибудь на место Ниорики. Временно, — поспешно уточнил мужчина, стоило девушке подозрительно прищуриться. — Скентия, вы не телепортируете меня к моему дракону?
— Конечно, — красавец тряхнул оранжевой чёлкой, вновь нащупывая кулон во внутреннем кармане.
— Не проще ли всегда носить его на шее? — удивился Каллен.
— А лучше ли проще? — ответил вопросом на вопрос Скентия.
Когда старейшину Бесталона отправили обратно, хозяева замка, Патрик с мистером Цельсием и Винсенты разбрелись по комнатам: надо было присматривать за теми, кто не оправился от шекоганских экспериментов. Гомункулы остались в зале. Даже Скентия с братьями до сих тор не поговорили как следует, не расспросили друг друга, что с кем было со дня расставания, а Ниорика вообще только поздоровалась со всеми. Теперь появилась возможность душевно пообщаться, да и надо было приступить к размышлениям по поводу того, что им предстоит.
Город потонул в тумане, просачивающемся сквозь стену ливня. На окнах капли резво обгоняли друг друга или лениво сползали вниз, а какие-то замирали. Скентия зажёг огонь в камине, другого света решили в зале не делать. Возле камина кресел не стояло, их передвинули с других концов комнаты. После окончания перестановки красавец принёс всем вина.
— За встречу, — произнёс Терфес, поднимая бокал.
— Пью первый раз за три года, наверное, — усмехнулся Мариер, сделав глоток. — Меня запугали преподаватели Академии Элианора, что спиртное на гомункулов плохо влияет. Вроде бы у нас от него могут начаться какие-то необратимые процессы, от которых мы начинаем постепенно таять, как лёд.
— Академия Элианора? Та самая, где преподаватели спиваются из-за милой традиции отмечать в стенах заведения все праздники? — хихикнула Ниорика. — Профессора, наверное, дико радовались, получив в свои ряды человека, на которого реально повлиять так, чтобы он алкоголь и нюхать боялся.
— Ничего столь аморального у нас не было, — протянул Мариер. — Просто я помнил, как мы стащили у Веолаймера бутыль спирта и мне на следующее утро было сильно не по себе.
Тот знаменательный день сразу вспомнился компании отчётливо, в сотнях забавных подробностей. Посмеялись немного над ними, Терфес спросил:
— Ты, выходит, всё время был в Лачигоре? Что преподавал хоть?
— Место в Академии меня вполне устраивало. Помогал студентам постигать тайны магической теории, в основном алхимию.
— И как, любили тебя ребята? — полюбопытствовал Скентия.
— Концертов не закатывали, когда мне пришлось покинуть их, но первокурсников мной не пугали, — Мариер устроился в кресле удобнее и скинул обувь.
— Ну а что с изобретениями? Тебе суждено было создать для народа нечто потрясающее, — хмыкнула Ниорика. — Лично я со своим призванием справляюсь вполне. У меня, разумеется, не настолько крошечный отряд в подчинении, чтобы обо мне можно было говорить что-то вроде «Ах, она героиня, едва ли не в одиночку сражалась с полчищем риксов!». Но мои воины ещё не бывали разгромлены с позором, да и без позора тоже. Риксам от нас доставалось.
— Я простой странник, и только, — поддержал тему Терфес. — Это не призвание, а образ жизни.
— Вряд ли Веолаймер рассчитывал на то, что ты будешь простым странником. Я, по его замыслу, выдающийся маг, но меня знают исключительно как старейшину Чёрных Гаваней, а последние полтора года — как предводителя восстания против Эвиланы Армад, — высказался Скентия. — Значит, у меня все основания верить, что славы великого колдуна я ещё добьюсь.
— Мы до сих пор не дали Мариеру ответить, — напомнила Ниорика.
Парень молча полез в сумку, не снимаемую с плеча только тогда, когда он ложился спать или вёл там особо усердные поиски. Она уже наполовину состояла из заплаток, но смотрелись эти кусочки ткани так, словно находились на сумке в качестве украшения. Вынул Мариер небольшой деревянный шар, открывавшийся посередине. Он отвертел половину-крышку, показав: шар наполнен розоватой жидкостью, в которой бегали отсветы.
