Начало строительства жилища мы обозначили выбором пяти сосен, которые должны были стать углами нашего. Из них же мы планировали сделать что-то вроде бруса для перекладин. Пилить доски одной пилой — бред, но, скорее всего, первое время именно это нам и грозило. Мы с Барбарой приставили себя к огороду, который нужно было засеять срочно. Копали по очереди, давая друг другу час отдыха, но в этот час мы тоже не сидели — Сквонто нужна была помощь со спиленными деревьями.
Для дома выбрали место в двухстах метрах от озера. Здесь было высоко, отсутствовали деревья, за домом мы запланировали небольшой огород, но он будет только через год, чтобы не мешать строительству, а чуть дальше вели «раскопки» под нынешний. Договорились, что окна будут на запад и восток. Печь с северной стороны. Мы мечтательно рисовали на песке план нашего дома, каждый вечер обсуждали все детали — смаковали нашу мечту и засыпали счастливыми.
Через неделю огороды были засеяны, и мы обратили внимание на ручей, что протекал к озеру чуть выше нашего. Здесь тоже нужно было подвести воду для полива — лучше один раз прокопать канаву, чем все лето бегать с ведром за двести метров. Мы наметили русло, и этим занялись сестры по очереди. Девушки загорели, заметно повеселели с того момента, как это место начало обживаться.
Пэвэти ежедневно приносила рыбу, которую ловила стрелой, привязанной к длинному древку. Никто из нас не смог так терпеливо стоять в воде и так метко втыкать копье, как это делала она. Она складывала рыбу в заплечную сумку и пока не набиралось пять рыбин, не выходила из воды. Девушка была настолько близка с природой, что все ее движения казались продолжением воды.
Сквонто показал травы, что можно собирать и сушить — во всю цвело разнотравье. Самые слабенькие сестры были назначены на сбор трав. Несколько пчелиных гнезд он перенес в старые деревья за огородом — ночами можно было достать мед и побаловать себя сладостями — пчелы были против, но утром, обнаружив пропажу, вновь принимались за работу с особым рвением.
Я беспрестанно думала о поездке в Квебек — очень хотелось узнать — что возможно купить в этом мире, а особенно переживала о том, что мы можем продать. Было непонятно — как жить без денег, и что мы может здесь производить. Нужно было что-то необходимое.
По минимуму нам требовался инструмент, так как свободных рук было много. Сквонто сказал, что нож, найденный нами — хороший подарок вождю племени, что живут здесь. Шали он велел оставить на другой случай. Но ехать с десятью шерстяными треугольниками на рынок было глупо.
Малышка решила, что нужно купить зерно, чтобы у нас был хоть какой-то хлеб, кроме кукурузного, а еще, чтобы можно было гнать самогон, который она упорно называла виски. Сестра Маргрет хмурила брови, когда речь заходила об алкоголе, но не спорила, понимая, что на одном подножном корме мы не протянем.
— Элиза, что думаешь, какой бизнес здесь пошел бы? — Клер пришла одна ко мне в огород, и робко задала вопрос, который меня беспокоил все время, как мы сошли на берег.
— Я о многом думала, но у нас нет начального капитала, Клер. А ты что думаешь об этом? Шкуры? Но их нужно научиться выделывать. Индейцы в Канаде все продают европейцам, а те, компаниям из Англии и Франции. Связываться с компаниями пока не очень хочется, как и открывать свое место проживания.
— Кстати, забудь о Канаде, это новая Франция. Думаю, нам придется добраться до Квебека, чтобы посмотреть востребованность продукции.
— Туда пешком, как понимаю, почти неделя, или даже дольше? Идти с пустыми руками нет смысла.
— Может все же отнесем шали, докупим инструмента и семян — это сейчас нужно позарез. Они еще не знают, что можно делать с картошкой, и мы можем занять хоть какую-то нишу.
— Знаешь, для чипсов пока рановато. Думаю, картошку мы оставим на время, когда мимо нас откроется водный путь, а сейчас нужно сразу обратить внимание на что-то очень нужное в Америке.
— Здесь все нужное, но мы не сможем сделать много чего, даже зная об этом лучше других — технологий нет.
— Пока у нас нет договора с местными индейцами, мы не можем выходить отсюда, Клер.
— Да, Сквонто сказал уже об этом. И я вижу, как он переживает, ждет их прихода. Но одно точно — здесь живут мирные племена, — ответила Клер, чуть успокоив меня.
— Ты думаешь о том, чтобы найти дорогу обратно? — я спросила очень тихо, боясь нарушить тот покой, который мы, казалось, обрели.
