Бернард остался у могавков с Аннет, иначе она кричала и царапалась, вырывалась, и грозила расцарапать всем глаза. Сквонто решил вернуться в какие-то доли минуты, просто почувствовав, что это необходимо. Сердце колотилось как после быстрого бега, и он боялся опоздать к Клер — он чувствовал, что все дело в ней.
Когда он сошел на берег и увидел всех спящими на берегу, то поспешил в дом. Он не слушал бегущую за ним Пэвэти, боялся, что его страхи окажутся ерундой в сравнении с тем, что будет, если он потеряет Клер.
Это мне рассказала днем Клер, которая вышла в огород к обеду, словно и не лежала вчера с температурой, после которой мало кто выживает.
Женщины молчали, и все разговоры были о делах, о планах. Мы приступали к уборке урожая, а это значило, что теперь почти все время мы должны работать, не разгибая спины. Важно было все убрать до дождей.
Прошло две недели, мы заканчивали с картошкой, оставив тыквы на более поздний срок, и я ловила себя на том, что постоянно смотрю на озеро, но Бернард не возвращался. Сквонто лишь однажды сказал, что он вернется только тогда, когда могавки скажут ему, иначе, они не оставят Аннет у себя.
У меня было ощущение, что это все на руку Аннет, и чем дольше там Бернард, тем сильнее она верит в то, что он остался с ней. Я пыталась гасить эту глупую ревность, но у меня плохо выходило. Я недоумевала — как можно так прикипеть к человеку, который не вызывает особых эмоций, не так сильно притягивает к себе.
В последние дни августа к нам пристали лодки могавков, на одной из них был Бернард, но они пришли еще по другой причине — их люди встретили в Монреале человека, который просил передать Сквонто известие.
— Джейкоб, хозяин твоей фабрики продает станки, недавно пришло письмо из Англии. Мы должны срочно ехать в Монреаль, — сходя с лодки расшифровал слова могавков Бернард.
— Но у нас нет денег, Бернард, — погрустнел Джейкоб.
— У нас есть небольшой запас, а еще мы заработаем на сладостях, плюс у нас теперь есть картошка, о которой мало известно в Монреале. Не думаю, что кто-то бросится купить оборудование, применение которому считают бесполезным, — ответила я, чем привлекла внимание Бернарда.
Он долго смотрел на меня внимательно, потом опустил глаза и побрел к дому, на ходу переговариваясь со Сквонто.
«Ну и вали, ни черта не понимаю, что его так изменило, но меня начинало раздражать такое поведение. А с другой стороны, чего я хотела, если сама же и сказала, мол, никакой любви у меня к тебе нет, так что, если хочешь, можешь конечно ждать, но я бы не стала…» — думала я, шагая обратно к огороду. Пусть сами придумывают как им добираться до Монреаля, и где найти денег, раз мои предложения кажутся им странными.
Урожай был хорошим. То ли потому что мы ухаживали за овощами и поливали, то ли потому что земли были свежими. Наши склады были полны, и это говорило о том, что за зиму можно не переживать — в лесу много мяса, в закромах овощи, сушеная рыба, грибы и ягоды. Шиповник и малина, которые мы нашли в большом количестве, были хорошим подспорьем в вопросах витаминизации нашего форта.
Мужчины и Клер, которая теперь всюду сопровождала Сквонто, отправились в Монреаль. Неделю мы готовили безе, чтобы получить хоть какие-то деньги. Благо, продавать его можно было дорого, и рецепт никто и не смог повторить.
Я накопила немного жира от индюшек, и приготовила жареную картошку, которая пришлась по вкусу всем, и теперь при готовке девушки отделяли весь жир от тушей косуль и птицы, чтобы полакомиться новым продуктом.
Хоть дела и шли не плохо — у нас была еда, одежда, инструмент, покупка чего-то дорогого была затруднительна, потому что нужны были деньги. Чтобы купить необходимый станок, нужно было еще пару раз по столько, сколько у меня осталось от участия в боях. И я начинала думать о том, чтобы повторить это.