— Названия эта штуковина не имеет, — пробормотал изобретатель, будто бы извиняясь. — Нужна для поиска необходимых книг в библиотеке, если ты примерно знаешь, с чем хочешь ознакомиться, но понятия не имеешь, в какой книге о нём может быть написано. Или вообще не представляешь, что именно тебе надо.
— И работает? — оживилась Ниорика.
— Да, — скромно кивнул Мариер.
— Я хочу увидеть его в действии! — потребовала воительница, и Скентия с Терфесом её поддержали.
Изобретатель не возражал против демонстрации. За Скентией гомункулы прошли в библиотеку, не пустовавшую: там возле окна замерли пятеро спасённых из Шекогана, девушка и четверо юношей. Когда вошли братья с сестрой, все развернулись. Несчастные молодые люди, душевно нездоровые, прижались друг к другу, вытаращившись на семейство Веолаймера так, будто гомункулы собрались их пытать.
— Отойдём, чтобы они вас не видели, — тихо сказал Скентия, поясняя это одной Ниорике: странник с изобретателем уже хорошо понимали, как вести себя в присутствии практически одержимых.
Компания скрылась за шкафами. Мариер вручил сестре половинку шара с жидкостью и велел, глядя в неё, подумать, о чём она желает прочесть. Соображала девушка недолго, и когда решила, в её глазах появилась весёлая хитринка, а от поверхности вещества в шаре стал отделяться негустой пар.
Мариер соединив половинки, подбросил изобретение — все вскинули головы, чтобы проследить. В приземлении у шара вдруг выросли паучьи ноги, и упал он на них. Предмет побежал к шкафу, лихо забрался на верхнюю полку, прогулялся по корешкам фолиантов, возле некоторых останавливаясь, затем перепрыгнул на соседний шкаф, изучил его. Тут ему тоже ничего не понравилось, поэтому «паук» удрал исследовать другие. Послышался грохот свалившейся на пол книги.
Гомункулы с энтузиазмом рванули на звук. На полу покоился фолиант «Влияние Стихий: правда и предрассудки». Хихикая, Ниорика схватила её, заглянула в содержание и принялась листать. Обнаружив требуемое, девушка уселась на подоконник, погружённая в текст.
— Надо же! — воскликнула она, закончив чтение. — Действует! Мариер, ты гений!
— Что искала? — улыбнулся изобретатель.
— Как ещё я могу подкалывать нашего младшенького, — невинно произнесла Ниорика. — Скентия, твоя стихия — Вода, память меня не обманула?
— Ты права, — процедил маг.
Мариер приготовился смеяться над тем, что скажет сестра и не очень-то старательно сдерживал заранее напрашивающуюся на лицо улыбку. Терфес, чуть более тактичный и миролюбивый, изо всех сил крепился и с искренним сочувствием вздохнул.
— «Людям Воды, как многие полагают, присуще крайне легкомысленное отношение к жизни. Трещотки, пустозвоны, безголовые, с ветром в голове — это всё о них. Бывают слабы до противоположного пола, отсутствие подружки или приятеля в течение двух недель — уже катастрофа», — победно зачитала Ниорика. — Ну так что, братишка, у тебя проблемы?
Терфес, пока Скентия пытался подавить желание сделать с девушкой нечто нехорошее, например, придушить слегка, взял у воительницы книгу и озвучил ту часть характеристики, которую она не огласила:
— «Это лишь слухи. Не все сплетни возникают из ниоткуда, однако истина бывает запрятана так, что её не узнать. Не верьте подобным вещам, они ваших нервов не стоят».
— Побаловались — и хватит, — Скентия нагнулся за изобретением, подошедшим к нему.
Странник собрался упрекнуть Ниорику в слишком грубых шутках, заодно и Мариера за отсутствие сопротивления специфическому юмору сестры, но Скентия открыл шар и сосредоточенно уставился в него. Даже девушка воздержалась от комментариев — настолько серьёзное было у красавца выражение.
Дрожащими пальцами он приладил крышку — изобретение само выскочило у него из рук и понеслось по шкафам, издавая попискивание. Книгу шар искал долго, Скентия успел занервничать. Терфес волновался за него, Мариер — за пригодность изобретения. Ниорика осознавала, что с её характером в данной ситуации лучше молчать и желательно не думать.