— Давай вообще не будем поднимать эту тему. Я уже даже перестала думать о наших именах, и так много легче. Самое страшное — позади. Когда я несколько дней, сидя в трюме, считала, что осталась одна, я надеялась умереть. Сейчас я уже ничего не боюсь — там у нас не осталось никого, — она подошла ко мне и обняла меня.
— Да, ты права, Клер. Повспоминай о здешних новинках, об открытиях, о незначительных на первый взгляд вещах. Дорога из Англии очень дорога, и ценник, само собой, растет за счет перевозки.
— Продукты, инструмент, одежда, обувь, алкоголь, оружие. Еще на западе и юге будет развиваться животноводство, — перечисляла Клер, а я пыталась найти хоть одну зацепку, что даст старт для идей, но охватить все сразу было невозможно.
— Давайте закончим с посадками и рытьем канала, Клер. А там будет ясно. Пока у нас есть еда, есть оружие, есть вода и травы. В общем все не так и плохо, детка, — я улыбнулась ей, и дала понять, что пора заняться делами, но она все не уходила.
— Ты… очень переживаешь за Бернарда? — Клер было не удобно касаться этой темы, но я думала, что никто не знает о моей тайне и очень удивилась.
— Не буду притворяться, и делать вид, что тебе показалось, Клер, — я хотела, но не стала юлить, — Да, я переживала и переживаю. И может быть я была очень резка в своих суждениях, а еще, может быть зря не поверила человеку, что рассказал, как все было на самом деле, что не в его силах было это остановить.
— Не вини себя ни в чем, знаешь, я думаю, когда у нас будут лошади, мы обязательно съездим в Плимут и узнаем о его судьбе. Губернатор не даст повесить невинного человека. Он мягче, чем нам кажется. Его доброта может сыграть с ним злую шутку, особенно сейчас, когда мы несколько изменили ход событий.
— Хорошо, спасибо, что ты все это мне сказала…
— Да, я знаю, что такое вариться в своих собственных мыслях. Не время грустить, у нас впереди целая Америка! А давай плюнем на авторские права, и затянем что-то из Битлов? — Клер взяла инструмент, который мы использовали как тяпку, и пошла следом за мной, разбивая комья.
Мы орали на все озеро и лес «Yesterdey», слова которой знали наизусть. Девушки оглядывались, прислушивались, и некоторые начинали подпевать. К вечеру песня стала хитом, и даже Сквонто с Пэвэти подпевали известный всему миру в нашем времени припев.
Жаркие дни и теплые вечера радовали. Было много тяжелой работы, которая сплотила нас, и я, наконец больше узнала о девушках, спрашивать которых было опасно — ведь я выросла в приюте вместе с ними.
Поздно вечером мы сидели за столом, что собрали наши мужчины под навесом, на ужин были три огромных рыбины, отваренные в подсоленной воде растения, похожие на наш ревень, только стебель был полым, как трубка. Эта трава давала разнообразие нашему столу.
Из леса послышался звук, очень похожий на резкий крик Сквонто, когда он предупреждал нас о том, что можно двигаться за ним. Все подняли глаза на него и застыли, отложив пищу. Звук повторился, и Сквонто спокойно, словно ничего не произошло, а просто он что-то вспомнил, встал и пошел в сторону леса, показав нам, что нужно остаться на своих местах.
Из леса вышли пять мужчин. Головы, украшенные перьями, говорили о том, что это официальный визит. Голый торс был, скорее всего, разрисован, но рисунка было не разобрать. Они стояли по пояс в траве, и ждали, когда к ним подойдет Сквонто. Тот повернулся к нам и сделал знак, подняв руку и махнув в нашу сторону. Малкольм поднялся без вопросов и побежал к нашей хижине. Юркнув туда на пару минут, он вышел и уже спокойно пошел в сторону Сквонто и наших гостей.
Беспокоило то, что вот уже минут двадцать они что-то обсуждали. Пэвэти быстро натерла солью еще три рыбины, проткнула ветками и поставила над огнем. Сквонто иногда оборачивался и указывал на нас, но мужчины стояли, не меняя позы.
— Элиза, помоги мне приготовить еды, — Пэвэти не торопилась, была спокойной.
— Думаешь, они придут к нам? — я встала и пошла к костру.
— Если они не придут, значит, и нам нельзя оставаться, — голос индианки звучал спокойно и певуче, как всегда. И ее не беспокоило, что, если эти пятеро повернутся спинами и уйдут, мы должны будем бросить все, что сделали здесь за десять дней. Ее дом был везде, и, если один из братьев против, чтобы здесь жили ее друзья, она просто отправится к другому брату. Их жизнь проходит налегке, а пищу и кров дает их земля.