В гористой местности неподалёку от застывшего жерла вулкана лоскутным одеялом раскинулось селение Эвэдэ. Вот уже полтора столетия мирно прожитых под лучами небесного светила.
Сам посёлок располагался в естественно образованном котловане, обрамленный лишь двумя сторожевыми наблюдательными башнями со шпилями. На экваторе вода была в избытке. Утренние туманы орошали каскад озёр, ручейками доставлявший воду в селение. Неизвестно кто придумал такое приспособление, но более прохладного и влажного места было просто не найти.
От полуденного зноя, когда Альдрованда бывала в зените, поселенцы прятались под густой листвой древесных папоротников и пальм, в кронах которых ютились различные певчие птицы. Роднички, спускавшие с гор такую редкостную прохладу, словно окутывали городок, притягивая к себе людей и приятно охлаждая. Это были охладительные батареи Эвэдэ, только наоборот — батареи согревают, неся тёплую воду, а каналы охлаждали, поглощая тепло и заполняя улицы приятным журчанием.
Постоянный ток воды через весь город служил также источником электрического освещения. Местные жители не пользовались атомной или тепло-химической энергией сгорания. Они пользовались энергией солнца и текущей воды.
По ночам весь посёлок Эвэдэ освещался плавающими шарами-светильниками, которые днём заряжались от солнца. Но полумрак куда более приемлемое и привычное состояние для местных жителей. На кипарисовой алее или в роще прекрасных гинковых софор как будто специально для влюблённых были созданы или оставлены затемнённые места.
Жители Эвэдэ жили простой и незатейливой провинциальной жизнью. Здесь было две школы и даже один факультет Омикронского Университета. Но в основном все заканчивали местную школу и сразу женились, обзаводились семьёй и никто не спешил покидать этот затерянный рай. Поселение мирно росло и даже перевалило через соседнюю сопку.
Многие парни и молоденькие девушки мечтали "вырваться из этого места", но обзаведясь семьёй, построив дом, либо забывали о своих мечтах либо осознавали, что не понимали своего счастья.
Азия была не из таких. Она чётко знала, чего хочет от этой жизни. Она хотела быть лучшей из всех, встречаться с самым красивым парнем. Жить в самом красивом и большом городе. Ей хотелось блистать, и она блистала. С ней наперебой знакомились ребята на танцах, с ней не разговаривали другие девчонки, а если и дружили, то строили только всякие козни. Она всегда находила себе оправдание, обвиняя других в завистливости. Азия была по характеру невыносимой и гордилась этим.
У неё были большие кукольные глаза, белоснежные зубы, стройная изящная походка. Она умела невинно взмахивать ресничками и следила за каждым движением, делая их идеальными. Но вот друзей… девчонки её не особо любили, даже часто были с ней незаслуженно жестоки.
Азия часто оставалась в одиночестве и плакала по ночам. Вообще она любила жалеть себя. Перед ребятами она хотела выглядеть сильной и властной, а наедине с собой она могла расплакаться, ведь она росла без мамы. Ей казалось, что она её помнит, словно в дымке, но стоило ей проснуться, и образ ускользал.
Из родных у неё был только дядя — атлет и бабник. Добрый и весёлый, он мог даже откровенное оскорбление превратить в смешной анекдот. Правда, оскорблять его мало кто решался. Однажды Азия, будучи ещё совсем юной, спросила дядю:
— Разве ты не понял, ведь он же хотел тебя обидеть.
— Понимаешь, я просто не хотел его калечить, — и это было правдой, судя по его увесистой фигуре и огромным бицепсам. Но с годами он из атлета превратился просто в толстяка.
Неизменным аксессуаром дяди Боска, как называла его девочка, были маленькие очки с круглыми линзами и аккуратная ровная бородка. Он говорил, что испортил зрение, когда качался. Тогда и начал носить очки. Зрение восстановилось, а стильная привычка осталась.
Азия считала себя самой лучшей. У неё должны были быть самые красивые наряды, подчёркивающие её идеальную, как она считала, а на самом деле чересчур истонченную фигуру. Как ни странно, дядя Боск вовсе не считал возможным её в чём-либо ограничивать. Он покупал своей племяннице пусть редко, но самые лучшие вещи.
Они как с полуслова понимали друг друга и имели сходные приоритеты. Боск не хуже её знал, что нужно Азии. А она в свою очередь знала, когда надо остановиться.
Но что сильно бросалось в глаза — ярко-белые волосы у девочки. Светлый оттенок мог поспорить с самой белой краской для волос, какая была в Эвэдэ. Боск говорил, что это ей досталось от мамы. С таким преимуществом Азия просто не могла не пользоваться бешеной популярностью среди ребят, это если не считать её вызывающего поведения и изящно походки.
— Ты уже уходишь домой, — спросила Азию подружка. Когда они шли вечером по улице.
— Да, я хочу сегодня лечь спать пораньше, мне вчера кошмары снились, я не выспалась. — Проводи меня, — Азия сделала умоляющее выражение лица, которое было видно даже в вечернем полумраке из-под козырька джинсовой бейсболки.
— Такой глупой отмашки в жизни не слышала. Так бы и сказала: "Вы мне все надоели, я хочу видеть своего очередного принца". Кстати, а где твой парень, где Гарт.
