— Будь добра, сходи в библиотеку, скажи им, чтобы…
— Мы только что оттуда. Нас там уже нет, — Патрик, нагруженный фолиантами, вынырнул из-за угла вместе с Клариссой.
Дашка, Алина и Саша очень быстро, перебивая друг друга, но не перекрикивая, изложили чёрному магу и ведьме то, что узнали от Рижена и просветили их насчёт дикого решения Скентии.
— Какой замечательный порыв, — протянул Патрик. — А понял ты что, приятель?
— Благодаря изобретению Мариера мы догадались, каким образом предстоит расправиться с Фаризе. Ниорика дала знать, кого надо искать. Допустим, я убью монстра, и мы поэтому сможем продолжать путь. Мы, дети Веолаймера Кердена, не просто так собрались, по-моему. Каждый должен сделать нечто для дела, нас объединившего. Терфесу и Эрфе тоже предстоит совершить что-нибудь.
— Эрфе сначала надо нас найти, — напомнила Кларисса.
— Значит, так надо! Вы со мной?
— Ты ж ведь и один в гости к монстру сунешься, — вздохнула Кларисса.
Прошло совсем немного времени, и Великая Троица уже не могла поверить — её тащат в лес. Каждый участник сомнительной операции увешан флягами с разными эликсирами и всяческими амулетами и заговоренными вещами. Пока кипели сборы — стемнело, и группе пришлось брать факелы. Выглядела она впечатляюще, Ильдар, кажется, всё-таки начал ей завидовать.
Скентия, конечно, шёл впереди таким быстрым шагом, что гомункула приходилось периодически догонять. Никаких посторонних шорохов не доносилось, отчего напряжение лишь усиливалось. Место, где обнаружился Рижен, Дашка с Алиной узнали без труда, несмотря на не самую хорошую видимость. По требованию Скентии ведьма показала, откуда выпал раненый эльф, компания направилась туда под аккомпанемент участившегося сердцебиения.
В этом месте деревья росли гораздо гуще, и было заметно, где продирался сквозь них Рижен. След вывел компанию к обрыву. Внизу текла тоненькая речушка, скорее, широкий ручей, по центру своеобразной долины: напротив тоже высился обрыв. На той стороне деревья были выше, лапы-ветки тянули так, что достигали середины её. Гомункул разглядел: одна из веток обвита лианой, конец которой свисает до обрыва. Очевидно, Рижен перелетел на ней оттуда.
Амулет телепортации был на Скентии. Старейшина Чёрных Гаваней сгрёб всех в объятие — и все уже были там, откуда предположительно удрал эльф.
Ведьмы и Патрик сразу ощутили присутствие чёрной магии, Алина с Сашей, светлые чародеи, почувствовали слабую тошноту.
— Кому плохо, могут глотнуть зелья, — разрешил гомункул, не глядя на волшебников.
Они добрели до поляны перед пещерой. На обрыве, в котором чернела дыра-вход, лес продолжался, но деревья наверху изгибались корявые и безлистные. Проникать туда они не стали потому, что монстр, сопя, появился из подозрительной рощи и спрыгнул вниз.
Сложно было представить, что зверь непобедим. В холке он оказался не выше полутора метров; если встанет на задние лапы, то будет великаном, а сейчас — ничего особо ужасающего. Прищуренные глаза горели жёлтым, клыки обнажились, мощные, но у крупных пород церберов частокол зубов и челюсти внушительнее. Бурая короткая шерсть лоснилась, лохматостью отличался только длинный хвост. Маленькие уши притянулись к голове.
Гомункул, чёрный маг и старшая ведьма сталкивались уже с оборотнями — а тварь действительно подозрительно напоминала это создание. Подумав, что это оборотень и есть, а монстр бывшей королевы бродит в другой части леса, они атаковали одновременно разной магией, Патрик — молнией, Кларисса — огненным шаром, Скентия — ледяным сгустком.
