Реми Мартино был их тех упорных и хитрых людей, которые всегда ухитряются достичь своей цели. Он перевернул бы небо и землю, чтобы понравиться Стеф, но пока удовлетворился тем, что раздобыл драгоценные пропуска на имя Джессики Леглер и Павла Лаковски в кабинетах четвертого подземного уровня.
– Я думал, вы брат и сестра, – пробурчал он, вернув им пластиковые карточки в 13.30, когда они вновь встретились в кафе.
– Я сохранила фамилию матери, Павел взял отцовскую…
Мартино не удосужился, хотя это напрашивалось само собой, взглянуть на голографические портреты, впечатанные в пластик. Больше получаса у него ушло на переговоры с персоналом четвертого уровня. В конечном счете он прибег к самому убедительному аргументу, вытащив несколько бумажек в пятьдесят и двадцать евро. Его собеседники, два чеха, прикарманили взятку с привычной алчностью хищников.
– Не надо было тратиться ради нас, – сказала Стеф.
Реми отмел это возражение взмахом руки.
– Пусть это вас не тревожит. У меня имеется солидный резерв для того, чтобы некоторые двери, скажем так, раскрывались передо мной.
– Должно быть, вы готовите действительно крупную сделку…
– В несколько десятков миллиардов евро. За это стоит чуть приплатить, верно?
Он посмотрел на часы.
– Скоро мы все узнаем. Кстати, одеты вы превосходно.
Стеф и Пиб сменили гардероб тут же, рядом с рестораном, в небольшом магазинчике, где отдали последние евро за платье в классическом стиле, сумочку и туфли на шпильках для Стеф, светлый костюм, голубую рубашку, серый галстук и черные ботинки для Пиба. Продавщица, улыбчивая красотка, венгерка из Богемии, не задала им ни единого вопроса. Старые вещи она сложила в большие пластиковые мешки, которые они выбросили в мусорный бак, отправив туда же и штурмовую винтовку. Оставив себе лишь пистолеты и тщательно проверив обойму, они спрятали их: Пиб сунул свой за брючный ремень, Стеф – в сумочку. Затем они вернулись в ресторан и стали ждать Реми, неторопливо потягивая кофе.
– Вы на каком уровне живете? – спросил Мартино.
Они только что вошли в коридор шириной в проспект, по которому двигалась шумная толпа. Примерно в пятидесяти метрах от них возвышалась монументальная дверь, нечто вроде металлической триумфальной арки, обильно изукрашенной в барочном стиле, вход в сердце бункера. Реми схватил Стеф за руку и, прижав ее к себе, стал пробиваться вперед. Она часто поглядывала через плечо, желая убедиться, что Пиб не отстает от них. Добравшись до двери, они встали в очередь избранных – большей частью делегатов лоббистских групп, которым предстояла встреча с архангелом Михаилом или одним из его приближенных. Стеф тревожным взглядом указала Пибу на легионеров, фильтрующих толпу гостей у входа: они делили мужчин и женщин на отдельные потоки, направляя их в прилегающие помещения, где, несомненно, производили самый тщательный личный досмотр.
Реми вновь взглянул на часы.
– Черт, мы опаздываем. Нельзя проворонить такую возможность из-за всей этой чепухи. Я здесь уже три месяца торчу. Подождите меня.
Активно работая локтями и не обращая внимания на негодующие возгласы, он оказался у самого входа, ухватил за руку одного из церберов, о чем-то коротко переговорил с ним, затем показал ему свое приглашение, пропуска Стеф и Пиба, поманил обоих к себе.
– Если тебя поведут обыскивать, сделай вид, будто идешь за ними и беги вперед, не оглядываясь, – шепнула Стеф Пибу.
– Ну ты и скажешь! У нас нет никаких шансов выбраться из этого дерьма.
– Жизнь непредсказуема. Не забудь: беги вперед, не оглядываясь. Я люблю тебя, Пиб.
– Я тоже люблю тебя, Задница.
Она сжала ему руку, потом начала пробиваться ко входу сквозь плотную толпу. Едва они подошли к Реми, как тот подхватил их и подвел к легионеру. Цербер несколько секунд рассматривал их, невозмутимый и непроницаемый за забралом своей каски, затем дулом своей штурмовой винтовки дал знак проходить.
