–Предлагаю обмен, – к границе серого подошел Кровавый Ангел. – Вы сможете удостовериться в том, что Наоми не пошутила, а мы получим обратно то, что принадлежит кое-кому из присутствующих...
Он смотрел на подопытное тело. Безымянная подумала, что между этими двумя и впрямь существует какая-то связь...
–Нет уж, твой демоненок останется у нас, – возможно, он стоит намного дороже... Хотя Контер и тот не знает, какие отношения бытуют в среде хейтеров.
–Возможно, тогда я посоветую Наоми убить кого-нибудь из вас в качестве доказательства, – бывший пациент улыбнулся с рассчитанным нахальством. Безымянная была вынуждена признать, что хейтерская наглость начинает ее бесить. Хотя ненавидеть хейтеров – это только давать им лишнюю силу...
А что, если они нашли способ использовать модель? Или даже смогли запустить МК? Нет, пусть это и неправдоподобно, почти все уже поверили... Сейчас начнется разброд и шатание в рядах...
–Атакуем, они не успеют, – выдохнула Эанис и почувствовала волну силы, ударившую в защитное поле. Кто бы ни делал его, против мощи трех энергетических моделей оно не выстоит. Без поддержки с внутренней стороны...
Поле не дрогнуло. Ангел всего лишь касался руки Наоми, но чувствовал, что поддерживать защиту можно еще очень долго. Щит не искажался и не терял своих свойств – а ведь при необходимости его можно было перестроить в более экономичный вариант... Наоми брала лишь малую часть чужой силы – в основном пользовалась своей...
–Возьми больше, – шепотом посоветовал он, понимая, что не нужно затягивать конфликт. Да, противники уже испуганы (кроме командования) и можно спокойно их вымотать... Но не лучше ли контратаковать, ускорив процесс? Силы хватит, даже с избытком, беспредельщики выпадут в неизбежный осадок, можно будет выйти, забрать Лайла и оставить им тело добровольца – пусть убеждаются и учатся верить на слово!
«Если они поверят, что я снова могу убивать, сбегут даже Эми, – мысли Наоми звучали почти расслабленно, словно она сейчас не сражалась. – Эанис не станет отрицать очевидное, она предпочитает не видеть... Кстати, если ты беспокоишься за мальчишку – он сейчас ничего не чувствует. И насчет твоих мыслей – ты прав...»
В следующую секунду Пейнджел едва удержался на ногах. Наоми последовала совету – на трех девушек, атаковавших их только что, обрушился необратимый поток силы. Такая атака не применялась в одиночных сражениях – только в таких, когда за спиной навалом желающих отдать энергию...
Вообще-то обычно энергией давят все силы противника, выматывая необходимостью обороняться, но удар в направляющий центр – тоже верная тактика... Демоны Хаоса редко сражаются друг с другом, особенно вот так массово. Таких поединков традиционно стараются избегать. Поэтому их теорию изучают очень поверхностно.
На единственном открытом лице отразились чувства, охватившие всех атакуемых – ужас и изумление. Они не ждали такой силы и вряд ли думали, что Наоми вообще способна их победить.
Но она это сделала. Беспредельщики с ужасом смотрели на только разгромивших их хейтеров.
«Идем», – мысли любимой излучали торжество. У каждого из хейтеров сохранилось достаточно сил, чтобы не бояться ничего. А вот в стане беспредельщиков что-то осталось только у голубокожей – сейчас она стояла, сохраняя на лице бесстрастное выражение, но ледяная статуя наверняка тряслась внутри от страха.
Это чувствовалось...
–И дальше не будем верить? – Ангел заговорил, стараясь выдержать хейтерски-издевательский тон. – Предложение насчет обмена в силе...
Он перешагнул границу пепельного круга. Тело первого хейтера, отдавшего жизнь во имя достойной идеи, лежало у него на руках – легкая оболочка, слишком легкая для человека... Для демона – нормальная.
