Кроме наваристого бульона, в моей порции плавает большой кусок рыбы и в огромном количестве зелень. По вкусу варево явно недосолено, а вот остроты хватает с избытком. Притом это не перец, а неизвестные мне специи.
- Хороша? Вижу, нравится... Ешь!
Я счастливо закивал головой и "благодарно" заклацал языком. Потом вдруг накатила волна слабости и сонливости. Кое-как добравшись до шалаша, бессильно рухнул на овечью шкуру...
Проснувшись, сразу ощутил, что препаршивая "минутка" уже позади. Было еще светло, хотя солнце почти скрылось за горизонтом. В воздухе стоял гул комаров и прочего зловредного гнуса. Но я, похоже, его нисколько не интересовал. Небо затянула полупрозрачная пелена. В ногах лежали чистые штаны и рубаха из домотканого, грубого полотна. Штаны едва закрывали колени, а рукава рубахи были до локтей. Но и на том спасибо, предки: и накормили, и согрели, и одели "дурныка"...
Подошел к реке... Присел на бережке.
Под ногами, поскрипывая, сверкал гранями кристаллов песок... Ну что твои бриллианты!
Между листьями кувшинки вынырнула водяная крыса. Зажав в зубах ветку лозы, ловко перебирала лапками. Выйдя на сушу, безбоязненно пошла в мою сторону. Встряхнувшись, изучающе уперлась бусинками черных глаз в мою персону. Недовольно фыркнув, неспешно отправилась по делам, волоча за собой необычайно тонкий и длинный хвост.
Над головой захлопало множество крыльев, и на воду опустилась стая диких уток. Раздался шумный всплеск, на воде вскипел бурун. Перепуганные птицы поднялись в воздух, не досчитавшись своей товарки, доставшейся на ужин хозяину реки - огромному сому. Он еще раз, похожий на бревно, показался на поверхности. Словно желал убедиться, что во вверенных ему водах полный порядок.
С небесными певуньями, начавшими предзакатный концерт, соперничали укрывшиеся в высокой траве сверчки.
В небе все больше фиолета. Осталась лишь светлая полоска у горизонта. Скоро стемнеет...
Со стороны камыша, неся в двух корзинах бьющую хвостами рыбу, показались дед Овсий, мальчишка и еще один парень лет двадцати, в свободных штанах и рубахе из домотканой холстины, в широкополой соломенной шляпе. Щуплый и невысокий, он прихрамывал на правую ногу. Увидев меня, на мгновенье остановился.
- И впрямь бугай. Попробуй, прокорми такого... Видать, не зря его тут...по макитре...
Пришлось продемонстрировать и ему свою счастливую улыбку, покопаться в мозгах.
- Да не бросать же убогого?! Грех-то, какой! - в полголоса сказал Овсий. - Пошли, дурныку, с нами.
- Омельку, отдай ему корзину.
В плетенке лежало килограмм тридцать рыбы. Но мне этот вес уже был нипочем.
-Говорю же, бугай! - удовлетворенно хмыкнул дед. - Хлеб свой отработает.
В берег уткнулись носом две лодки: довбанка, сделана из цельного дерева, с одним веслом и другая - побольше, сколоченная из грубых, плохо отесанных досок.
- Грыцьку, садись ко мне, а ты, Омельку, забери дурныка.
- Эй ты, убогий, не слишком вертись. Перевернемся - спасать не стану. Пойдешь ко дну раков кормить... прости Господи!
Я же, словно радуясь столь чудесной перспективе, глупо улыбался. Более того, окунув ноги в скопившуюся на дне лодки воду, неловко качнулся.
- Черти тебя б подрали, бугаюка! - ругнулся Омелько, восстанавливая равновесие.
Больше не желая его дразнить, до самого берега сидел смирно и с совершенно обалделым видом поглядывал по сторонам.
На поверхности то и дело появлялись круги, раздавались всплески, и даже, как мне показалось, чавканье. Там, где к реке вплотную ступал лес - хозяйничали бобры. Скинутые в воду с обгрызенной корой деревья создавали сплошной завал.