Зверь увернулся от всего. Движения его были молниеносны. Он, пока метался, виделся друзьям бурым пятном, настолько быстро уклонялся. Вторая серия магических атак дополнилась Дашкиной пламенной волной и шаровой молнией Алины, спустя пару секунд перед существом возник грифон, призванный Сашей. Только потом парень сообразил, что от него не будет никакой пользы: когти и клюв приравниваются к оружию, твари они не нанесут увечий, отвлекаться на безобидное для него существо монстр не станет.
Так и произошло. На грифона зверь выдохнул оранжево-чёрный огонь, превратив его, не успевшего издать хоть звук, в горстку пепла, и пошёл в наступление. Лавировать между несущимися на него и обрушивающимися сверху сгустками, волнами, языками пламени и молниями монстру удавалось играючи. Сила земного тяготения на него будто не распространялась. Отталкиваясь, он с невообразимой лёгкостью отпрыгивал, делал тройные сальто, перекатывался — и приближался. Замедлить его не удавалось. Компания ещё пятилась, надеясь попасть в чудовище хотя бы одной атакой, но необходимость разворачиваться и удирать грозила явственно. Скентия создавал в невообразимых количествах элементалей всех стихий — это был главный его талант. Только благодаря их наступлению зверю не удавалось настигнуть людей и гомункула в несколько прыжков.
— Держитесь… ближе… ко мне, — сказал в три выдоха гомункул. — Если… — (очередное заклинание и взмах жезлом, пока посох очерчивал перед лицом символ) — у нас ничего… не получится… телепортируемся… на безопасное… расстояние!
Не получилось. Обогнув воздушного элементаля, зверь бросился на Скентию. Инстинктивно он воззвал к помощи кулона, исчезнув куда-то за пределы поля зрения друзей. С мгновение монстр прикидывал, на кого кинуться следующим. За этот миг перед ним вспыхнула рыжая пламенная стена Дашкиного авторства, но он через неё перепрыгнул, задев только слегка задними лапами. В него посылали проклятия — зверь улавливал их энергию, и ни одно в цель не угодило.
Маги уже начали выдыхаться. Сил было ещё полно, даже Саша с Алиной справлялись, но физическая усталость опутывала руки и ноги. Все запыхались, а монстр ещё не действовал на пределе возможностей — до него было очень, очень далеко. Происходящее являлось игрой, разминкой.
А потом его дыхание снова стало огненным. Дым, попадая на кожу, разъедал её, а глаза компания открывать боялась. Новой жертвой монстр выбрал Клариссу, напоровшуюся на дерево. Никто не увидел, как он валит её на землю, но вопль услышали все.
Скентия, не представив то место, куда он телепортируется, попал к храму, спрятанному в лесной глуши. На счастье гомункула, этот храм был вместилищем сил Водной стихии. Пол в нём оказался стеклянный, под прозрачной поверхностью плескалась ярко-голубая светящаяся вода, стены были выложены в шахматном порядке мелкой синей плиткой и кусочками стекла, в центре храма стоял на тонкой металлической ножке магический шар, раз в пять больше тех, которыми народ обычно пользовался.
— Я ошибся? — пробормотал Скентия, прикладывая ладонь к нему.
В шаре появилось знакомое до защемления в сердце лицо. Недлинные седые волосы, добрые серые глаза в обрамлении добрых морщинок.
— Нет, — ответил Веолаймер.
— Ты ничего мне говорить не будешь? — он коснулся стекла второй рукой.
— Ты сам справишься, — старик-алхимик улыбнулся, отчего страх красавца стал таять, стекая чем-то тёплым по груди.
Когда лицо Веолаймера исчезло, Скентия прослезился. Лучше бы отец вообще не являлся ему. Эти секунды только подняли со дна души воспоминания, едкие, от которых щипало в глазах.
Но изображение сменилось другим: его нечаянно брошенная компания, в ту минуту, когда красавец перенёсся к храму, оттеснявшаяся монстром Эвиланы; теперь из-за огня и дыма все ослепли, а чудовище готовилось к прыжку на Клариссу.
Зубы вонзить в женщину тварь не успела. Скентия, вернувшийся туда, нанёс созданию удар ледяной молнией.