Пейнджел ненавидел этого погибшего. Ненавидел, как было обязательно нужно делать, проявляя уважение к погибшему... И ненавидел за то, что парень ушел, получив свою мечту в руки. За то, что для молодого хейтера уход был мечтой – сам по себе.
Глупость, за которую можно ненавидеть. И еще можно ненавидеть самого себя – за то, что дал программу, не отказался... Но это – потом. Когда понадобится демонстративно делать то, что положено хейтеру.
Ангел знал, что будет ненавидеть себя, когда в следующий раз вспомнит этот день. И ни один хейтер не скажет, что Пейнджел поступает вопреки кодексу. Все очень правильно, очень логично...
–И мы это предложение вносим в одностороннем порядке, – легкая оболочка упала на траву. Ангел поднял «замену» – Лайла Мейлстрома... Державшая мальчишку беспредельщица до конца не отпустила ношу, но упала вместе с ней. – Лучше бы вам забыть о своих моделях...
Только за краем поля он смог перевести дыхание. Даже в краткие минуты бессилия демоны были устрашающими – несмотря на заботливо наложенный Наоми щит.
–Мы вовремя, – любимая опустилась на колени рядом с Лайлом. Пейнджел неосознанно уложил его туда же, где только что лежал мертвый хейтер. На этом сходство кончалось – все же убийственная программа тела не трогала...
–Что без меня было? – пробормотало тело. Следы издевательств затягивались на глазах – но не слишком быстро...
–Ничего, – откуда-то вынырнула Алара – но ничего, кроме расширившихся глаз, не выдавало ее отношения к происходящего. В руках дочери переливался мелкими бликами расслоившийся на мелкие иголочки черный кристалл. Лайл поднял руку, зачерпывая сразу несколько щепоток. Темная энергия негромко зашипела, всасываясь в кровь.
–Все только начинается, – не смог не подтвердить Ангел. В сердце, там, где только что распускалась пышным цветом значимость происходящего, внезапно осталась чистая пустота. Нейтрально прохладная. Чем-то это ощущение походило на давнее, полузабытое – когда-то такое чувствовал и гордо нес в себе тринадцатилетний мальчик по имени Пейнджел, медленно гулявший по опустевшим коридорам Департамента...
Тогда эта пустота казалась четким признаком свободы. Теперь – пугала. В поисках поддержки Ангел заглянул в глаза Наоми, чтобы увидеть в стеклянной зелени что-нибудь, способное вновь разбудить настоящую, не хейтерскую сущность...
Наоми смотрела на него с восхищением. С любовью. Так, как смотрят на настоящих героев, только что рисковавших жизнью... От этого взгляда встрепенулась, подбирая осыпавшиеся лепестки, вера в себя...
И пусть со стороны подвиг смотрелся грамотным, красивым издевательством над противником. Главное, что они оба знают, как все было на самом деле. Не страшно, что человечность приходится маскировать. Это неизбежно... И вообще – если личность спасена, какая разница, почему и ради чего? Важен факт...
–Я цитирую, – неожиданно четко произнес Лайл. – Подлиннее иглы нет, коллега?
–Сейчас, – это сказала не Алара. Черный кристаллик, похожий на длинную каменную щепку, в требовательно протянутую (почти зажившую) ладонь бросил кто-то из кучи народа. Юный хейтер решительно выдохнул, прикусил разбитую губу и одним резким жестом воткнул кристалл в грудь. Примерно туда, где у людей находится сердце, а у демонов – важный узел энергоструктуры, ментально-подсознательного назначения.
–Пап, это не вредно? – Алара подняла глаза. Казалось бы – красные, как у Джей, а сколько в них эмоций... Причем явно светится – сочувствие, на которое демоны не способны, особенно хейтеры...
–Не знаю, – вообще-то доза великовата, да и в тот узел встраивать вряд ли рекомендуется...
