— Мои выступления будут крутиться только в записях. Я уже всё к этому подготовил. — Яков размышлял вслух. — Теперь я самый разыскиваемый человек на Альсаре. После падения одного единственного комбината. Астрайдеры этого не простят. Что же начнётся, когда таких происшествий будет тысячи. Мне понадобится двойник. Целая армия двойников. — Тут он прервался и обратился к Рону. — Кстати, Азия будет здесь, и вы сможете насладиться её присутствием. Теперь, когда всё идёт своим чередом, она нужна мне рядом. Её задачей будет освещение хода военных действий. У неё хорошо получается. — Яков всё равно думал про Азию как про очень красивую и дорогую игрушку. Надо же, она могла ходить и говорить. И ещё после штурма комбината её узнавали миллионы.
Продолжение функционирования самого главного центра на Альсаре должно было не только собирать, но и удерживать силы от слишком быстрого продвижения, имитируя примитивную военную стратегию.
Яков не мог в это поверить, как быстро его немногочисленная Организация была завалена предложениями о взаимовыручке. Теперь он быстро превращался из местного авторитета во всепланетного лидера. Никто больше не сомневался в однозначном лидерстве Якова. Нет, были, конечно, бароны, осмелившиеся оспорить лидерство нового вождя, но их голоса терялись в сотнях других, желавших присягнуть новому владыке.
Всего за несколько недель было захвачено свыше дюжины комбинатов. Полсотни боевых операций. Кто их мог контролировать. Якову оставалось только надеяться, что те, кого он направлял в воюющие регионы, были достаточно подготовлены, а местные рейдеры и конкистадоры и ещё Бог его знает, кто к ним присоединялся, не новички в войне. Другого способа оценки, кроме как по успешным результатам, не было.
Военные действия велись сразу по обе стороны экватора, там, где было большинство войск революции и там где сейчас пребывали добывающие комбинаты. Не задействованными оказались самые южные территории, они были пока недосягаемы.
Яков это предвидел. Его теперь не так радовал сам факт революции, как то, что он оказался прав. Как только отгремел салют после первого штурма комбината, и вся Альсара увидела лучезарную улыбку помощницы Якова, миллионы человек по всей планете кинулись вступать в Организацию — Революционное движение Якова. Все носили яркие ленточки, гордясь своим причастием к революционному движению.
Организация не имела столько призывных пунктов, но люди сами их организовывали. Достаточно было вывесить стяг — цвета Якова, и этот дом становился опорной точкой революции. Люди собирались и смотрели по телевизору записанные ранее выступления вождя и других революционеров. А потом самые резвые срывались и отправлялись туда, где творится история. Ведь сколько можно жить под постоянной угрозой терминаторных катаклизмов, пора взять дело в свои руки. Всем хотелось подвига.
Яков мечтал иметь профессиональную армию. А эта была больше похожа на орду. Ревущую, неподвластную никому, и оттого непобедимую.
Все выдающиеся магнаты юга Альсары присоединились к революции. Многие крупные города, которые раньше и виду не подавали, сейчас готовы были снабжать фронт тяжелой техникой и вооружением.
Всё время открывались новые лини сборки дирижаблей и военных гравитонов. Начался массовый выпуск гигроботов, гигантов на шарнирных ногах, сильнейшего оружия нападения. Поставки техники нужны были огромные. Инопланетные спонсоры из Уникейдженского Интернационала не могли столько дать. Внутреннее производство пока отставало. Но революцию делал не Яков. Её делал народ, и каждый вооружался, как мог, в соответствии со своими возможностями. Организация снабжала фронт лишь штурмовыми приспособлениями для разрезания композита сверхкомбинатов.
Революция порождала новых героев, уже сейчас начали появляться целые поэмы о революции. Большая часть, конечно, посвящалась Азии. Образ девушки-революционера, созданный Яковом, как нельзя лучше вписывался в переплетение тем любви, добра, счастья и революции, но были и посвящённые вождю, и просто каким-то событиям, успешным или неуспешным, неважно. Много трагических былин породила эта война. Это было отражение души страждущего народа. Путь к счастью ещё никогда не был настолько прямым и казался светлым и радостным.
Яков был во всех этих вопросах не осведомлён. Целый пласт культуры творил иногда больше, чем придуманные и запущенные в народ речовки. Теперь, когда за его слова гибли тысячи. И когда он должен был всё время решать, как управлять фронтами. Яков действовал на пределе своих интеллектуальных возможностей.