Обездвижила монстра магия ненадолго — он покрылся холодной коркой ровно на столько секунд, сколько гомункулу понадобилось, чтобы оттолкнуть его от ведьмы. Зверь ожил, однако быстрота реакции была утрачена. Три сгустка энергии пролетели мимо него, четвёртый задел, а пятый пустил в него Саша, первым осознавший, что противника кому-то удалось ранить, и этим необходимо воспользоваться. Окончательно добили существо Дашка и Патрик.
От чудовища осталась серебристая лужица. Наклонившись к ней, Скентия вдохнул пары, поднимавшиеся от неё: если бы они были ядовитыми, всё равно бы на него не оказали никакого эффекта.
— Должно быть, это нам пригодится.
Тихо и миролюбиво шелестели деревья, делая звёзды, заслоняемые листьями, то видимыми, то снова невидимыми. Они проводили компанию, только вниманием уделила их одна Дашка, перед тем, как подойти к Скентии, чтобы вернуться с ним в замок.
Утро для Эрфы началось с радостной новости: барьер за поселением Тирон, мешавший ей продолжить путь, сегодня убрали. Ей, как существу, созданному магией и состоящему из неё, преодолеть его было нельзя. Девушка вспомнила рассуждения младшего брата — может, нас отец нарочно наделил разными выдающимися способностями, чтобы мы не так сильно ощущали себя неполноценными людьми, какими на самом деле являемся? Гомункула ведь сложно убить простым оружием — смертельную рану нанести невозможно, как глубоко не вонзай клинок, зато магией это удаётся легко. Как уничтожаются призванные создания высшего уровня, так и гомункулы, будто нет между ними никакой разницы.
Эрфа всегда избегала думать об этом, но последние три дня — именно столько она оставалась в Грельенах — получалось само собой. Она жила в городе, а не в Тироне исключительно потому, что там ей было интереснее. Отметина на запястье больше не болела, и получать от жизни абсолютное удовольствие мешали только назойливые мысли о своей странной двусмысленной природе.
Миновав поселение и остановившись у воды, на том берегу Эрфа заметила людей, прощающихся с эльфом. Одна из девушек в той компании крикнула, позвав кого-то, и в воздухе появилась и распахнулась дверь, выпустив откуда-то его.
Скентия взял эльфа за руку, занёс и резко опустил жезл — и они оба появились перед Эрфой.
— Здравствуй, — прошептала она.
Эльф почему-то не удивился, увидев перед собой её, особу с весьма экстравагантной внешностью, как-то понимающе глянул на Эрфу, потом на Скентию, попрощался и убежал в деревню.
— Вот мы и тебя нашли, — растерянно, словно ещё не веря тому, что это происходит взаправду, брат улыбнулся.
Попав в замок, девушка стала ощущать то же самое. Все здесь, сестра и три брата, такие, какими дети Веолаймера расставались. Бойкий, живой Скентия, стремящийся быть везде, причём так, чтобы его заметили и признали; язвительная, иногда совершенно невыносимая Ниорика, которую в ответ смутить невозможно; Терфес, непременно стремящийся наладить мир и взаимопонимание в любой компании, куда бы он ни попал; и Мариер, слишком увлечённый своими идеями, слегка отстранённый и очень доверчивый. Всё как тогда.
Скентия подробно изложил ей цель путешествия и события, послужившие причиной тому, чтобы его начать. Эрфа его не перебивала, хоть говорил братец долго. Когда он закончил, компания: гомункулы, Великая Троица, Джессика, Патрик с мистером Цельсием и Тинзо и хозяева замка, — посмотрела на девушку в ожидании ответного слова.
— Забавно, — протянула она. — Я по-другому себе воссоединение представляла. Случайность. А мы вдруг ощутили необходимость собраться вместе и нашли друг друга, потому что нам так велели.
— Случайности ждать можно долго, — хмыкнула Ниорика.
— Но она приятнее, — парировал Терфес.
Эрфа добавлять ничего не стала. Она вдруг осознала, что их, гомункулов, используют. Девушка была, конечно, Веолаймеру благодарна за подаренную жизнь, весьма неплохую, которую менять на какую-либо ещё Эрфа бы не захотела. Однако алхимик лишил их возможности самим выбирать цели.