– Не надо.
– Ну, так это… я пойду, ладно? Или помощь какая-нибудь требуется?
– Проводи меня, – в глазах Анаис сверкнули подступающие слезы. – Только пойдем не по главным коридорам, а через частные покои, никто не увидит!
– Чтоб никто не увидел? Тебе рядом со мной идти страшно или противно? – Он подошел к ней и присел на корточки, улыбаясь.
Анаис уткнулась вдруг в плечо толстяка и разрыдалась.
Двое суток Дракула искал Палача по всему Дворцу но, в конце концов, махнул рукой, решив, что рано или поздно Палач объявится сам, и закрылся в своих покоях, не желая попадаться на глаза Патрицию. В ушах старого вампира все еще звучал предсмертный крик Велисты.
Спустившись в Первый Подземный Амфитеатр, Анаис огляделась по сторонам. Огромная арена, окруженная каменными трибунами, терялась в неподвижном подземном мраке. Каста палачей когда-то устраивала здесь разнообразные представления для Повелителя и его приближенных, инсценируя известные художественные произведения. На свой лад. Эти представления развлекали Патриция одно время, а потом наскучили. Первый подземный Амфитеатр давно был пуст и заброшен.
Несколько минут Анаис стояла, вглядываясь в тихую темноту, потом зажгла принесенный с собою факел. Пламя вспыхнуло, разбрасывая трескучие искры, и осветило каменные стены, пол. Девушка находилась у четвертого выхода на арену. Она невольно представила это пространство залитым светом… ревущие толпы на трибунах, а так же тех, кого выводили на арену через эти каменные арки.
Анаис медленно сделала шаг вперед и ее туфли утонули в желто-буром от старой крови песке. Держа факел над головой, она прошла к центру арены. Разорванное, расхватанное тьмой Амфитеатра пламя, превзошло само себя и осветило нижние, средние ложи… ложу Георга… Подняв факел, Анаис оторвалась от земли и медленно взлетела ввысь, освещая пространство. И в одной из Ниш Ожидания девушка увидела его.
Сократ сидел в своих апартаментах и сосредоточенно пытался напиться. Оставаться во Дворце было невмоготу, бесконечные хозяйственные дела не оставляли шансов заняться собственными проблемами. Он почти уже жалел, что сделал так много, лишь бы попасть сюда.
Анаис шла вдоль внешней стены Амфитеатра к Нишам Ожидания, – вырезанные в стенах полукруглые углубления с каменными скамейками должно быть помнили всех, ожидавших своего часа на арене. В одной из них девушка и нашла Палача. Скорчившись, обхватив голову руками, он сидел на скамье, вокруг валялись пустые бутылки, а воздух резко пах дурманными куреньями. Анаис присела на скамью рядом. Молодой человек никак не отреагировал на ее появление.
– Палач, – девушка легонько коснулась его руки. – Палач, ты меня слышишь?
Он с трудом поднял на нее стеклянный взгляд. В его глазах, черных из-за расширенных зрачков, застыла беда и бездна.
– Велиста… – хрипло произнес он, – девочка моя…
– Палач, Палач, очнись, это я, Анаис. Ты меня слышишь?
Глаза Плача продолжали изучать пустоту. Прикоснувшись подушечками пальцев к вискам молодого человека, Анаис глубоко вздохнула и принялась очищать его мозг своей энергией. Постепенно взгляд молодого человека сделался осмысленным, а потом и вовсе прояснился.
– Палач, – Анаис заглянула ему в лицо, – ты меня слышишь?
– Слышу, – глухо ответил он.
– Скажи, кто я?
– Анаис.
– Вот и хорошо. Пойдем наверх, здесь холодно, темно и сыро.
– Как ты меня нашла?
– Какая разница. Пойдем отсюда. Я понимаю, как сильно ты ненавидишь теперь Патриция, но все же, быть заживо погребенным здесь…
– Я его не ненавижу. Он не мог поступить иначе.
– В каком смысле? – Анаис решила даже, что ослышалась.
– Он просто не мог поступить иначе, – повторил он.
– Как так? Я… не понимаю…
– Когда-нибудь поймешь. Ты права, надо уходить отсюда.
Палач тяжело поднялся со скамьи и, пошатнувшись, схватился за стену, едва не рухнув на пол.
– Обопрись на мое плечо.
Палач посмотрел на хрупкую девушку и криво усмехнулся.
– Как хочешь, – Анаис пошла вперед, освещая дорогу, Палач поплелся следом.
У каждого страха бывают свои приливы и отливы. Они накатывают внезапно, порою они безотчетны и необъяснимы.
Зачастую особо сильные приливы случаются ночью или рано утром, затем прилив сменяется отливом, в на душе, как на песчаном берегу, остаются разнообразные, почти что осязаемые воспоминания, выброшенные страхом, как простой морской водой, выносящей на песок обломки затонувших кораблей…
Анаис подошла к кабинету Патриция и постучала в двери.
– Входи, Анаис! – ответил глухой, раздраженный голос Патриция.
Сидя за столом, Повелитель просматривал какие-то бумаги. Перед ним стояла пепельница в виде причудливого цветка, выполненная из черного хрусталя. Время от времени Патриций проводил пальцами по хрустальным лепесткам, делая это скорее машинально, чем осознанно.
– Что тебе, Анаис? – спросил он, не поднимая взгляда от бумаг.
– Говори.
– Я пришла сказать, что хочу отказаться от коронации.
– Что значит: «Хочу отказаться от коронации»? – Патриций сделал пару пометок в одном документе и взялся за другой.
– Это значит, что я не стану присягать вам на верность и не буду Принцессой Марса. Я отказываюсь от престола, Империи. От всего.
– Анаис, я слишком занят, чтобы слушать твои глупости. Иди, займись чем-нибудь.
– И все-таки вы меня выслушаете, – голос Анаис звучал спокойно и твердо. – Я никогда не присягну вам на верность и преданность, я никогда не стану Принцессой Марса и не останусь во Дворце. Этот проклятый дом с его живыми статуями такое же чудовище, как и вы, вы с Дворцом одно целое и больше вам никто не нужен. Вы – сами себе Империя. Никому больше нет здесь места. А же просто хочу жить. Я хочу выжить, будучи вашей дочерью. Я ухожу. Если вы меня уничтожите, я уйду от вас в следующей жизни, в иной реальности, но все равно уйду.
– Замолчи, – Патриций поморщился, словно сам звук ее голоса был ему неприятен, отложил бумаги и, наконец, поднял взгляд. – Я уже продумал варианты. Все устроится наилучшим образом: сразу после Коронации ты выйдешь замуж и счастливого пути к вожделенной свободе. А теперь уходи, я по-прежнему занят.
– Замуж? – Анаис ошеломленно смотрела на него. – За кого?
– За принца Урана.
– И это называется «наилучшим образом»?
– А ты считаешь – нет? По-моему, прекрасный компромисс.