Вот в такое время родился Кевин Гранд. Детство его было безрадостным: мальчик жил в самом густонаселённом вампирами городе Альданы, Чёрных Гаванях. Небо там почти всегда затягивало тучами, солнце выглядывало на час в сутки, и над морем вместо чаек парили вампиры. Люди почти не покидали своих домов. Маленький Кевин часто думал, что должен где-то быть мир, нет всего этого беспредела. Гранд был просто одержим этой идеей. Жителей Чёрных Гаваней давно расселили по разным уголкам Альданы, Кевин с родителями жил в Зальване, это город, куда вас высадил дракон, наша столица, но молодой волшебник всё грезил миром без вампиров и тёмных колдунов.
Как-то раз Гранд ночью (к восемнадцати годам он стал ловким охотником на вампиров и мог позволить себе прогулку в полнолуние) бродил на Главной Площади, той, которая перед королевским замком, вы знаете, и любовался созвездиями. Подул сильный, но тёплый ветер, круживший мерцающую пыль. Она оседала на Кевине, а он чувствовал невесть откуда взявшуюся уверенность. Парень поднял голову и на долю мгновения увидел, что над шпилями замка кусочек неба вдруг стал пронзительно-голубым, как днём, и в нём покачивались кроны деревьев. На следующий день Кевин Гранд начал работу над проектом Звёздного Портала. Королём Альданы тогда был Оливер, добрый волшебник, всячески поддерживающий начинающего мага-изобретателя. За триста лет правления Оливера портал был создан, над заклинанием, которое приводило бы его в действие, Кевин упорно ломал голову. Труды Гранда, посвящённые Большому Миру, читали по всей Альдане, волшебники и колдуньи всех возрастов шли в ученики к Кевину… И тут умирает Оливер. Власть переходит к Гектору, его сыну. Он бешено ревновал отца и мать к талантливому магу и, обретя вседозволенность, стал травить Гранда и его последователей. Гектор внушал массам, что Большого мира нет — ведь за три века можно найти тридцать заклинаний, а хвалёный Кевин Гранд не способен и одно.
Многие поддались, но самые преданные ученики от мага не отреклись. Менялись короли, но в дальнейшем властители Альданы по отношению к Гранду были настроены если не враждебно, то скептически. Когда монархом стал Мартин… Вы знаете. Он считал Кевина не вышедшим из ума старикашкой, а вероятным главарём гипотетического восстания против короля, в которое вовлекут и людей Большого Мира. Якобы Гранд именно с этой целью создал Звёздный Портал. И Мартин пошёл в наступление. Казни. Ссылки. Пытки. Допросы. Цензура. В тюрьмы кидают за то, что в твоём шкафу нашли что-то из трудов Кевина. Гранд с учениками ушёл в подполье. Все альданцы поголовно от его идеи отказывались. Он действительно слегка тронулся умом. Паранойя. В таких условиях это естественно, но… Ещё верящие ему люди не могли с ним связаться. Он небезуспешно пробовал отнимать у людей воспоминания о себе и своей работе — и сейчас нам кажется, что про Большой Мир мы ничего, ничего не знаем.
Гранд успел. Он завершил то, чему посвятил жизнь. Мартин остался ни с чем. Милые мои, мы отыщем это заклинание. Но вы должны понимать — вам придётся скрывать своё происхождение, иначе вас… тоже казнят.
Повисла натянутая тишина, когда стоит кому-то нечаянно обронить звук — и все вдруг затараторят одновременно. Алина, Саша, староста и Дашка глазами искали поддержки друг в друге.
— Какова ваша будет ваша судьба, пока нам не откроется Заклинание Звёздного Портала? — спросил за студентов старейшина. — Ларма, Теона, бегите в деревню, выясните, кто сможет приютить у себя этих людей и на первых порах объяснять им, как устроен наш мир, наш быт, обычаи и законы, всё показать, растолковать, приобщить к нашей жизни…
— Пусть располагаются у нас! — сразу вызвалась Теона. — мои братья будут брать их с собой в леса и в город, я — познакомлю со всем, что в деревне и её окрестностях, научу пользоваться волшебством, мама — …
— Теона! — старейшина вновь не дал ей договорить. — Твоя семья еле сводит концы с концами, куда вам ещё четырёх человек!