У Пиба сразу возникло поразительное ощущение, будто он оказался в другом мире, мире теней и безмолвия. Люди, мимо которых они проходили, не разговаривали, изъясняясь жестами, еле слышным шепотом, едва различимым шелестом. Черные звезды усеивали потолки, откуда изливался приглушенный желтоватый свет, подвижные и неприметные глаза множества камер.
– Почему нас не стали обыскивать? – выдохнула Стеф.
– Я сказал ему, что архангел назначил нам встречу по чрезвычайно важному делу и будет крайне недоволен, если мы опоздаем, – ответил Реми.
– И этого было достаточно?
– Возможно, это не подействовало бы, но охранник оказался французом. Земляки должны немного помогать друг другу, верно? Да и чем он рисковал? Любого, кто хочет попасть в это логово дьявола, тысячу раз обыщут на верхних уровнях.
Они вошли в кабинет силы Шарля Брукера, одного из шести личных секретарей пастыря Европы. Секретарь произнес небольшой спич – как бельгиец, франкофон и неизменный друг Франции он лично поддержал просьбу объединения французских военных предприятий, поскольку считает, что обновление экипировки наших солдат будет способствовать скорой и окончательной победе христианских легионов, обеспечив одновременно солидные валютные поступления региональному правительству Парижа, такого прекрасного города, – прежде чем проводить их в гостиную для частных аудиенций, небольшую комнату с округлым сводом, где были расставлены глубокие кожаные кресла и низкие инкрустированные столики. Ноги утопали в мягких пушистых коврах. Две лампы освещали голографический портрет архангела в полный рост. Пиб узнал лицо, которое видел по телевизору в родительском доме, узнал эти резкие черты, эти пугающие глаза, эти белоснежные волосы и бороду. Сила предупредил, что архангел немного задержится, что вы хотите, у него такой напряженный график, и что сам он тоже будет присутствовать при аудиенции. Перед тем как удалиться, он окинул Стеф и Пиба томным взором.
Прошел час. Реми начинал терять терпение.
– Не беспокойтесь, он придет, – заверила его Стеф.
– Почему вы так уверены в этом?
– Есть такие встречи, которых избежать нельзя.
– Да услышит вас небо. Слушайте, вы так и не сказали мне, на каком уровне живете…
– Не будем тратить время на бесполезные разговоры.
Она подняла голову, он проследил за ее взглядом и тоже увидел черные глаза камер на потолке. До 15.30 они не произнесли больше ни единого слова.
Внезапное появление архангела застало их почти врасплох. Он ринулся к креслу, как стервятник к добыче, и устроился в нем с гримасой боли. Он был один. Но за полуоткрытой дверью, в сумраке коридора, угадывалось присутствие легионеров. Он сохранил прежний облик, прежнюю худобу, но черты его лица обострились, стали более жесткими, застывшими. Под иссохшей кожей с ужасающей четкостью обрисовывалась форма черепа, скулы, глазницы, челюсти, надбровные дуги, виски. Голубые глаза, напротив, сверкали тем же пронизывающим блеском. На белоснежной хламиде ярко искрились вышитые золотой нитью слова Право и Пика.
Реми встал и поклонился.
– Ваша Светлость, мы крайне…
Архангел Михаил прервал его жестом.
– Итак, вот и вы, – сказал он, пристально вглядываясь в Стеф и Пиба. – Вам все же удалось подобраться ко мне.
– Жизнь открыла нам тайные пути, – с улыбкой произнесла Стеф.
– Жизнь или смерть?
– Одна без другой не ходит.
– Разумное замечание, деточка. Если вы покуситесь на мою жизнь, потеряете свою.
Реми переводил ошеломленный взгляде архангела на девушку, которая, как он начал понимать, обвела его вокруг пальца, словно сопливого мальчишку.
– Николае Димитреску… это имя что-то вам говорит? – спросила Стеф.
Светлые глаза архангела затуманились.