Лайл открыл глаза и попытался сесть. Кристалл в его груди все еще виднелся – полурастаявший, конечно... Мальчишка медленно принялся смахивать с себя собственную кровь – за последние секунды все зажило... Перебросил на грудь волосы, открыв на секунду затылок...
Сердце Ангела ощутимо екнуло. Под волосами отчетливо просматривалась стилизованная ступенька и жирная восьмерка над ней. Нарисованная в том самом, «старом» стиле, стиле тех времен, когда уровень, поставленный с ингибитором, считался непростительным ламерством...
Пейнджел не изучал историю. Про стили уровневого обозначения ему рассказал какой-то знакомый – давно, еще в Департаменте... Но вспомнилось, как будто было сказано вчера.
–Как же вы меня ненавидите, – с некоторой теплотой в голосе произнес Лайл, запрокинув голову, чтобы взглянуть в лицо спасителю. – Отсюда чувствуется... Помогите встать, коллега...
Щепка-кристалл уже растворилась, отметил Ангел, когда подавал руку встающему мальчику. Спокойному, как настоящий пофигист.
–Ненавижу, – эхом отозвался Пейнджел. И действительно возненавидел – адресно и сильно, как ненавидел отнесенную беспредельщикам жертву. Если хейтеру это действительно нужно...
–И правильно, нечего было из-за меня, идиота, жизнью рисковать, – как бы между прочим сообщил Лайл Мейлстром. – Алара, кстати, приди в себя. Ни Контера я там не чувствовал, очнулся только что...
–А кристаллы зачем? – дочка всхлипнула в середине предложения. Все же не выдержала.
–А так, чтобы вы все перепугались, – юный хейтер улыбнулся кому-то в гуще народа. Улыбнулся жестоко и зло. – Пойду отдохну... Буду нужен – постарайтесь обойтись без меня...
Лайл шел, стараясь не шататься, и мысленно отсчитывал шаги, чтобы не уйти слишком далеко, но и не остаться на чужих глазах. Конечно, видеть будут все равно, видеть и ненавидеть, они же понимают, что сейчас очень нужно...
Он соврал. Насчет боли, насчет «для прикола»... Больно было до сих пор, даже после кристаллов. Правда, осталась только память о боли... Но она была очень четкой и достоверной. Ее хватало.
Вместо привычного мягкого искажения реальности кристаллы дали нечто другое – ясность восприятия, не освободившую мысли от состояния тела... Лайлу казалось, что сама структура его энергетической составляющей повреждена – все ощущалось не так, неправильно, как будто кто-то смешал частички объемной мозаики и выстроил из них нечто красивое, но непредусмотренное производителем. Для этого часть элементов полетела прочь, часть была сломана, а результат, казалось, готов был рассыпаться в любой момент...
Лайл понимал, что не стоило так быстро приходить в себя, но сделать ничего не мог – как и предыдущая отключка, пробуждение от сознания не зависело. Нисколько.
Кристаллы можно было благодарить только за то, что они вернули хейтеру соответствующее отношение к жизни и схему реакций. Иначе можно было бы вообще тронуться умом... Но сейчас, под воздействием кристаллов и легкими волнами общей ненависти, он медленно приходил в себя. Главное – получилось заморозить собственные эмоции, предохраниться, так сказать, от всплесков и желаний выражать благодарность за спасение. Какая, к Контеру, разница, где выпало лежать и что – делать? Большую часть времени он не чувствовал ничего, а то, чего ты не помнишь, вполне можно считать никогда не происходившим.
–Коллега, – голос Алары нарушил хрупкое уединение – до ее приближения большая часть народа находилась минимум шагах в двадцати, можно было уже ложиться и отдыхать, благо места много...
–Да? – он обернулся, стараясь не потерять равновесия. Оболочка, только что завершившая регенерацию, казалась сложной марионеткой, управляющие веревочки которой перепутались.