В середине сентября, когда я уже было собралась направиться в Монреаль, к нашему берегу пришли индейцы. Мы всегда старались их угостить, развеселить, подолгу сидели с ними, и благодаря Пэвэти узнавали их историю, их предания.
Нам уже были понятны основные предложения, некоторые словосочетания и их мимика. Мы старались говорить на их языке, хотели, чтобы они видели наши старания.
— Они сказали, что наши люди в нескольких часах на лодке. Они везут грузы по воде. Их тащат с берега лошади, — радостно перевела Пэвэти.
— Спроси сколько их? — перебила меня Маргрет, и ее глаза заблестели. Да и каждая из нас, что прожила больше месяца здесь в ожидании вестей, словно ожила. У меня в сердце зажегся огонек, что, набирая обороты, грел меня все сильнее и сильнее.
— Они говорят, что возвращаются все наши люди, — быстро перевела Пэвэти, но мы и так уже поняли их слова.
— Бог услышал наши молитвы, — грохнулась на пол Маргрет, а следом за ней еще несколько девушек. Баб с «падучей» становилось меньше, но, чтобы совсем искоренить это потребуются годы и годы.
Я и еще пятеро девушек из команды Барбары решили не тянуть кота за хвост, и быстро переодевшись, решили идти по берегу, до ночи мы должны были обязательно встретиться с ними. Скорее всего, наша помощь будет не лишней.
Девушки собрали еды, мы упаковали все в наши рюкзаки, и вышли по нашей стороне реки в сторону будущей Канады.
Несмотря на болота, которые приходилось обходить, на валежник, который, скорее всего, нам придется разбирать на обратном пути, мы шли с отличным настроением, а я с огромной радостью от скорой встречи с Клер.
Очень большой плот мы увидели вечером с возвышения, где уже практически заканчивалось озеро. К нему с берега тянулись веревки. Людей мы не видели, но радость от скорой встречи придавала сил идти быстрее, не обращая внимания на усталость.
— Стой, — услышали мы знакомый голос Малкольма из темноты.
— Это мы, Малкольм, это мы, — бросилась я в темноту, откуда раздался голос, и из-за куста вышел наш мальчик, что за это время как будто вытянулся, похудел.
— Что вы здесь делаете? Сквонто услышал треск, и велел проверить, вот он и пошутил надо мной, скорее всего, знал, что это вы, иначе, не расселся бы там спокойно. Идемте, скорее, мы покажем вам все.
— В темноте вы много не покажете, дорогой, — еле успевали мы за ним, но через несколько минут вышли к костру, вокруг которого сидели люди, что были для нас теперь самым дорогим — они стали нашей семьей, нашей опорой, нашими друзьями и нашей единственной надеждой на выживание.
Скорее всего, мы были для них тем же, и это грело еще больше. Клер дремала, положив голову на колени Сквонто, Барбара и Малышка перешептывались, Бернард обсуждал что-то с Джейкобом.
— Я привел к вам несколько лосей, — начал было Малкольм.
— Да, я так и сказал, что там либо лоси, либо наши леди, которых мы услышали еще засветло, — смеялся Сквонто.
— Да ты что, Сквонто, почему ты не сказал, что слышал их? — подскочила Клер, и с разбегу обняла меня.
— Злой у тебя мужчина, дорогая, — язвительно заметила я, и засмеялась, боясь повернуть голову к Бернарду.
— Нет, это не злость, это чтобы вы научились уже ходить по лесу. Вас могли поймать индейцы, которые услышали вас от самого Монреаля, — продолжал смеяться индеец, пока все обнимались и шумно радовались встрече.
— У нас все получилось, Элиза, — услышала я в какофонии голосов слова Бернарда.
— Я очень рада, и рада, что вы все целы и здоровы. С горы мы видели плот. Как вы его притащили против течения? — решила уйти от разговора с Бернардом я.
— Две лошадиные силы и несколько наших, — ответила Элиза.
— Тяжело? — переспросили девушки, что пришли со мной, и сейчас слушали рассказ о пути от Малышки.
— Иногда казалось, что все оторвется, и поплывет обратно в Монреаль, — смеялась Клер, подкидывая дров в огонь, а мы доставали из рюкзаков домашнюю еду.
Мы быстро перекусили, запивая небольшими порциями виски, который несла домой Малышка. Лошади стояли недалеко, а вот привязанный у берега плот, и правда, вызывал уважение к его изобретателям. С факелом мы спустились ближе к реке, и я наконец рассмотрела этот чертов станок, что в разобранном виде выглядел как гора металла.
