— Элиза, что можно приготовить из нашей жизни? Может, какая-то еда? — Клер не унималась даже поздно ночью, шепча мне варианты, которые позволят нам не прибегать к бобровой охоте.
— Все испортится в дороге. Могли бы сделать первые пробы чипсов — резать ножом, сушить над углями, присыпать травами и солью, но это только осенью.
— А мясо? Может что-то типа того мяса, которое ты делала дома? Ну, то, вяленое…
— Индейцы уже передали им этот прекрасный вариант, для них это не в диковинку.
— А если мы привезем к Квебеку в виде заготовок? Ну, соленое мясо, а там что-то приготовим, и попробуем продать в харчевни?
— Ну конечно, мы на подъезде к городу разложим нашу полевую кухню, состоящую из котла и ножа и наготовим «мишленовских» блюд? — но тут в мою голову пришла прекрасная идея. — Погоди ка… Клер, я знаю, что мы привезем! Я придумала! Но нам сначала нужно попасть в Квебек и купить всего пару продуктов, но это будет бомба. Я не знаю точно, но мне кажется, что этого они еще не пробовали! — я на радостях расцеловала Клер и стала подниматься, чтобы выйти и походить кругами, обдумывая свою идею.
— Так, стоять! — шепотом, но очень резко остановила меня Клер. — Хватит варить все в своей голове, поделись со мной! — она встала и вышла следом.
— Нет, это будет сюрприз. Это понравится людям, и нам важно, чтобы в следующий раз, когда мы доставим очередную партию, люди были ангажированы. Нас много, и все могут заниматься разными делами, вот мы и оформим монополию на некоторые вещи!
— Элиза, говори. Мы и так стали отдаляться — я у костра, а ты пропадаешь в огороде…
— Ты еще скажи, что мы мало времени уделяем нашим отношениям, и мы поругаемся как молодая семья, — хохотнула я. — Я хочу сделать безе, меренги, которые нравятся всем. Этот десерт не должны знать пока, как мне кажется. У нас нет интернета, чтобы проверить, но это реальный шанс подарить этому времени нечто вкусненькое.
— Да, — с воодушевлением протянула Клер. Только вот, как их запекать?
— Мы купим яиц и сахара, и в лесу сложим простенький очаг из камней. Он быстро прогреется. А печь можно на досках, ну, знаешь, как готовят мясо?
— Он будет пахнуть дымом…
— Ну, у нас будет время попробовать несколько вариантов, а без противней можно обходиться камнями, знаешь, такие плоские, вроде плитняка?
— Кстати да, это дело, — ответила Клер.
— Ну что думаешь? Может это сработать? А еще, за лесом, там, где начинается взгорье, очень много земляничного листа, значит, скоро будут ягоды. Нужно искать. Пока мы можем их только сушить и хранить, залитые медом, но на следующий год мы будем готовы, и будем протирать ягоды с сахаром, вроде джема, и делать безе с начинкой.
— Это отлично, тем более, у нас много девушек, которые больше склонны к готовке.
— Да. Зимой мы можем делать полуфабрикаты, и обозом увозить в Квебек…
— Элиза, знаешь, а вместе с зефиром можно делать блины. У тебя это самое вкусное блюдо, между прочим… Нам понадобятся просто листы железа, как те круги, которые стоят в блинных. Помнишь, мы смотрели, как они палочками намазывают по кругу?
— Точно! Может у них и есть оладьи, или что-то похожее на них, но блинов быть не должно. Это тоже хорошая идея, — я все больше восхищалась и воодушевлялась. Мне не особо нравилась идея заниматься приготовлением продуктов, но сейчас все идеи были хороши. А еще, мне очень нравилось сидеть с Клер, как раньше, мы сидели вечерами в кухне, освещенной уличной подсветкой фасада, и обсуждали новости, смешные ситуации, или просто читали книги вслух.
— Отлично, давай не будем смущать Сквонто, и идем спать, — Клер указала на фигуру, сидящую возле дерева, что мы не срубили у нашей летней кухни с костром. — Я так хочу поговорить с ним честно, чтобы он рассказал мне как можно больше, но не могу полностью ему довериться.
— Нет, Клер, мы не должны никому открываться. Он и без этого нас подозревает. Попробуй просто спросить, ведь девушке из семнадцатого века тоже может быть интересна история людей, живших здесь столько веков.
— Да, иначе, скоро он уйдет, и я буду жалеть. Я рада, что его не будет летом в Плимуте, и он не отправится в колонию южнее, где заразится и умрет. Нужно задержать его как можно дольше. Чтоб наверняка.
Рано утром к нам вышли еще пара сестер, а остальные обходились вареными «дудками» травы и молились до обеда. В жару работать было невыносимо, и мы все старались немного отдохнуть, или уходили в лес за травами, чтобы, как только солнце перестанет палить, снова приняться за стройку и рыхление огорода.
