Мы принесли к лодке около трех литров молока, которое нам отдали прямо с двумя крынками, хорошим куском сливочного масла, мешочком с солью, корзиной яиц и мешок, в котором было не меньше десяти килограммов муки. Сахара было не много, и он был кусковой — такой фиг помелешь, но ничего, мы найдем куда его пристроить. Молочница сказала, что к рынку должна прийти шхуна, которая привозит сахар с юга.
На вторую шаль Сквонто выменял сковороду, три пилы, топоры и большой котелок. Через пару дней кузнец должен был сделать ему гвоздей и скобы. Хорошо, что жена кузнеца увидела из окна, как наш индеец трясет этой прелестью перед носом ее мужа, а особенно ценно было наше шоу, где мы с девушками как сторонние покупательницы, начали подходить и прицениваться к шальке.
— Я заберу, и он вам все что нужно накует, — женщина встала в позу с руками, упертыми в бока, и смотрела на мужа исподлобья. Потом просто взяла шаль и ушла. Кузнец поохал, поахал, но принялся за работу.
— Ну, после ее взгляда я бы даже не умеючи наковала все что нужно, — смеялась, вспоминая Клер.
— Давайте найдем безопасное место, где мы сможем переждать время до рынка, чтобы продать шали и попробуем продать блины, — обратилась я к Сквонто, который складывал весь наш новый скарб в лодки.
— Блины сначала сделать надо, а там уж, думаю, все пойдет как по маслу, — ответила Клер.
— Знаешь, что? А если мы будем печь их прямо на площади? Давай используем эту фишку торговых центров, когда народ идет на фуд-корты на запах. Тогда блины можно будет продавать штучно. Пусть каждый ждет свою вкусняшку, и смотрит, как она готовится, — озвучила я необдуманно свою, вдруг, пришедшую мне идею.
— Тор — го — вом центре? Фуд? Что? — с широко раскрытыми глазами наперебой спрашивали Малышка и Барбара. Я прикусила язык.
— Ну, это такие места, на рынках, французы их так называют у себя дома, — помогла мне выйти из ситуации Клер.
Сквонто посмотрел на нас, странновато улыбнулся и продолжил погрузку.
— Да, это может хорошо сработать. Мы должны попробовать в лесу, а потом, с готовым тестом приедем на рынок и начнем менять их рыночные привычки. Они точно потом начнут делать то же самое, но долго будут разбираться с рецептом, а потом мы приедем с картофаном, и снова «порвем» рынок, правильно? — улыбаясь, спросила Клер.
— Да, мы просто обязаны это сделать. Но очень важно держать язык за зубами. Мы должны уплыть отсюда так, чтобы никто не узнал даже направления, — серьезно сказала я девушкам. — и поэтому, никаких знакомств, и никаких упоминаний кто мы и откуда. Так мы можем навлечь беду на наши головы.
Я любовалась причалом, у которых стояли лодки, что прибивались, удаляясь от шхун, стоявших посреди огромной реки. Это идеальное место для торговли. Вот почему им не стал Монреаль — река не позволила пройти глубже в континент. Но Монреаль уже открыт, и в этом тоже есть заслуга Шамплена. Мировой мужик, скорее всего, хорошо бы было пообщаться с ним, но послать к нему мы можем только нашу любимую, но припадочную Клер, которая снова потеряет сознание от счастья лицезреть самого Шамплена.
Мы спустились ниже по реке, и нашли на первый взгляд тихое безлюдное место без выхода с воды. Были последние минуты, чтобы собрать дрова и развести костер — солнце село, и в закатном зареве еще можно было пройти по лесу.
Быстро собрав сухие ветки, принесли поваленное небольшое дерево, и с первыми языками огня на землю опустилась тьма. Мы вытащили каноэ на берег, Сквонто решил спрятать ненужный пока скарб, закопав его под деревом, чтобы не возить его постоянно с собой в Квебек, а перед отправлением домой, забрать.
Мы были страшно уставшими, но не забыли выкопать ямку для молока, масла и яиц, иначе, в этой жаре мы могли испортить продукты. Как только все было спрятано и прикрыто, завалились спать.
Рано утром нас разбудили голоса, раздающиеся на воде так сильно, словно говорят рядом. Нас не было видно с воды, но мы могли наблюдать из-за кустов, как в сторону Квебека от океана проходят шхуны, каноэ, лодки.
— Я давно не видела такого «Мундиаля», — прошептала я Клер, когда мы с ней сидели в засаде и любовались проходящими судами.
