Зеленые змеиные глаза (назвать их кошачьими значило обидеть неповинное семейство млекопитающих) смотрели с холодной злобой, но светлому созданию уже было все равно. Что ж, Амалия добилась своего – теперь он чувствовал себя так же, как и свернувшаяся в душе темнота... Только это ничего не меняло. Ровным счетом ничего...
Голубокожая могла говорить до бесконечности. Могла хоть раздеться прямо здесь... Добра она желает, как же! Может, для нее это и добро... только не верится.
–Ну давай, оскорбляй, – женщина убрала руку настолько резким движением, что скреплявшая мантию застежка расстегнулась. – Докажи себе, что ты был демоном, Контер тебя подери!
–Может, лучше вас? – Ангел отвел глаза, уставившись в фальшивое окно. Как знал, что увидит очередной дешевый прием. Естественно, под мантией обнаружилось не голое тело, но на стоимость приема это не повлияло ничуть.
–Отлично, ты уже начал себя цитировать, – можно было даже не смотреть, чтобы понять: демонесса улыбается. – Я знала, что мне достаточно вмешаться...
–Самоуверенность так и прет, – светлое создание не понимало, где прокололось. Но решило не поддаваться на провокации. – Леди, я бы на вашем месте...
–Не рвись на мое место, хейтер, – мигом остывшим до абсолютного нуля тоном отреагировала женщина. – Ты еще будешь валяться у меня в ногах и благодарить меня за все это...
–Спорим, не буду? – святая сила уверенно посмотрела в глаза оппонентки. Честно говоря, слова демонессы вывели Ангела из той трясины отчаяния, в которой он тонул, оставаясь наедине с мыслями. Разговор был поединком, в котором следовало бы выиграть: светлое создание не обольщалось на счет этой победы, подозревая об откровенной ничтожности... но победить хотелось. – Мне нравится быть человеком и я им останусь, что бы вы ни делали!
–А ты сравнивал? – голубокожая снова протянула руку к пленнику. Светлое создание вжалось в угол. Демонесса рассмеялась. – Вспомни, кем ты был, и очнись наконец!
–Обойдусь, – дальше была стенка. Ангел сжал зубы, готовясь отразить очередную атаку демонической магии. Но рука женщины не производила впечатления наэлектризованной. Возможно, магия боле высокого уровня... Или полное отсутствие силового компонента воздействия.
Ее кожа была совсем не такой нежной, как могло показаться на первый, да и любой взгляд – здесь точность дает только прикосновение. Гладкой, возможно, но не нежной. Это была гладкость камня, запредельное совершенство, воспринимаемое уже как ненормальность... Да и вообще, голубокожая демонесса казалась даже не ожившей статуей, а воплотившимся в камне совершенством, сущностью совершенства, не оставляющей места для чувств – даже для преклонения...
Было в этой запредельности что-то глупое. Перебор, передозировка совершенства – неживого, настолько неживого, что каждое движение кажется чередой искусственных поз...
–Как же я ненавижу фальшивки, – он произнес это вслух, выразив незаконченную мысль... не совсем по своей воле.
–Ты все ненавидишь, – холодно-ласково, с оттенком сладости в голове прошептала демонесса. Темная спираль заинтересованно развернулась...
Ангел закрыл глаза и начал молиться отнятым у него богам, чтобы этот наезд прекратился, в конце концов... Женщина разочарованно убрала руку.
–Ты себя вспомнишь, – в тоне окончательно проявился яд. – Проклятый хейтер...
–Я не хейтер, – не поднимая век, возразило светлое создание.
–Я заставлю тебя жалеть об этих словах, – шелест материи и хлопок дверью. Только теперь Ангел заставил себя посмотреть на то место, где только что сидела демонесса. Она оставила после себя застежку – круглый значок из желтого металла с интересной символикой. Восьмерка, вписанная в спираль... Или, скорее, знак бесконечности.
Светлое создание осторожно, избегая прямого прикосновения, отодвинуло значок к порогу. Застежка не была ни в чем виновата, но все, что было связано с голубокожей, было немыслимо противным. Априори.
Темнота снова уснула, потеряв интерес к происходящему. И ледяным одеялом на плечи навалилось безразличие.
Все равно – рано или поздно они добьются своего... Почему же он не хочет поддаваться? Боится? Чего? Стать чудовищем? Одним больше, одним меньше... Потерять себя? А если ничего не потеряется?
–Я не был демоном, – слова звучали фальшиво, но больше не за что было цепляться. – Я – человек...