— Но они же будут помогать нам! — нежное лицо Теоны вытянулось. — Парни смогут работать вместе с Джейком и Дериком, девушки — делать что-нибудь по хозяйству, тогда мама будет быстрее успевать со своими зельями.
— Всё равно твоей матери это не понравится. Чтобы научить эту компанию чему-то, понадобится не один день, а вам некогда тратить время на это, — тут старейшина вздохнул. — А хотя, если ты хочешь облегчить чью-то жизнь, тебя не остановить. Давайте, оповестите всех. Теона, если твои не будут возмущаться, гости могут пожить у вас. Но только если согласятся все члены семьи. Слышишь, все! Ну, то, что надо, я сказал. Бегите!
Теона, взвизгнув от радости, скользнула в люк. Ларма усмехнулась и тоже полезла вниз со своим зверьком.
Когда на первом этаже хлопнула входная дверь, старейшина треснул себя по лбу:
— О, Ветры! Я совсем заговорился! Мы не представились. Меня зовут Фредерик.
— Я Александр Верников.
— Алина Волкова.
— Дмитрий Фёдоров.
— Дарья Сотникова.
— Красивые имена. Фамилии странные. Когда будете находиться за пределами нашей деревни, не озвучивайте их. Если кто спросит — говорите фамилию той семьи, в которой будете жить. А ещё вам было бы неплохо переодеться. Спускайтесь на второй этаж, в лабораторию, и ничего там не трогайте, не выходите на улицу. Мне пока надо связаться с Кеану Мортисом. Подойду к вам позже.
Фредерик коснулся пальцем зеркальной поверхности стола, там вновь появилось отражение длинноволосого брюнета в мантии, только теперь он стоял на платформе в ожидании поезда (или вместо поездов тут другой транспорт?). Головы старейшина больше не поднимал, сконцентрировавшись на человеке в зеркале. Добиться ещё чего-то от Фредерика студентам не удалось, пришлось выполнять его указания и покинуть комнату.
Лаборатория жутко смахивала на больничный кабинет: всё белое, неестественно, до блеска, чистое, стоят шкафы с пробирками и банками. Есть кушетка за ширмой и стол, заставленный колбами, в которых что-то булькало, и безумного вида приборами.
— Мы этажом не ошиблись? — Дима боязливо на них покосился.
Алина выскочила на лестницу и перегнулась через перила:
— Нет, это второй, куда нас и отправили — этажом ниже входная дверь.
— А нам точно второй? — староста постучал пальцем по стеклу одной из колб на столе, жидкость внутри вдруг выстрелила и забрызгала стоявшие рядом предметы. Некоторые капли попали внутрь других сосудов, вещества в них тут же сменили цвет или начали закипать либо испаряться.
— Точно!!! А что у вас там шумит?
— Может, лаборатория не та? — Дима убрал руку от расшалившейся колбы.
— Тут всего по одному помещению на этаже, — Алина вернулась к одногруппникам и наступила в растёкшуюся по полу каплю, которая попала туда в результате залпа из колбы. Кроссовок девушки зашипел, подошву разъело. — Фёдоров, а ты мне надоел! Хоть бы раз принёс что-то, кроме проблем!
— А что сразу ко мне претензии? — староста схватил со стола самую пузатую колбу и выставил её вперёд в вытянутых руках.
— Поставь на место! — взвопил Саша.
Староста умудрился согнуть пальцы одной руки в неприличную комбинацию, отчего колба накренилась, из неё выплеснулось немного кислотно-розовой эмульсии.
— В чём дело? — в дверях появился Фредерик. — Дмитрий, в последнее время в Альдане можно так схлопотать за любопытство, что от тебя даже трупа не останется. Поставь парализующую сыворотку на место и возьми вон ту колбу из фиолетового стекла. Бери, не бойся, — добавил старейшина, глядя на перекосившуюся физиономию Фёдорова.