— Если дело не пойдет, я все это перекую, и у нас будут гвозди еще для десяти или даже пятнадцати домов, — смеялся Малкольм, а я шутя грозила ему кулаком.
— Завтра мы все расскажем, но, если бы не хитрый Бернард, мы не смогли бы купить эту кучу железа, — перед сном сказала мне Клер.
Я легла, и долго притворялась спящей, прежде чем поднять голову, и посмотреть в сторону того места, где спал Бернард. В свете гаснущих углей я встретилась с ним глазами, увидела его улыбку и грохнулась обратно, чувствуя себя полной дурой, которую поймали на таком слабохарактерном жесте, что у меня загорело лицо. Но еще сильнее я почувствовала камень, о который ударилась головой — на затылке точно будет шишка!
«Какого черта, дура, какого черта я вытаращилась на него?» — крутилось в голове, и я корила себя за этот поступок.
— Можно я перелягу сюда? Так тебе будет удобнее подсматривать за мной, иначе, свернешь голову о камень, когда в следующий раз так сильно откинешь ее назад, — прошептал он надо мной, но я лежала, боясь открыть глаза.
— Еще чего. Никто не подсматривал. Просто не спится, — набравшись смелости, и собрав в «кучу» лицо, ответила я и открыла глаза. Он стоял надо мной, держа в руках куцее одеяло и куртку.
Расстелив куртку на земле, а под голову приладив небольшое полено, он улегся лицом ко мне и укрыл плечи:
— Удобно? Могу предложить свое плечо, — указал он на камень под моей головой. — Как ты голову не разбила с такого размаха. Сейчас не болит потому что виски скрасил ощущения, а вот утром может стать хуже. Не отказывайся.
Он подвинулся ближе и вытянул руку, предлагая лечь на нее головой. В течении пары секунд в моей голове пронеслась мысль о том, что я буду лежать к нему слишком близко, но я отмела эти мысли и подвинулась к нему, подтаскивая свой тощий матрас.
— Не переживай, никто не подумает о тебе плохо, потому что я не отменял своего предложения, и ты все еще можешь считаться моей невестой, если хочешь, — прошептал он в мой затылок и положил вторую руку мне на плечо.
Я напряглась, а потом решила плюнуть на все, потому что именно в эту минуту я поняла — тот огонек, что грел мою душу был не только от Клер. Меня радовало и его возвращение. Я засыпала с мыслями о том, что жизнь очень короткая, а в этих условиях она может пройти и вовсе незаметно.
Мне снились горы, которые мы переходили на пути из Плимута, мне снился Квебек, наш форт, озеро, в котором мы купались все лето, мне снилась какая-то непонятная мне радость, и только под утро я поняла, что я наконец приняла эту жизнь, смирилась или сжилась с мыслью, что моего прошлого больше не будет. Раньше мне снилось только мое прошлое, а если быто точнее — будущее этой земли.
Проснувшись ночью от того, что замерзли руки, я вспомнила, что лежу так близко к Бернарду, что от него моей спине сейчас тепло. Он накинул на нас и свое одеяло, и его спина теперь была не укрыта, но он дышал ровно, не трясся как я. Вот сейчас я могла его рассмотреть без страха.
Повернувшись к нему лицом, я перекинула его одеяло на его спину, а свои руки аккуратно положила между нами. Только начинало светать, и было бы неплохо развести костер, но вставать не хотелось.
Он спал глубоко и совершенно не реагируя на мои движения. мне это показалось странным, ведь человек, если спит один очень долго, чувствует все колебания, что касаются его тела. Я чуть подняла голову — все, кроме Сквонто были здесь. «Видимо, его очередь дежурить» — подумала я, уложила голову обратно на локоть Бернарда, чуть подняв его запястье, чтобы не затекла его рука.
И тут я услышала вдалеке речь. говорили индейцы. Очень приглушенно, горлово, фыркали лошади, перебивая их, но я различала как голос Сквонто, так и еще несколько незнакомых мне голосов.
— Бернард, — прошептала я чуть слышно прямо в ухо мужчине, что лежал рядом, и легонько прикрыла ладонью его рот, чтобы он не крикнул проснувшись.
— Да, я давно слушаю, тихо, Элиза, нам нечего бояться — они говорят спокойно. Джейкоб и Малкольм тоже уже не спят, — ответил он, прижимаясь влажными губами к мочке уха. — Ничего не бойся!