Дождей не было больше месяца, и поливать приходилось каждый вечер. С одной стороны, нам было радостно, что не мокнем, и не откладываем работу, а с другой, ворошить потрескавшуюся землю и поливать, как только садилось солнце было очень тяжело.
— Элиза, теперь сестры работают с нами, видать голод сильнее веря, — смеясь прошептала Барбара, указывая подбородком в сторону стройки. — Они сначала принялись просыпаться пораньше, чтобы успеть помолиться, но поняли, что к вечеру не держатся на ногах.
— Да, голод не тетка, он мигом меняет представления о жизни. Ты видела куда утром ходил Сквонто? Когда мы проснулись, его не было, как обычно, у костра.
— Нет, но вчера, он вышел из леса, когда мы начали готовить завтрак, — натужным голосом ответила Барбара. Мы пилили бревно, пока ждали утреннюю мешанину из мяса и травы, когда из леса вышел Сквонто, и направился к нам. Я бросила свою сторону пилы и пошла ему навстречу:
— Сквонто, куда ты уходишь рано утром? — я наблюдала за его лицом, но он был безмятежен, как всегда.
— Нет дождей, это очень плохо для кукурузы и тыквы.
— Да, но что ты там делал? Надеюсь, ты не охотишься на бобров?
— В лесу? Они живут в озере или реке, но не в лесу, Элиза, — он засмеялся так, словно я рассказала какой-то новый анекдот. — Мы с Пэвэти просим духов дать нам дождь, иначе, через неделю пересохнет ручей, и воду придется носить от реки. Духи испытывают нас, но мы обязательно пройдем испытание, и эта земля примет вас, — он мотнул головой, и направился к костру, где Пэвэти уже раскладывала по мискам нашу прекрасную питательную мешанину.
Ливень начался ночью так неожиданно, что мы все проснулись от шума воды, и казалось, что за хлипкими стенами бушует что-то размером с Ниагару. Сквонто забежал в хижину и приткнулся у самого входа. Судя по лужам за стенами из веток, скоро и наш пол подтопит, и все матрасы станут непригодны на несколько дней, пока их не высушит солнце.
Мы переглянулись со Сквонто. Во вспышках молний я разглядела тревогу на его лице.
— Это будет долго? — спросила я.
— Да, дождь будет идти несколько дней. Крыша на доме есть. Нижние доски стен прибиты. Мы должны перейти туда. Мы перебьем доски на две стены и у нас будет сухой угол. Дом на возвышенности, и там будет сухо. Остальные две стены мы «зашьем» ветками, — он так радостно говорил, что мое восприятие отказывалось понимать происходящее. Радостный голос и обеспокоенный взгляд индейца никак не вязались вместе.
— Почему ты так рад, Сквонто, ведь тебе и Малкольму предстоит так много дел под проливным дождем?
— Дождь — это жизнь, Элиза. Нам будет сыро и даже холодно, но потом, когда взойдёт солнце, ты не узнаешь свой огород. Ты будешь радоваться, что у вас теперь точно будет урожай на весь год, что вы не будете голодать. А мы переживем. Я научу вас делать веревки. Скоро нам потребуется очень много веревок, а вы под крышей быстро сделаете очень много.
Да уж, просидеть в сухом углу несколько дней — хорошо только на словах. Мужчины оторвали прибитые уже по периметру три ряда досок, и прибили их на две стены. Так у нас получился теплый и сухой угол. Доски прибивались как в Плимуте — верхняя доска чуть накладывалась на нижнюю, образуя вид черепицы, только во всю длину дома. Чтобы было тепло зимой, полагалось еще прибить доски изнутри, получая таким образом стену, но у нас не было ни сил, не времени на это. Я боялась снова, потому что мы продвинулись еще севернее от Плимута. И теплое лето не говорило о том, что нас ждет теплая зима.
Веревки делали из травы, что тоже росла в виде дудки, которая была более волокнистой чем та, которую мы ели. Нас вооружили камнями, на которых мы долбили эти дудки до размягчения. Полученные волокна мы чуть заваривали в кипятке. После этого тоненькие нити, похожие на волокна, скручивали в жгут. А потом несколько таких жгутов мы скручивали в веревку. Я и не ожидала, что она получается такой крепкой.
Эти знания нам были просто необходимы, чтобы жить в диком лесу. Веревка даже после высыхания оставалась крепкой. Четыре дня Сквонто и Малкольм трудились под дождем, и только в редкие часы заходили переодеться и погреться. Мы продолжали пилить доски в каждую минуту, как только дождь прекращался, и за четыре дня кое-как осилили пять штук, по это позволило зашить еще треть стены. Сквонто и Малкольм пилили толстые «плахи» для пола — толстые доски не дадут замерзнуть в холода и не сгниют быстро.
В первый день без дождя к нашему берегу пристали пять больших лодок — Магавки прибыли в гости со своей стороны озера.