Физических и душевных сил старосты хватило только на то, чтобы приземлить колбу на стол. Затем его отстранил Верников и взял то, на что указал Фредерик. Старейшина вынул из шкафа четыре пробирки с делениями, накапал туда жидкости из колбы, которую подал ему Саша, и раздал студентам.
— Маскирующий эликсир десятой категории. Пейте, он не причинит вреда здоровью.
Все уставились в свои пробирки, никто не хотел делать это первым. Наконец, решился Саша, зажмурился и выпил залпом. Стало щекотно, по ушам полоснул Алинин возглас: «Поразительно!» и довольное бормотание старейшины: «Недурно, весьма недурно». Он открыл глаза — теперь на нём были бежевая рубашка с коротким рукавом, коричневые штаны из шкуры, и такая же жилетка со множеством карманов. Следующей преобразилась Алина, её джинсовый костюмчик сменился на канареечно-жёлтое коротенькое платьице с корсажем, глубоким декольте, расклешёнными рукавами с орнаментом и бахромой. Староста с помощью эликсира облачился в чёрный кожаный плащ, брюки и красную рубашку, Дашка — в песочные с орнаментом брючки, жёлтую воздушную блузку с воланами и чёрный кардиган. Обувь на всех также стала соответствовать данному времени.
— В кабинете на первом этаже висит зеркало, — улыбнулся старейшина.
Четвёрка, пихаясь, бросилась туда. Никто не верил своим глазам — альданская одежда шла студентом невероятно. Саша выглядел странником, ищущим и развлечений, и дел, жаждущий и веселиться, и приносить пользу. Дима — обаятельным романтиком (красная рубашка была в цвет его рыжевато-каштановым волосам, задорно растрёпанным), Алина — девчонкой, в которой уживаются страстная хищница и беззаботный игривый котёнок; Дашка — одинокой мечтательницей.
Раздался грохот открываемой энергичнейшим толчком входной двери: Теона с Лармой вернулись. Топот, скрип другой двери: девушки ворвались в лабораторию. Радостный смех, доброе ворчание старейшины. Студенты побежали туда.
— Разрешили! Разрешили! — Теона в одно объятие загребла и четвёрку друзей, и Фредерика, и свою рыженькую подругу, и Шустрика.
— Мать точно одобрила эту затею или сдалась, сломавшись под твоими уговорами? — строго спросил высвободившийся старейшина.
— Сказала, можно, если будут выполнять посильную работу, — по-видимому, Теона слукавила, но она была такая счастливая, что отказать ей казалось жестоким.
— В таком случае, — развёл руками Фредерик, — я вас больше не задерживаю. Возникнут проблемы — обращайтесь. Алина, Дарья, Александр, Дмитрий, удачи вам. И тебе, Теона. До скорой встречи, и доброго всем дня.
Толпа хлынула на улицу, старейшина стоял на пороге и смотрел, как четыре девушки и двое юношей поднимаются в деревню.
Теона привела друзей к двухэтажному дому, выкрашенному небесно-голубой краской, ограждённому побеленным заборчиком. По периметру второго этажа тянулся балкон, куда сваливались разнообразнейшие вещи от поломанной мебели до килограммов ржавого металла, вероятно, бывшего приборами типа тех, что стояли на столе в лаборатории старейшины. Двор весь зарос травой, даже дорожку от калитки до крыльца не видать, и захламлён так же тщательно, зато сад был ухоженный, все листочки на деревьях сверкали. Терраса ничем не отличалась от балкона и двора.
— Всем до свидания! — крикнула Ларма, когда компания остановилась перед калиткой. — Я вам только мешать буду, — и девушка, обнявшись с Теоной, пошла дальше, Шустрик полетел за ней.