– Дорогой Николае, старый друг, сколько великих дел мы свершили вместе и сколько могли бы свершить еще. К сожалению, он избрал дорогу слабых.
– Он вручил мне подарок для вас.
Она встала, вынула из сумочки кольт и наставила его на своего высокопоставленного собеседника.
– Вы его дочь и пришли отомстить за него, не так ли?
Архангел взирал на пистолет с нарочитым безразличием, но легкая дрожь в голосе выдавала его. Пиб догадался: он пытается выиграть время, чтобы телохранители, извещенные камерами, успели занять верную позицию для прицела. Незаметно сунув руку под полу пиджака, он крепко сжал рукоять своего пистолета.
– Он сказал мне, что Европа будет страдать до тех пор, пока вы правите ею. У меня нет к вам ни ненависти, ни презрения. Я пришла, чтобы…
Обезумев от ярости, Реми Мартино бросился на Стеф. Она уклонилась от него, чуть отступив назад, натолкнулась на кресло и потеряла равновесие. Выпрямиться она не успела. Выстрел раздался из-за двери в коридоре, пуля попала ей в лоб, прямо над правым глазом. Она все же нашла в себе силы повернуться к Пибу и только потом стала заваливаться назад, ударилась о подлокотник, рухнула на ковер. Она всегда знала, что смерть заберет ее в бункере архангела Михаила. Прощальной вспышкой голубых глаз она молила Пиба занять ее место, взять на себя ее миссию. В коротком выдохе он исторг гнев и скорбь, туманившую взгляд, в мгновение ока сменил позицию до того, как прозвучал второй выстрел. Пуля просвистела в нескольких сантиметрах от его виска. Выхватив в тот же миг пистолет, он прицелился в голову архангела, продолжавшего сидеть. Фигура бешено жестикулирующего Реми мешала ему, он сосредоточился, нажал на курок, ощутил легкий толчок, внезапное тепло в ладони и на запястье. И увидел, как во лбу архангела появилась крохотная черная точка в пурпурном ореоле, как в кресле оседает белая тень. Затрещали очереди, легионеры ворвались в комнату. Пробитый несколькими пулями, Реми покатился между креслами.
Беги вперед, не оглядываясь.
Пиб устремился к двери, через которую их ввел секретарь. Открыв ее ударом ноги, он выскочил в коридор, преодолел его в несколько прыжков, ворвался в кабинет бельгийского силы, который увлеченно беседовал с двумя своими собратьями.
– Что такое…
Быстрый взгляд на вмонтированный в стол экран известил силу, что пока он спокойно обсуждал положение дел с коллегами, в гостиной для частных аудиенций произошло нечто немыслимое. На полулежало несколько тел, этот француз, такой любезный, эта девушка, такая красивая, и еще… Боже мой…
Покушение. В архангела Михаила стреляли.
Беги вперед, не оглядываясь.
Пиб промчался через две смежные комнаты. Вокруг раздавались крики, какие-то звуки, приглушенные перегородками и металлическими потолками. Перед ним возникли одетые в белое призраки. Не останавливаясь, он выстрелил в них. Металлические перегородки многократно усилили грохот. Он не знал, поразил ли цель, но путь расчистился. Он бежал по комнатам и коридорам наугад, по сторонам мелькали чьи-то ошеломленные лица, висящие на телефонах или прилипшие к экранам фигуры. Вопли и шум, совершенно необычные для пятого уровня, показывали, что в апартаментах архангела случилось экстраординарное событие, однако слух о смерти еще не распространился.
Пиб ринулся в узкий проход, которым, судя по его запущенному виду, давно не пользовались. Внезапно перед ним появился темный пустынный коридор, он тут же повернул влево, к сверкавшим вдали огням. Оказаться в людном месте. Легионеры не посмеют стрелять в толпу.
За спиной его слышатся шаги. Он стремительно оглядывается. Кто-то бежит за ним. Быстрее, чем он. Сколько ни прибавляй, тот скоро догонит. По спине и затылку у него ползет холодок.
– Подождите!
Он еще раз оглядывается через плечо. Преследователь всего в пяти метрах от него. На заднем плане какие-то фигуры… эти уже в черном, они тоже устремляются в коридор.