С противоположной стороны виднелось несколько заболоченных заливчиков, где, словно на параде, выстроились белоснежные, серые и черные красавицы цапли. Они частенько опускали длинные острые клювы в воду, надеясь поживиться мелкой рыбешкой или аппетитной зеленой квакушкой. Ветерок, утомившись за день, прилег отдохнуть в камышах.
На небе красноватой точкой проступил Марс. Сама мысль о том, что меня собирались упечь на его несуществующие в этом мире рудники, показалась кощунственной. Так же, как и то, что где-то существуют Сноб, Козлобородый и Хроникон.
А может, я и в самом деле рехнулся? И все это игра моего больного воображения?..
Нос лодки ударился о деревянный мосток. От неожиданности я больно стукнулся коленкой о борт и обиженно засопел.
Глянул на Омелька - тот ехидно улыбался. Видать, подстроил специально. Теперь доволен...
На мостке все, кроме меня, одели сплетенные из соломы лапти. Я же шагал босиком, неся на плече корзину с рыбой.
Тропинка, извиваясь, ползла на холм. За ним вновь низина, по которой в беспорядке рассыпались с полсотни глинобитных, накрытых камышом хибарок.
Вопросительно глянул на Овсия.
При виде села его взгляд потеплел. Хитро прищурившись, он подарил мне беззубую улыбку:
- Вон моя хата, край села... Нам туда...
Вскоре Омелько с Грицем, забрав половину улова, зашагали по тропинке вниз, а мы с дедом свернули к покосившейся хате.
- Ты, дурныку, пока моей бабе на очи не кажись. Пускай чуть пообвыкнет. Заночуешь... в хлеву,... или вон там, под копной. - Прихлопнув надоедливо жужжащего над ухом комара и немного помолчав, добавил: - Подожди чуток, хлебца вынесу и одежонку какую... а дальше поглядим... Даст Бог утро - даст и жито...
Что такое жито - я толком не представлял, наверное, что-то хорошее.
Овсий норов своей половины, похоже, знал неплохо. Услышав крики из-за закрытой двери: "Сам ты старый дурак!.. Убогих нам еще не хватало... Сами едва - едва..." - я поспешил ретироваться за невысокий, сплетенный из соломы или камыша заборчик.
Вскоре появился и дед. Во рту у него едко дымила глиняная трубка, а в седых усах играла все та же хитроватая улыбка.
- Не так страшен черт, как его малюют! - беззлобно фыркнул он. Похоже, крики жены его особо не впечатлили.
- Спрятался за забор? Да не бойся! Пошумит маленько, да и утихомирится. Моя Палажка добрая... Сама станет подкармливать,... а потом и вовсе привыкнет. На вот, бери, что Бог послал!
В моей руке оказался далеко не первой чистоты сухарь.
- ...еще пару яблок и шкурынку держи, под бок себе бросишь. Рассветет - приходи, работа найдется. Еще полсела сбежится поглазеть...
Оставшись в одиночестве, на мгновение опешил. Что делать дальше?
Но быстро сообразил, что кондиционера с морским ароматом, как и живых обоев с бегущими волнами на сегодня не предвидится - разве что хлев или "копыця". Контрастного душа с воздушным вибромассажем тоже ожидать не приходится, как и апельсинового сока. А потому, зажав в руке заплесневелый сухарь и пару зеленоватых яблок, накинув на плечо овчинную "шкурынку", побрел обратно к реке.
Вот бы сюда на несколько деньков Козлобородого... Проверить, так сказать, теорию на практике... Да и малышку Жаклин для общего развития не мешало бы...
Но в "гостях" у предков оказался именно я. И создавать альтернативную реальность предстояло тоже мне. Тут хотя бы для начала самому копыта не откинуть, немного пообтереться. А уже потом,... потом можно о чем-то другом подумать... Нужно разобраться в себе. Еще толком не знаю, что могу, а что нет...
Споткнувшись в полумраке о невидимую кочку, грохнулся наземь и разодрал до крови локоть. Утер пальцем... Попробовал на вкус - соленая...
Ругаясь, проклиная, на чем свет стоит профессуру, заславшую к черту на рога, Хроникон и далеких предков в придачу, уже более осторожно стал подниматься на холм.