Каждый штурм комбината, даже безуспешный, стоил тысяч жизней и оставлял за собой груды металлолома. Но потом надо было направить туда людей и амуницию. Причём, намного больше, чем было раньше. И когда нужно было перебросить самых обстрелянных офицеров на этот фронт, Яков иногда терялся с назначениями. А потом следовал новый безуспешный штурм. По уровню безграмотности и глупых потерь — эта революция опережала любую войну, о которой было известно Якову. Вождь ценил человеческие жизни, но пропасть в технологиях, компенсированная перевесом численности, неизбежно вела к многочисленным жертвам.
К счастью, революция не имела ограничений в живой силе. Тысячами собирались новые и новые рекруты, сами не думая о бездарном командовании, или возможности погибнуть зазря. Думая лишь про светлые идеалы революции. Градус героизма зашкаливал. Те, кто был ранен и не мог дальше воевать, кто уже видел войну в самом страшном её обличии, отправлялись Организацией в тыл, где они, не жалея себя, становились рупорами революции, привлекая новобранцев для отправки на фронт. Уже несколько огромных заводов занимались только производством дирижаблей. Другие концентрировались на пилах и скорпионах. Третьи вели разработки нового вооружения.
Многие известные учёные сами ринулись на Альсару и вступили в Организацию Якова. Их мотивация была ясна. Они фактически видели, как проиграла революция на Уникейджен, и как их родной мир стал заложником вечного конфликта. И теперь они желали на примере Альсары доказать, что светлые идеалы существуют. Что революция способна одержать верх, что толстосумы Крайзалиса не навсегда укрепились в своей власти. Народ способен взять верх и скинуть ненавистное ярмо.
Яков просто сидел и наблюдал, как всё само делается, нет, он, конечно, работал, отдыхая не больше нескольких часов в сутки. Но разве он мог предположить такой всплеск энтузиазма? Разве он рассчитывал на такую поддержку:
— Теперь мы точно победим. — Стал всё чаще повторять Иаков.
Но революция не была односторонней. В первый же день был дан ракетный залп по Сиридару и по другим большим городам. Погибли тысячи человек. Это значит, что Астрайдеры знали. Знали, но не готовились отражать нападение. В некоторых регионах высаживались целые десанты Северной Империи и проводили диверсионную деятельность. Впрочем, действия Астрайдеров были столь же глупы, как и действия самих революционеров. Никто просто толком не знал, как правильно воевать. Они рассчитывали "убить всех врагов". То есть, ни стратегии, ни тактики, ни чётких планов у них в эти первые дни не было. Из-за их малочисленности и малозначимости Яков предложил даже никак на это не реагировать, а поднять это на смех. К слову, народная молва всё сама делала и без подсказок вождя. Это укрепляло боевой дух.
Якова окружало всё больше помощников. Самой главной и близкой среди них, конечно, была Азия. Она была нужна ему день и ночь. Бедной девочке некогда было поспать или встретится со своим возлюбленным. Она была в таких же условиях, как и Яков. Только отличалась от вождя своей любовью к эстетике и комфорту. Она оставалась самым близким ему человеком. Ведь кому, как не самым близким, сейчас доверять вождю.
Лишь изредка Яков отправлял Азию на фронт, туда, где происходили решающие сражения. Туда, где было нужно именно его присутствие. Где надо было поднять боевой дух солдат, внушив им версию о неизбежности победы, как в тот, первый день. И Азия первая рапортовала всему миру об очередной победе. Правда, теперь Азии строго запретили подвергаться опасности Яков, Рон и Райан. Её задачи сводились к представительским. Никто не хотел рисковать "принцессой рейдеров", как Азию называли в народе. Азия даже в шутку подумывала бежать от стольких нянек.
— Я же не маленький ребёнок, — не уставала повторять девочка, правда не в объективы телекамер. Её комментарии были самыми ценными интервью для журналистов на этой войне. Все журналисты интересовались именно тем, что скажет Азия. Именно её мнением, пусть и подслушанным у Якова, но в её исполнении. Она была просто звездой экрана. Стал модным салатовый цвет глаз, многие делали его искусственно, чтоб подражать своему кумиру.
Яков больше скрывался. Его местонахождение пытались вычислить шпионы Астрайдеров, и любому городу, где предположительно находился Яков, угрожал ракетный удар.
Сам он больше времени прибывал на захваченном трофее — комбинате Зэна Шейдэна. Здесь была лучшая система связи и максимальная защита бронёй. Обосновавшись на новом месте, вождь Альсары призвал к себе самых продвинутых лидеров революции, а также прибывших на подмогу уникейдженцев, желающих примкнуть к революции. Фактически, это было первое правительство Якова, вначале ставшее просто оперативным штабом по управлению хаотично движущимися фронтами.