– Я обгоню вас, не останавливайтесь, – кричит преследователь. – Если хотите выбраться отсюда, бегите за мной. Договорились?
Американский акцент, рыжие волосы с проседью, светлые глаза. Маленькие круглые очки в серебряной оправе, темный костюм, спортивный аллюр. Черные тени подбадривают друг друга воплями, но огня не открывают. Пока.
– Я Майк, – выдыхает американец, поравнявшись с ним. – Мы свернем направо примерно через десять метров.
Пиб видит впереди только гладкие стены коридора. Но американец вдруг резко сворачивает направо, словно вонзаясь в металл.
– Быстро!
Одна из панелей сдвинута, за ней узкий проход.
Жизнь открывает тайные двери.
Пиб устремляется туда, оказывается в почти полной темноте. Панно с лязгом закрывается за ним.
– Им понадобится по крайней мере две минуты, чтобы разрезать броню, – говорит американец, задыхаясь. – У нас не так много времени, чтобы сбить их со следа.
Он включает карманный фонарик, чей луч освещает проход с таким низким потолком, что нужно вжимать голову в плечи.
– Бывшая система вентиляции. Очень удобная штука для секретных прогулок в бункере. У нас много персональных входов и выходов.
Они двинулись вперед быстрым шагом, замедляя его в некоторых слишком узких местах, загроможденных какими-то пыльными предметами. Глухие равномерные удары сотрясали металлическую обшивку. Они прошли через несколько труб, где царила удушающая влажность. Измученный бешеной гонкой Пиб начал восстанавливать дыхание. Вместе с ним вернулась и скорбь, затопив его ледяной горечью.
– Мы словно мыши в доме, – бросил на ходу Майк. – Расположились в грязных заброшенных углах. Нам вполне хватило времени, чтобы обустроить их.
Перед Пибом и его проводником открывались другие панно, закрываясь за их спиной.
– Вот теперь этим глупым котам будет трудновато найти нас.
Они еще долго шагали по узким коридорам, поднимались по лестницам с проржавевшими, иногда выпавшими ступенями, прошли сквозь череду помещений, заполненных блестящими хромированными приборами, настоящий арсенал высокой технологии, похожий на тот, что создали братцы Гоги.
– Наш тайный склад, – сказал Майк. – Я не могу спрятать тебя здесь. Я действовал по собственной инициативе. Мое начальство об этом ничего не знает. Если бы они узнали, живым бы тебя не выпустили. Как, впрочем, и меня.
Приподняв рукав пиджака, он открыл маленький экран на запястье и поднес его к глазам Пиба. Там отражалась – с изумительной четкостью, если учесть размер камеры – гостиная для частных аудиенций. Туча силуэтов в белых и зеленых халатах суетилась вокруг обнаженных останков архангела Михаила. Сердце Пиба сжалось, когда он увидел лежавшее чуть дальше, застывшее на ковре тело Стеф.
– Мы проникли в систему наблюдения легиона. Я видел, как ты завалил старого монстра. К счастью, я был недалеко и успел вмешаться.
– Почему?
Печальная улыбка тронула морщинистые губы Майка.
– Потому что у тебя хватило духу сделать то, что я уже давно должен был сделать. Как ты сумел войти с оружием в апартаменты архангела?
– Случай помог…
Пиб до крови закусил губу, чтобы не разрыдаться.
– Кто послал тебя?
– Никто.
Американец пожал плечами.
– Неважно. Ты имеешь право хранить свои тайны. В любом случае, твой выстрел изменит многое в Европе и в мире. Меня просто тошнит от этой мерзости. Я хочу теперь только одного: вернуться в свой старый Мичиган и собрать осколки своей жизни. Из этого склада идет галерея, которая выведет тебя в чистое поле, за двенадцать километров отсюда. Ты должен уходить прямо сейчас. Скорблю о девушке, которая была с тобой. Горжусь, что встретил тебя.
Майк показал Пибу вход в галерею и пожал ему руку.
Удачи тебе.
Только пройдя около трех километров, Пиб опустился на землю и, сраженный невыносимой болью, зарыдал в голос.