Остальные зашли во двор. Дверь голубого дома распахнулась, на крыльцо выпрыгнул парень, чем-то похожий на Диму (такие же серо-зелёные глаза, светло-каштановые лохмы и безмятежно-наглая улыбка), в серой рубахе, состоящей в основном из заплаток, изрядно потёртых штанах болотного цвета (скорее всего этот маловразумительный оттенок они приобрели от пыли, грязи и слишком долгой носки), босой. На вид парню было чуть больше двадцати лет. Он бегло оглядел гостей и скрылся в доме с воплем: «Встречайте!». Во двор выбежало всё семейство. Милейшая толстушка, шатенка с пышной гривой волнистых волос, в синем платье с кучей нижних юбок, в фартуке. Очевидно, это была мать. Молодой человек, на один или два года старше своего братца, внешне отличающийся от него только тем, что был чуть повыше, а его шевелюра была более тёмная и лохматая; одетый даже хуже. Девушка, примерно одного с Теоной возраста, где-то девятнадцать лет, худенькая, с абсолютно прямыми медно-рыжими волосами до пояса, холодно-серыми глазами, презрительным взглядом, злобной гримасой на изящном личике (если б ни это — была бы очень хорошенькой); в завязанной на животе белой рубашке, облегающих чёрных брюках и чёрных высоких сапогах на шнуровке. Очаровательная девочка лет десяти с двумя тугими жёлтыми косичками, перевязанными красными ленточками, в лёгком летнем красном платьице и туфельках из красной чешуи; грустная-грустная, девчушка ковыляла с трудом, судя по тому, как бедняжка морщилась, ей было больно ходить. В руках она держала игрушку, тряпичного котёнка, всего в застарелых пятнах. Последним из дома вылетел оранжевый дракончик размером с сенбернара, догнал девочку, лёг перед ней, она уселась ему на спину. Самостоятельное передвижение, должно быть, доставляло ей слишком сильные страдания, и ребёнку приходилось прибегать к помощи безмолвного члена семьи.
— Знакомьтесь! — Теона вышла вперёд к своему семейству, провела рукой вдоль переминающейся с ноги на ногу четвёрки друзей. — Это… Так, ваши имена я знаю, но какое имя кому принадлежит…
Студенты представились, Теона назвала своих родных: подозрительная рыжеволосая особа — это Джессика, старший брат — Джейк, младший — Дерик, девочка с тряпичной игрушкой — Шаки, ну а дракончика звали Шанди. Мать назвалась сама: Анна. Все немного постояли в смущённом молчании, потом Дерик пробормотал: «Ну что, может, зайдём уже?», и друзей препроводили в дом.
Внутри жилище было безобразно тесным для семьи из шести человек и карликового дракона, не говоря уже о четырёх гостях. В коридоре, и без того узком, висело всё, что можно было каким-либо образом укрепить на хаотично вбитых в стенку гвоздях. Кроме кучи шкафчиков, забитых всякой всячиной так, что дверцы не захлопывались, книжных полок, горшков с растениями и заляпанного зеркала, на них держались: заржавевшие котлы, парочка надломанных посохов, драконья сбруя, засушенные букеты, садовый инвентарь, мотки верёвки, три меча и три арбалета, большущая птичья клетка и что-то замотанное в тряпки. На кухне, где друзей пригласили присесть, места не хватило даже на то, чтобы поставить там обеденный стол. Вместо него был маленький, какие обычно бывают в кафе, вокруг него — только четыре стула. Беспорядок здесь не так бросался в глаза, потому что, если не глазеть на кухонный стол, погребённый под Эверестами на удивление чистой посуды, пучками душистых трав, связками разных луковиц и баночками с чем-то сыпучим, на кухне было уютно и светло. На окне — персиковые занавески, на стульях — такие же чехлы, по свободной от кухонных шкафов стене расползлось растение с нежно-зелёными листочками и бледно-розовыми цветами.
— Джейк! Дерик! — спохватилась Анна. — Вас попрошу освободить помещение или притащить себе стулья! Джессика, Теона, вас это тоже касается. Но кому-то всё равно придётся идти на работу, все сюда не поместимся!