Ангел и сам уже не верил в это... «Все-таки я мазохист», – подумал он, но улыбнуться мыслям не смог.
–Значит, ты вытащишь нас всех, – подытожил Славка, привыкая к мысли о том, что появившийся выход – не иллюзия. – И что дальше? Всех по домам? – он представил, как возвращается в родной город с силой демона наперевес... И понял, что не хочет этого.
–Не знаю, – просто сказала Наоми. – Я думаю, что успею сделать то, что должна, а потом... Потом я могу умереть раньше, чем... Короче, давай не будем загадывать вперед. Вы получите свободу, этого достаточно...
–По-моему, это соседняя камера, а не свобода, – хотел фыркнуть Слава, но ироничная фраза застряла в горле. Серокожая улыбалась обращенному, и так, что хотелось совершить сотню подвигов, чтобы заслужить еще одну такую улыбку. Казалось настоящим кощунством не верить словам Наоми, не помогать ей, да и просто иронизировать, – она же, в конце концов, рисковала ради них без того коротким остатком жизни, давала им шанс освободиться по-настоящему...
Наоми Джайнис хотелось рассмеяться. Если хорошо прицелиться, можно и из пушки убить муху... а если взять атомную бомбу, то можно и не целиться. Промежуточной модели было дано многое, и она не стеснялась пользоваться всем арсеналом. Контер побери, ее цель оправдывает любые средства. Все равно – до обрушения всех построенных обманных конструкций Наоми не доживет. А значит – нужно беспокоиться лишь за главное дело, не отвлекаясь на мелочи, которые могут в нем только помешать. Умирая, демоны просто перестают существовать – несуществующих совесть не мучает...
Мать Наоми всю жизнь из кожи вон лезла, чтобы преумножить доставшееся ей по умолчанию количество красоты... Пока что у нее получилось только превратить себя в эталон, скорее отпугивающий, чем привлекающий. А вот самой промежуточной модели перепало полной горстью – и природной красоты, оригинальной, но бесспорной, и сопряженного с ней поражающего оружия невероятной силы – Контеровой привлекательности. Один ее взгляд мог превратить любого мужчину в преданно тявкающего слугу, отобрать остатки разума, поселить в сознании одну мысль и заставить совершать страшные вещи ради того, чтобы однажды получить серокожую демонессу...
Наоми знала о своей силе, но почти не пользовалась ей. Тот истинный, лишенный имени, что был с детства предназначен ей в мужья, не нуждался в стимулировании... Демонесса с трудом выбросила из мыслей свою жертву. «Все равно скоро встретимся», – грустно подумала она, понимая, что на самом деле никакого свидания не будет. У стертых файлов и то больше шансов на посмертную встречу в одной директории...
–Другие демоны в этой реальности могут помочь тебе выбраться, – в разъяснении не было особого смысла, обращенный без того устыдился своих слов... Наоми не жалела его – напротив, даже завидовала. Иногда ей хотелось быть обычным демоном, от которого ровным счетом ничего не зависит...
–А я его ищу! – третья появилась, как всегда, неожиданно. Хорошо еще, что она не была в курсе только что состоявшегося разговора... Органическая модель не доверяла энергетическим, даже тем, которых знала с детства. А уж третьей...
–Эми, я, – обращенный явно запутался в собственном языке, что было совсем не удивительным. Наоми мысленно вздохнула – теперь нужно было тратить время и силы, чтобы скрыть собственную связь с этим мальчишкой... А то ведь даже скрыть не сумеет, разболтает все...
–Третья, – позвала демонесса. Энергетическая модель непроизвольно повернулась и застыла на месте. Логика требовала стереть память у обоих. Сострадание – потратиться на блокировку для парня... Наоми прислушалась ко второму, на всякий случай наложив также запрет на самопроизвольную выдачу плана. И исчезла, как только убедилась в результативности своих действий.
–Что ты тут делаешь, а? – отмерев, Эми начала свой наезд сначала. – Неважно, сейчас прыгать будешь от радости...
Славка понял, что Наоми его «воспитательница» не видела в упор. Хоть о силе демонов он знал пока что слишком мало, но превосходство серокожей убийцы было очевидным. Впрочем, думать о Наоми холодно иллогично не получалось – Слава отчетливо чувствовал, что хочет... по крайней мере, совершить для этой женщины что-то великое... Слова Эми прошли мимо ушей, удалось только понять, что она что-то проговорила. Неимоверным усилием Славик заставил себя переспросить:
–Что ты сказала?