— Элиза, даже не думай, ведь второй раз тебе может и не повезти, или нарвешься на бандитов, — отмахивалась Клер от моего предложения.
— Но больше вариантов нет, Клер.
— У нас еще есть время, и мы можем хоть неделю прожить там, торгуя безе, закупая продукты в Монреале.
— Не забывай, что нужны лошади, чтобы тянули этот груз, сами вы точно не сможете. Я должна ехать с вами, а вот Малкольму можно остаться здесь с девушками.
— Мы берем его, и берем Малышку, и Барбару, нас будет много, Элиза, но ты здесь будешь полезнее.
— Это даже не обсуждается, Элизабет, — вступил в разговор подошедший на кухню Бернард.
— А ты то чего командуешь? Я и без тебя могу разобраться что мне делать, а что нет, — ответила я зло.
— Я знаю, что можешь, но в этот раз Малкольм будет полезнее там, а ты здесь. Я знаю, что мы можем сделать. Управляющий, что имеет все документы на оборудование, игрок и выпивоха. Он клюнет и на меньшую сумму, а лошадей мы сможем взять в аренду, если не удастся их выкупить, — спокойно отвечал он, наливая чай из горячего чайника.
— Мне ваш план не кажется хорошим, Бернард.
— Но у нас нет другого плана, Элиза. Плот мы построим здесь, и спустим его до Монреаля без труда. На нем мы повезем часть урожая на продажу, и за неделю мы продадим его, потому что там мало развиты огороды, а есть хотят все. А еще, там стоят шхуны, что привозят много виски и железа, но не привозят овощи. Моряки с удовольствием берут все, загружая судно в обратный путь.
— Хорошо, делай как знаешь, — отмахнулась я от него, и обратилась к Клер:
— Не забывай о пюре, запеканках, и прочих простых вещах — нужно только дать попробовать, и люди охотнее будут покупать картошку. Продавай ее только дорого, хорошо?
— Хорошо, — ответила Клер и обняла меня. — Вот увидишь, мы все сделаем, и будем спокойны за форт, потому что здесь остаешься ты. Девушки Барбары научены стрелять из мушкетов, и с тобой они смогут реагировать быстрее.
Я снова оставалась одна. Несмотря на то, что нас было много, я была одна. Работы предстояло много, но казалось, что остаюсь здесь в одиночестве, посреди глухого леса, на чужой земле.
Клер цвела. Ее мысли и слова теперь были спокойными, все движения размеренными и точными, она больше не пугала своей невнятностью, перестала быть чрезмерно осторожной — она доверилась Сквонто, который оберегал ее.
Я, в глубине своей души, боялась, что со временем она отдалится от меня и мне придется остаться одной. От этих мыслей к горлу подходила дурнота, голова начинала кружиться. Мы считали наш прежний мир слишком опасным, слишком хищным, чтобы существовать там поодиночке, но здесь было не лучше.
В первых числах сентября они выдвинулись в Монреаль. Три лодки, плот, загруженный овощами, продуктами в дорогу, веревками и минимумом необходимой одежды. Они должны были купить нужный нам станок, имея только одну треть от всей суммы. Я смотрела на них так, словно никогда больше не увижу, и отгоняла от себя эти мысли.
Барбара и Малышка стали мне лучшими помощницами еще в Плимуте, и я не боялась доверять им, хоть и не могла говорить с ними открыто. Бернард был слишком незнакомым элементом моей жизни, но его терять тоже не могла, потому что где-то в глубине сердца тоска по нему разгоралась все сильнее, особенно в моменты разлуки.
Мы переселились в дом, где мужчины до последнего дня перед отъездом утепляли мансардный этаж — уголок под крышей, который не будет использован под хранилище.
На костре сейчас готовили только если нужно было долго варить, а чай кипятили в очаге дома, чтобы к ночи было теплее. Осень и надвигающаяся зима пугали, наваливалось какое-то отчаяние. Бороться с ними помогала лишь работа. Уборка тыквы оказалась не простым делом, а если учесть, что многие из них с трудом можно было обхватить, уставали мы все как будто работаем на железной дороге в три смены.