Состояние дел в Северной Империи было не лучшим. Некоторые комбинаты просто отзывались Астрайдерами, как заведомо находящиеся в опасности. Но большинство продолжало работать. К ним были подтянуты все мобильные войска. Астрайдеры не хотели терять добычу, особенно в этот драматический период истории. Хотя, надо сказать, несмотря на успехи революции, Северная Империя не сильно-то и страдала. Ведь это не у них взрывались дома и гибли люди. Народ севера довольно вяло следил за ходом Великой Революции, пока это их не касалось. А падение комбинатов ставилось в вину их руководителям. Так были сорваны лычки с Зэна Шейдэна и все его заслуги оказались забыты.
Но не вся война была просто захватом комбината за комбинатом. Дело шло к воссозданию мечты Якова — нападения на саму Северную Империю непосредственно, вылазка на Древнюю Насыпь. Туда, куда смотрели восхищённые взгляды миллионов альсарян столетиями. Комбинаты ведь находились далеко от дома, и от их реальных хозяев. Для этого не хватило бы просто штурмовых бригад, подобных тем, которые штурмовали комбинаты. Необходим был единый фронт. Непобедимая армада Альсары, которая сможет штурмовать Древнюю Насыпь, Бэйдонт, Палас дэ Фродос. Именно этого реально следовало опасаться Астрайдерам.
Яков начал говорить о Непобедимой Армаде с самого начала, и когда подошёл момент, его риторика стала ещё жёстче. И все верили и ждали, что когда в войну вступит Непобедимая Армада Якова, что она будет такой сильной и такой огромной, что все враги падут сами собой. Астрайдеров можно будет "шапками закидать". Это ключ к победе.
Азия была всё меньше нужна была Якову рядом, который, по сути, превратил штаб в коллцентр по связям подразделений между собой. Теперь она была главным спикером вождя, ему ведь было нежелательно светится. Каждый служил революции тем, чем мог. Флагман — комбинат теперь стал центром революции. Азия всегда любила сюда возвращаться снова. Ведь именно здесь они вместе с Райаном провели свой первый успешный штурм. И именно здесь Азия стала знаменитой на весь мир. Именно после этого её интервью стали значить больше яковских.
Азия теперь часто рассказывала по всемирному телевидению о победах. Она, счастливая и улыбчивая, рассказывала новости о героической борьбе с комбинатами Астрайдеров и про новые города, которые присоединились к революции. А миллионы людей сразу прилипали к экранам, желая увидеть её и услышать о новых победах и о павших героях.
Сделан был прорыв, и теперь вся планета шла вперёд, возглавляемая своими героями, поднявшимися подобно богам с полей Элизиума, как называл Яков в шутку свой первый лагерь. Свершился решительный переход от размышления к действию. Но в масштабах Альсары это был лишь маленький толчок бушующей народной революции. Яков научится управлять своим народом, всей Альсарой. Да, он уже научился. В боях рождается правительство, способное направлять свой народ. Никто больше не разделит людей на рейдеров и конкистадоров.
Космические войска постоянно наблюдали за ходом военных действий, но спрятать все комбинаты Астрайдеры не могли, а просто наблюдали, как рейдеры захватывают очередной. Подмоги на всех не хватало.
Умельцы с Уникейджен быстро соорудили для революции целый антикосмический полк. У него появились новые секретные установки космического огня. Специальная разработка космического Интернационала с Уникейджен. Но народ прозвал их "Око Якова". Установка была достаточно мала и могла развернуться где угодно. Плазменный залп в небо, и линкор Астрайдеров сходил с орбиты. Несколько таких установок решили вопрос космоса. Астрайдеры вынуждены были сосредоточиться на наземной компании, которую они безвозвратно проигрывали. Они отводили свой флот на далёкую орбиту, с которой бомбардировка стала невозможна. Теперь лишь мелкие космические суда изредка выбрасывали десант. С высокой орбиты Астрайдерам досталась роль наблюдателей. И они каждый день смотрели, как уничтожают экономику их родины — Северной Империи, и ничего не могли поделать.
Но это происходило без учёта того джокера, который был сейчас в рукаве у Астрайдеров. Ведь никто ещё не сталкивался с их регулярной армией. Никто не видел её в бою. Кроме усиления обороны комбинатов существовала и другая угроза. Силы Бэйдонта и Палас дэ Фродоса, внутренняя гвардия обоих городов. И два экспедиционных корпуса, которые участвовали в военных действиях за пределами Альсары, должны были скоро прибыть с Уникейджен для защиты собственной планеты от своего народа.