–Кретин! – с чувством отреагировала демонесса. – Глухой и бессовестный! Тебя в наши ряды зачислили, все, можешь жить спокойно... Потом. Я тебя больше от себя не отпущу, пошли, будем наверстывать все, что можно...
Обращенный не знал точно, где находится его знакомый – сумасшедший хейтер, но Наоми достаточно хорошо разбиралась в территориальном разделении здания, чтобы не плутать в поисках камер, обычно используемых Амалией для материала, на коем проверялись ее теории. Модель не любила эту самоуверенную блондинку, слишком увлеченную собственной правотой и никогда не упускавшую случая доказать, что жестокость не бывает чрезмерной. Из всех пределов Амалия выбрала именно этот и была полна решимости его превзойти...
Как правило, большинство демонов старалось не появляться на территории Амалии, за исключением тех безумцев, которые были готовы добровольно стать ее подопытными кроликами. Но эти сумасшедшие, как правило, искали экспериментаторшу от психологии в ее кабинете, а не на складе материала, справедливо считая, что не стоит торопить события... Естественно, Наоми убедилась, что сама владелица территории занята в другом месте и заниматься своим пациентом пока что не собирается... Конечно, время очередного приступа еще не пришло, но рисковать не стоило. Сила покидала промежуточную модель не строго по часам, любое достаточно серьезное напряжение могло сыграть свою роль.
Обычно материал располагали в стандартных камерах – нишах, отгороженных от коридора энергетической решеткой, за редким исключением. Амалия твердо верила в благотворное влияние окружающей среды, поэтому для каждого объекта тщательно выстраивала полную иллюзию, для удобства видимую и снаружи. Поэтому стены этого коридора казались покрытыми живыми картинами, созданными больным воображением, и то, что каждая «картина» была на самом деле входом в камеру, только прибавляло мерзости. На общем фоне небольшое помещение, в котором содержался искомый демон, выглядело чуть ли не номером отеля... Но Наоми за несколько секунд, которые понадобились ей для уточнения личности, декорированной цепями, успела понять: безвредность его иллюзий мнима.
Тот, кого обращенный называл Ангелом, лежал на полу, изо всех сил изображая забытье – только было видно, что на самом деле он бодрствует, хоть и тонет в собственных мыслях. И мысли эти – худшая пытка из возможных.
Среди заключенных здесь он был единственным демоном, хоть его и трудно было отличить от человека. Слишком далеко зашло преобразование... Наоми холодно заметила про себя, что правильно лечить эту редкость Амалия так и не научилась. После замечания самообладание показало дно – демон поднялся с иллюзорных камней, алые волосы цвета свежей крови (десяток процентов генотипа, унаследованных от деда-вампира, не замедлил очнуться) открыли бледное лицо, действительно напоминающее об ангелах – только не совсем каноничных. Демон смотрел на существующую в его воображении дверь, и точно не видел замершей под его потерянным взглядом женщины.
Наоми Джайнис успела побывать замужней женщиной и родить дочь, но по-настоящему никогда никого не любила. Ни разу в ее сознании не возникало еще и тени того наваждения, которое она могла вызвать у любого демона...
И вот этот момент настал. Больной Ангел, закованный в цепи, покорил ее сердце одним лишь взглядом, заставив забыть даже о том, что несчастной убийце осталось жить недолго...
Наоми до крови прикусила губу, пытаясь прогнать новое и странное чувство. Впервые с того страшного дня, когда она исполнила свое предназначение, ей хотелось жить, причем – только с этим демоном. Впервые она смотрела на мужчину и чувствовала, что без него весь мир не стоит и байта...
Тот, безымянный, был смешным и странным парнем, добрым, но Наоми совсем иначе относилась к нему... Не было этого желания – прижать к сердцу и никому не отдавать, навсегда стать частью единого целого...
Наоми могла спокойно пройти сквозь иллюзорную дверь, но предпочла рассыпать образ, созданный разумом Амалии. Никто не узнает... И долой все рассеиватели, все, что скрывает правду...
«Пусть он увидит меня настоящей», – отчаянно подумала Наоми, надеясь изо всех сил, что Контерова привлекательность не даст сбоя. Не так уж и много осталось возможных кандидатов в потери... Но, раз уж ей захотелось сделать что-то для себя, – кто запретит? Кто запретит вызвать ответное чувство?
В конце концов, основной план это только упростит...