— Элизабет… — настороженно произнесла Клер.
— Да? — я ответила очень тихо, подходя к столу, где женщины сидели, уставившись в стол, сложив ладони под подбородком. Все молились. Малышка опустила на пол мушкет, что был приставлен к столу, но ствол лежал теперь на ее голой стопе, и она в любой момент могла подкинуть его ногой и перехватить.
— Это мало что скажет остальным, но ты тоже, прошу, не переживай заранее…
— Говори, не тяни жилы, — ответила я и села рядом с ней, лицом к нашим гостям.
— Это, скорее всего, племя Мохоки…
— Мне это ничего не говорит, Клер.
— А Могавки? Говорит?
— Да, то есть это Ирокезы? — я чувствовала, как по моей спине поднимается холодок, охватывая лопатки, плечи.
— Да. Я надеялась, что они уже ушли южнее, но на деле, они и ушли, но сейчас они здесь. А за этими горами земли индейцев, что мы называем Могикане. И я думаю, что у них между собой сейчас война — они из разных конфедераций, — она говорила медленно и вдумчиво, я видела, как беспокойство меняет ее лицо. — Мохоки земледельцы, и если мы не будем трогать их, они не тронут нас, но нам придется присоединиться к ним…
— То есть?
— Ну, мы должны будем признать себя принадлежащими им…
— Как вещь? Что ты говоришь загадками? — я начинала нервничать, и мой голос звучал все громче. У Клер «остановился» взгляд, когда вся группа гостей и Сквонто, что обернулся, обратили на нас внимание.
— Но нужно помнить вот что, Элизабет, ирокезы живут в матриархате. Хоть мы и считаем, что это кровожадные животные, мечтающие получить наши блондинистые скальп и наши бессмертные души, — она говорила все тише, поглядывая на молящихся сестер. — Они уважают женщин, но только тех, кто будет говорить с ними на равных, а в то же время признают их право на эти земли, — выдохнула слова Клер.
— Нам придется им подчиняться? — испуганно спросила одна из сестер.
— Нет, надо только определить границы — где нам можно охотиться, иногда приносить им подарки, а еще… Нужно сразу дать понять, что мы имеем свои привычки, свою веру и своих богов.
— Да, и нам нужно больше молиться, сестры, чтобы Бог берег нас на этой дикой земле, — успела вставить Маргрет.
— Сейчас в племенах ирокезов идет процесс переселения — они переходят к Гудзону, где тоже скоро не останется бобров. Они уже вступили в игру, которую им навязали французы…
— В какую игру? — сощурив глаза спросила Малышка. Она не отводила глаз от индейцев, которые, казалось, просто вели беседу.
— Они продают шкуры французам. Они дружны с французами, и те делают все, чтобы этот меховой поток не иссяк, — ответила Клер и встала. Женщины тут же посмотрели на нее как на зажженный фитиль.
— Пэвэти, думаешь, Сквонто договорится с могавками? — я обратилась к девушке, что спокойно хозяйничала у костра, меняя рыбу местами, заваривая кашу из травяных дудок и оставшейся после посева кукурузы, которую она сначала растерла практически в муку.
— Думаю, да, он говорить на языке нашей земли, мохоки тоже говорить на языке земли. Только нам придется уходить пока нет холодов, иначе мохоки на дать здесь жить, — она улыбаясь пропела набор слов, суть которых всем была понятна. — Вам жить здесь одни, без Сквонто и Пэвэти.
— Они идут, они идут, — Маргрет почти закричала и упала на колени.
— Быстро, отведите ее в хижину, и не сводите глаз, чтобы даже шепота ее не было слышно, — сквозь зубы прошипела я девушкам, что тут же подняли ее с колен и увели.
Улыбка на лице Малкольма вообще никогда не говорила о состоянии дел, а была постоянной его спутницей, и поэтому, сути переговоров на нем написано не было. Перевела взгляд на Сквонто, и там меня тоже ждал "покер фейс". Как только мужчины оказались в пяти метрах от нас, они остановились, чуть склонили головы, выпрямились, и направились прямо на нас.
— Сквонто, скажи им, что мы рады видеть их, и просим разделить с нами нашу еду, — быстро и с легкой улыбкой прощебетала Клер, и быстро добавила, повернувшись лицом к девушкам: — а вы не скальтесь так, улыбайтесь, чтобы зубы не были видны! И кланяйтесь, хоть немного!
— Это Нэстэйсакэй, один из великих воинов Ганьэнгэха, — медленно и с уважением проговорил для нас Сквонто.
«Великий воин», лицо которого оказалось испещрено небольшими ранками в виде галочек, а голая грудь V — образными наколками в виде плюмажа — треугольниками, сужающимися от шеи к животу. На голове пятерых мужчин были перья, только не так, как мы привыкли видеть — в форме кокошника, а закрепленные от лба к затылку, а по обе стороны черепа было натянуто что-то вроде шапочек из кожи, на которые были нашиты камешки и деревянные кругляши.