— Ты так привыкла видеть меня с ним, что просто не представляешь нас отдельно. — Мечтательно и с выдаваемой долей самодовольства проговорила Азия. — Но ты ошибаешься насчёт нас. Нет, слухи правда, но между нами пока нет определенности… — Азия словно оправдывалась, — Но сегодня он меня оставил одну, — девочка явно играла драму, — у него какие-то дела с геологами за сопками. — И тут она словно опомнилась. — Эй, а что это за слово "очередного принца", ты становишься похожа на Сирити.
Казалось, она сейчас заплачет, без видимой на то причины. Так сильно Азии хотелось, чтоб ей посочувствовали просто так.
— Ты представляешь я уже не смогу уснуть без него, — уверовала в собственную игру Азия. — Ладно, пошли.
Она схватила подружку за руку, и они весело побежали через папоротники. Выбежав на освещённую алею, все мокрые от вечерней росы девочки долго смеялись, а потом, взявшись за руки, пошли домой. Азия не только хотела сделать что-то смешное, но и пройтись в таком виде в мокрой облегающей одежде за ручку со своей подружкой. Девочка самовлюблённо ловила застывающие на себе взгляды. Осуждение для неё было лучшей похвалой. Сделать выходку для привлечения внимания было в её стиле, ведь она была ещё ребёнком и собиралась долго им оставаться.
Перед самым своим домом Азия заботливо поправила воротничок своей подружке и спросила:
— Ты сама домой доберешься? Тебе не нужен спутник или спутница.
— Если ты проводишь меня, то мне снова пройдется провожать тебя домой, — ответила подружка, — ведь это ты у нас боишься темноты.
— Спокойной ночи, только подожди, пока я не открою калитку, не уходи, а то я боюсь оставаться одна, — Азия нежно поцеловала подружку на прощание и как можно быстрее нырнула в дверь.
Пройдя через маленький дворик заросший инжиром, Азия попала домой.
"Такой маленький домик, даже не верится, что я его так люблю. Но размер не имеет значения, по крайней мере, в этом смысле". — Азия часто думала, что она сказочная принцесса из далёких стран. Как ни странно, но именно дядя вселил в Азию веру в то, что она принцесса. Он говорил о высоком положении, которое она будет занимать.
Дома горел свет. Дядя Боск ещё не спал, занимался своими делами и готовил ужин.
— Тебе как обычно не предлагаю, ты же бережёшь фигуру, — шлёпнул Азию дядя Боск. — Ты точно больше не хочешь ходить на тренировки.
— Ну дядечка, — устало произнесла Азия, — мы же договорились, что я уже не маленькая, чтоб ходить на художественную гимнастику. Кроме того — её тон стал расчётливым, — У меня просто нет на это времени, мне же надо как-то строить свою жизнь.
— Хочешь мне чего-нибудь рассказать. — Спросил Азию Боск.
— Как обычно, нет, — парировала девочка.
— Обычно от тебя умолку не было.
— Спасибо за заботу. Наверное, я пойду спать.
— Смотрю вчера тебя, парень провожал, сегодня девушка, ты расширяешь круг своих интересов, — подшутил над Азией Боск.
"Вот бы я умела так придумывать на ходу всякие подколки, я бы ему ответила", — Подумала про себя девочка…
— Смотрю, что-то у тебя давно никого нет. Ты у нас в монастырь подался. — Всё, что могла выдумать Азия.
— Тебя просто сейчас часто дома не бывает. Да, а раньше, я помню, что ты сутками сидела дома, совсем на улицу не выходила. Взрослеет моя девочка. Ну, иди уже спать, а то ты перед сном ещё будешь целый час ходить по дому.
— Хорошо, — уже начиная зевать, говорила Азия.
"Да смотрю, Азия совсем не в духе, — подумал про себя дядя Боск, — Бросила спорт, хотя у неё очень хорошо получалось". Боск был тренером по фитнесу, да и вообще по всем известным ему видам спорта, ну кроме балета. Раньше они часами сидели вечером и обсуждали её парней и подруг, на которых она жаловалась. Теперь она стала какой-то нервной, напряжённой, или это на неё новый парень так влияет или возраст такой. Боск ещё помнил как ей пелёнки менял и широко улыбнулся своим щетинистым лицом.
Азия практически не стала "чистить пёрышки" и готовится ко сну. Она ведь так устала, осталось непонятным, что она делала целый день. Девочка просто легла на мягкую кроватку и уснула.
Около двух часов ночи её неожиданно разбудили…
"Как стать героем"
Мы никогда не задумаемся, как это быть героем. Все хотят обладать лишь внешней стороной героизма, его совсем не самыми главными проявлениями. Такими, как слава, всеобщая любовь женщин и мужчин, может зависть завистников. Деньги положение в обществе. Но вот если вы герой, действительно герой, а не просто случайный свидетель, то вам совершенно не это важно. Вы любите своё дело, стремитесь одарить других, одарить весь мир своей благодатью. А слово "дар" не предполагает никакой компенсации вложенных усилий. Ни славы, ни богатства вы потребовать не можете иначе, какой же вы "дарящий". Вы просто становитесь обычным человеком…
Группа геологов из Эвэдэ ещё днём села в гравитон и отправилась за сотни километров на север через пески к скалистым горам. Геологами становились самые лучшие. Чтоб стоять на страже величайшей беды Альсары — её не спокойствия.
Стать геологом — означает быть героем по профессии. Каждый народ сам выбирает, где жить, будь это равнина или пустыня, или сопки, как в Эвэдэ. На севере, за пару сотен километров от родного посёлка, томилась сверхчувствительная радиолокационная станция, которую построили ещё деды, чтобы уберечь Эвэдэ от движения литосферных плит.