Толик-дизелист продул мундштук, открыл рот.
- Шестаков, молчи, - сказала Ирка.
Пулеметчик засмеялся:
- Молоток, Ириша, - сказал он, - понимаешь толк в деле. Это верно - все счастливы, только когда молчат.
Толик-дизелист обиженно взглянул на Толю.
Скрипнула дверь. Лика отодвинула дизелиста и вошла в столовую. Натертые снегом щеки и руки горели. На кроссовках налипли маленькие тающие сугробы.
- Сидите-сидите, - взвинченным голоском сказала она, - но если я что-то понимаю, то нас всех сейчас передушат, как крыс.
- Что ты несешь? - сказал Герман.
- Правду, - гордо сказала Лика. - Хочешь, я тебе все скажу, ну, хочешь? Жаль, Гермуля, что Клякса не сработала. Как бы я тебя забыла! С наслаждением. И лапки, и брюхо, и деньги твои бешеные. Страшные денежки! Лика повернулась к Пулеметчику. - А тебя, Пулеметчик, я убью. Папку моего вы под нож положили. Идеями светлыми. Деньгами. - Она вытащила руку из-за спины. Ее маленькая ладонь сжимала рукоятку тупорылого желтого пистолета.
- Эй-эй, - испуганно сказал Пулеметчик. - Потише, дурочка!
- И тебя убью, - сказала Лика, кивая Толе. - Ты тупее, чем Герман, тебе плевать на людей, тебе извилину почеши, объясни, откуда нас принесло. А что здесь творится... - Лика стукнула себя в грудь. - И как я радовалась, что после у дара ты меня помнишь...
Из глаз ее толчком хлынули слезы.
- Мамочка, я плачу, - сказала она, вытирая ладонью мокрые щеки.
Толю бросило в краску. Сердце тяжело ахнуло в груди. Он отвел взгляд в сторону.
- И тебя, Клем, хорошо бы. Трус, сопля. - Лика всхлипнула. - По твоему примеру, Пулеметчик, - весь смрад в расход.
Пулеметчик что-то неразборчиво мыкнул. Толик-дизелист сделал шаг назад.
- Стой там, где стоишь, пьяница. - Лика отошла к окну, чтобы держать всех под прицелом. - Я и до тебя дойду, если обоймы хватит. За что ты меня ненавидишь? За то, что шлюха? Что ты знаешь про меня? Как ты... Я же ко всем честно... с любовью... а ты...
- Чепуха, - сказала Ирка, - это к кому это ты с любовью?
Лика перестала всхлипывать.
- Тебя, Ир, я не трону, но это уже не поможет.
Лика повернулась к Толе. Тот дернулся в сторону.
- Боишься! - отчаянно закричала Лика.
Часы начали бить семь утра. На четвертом ударе Лика вскинула руку с пистолетом и разнесла выстрелом лампочку. Столовая провалилась в темноту.
- Что такое? - обеспокоенно сказал Герман.
На стекле, зашитом морозными узорами, вспыхивали и гасли зеленые зайчики.
- Это - "тараканы", - горько сказала Лика. Пистолет со стуком упал на пол.
Герман, матерясь, шуршал в своем углу.
- Пулеметчик, - тихо сказал он, - амба! Мы проболтались, а у меня связь не выключена.
Пулеметчик нервно рассмеялся:
- Герму ля, ты прекрасен. Радиодонос сам на себя - это высший балл... Заказывай похоронную музыку, дубина. Отдохнули.
- Какие тараканы? - сказал Клем.
- Спецпатруль службы информационного контроля, - неохотно сказал Герман.
- Нет, ты договаривай, - сказала Лика.
Герман промолчал.
- "Тараканы" появляются после нашего ухода, - сказала Лика. - Мы здесь отдыхаем с вами, а потом они убирают утечку информации. Вас.
Толю передернуло. Он тупо смотрел, как Ирка дрожащими руками зажигает свечу.
- Отдыхаем... - сказал из полутьмы Клем.
- Радуйтесь, - со злостью сказал Пулеметчик, - сейчас они уберут всех и вас, и нас.
Герман затих и вдруг закричал:
- Все отлично! Ликуша, Пулеметчик, патруль требует нашего выхода из событий. Мы слишком засиделись.
- Ах, вот как, - облегченно сказала Лика.
Пулеметчик не спеша заменил магазин автомата.
- Счастливо оставаться, мужики, - сказал Герман.
Он поправил галстук, поковырял засохшую корку крови на кончике носа и вышел в коридор. Лика и Пулеметчик вышли следом.
- Да, чуть не забыл! - Пулеметчик вернулся, взял Кляксу за ложноножку и потащил за собой.
- Вот сволочи, - сказала Ирка.
Хлопнула дверь.
Клем поднял ликин пистолет.
- Моя мать была ворошиловским стрелком, - сказал он. - Выбивала сто из ста.