— Да, мне даже начало казаться, что, если людей больше ста, это уже невообразимо шумно, — посмеялась в ответ Клер.
— Ну, ничего, давай попробуем сделать блины и угостить своих. Мне интересно — что скажет Сквонто. Чуть сахара мы растворим в нагретом масле, которое вольем в тесто вместо подсолнечного. Я хоть и не люблю сладкие блины, но для людей это будет видом сладости, — ответила я, встала, и направилась к нашему схрону с продуктами.
— Знаешь, Элиза, я конечно не глупа, но прямо сейчас я понимаю, что я тупица, стой — крикнула она мне в спину, быстро встала и направилась ко мне. — Элиза, нам не нужен сахар, вернее, сейчас нужен, а потом будет не нужен. Элизабет, мы в Канаде! — она смеялась, прыгала как ребенок и хлопала в ладоши.
— Да, у тебя, я вижу, очередной экзистенциональный припадок? Как отпустит, приходи есть блины, — я развернулась и пошла дальше, к месту, где сейчас Сквонто развел уже костер, повесил над огнем небольшой котелок, чтобы заварить травы.
— Стой, ну неужели ты не понимаешь? Канада, Канада, детка… Канада родина чего? — она сделала глупое лицо, и мотала головой, мол, да, да, думай, думай.
— Хоккея, — ответила я и поставила сковороду на угли, чтобы прожечь.
— А еще, родина кленового сиропа, Элиза. Это сахар, который льется из дерева, понимаешь? Его не нужно покупать, не нужно искать, надо просто к весне приготовить емкости, насобирать сока, выварить его и все! — она продолжала танцевать, и я, когда поняла, о чем она говорит, чуть сама не пустилась в пляс.
— Кле-е-ер, девочка моя… Это прекрасная новость! Вот сейчас да, я готова тебя расцеловать, — я смеясь обнимала ее, мы вместе прыгали на месте, а наши спутники не понимали, что происходит.
— Сквонто, ирокезы собирают сок из дерева, а потом варят его, получая сладкую и липкую жидкость. Ты знаешь, как выглядит это дерево? — я уже научилась задавать вопросы сразу, как только они возникнут, иначе, в этом времени второго шанса может и не быть.
— Да, такое дерево есть здесь, и там, где вы строите дом. Недалеко от огорода, ты узнаешь его в начале холодов — его листья становятся блестящими и яркими, как солнце. Ближе к горам их больше, и ирокезы начало тепла живут возле них, и постоянно варят эту жидкость, — спокойно ответил Сквонто.
— А когда нужно собирать этот сок? — присела я рядом со Сквонто, приготовив яйца, муку и молоко, чтобы замешать свои первые здесь блины.
— Когда снег почти весь сойдет. Ирокезы забивают в дерево наконечник, и всегда видят, когда начало — по нему начинает течь жидкость. Она сначала чуть сладкая, а потом, когда индианки выварят ее, она очень сладкая. Некоторые специально плохо перемешивают, чтобы она побелела — такую можно хранить твердой всю зиму и откалывать топором, — он рассказывал так легко и понятно, словно он сам был участником этого процесса, хотя, я уже привыкла к тому, что он знает все.
Первые блины, конечно же вышли комом — они прилипали к еще не промасленной поверхности. Я не хотела сильно тратить масло, но все же, пришлось смазывать сковороду после каждого блина. Через десяток сковорода ответила нам взаимностью, и блины перестали липнуть. Этот запах вновь вернул меня в наш прежний привычный мир — Масленица, горы блинчиков с творогом и сметаной в выходные, Блины с мясом и сыром.
— Клер, у меня есть что сказать еще, — довольная, как кот наевшийся сметаны, я решила поделиться идеями: — Творог здесь тоже не редкость, а уж мяса — просто прорва. Мы сможем фаршировать их всей этой дикой полезностью.
— Это точно, но в этот раз мы уже не успеем.
— Это да, я уже подумываю — не переехать ли сюда? — я сузила глаза, следя за реакцией Клер на мои слова.
— Нет, здесь, как и в Плимуте, скоро начнется неспокойное время. Нашему озеру тоже достанется, но к этому времени, я надеюсь, мы станем сильным фортом, а на случай тяжелых времен, мы можем построить избушку в Аппалачах. Но сейчас не хочу думать об этом. У нас есть не меньше пяти спокойных лет, и мы должны так крепко стать на ноги, что нас не свалят ни войны, ни бандиты. Пеки скорее, потому что у меня уже полный рот слюней, и в глазах Сквонто я вижу недоверие к нашему блюду. Нужно срочно доказать, что это — просто бомба.