— Скажи им, что мы признаем эти земли за теми, кто жил здесь веками, но у нас свои правила, и у нас есть свой совет. Скажи им, что мы всегда рады им, и можем научить всему, что их заинтересует, и они могут приходить, когда захотят, но мы не станем участвовать в их войне с могиканами, и пусть их распри обойдут нас стороной, — долго и медленно говорила Клер, а Сквонто переводил каждое предложение воинам, что качали головами в знак того, что они поняли. Когда речь зашла о своем совете, они округлили глаза и уважительно стянули губы трубочкой и свели брови к переносице.
Мне оставалось только наблюдать за их мимикой, и надеяться, что Клер делает все правильно. Когда Клер произнесла слова о войне, Сквонто напрягся, и наши гости напряглись еще сильнее — слишком велик их язык жестов, слишком высок уровень невербального общения, чтобы они не заметили, как замешкался наш проводник. Он подбирал слова, запинался.
— Еда ждет всех, — достаточно громко объявила Пэвэти, и наши гости, не дожидаясь повторного приглашения, завидев на столе рыбу и миски с кашей, направились к столу.
Они ели с удовольствием, жадно, но очень аккуратно. Не осматривались, не приглядывались к нам. Сквонто заговорил лишь тогда, когда они сложили в кучки кости, давая понять, что сыты.
— Я сказал, что вы не станете участвовать ни в каких войнах, и будете суверенны, но всегда готовы помочь и объяснить все, что они попросят. Нэстэйсакэй согласен на эти условия, — он медленно проговорил нам, и повторил на ломанном, словно незнакомом ему языке для наших гостей.
Те улыбались и благостно мотали головами. Пэвэти налила горячий травяной чай, выставила миску меда, что мы планировали есть не меньше недели. За этой церемонией Сквонто передал мне под столом тряпичный сверток. Я не стала подавать вида, но приняла и стала ждать момента, когда он понадобится.
— Нэстэйсакэй, прими подарок для вождя от главы нашего поселения, — сначала на английском, а потом и на языке, понятном лишь птицам и индейцам произнес Сквонто.
Я опешила сначала, но как только он начал повторять на индейском, встала и подняла над столом сверток. Мужчина, что представлял здесь вождя могавков принял сверток и чуть поклонился. Он не стал дожидаться, тут же развернул его, и мы увидели нож в ножнах, что мы нашли в не самом приятном месте нашей ночевки. Кожаный чехол Сквонто явно восстановил — он был словно новый. Рукоятка ножа тоже выглядела значительно лучше, чем прежде.
По глазам наших новых страшных друзей мы поняли, что подарок превысил все их ожидания. Они смотрели на нас с уважением, словно мы дали им в руки не железку, а волшебную палочку.
Провожали гостей далеко в лес, шли не торопясь, мужчины задавали вопросы, и когда мы отвечали, смотрели нам в рот, словно, пытаясь понять язык, понять закономерность сказанного. Мы рассказали что посеяли, рассказали, что хотим дойти по воде до Квебека, как только у нас появятся лодки, рассказали, что у нас нет мужей, и мы не торопимся их завести, так как хотим получить только достойных.
— Откуда вы знаете о их войне с могиканами? — резко спросил Сквонто, как только мы вернулись к столу, где Пэвэти уже собрала все до единой косточки и пошла «хоронить» останки рыбы и косули. Клер встала с повинной головой, и не могла найти что ответить.
— Когда я говорил с ними, он сказал мне, что их разногласия только начинаются, и нам придется говорить и с их вождем, — голос Сквонто был не грозен, но мы понимали по интонации, что он шокирован сказанным.
— Мне приснилась война, и мы находимся между ними, утром я сказала Клер, но она посчитала, что это просто сон, — я говорила с опущенной в виноватом жесте головой, стараясь скрыть свое лицо, на котором он непременно прочитает обман.
— Когда он начал говорить при нас, я вдруг почувствовала, что это нужно сказать, Сквонто. Я почувствовала и сказала, — продолжила Клер.
— Только молитва спасет нас от этой нечисти, только молитва! Вы отстранились от Бога, сестры, вы решили, что стать мужчинами и решать мужские вопросы — ваша участь, но это не так. Мы шли сюда, чтобы найти тихое место и благодарить нашего Бога, — на нас надвигалась Маргрет. Ее голос был непривычно груб, и даже зол, а глаза, словно застилала пелена.
— Сестра Маргрет, прошу вас, пойдите и отдохните, день был тяжелый, и у нас завтра множество дел, — я старалась говорить медленно и ласково, но видела, что ее настроение только начало набирать обороты, и сейчас нам придется сначала выслушать все, что она будет говорить. А еще, нам придется дать понять как мы будем жить.