Бэйдонт
Зэн Шейдэн прибыл с позором. Он потерял комбинат, так любезно выделенный ему Астрайдерами. Теперь ему не оставалось другого выхода, как спится, или застрелится. Он и выбрал первое.
Зэна не навещали друзья. Как оказалось, у него их и не было. Просто он не успел их завести, либо его бросили. Он отдал за долги свой пентхауз в Ксилиане. Теперь он ютился в маленькой квартирке в Бэйдонте. Когда он её покупал, то и не думал, что придётся здесь жить. А сейчас это стало его родным домом. Вторую квартиру он продал, чтобы иметь наличность на руках. Кроме того, предприимчивый Зэн отлично понимал, что в связи с революцией его недвижимость быстро подешевеет.
Но вложить деньги выгодно он так и не смог. Теперь его терзали не только мысли о своей бездарной жизни, но и сожаления, что он не отложил тогда, когда золото текло рекой. А теперь выпал из такой роскоши на самое дно.
"Да, лучше умереть". У Зэна стояла всегда открытая бутылка ксилианского виски. Он выпивал в день ровно столько, чтобы не чувствовать себя несчастным.
"Лучше пить всю жизнь, чем понять в один день, во что я превратился. У меня было всё", — жалел себя Зэн Шейдэн.
"Всё из-за этой девчонки. Ненавижу её". Зэн смотрел много раз подряд выступления Азии, но больше его бесило не это, а то, как у неё всё классно.
Постоянно по телевизору показывали новые выступления Азии, где она так легко и весело сообщала о продвижении вперёд и о светлых идеалах революции. Она однажды даже заплакала, когда просила Астрайдеров прекратить добычу минералов комбинатами. Какая великолепная актриса.
Шейдэн просто терпеть её не мог. Ему хотелось удушить её своими руками. Он жалел, что тогда этого не сделал. А сейчас эта стерва самая цитируемая личность года. Она была даже интереснее Якова, вождя революции, к которому Шейдэн не испытывал сильной ненависти.
"Как она не понимает, она же ничего не понимает в экономике. Вся империя Астрайдеров стоит на деньгах от добычи. Все люди патриоты не Альсары, а денег, которые они здесь зарабатывают. И возможностей, открытых перед всеми".
— Я патриот не меньше тебя. И люблю свою Альсару гораздо больше, — кричал он телевизору, когда выступала Азия.
Он действительно ощущал себя патриотом империи Астрайдеров. Ни одна страна и ни один народ не был для него ближе, чем Альсара и Астрайдеры. В своих снах Зэн Шейдэн снова управлял комбинатом где-то в песках Альсары. Самым счастливым днём своей жизни он считал любой день на Альсаре до этого проклятого штурма, когда его в одночасье лишили любимого дела и судьбы.
В самой Северной Империи было всё не гладко, как казалось с экранов телевизоров. Александр Астрайдер, император Альсары, был в бешенстве. Регулярной армии как таковой у Астрайдеров никогда не было. С тех пор как появись комбинаты они сами себя и обороняли. Поэтому был объявлен набор в регулярные части. Но это могло занять ещё несколько лет, прежде чем появится боеспособная сила на стороне Северной Империи.
Зэн Шейдэн пришёл на призывной пункт и попросился записать его в регулярные войска. Нет, он не хотел погибнуть. Просто того адреналина, который он получал, работая в бизнесе на комбинате, он больше получить нигде не мог бы, кроме как на войне.
— Вы же понимаете — это штрафбат. Эти бойцы, скорее всего, погибнут в первом же бою. Против нас сражается настоящая орда, — сказал ему любезный мужчина на призывном пункте.
— Да, но я всё уже решил. Мне больше нечего делать, я очень хочу отомстить лично Азии Биаре, сломавшей мне жизнь, — говорил с пьяным перегаром Зэн.
— Минуточку, мне нужно проконсультироваться. — И оператор призывного пункта ушёл в другую комнату. Когда он вернулся, прошло не менее получаса. Но Зэн успел выпить ещё полбутылки сакэ. — К сожалению, Вам отказано. — Ответил оператор, когда вернулся. В его словах слышалось почтение. — Мы не можем позволить, чтобы вот так погиб, пусть даже обанкротившийся руководитель комбината, вы нам нужны.