Детектив подпрыгнул:
— Мертв?
— Судя по прибору — да. Стоянцев избавился от чипа несколько дней назад. В целях конспирации. Так что найти его вы сможете лишь при большом везении. Послушайте доброго совета, Денис: плюньте вы на это!
Завацкий задумался. Казалось бы, все просто. Первоисследователь — псих, записка — липа. Тем не менее в деле оставалось несколько неясных моментов.
— Хорошо. Но Ангела я все-таки разыщу. Где он бывает чаще всего?
— Сходите к Олечке Выдринцевой. Проспект Чистомыслия, семь, квартира семидесятая.
— Выдринцевой?
— Да. Первоисследователь снимает у нее квартиру. У нее же спросите и о профессоре Эргосуме.
— Хорошо. Спасибо, господин Ландмейстер.
— Не за что.
Вовсе не упрямство заставило детектива продолжать расследование. В жизни каждого из нас случаются моменты, когда обстоятельства говорят одно, а чутье — совершенно иное. Тут важно не отмахнуться от интуиции, а попробовать определить: что неправильно? В чем загвоздка?
Ландмейстер что-то утаивал. Пойми Денис, что именно, — загадка была бы решена. К сожалению, в голову ничего путного не приходило.
Детектив шел по проспекту Чистомыслия, отыскивая седьмой дом. Планировка Гадеффии оставляла желать лучшего. Дома прятались в скверах, среди желто — ватой листвы и красных ягод боярышника. Под ногами хрустели зеленые ежики каштанов.
Навстречу детективу шагала молодая женщина с пятилетним сыном. Ребенок капризничал: тянулся к полураздавленным каштанам на дорожке, упирался, сучил ногами. Наконец, потеряв терпение, мать отвесила ему затрещину. Сквер огласился громким ревом.
— Простите, где здесь седьмой дом? — спросил Денис.
— Там! — раздраженно рявкнула женщина. — Вот же табличка, не видите, что ли?!
Ее вспышка показалась Завацкому странной: злых фолийцев он еще не встречал. Первоисследователь и в самом деле служил им ангелом-хранителем. Вызывая ненависть на себя, он защищал фолийцев от агрессии, что таилась в их душах.
Поднявшись на девятый этаж, Денис позвонил в дверь. Открыла ему блондинка лет тридцати: миниатюрная, пухленькая, в розовом халатике. Волосы она стригла коротко, при звуке «о» смешно вытягивала губы, словно для поцелуя, а каждую фразу завершала восклицанием.
— Вы?! Заходите! Я вас жду, жду!!!
— Ольга Выдринцева?
— Олечка! Я — Олечка!!! А вы детектив с Земли?!
Блондинка схватила Дениса за руку и увлекла в квартиру:
— Нет-нет! Ничего не говорите! Сейчас мы будем пить кофе!
Совершенно неожиданно для себя Завацкий очутился на кухне — без куртки и ботинок. Дырку на носке он едва успел прикрыть; к счастью, хозяйка выдала ему меховые тапочки в виде панд.
— Порежьте салат! — восторженно предложила она. — Я сейчас! Я принесу печенье!
Розовый вихрь умчался, оставив Завацкого в полном недоумении. Денис пожал плечами, снял со стены разделочную доску и принялся крошить в кастрюлю огурцы. Он успел порезать китайский салат, базилик, укроп, выключить иссвистевшийся кофейник, вновь покрошить укроп, добавить сметаны, вспомнить, что забыл о помидорах…
— Вы — друг Полунебессаха?!! — впорхнула Олечка. — Нет! Вы — ассистент Эргосума!!! Конечно же, у вас такой умный взгляд! Я угадала?!
Денис пробормотал нечто бессвязное. Фолийка закружилась по кухне, хватаясь то за щипцы для чеснока, то за сахарницу, то за горшок с алоэ. Жажда деятельности обуревала Олечку, не давая сосредоточиться на чем-то одном.
Наконец она без сил шлепнулась на табурет.
— Дайте мне салат! — потребовала она. — Дайте же!
Заглянув в кастрюлю, она смешно наморщила носик. Подняла на детектива задумчивый взгляд, и Денис похолодел. В глазах Олечки читалось дедуктивное озарение:
— Вы не женаты! — объявила она, хлопая в ладоши. — Не женаты, не женаты, не женаты! Кому сказать, не поверят! У меня много знакомых холостяков, — интимно сообщила она Завацкому, — и ни один не вырезает у помидоров попки! Прелестно, правда?! Хотите, я вас познакомлю с одной своей подругой?!
У Дениса мелькнула мысль, что он нашел истинного преступника. Что бы ни случилось с Панеевым, Олечка была каким-то боком причастна к этому. Не могло быть иначе!
— Э-э… Дело в том, что я как раз ищу Стоянцева…
— Ангела?! — взвизгнула она. — Подождите! Я принесу стихи! Он мне посвятил!!!
Зазвонил телефон. Умчавшаяся было Олечка сделала страшные глаза и принялась подавать непонятные знаки. Наконец детектив догадался и снял трубку.
— Ангел? — загремел незнакомый мужской голос. — Да что ж вы не идете-то, Ангел?! Заждались ведь! Специально для вас чертежики подготовили — закачаетесь!
— Да… А куда идти, собственно?
— Ох вы и юморист, Ангел!.. Ха-ха-ха! Даром, что землец! Куда идти! Ха-ха-ха!
Заржав, незнакомец бросил трубку. Тут появилась Олечка с блокнотом в руках и объявила:
Несколько ошалев, Денис слушал Цветаеву в исполнении фолийской квартировладелицы. Читала Олечка безобразно; огрехи дикции она старалась возмещать экспрессией и пылом. При словах:
— она как-то странно улыбнулась и призывно посмотрела на Завацкого.
К счастью, он уже успел прийти в себя:
— Знаете, Олечка, меня ведь дела ждут… Профессор эксперимент замыслил. Мое участие просто необходимо. Где он живет?..
— Эргосум?! Я покажу вам!
— Нет, не надо! Я сам. Вы, главное, скажите где.
…Лишь на лестничной клетке Денис сообразил, что на ногах у него тапочки-панды. Вернуться он не решился.
Олечку по праву можно было назвать коллекционершей. Ей принадлежал весь девятый этаж, на котором собралась удивительная компания. Один Стоянцев чего стоил! Но профессор Эргосум тоже оказался крепким орешком.
Завацкий застал его возле невообразимой машины, сверкающей металлическими перфорированными дисками. Денису сразу вспомнилось посещение Гулливером Академии в Лагадо. А также сорок тысяч обезьян, способных написать «Войну и мир»…