Человек зашевелился и тут же поморщился, заморгав и прикрывая глаза ладонью. Оранжевый свет бьющий из иллюминатора в лицо ослеплял, вызывая не самые приятные ассоциации, и мысли, спутанные и сбивчивые после короткого сна казались ему странными и пугающими. Спросонья ему почудилось, будто за стеклом полно огня, и пассажирский винтокрыл вместо пункта назначения прибыл в адское пекло.
"Фрактал… Здорово. Просто здорово. Чистый воздух, много питьевой воды, никакой радиации. И до Ткани будет очень далеко…"
Его сон был странным и тревожным. Ему снился большой осенний лес под Красноярском, наполненный зловещей тишиной. Стас был там несколько лет назад, и это воспоминание стало навязчивым настолько, что это место до сих пор порой преследовало его в сновидениях. Стас мог понять, почему: большой огненно-рыжий лес, уже пораженный осенью тогда вызвал у него ассоциацию со всей планетой, уже готовой погрузиться в свою особенную пору тишины и покоя.
Стас слабо встрепенулся, окончательно просыпаясь, чувствуя головную боль. Недовольно щурясь, он отвернул и опустил голову, пряча глаза от яркого света. Его
старая светло-синяя куртка с дюжиной мелких ремешков и с символикой милиционной армии была расстегнута. Пластиковый пропуск и его личностный информационный накопитель, висящие на разных шнурках на шее, ослепительно блестели на солнце. Ощущая тупую боль в висках, он тяжело переставил затекшие ноги, заерзав на своем месте. Собственное тело было неуклюжим и непослушным, словно бы чужим, и кресло казалось донельзя неудобным.
Короткая дрема не избавила от усталости. Стас чувствовал себя разбитым и заторможенным после такого отдыха. Приглушенный стрекот винтов лишь усиливал неприятные ощущения. Морщась, Стас сомкнул воспаленные веки, с трудом поднял сложенные на груди руки и прижал ладони к глазницам.
"По крайней мере, удалось хоть немного отогнать сон".
Хоть что-то хорошо. Он опустил кажущиеся непослушными ватными руки и осторожно ткнул каблуком ботинка сумку под сиденьем — на месте ли? В ней были все его вещи, которые он по праву мог бы назвать своими. Не то чтобы он сильно дорожил ими, но и терять их было бы более чем неразумно.
Стасу ранее никогда не приходилось летать на подобных аппаратах, и этот первый перелет для него значил многое. Он чувствовал что именно сейчас, в эти часы он совершает путешествие не только в пространстве и времени. В этом было нечто другое, неразрывно связанное с ним и его судьбой. Этот полет стал переломным моментом в его жизни. Будущее являло собой загадку, и Стас не брался решать ее сейчас, строить какие-то прогнозы и предположения, которые наверняка будут неверными. Его настоящее сжалось до размеров маленького мирка, размером всего лишь с салон винтокрыла. Прошлая жизнь, проведенная в Форте-9, созданного для защиты Красноярска и мнимого спокойствия горожан, которых с каждым годом становилось все меньше и меньше, осталась позади. Сейчас Стасу меньше всего хотелось думать об этом, но малоприятные воспоминания все равно назойливо тревожили его.
Пассажиров было немного. Стас обернулся чтобы увидеть их, сам не понимая, зачем. Быть может, чтобы почувствовать себя спокойней убедившись, что он не один в этот беспокойный момент в его жизни? Девушка, сидящая у противоположной стены, застыла с очками светопроектора на лице. Сидящий позади Стаса мужчина в черном кителе с незнакомой Стасу символикой какой-то службы, дремал скрестив руки на груди и устроив голову на бежевой думке.
Стас отвернулся. Пересечь пространство над кажущейся бескрайней тайгой, чтобы добраться до места своей новой службы и нового дома, Стас был вынужден в хоть и небольшой, но все же компании других людей. Это успокаивало. Точка его прибытия — Фрактал, одно из самых надежных и хорошо защищенных мест на всей Земле, и он направляется туда не один. Стас подумал и том, что ему раньше никогда не приходилось предпринимать поездки так далеко и так надолго, но сейчас эти мысли не вызвали в нем никаких чувств.
Через полтора часа он будет на месте.
На шее Стаса вместе с его личностным информационным накопителем и новым пропуском висели и провода с мягкими подушечками проектора на гибкой дужке, но читать ему не хотелось, равно как и смотреть какую-нибудь транслируемую ерунду. Стас, скрестив руки на груди, с сонным и мрачным выражением на лице уставился в иллюминатор, стараясь не обращать внимания на слабость и ломоту во всем теле. Садящееся солнце исчезло из зоны видимости. Оно заливало ярким светом все вокруг, свирепо отражаясь от линз небольших озер, над которыми летел винтокрыл. Вода казалась стеклянной, неподвижной массой. Тайга внизу приобретала зловещий темно-желтый оттенок, словно бы вся земля была поглощена огнем одного огромного пожара.
"Фрактал", подумал Стас, снова устало и покорно закрывая глаза и вновь погружаясь в оранжевые сумерки, царящие под веками, "он будет моим новым домом".
Невысокие по меркам мегаполисов здания окружали центральную исполинскую площадь города, в центре которой располагался белоснежный трехкилометровый купол штаб-квартиры "Уаджет". Человек в черном мундире, стоящий перед большим окном с бронированным стеклом, смотрел, как солнце исчезает за высотными домами, превращая их в силуэты зловещих черных прямоугольников, тянущиеся к темнеющему небу, и думал о многом. О том что эти дома и улицы, располагающиеся вокруг "Панциря мира", да и другие удаленные от центра города районы самые комфортные и безопасные места на многие километры вокруг. Так же мужчина думал и о том что в случае нападения на штаб-квартиру именно центр города станет самым опасным местом.
Мужчина в черном мундире с кроваво-красными погонами был высок и широкоплеч, но годы, проведенные на опасной и ответственной службе и важном посту уже сделали свое дело: зеленые глаза поблекли, волнистые волосы поседели и поредели, на грубом испитом лице прибавилось глубоких морщин, появился избыточный вес и вконец испортился характер. Тем не менее, несмотря на шестидесятидвухлетний возраст главнокомандующий "Уаджет" все еще твердо держался на ногах, не лебезил перед политиками из "Цитадели-1" и крепко брался за своих подопечных и молодых специалистов штаба. Он неоднократно задавался вопросом — а когда напивался в одиночестве, или во время редких и коротких отпусков и редких отгулов доходил до маловменяемого состояния при помощи разрешенных наркотиков и нервных стимуляторов, задавался им чаще и чаще — достоин ли он занимать столь высокий пост, нести на плечах такую ответственность? Главнокомандующий не знал, как ответить на это самому себе.
Жаркий июньский день подходил к концу. Большая часть дел была сделана, и главнокомандующий генерал-лейтенант Анатолий Кириченко решился покинуть свой кабинет в надежде, что ничего экстренного на сегодня не предвидится. Неторопливая прогулка по незапланированному маршруту, пролегающему по внутренним секциям и уровням штаб-квартиры, всегда была полезной, как и для уже не молодого генерал-лейтенанта, так и для его подчиненных. Еще не было придумано более эффективного стимула к работе как внезапное появление начальника на рабочем месте.
Что касается работы то ее для "Уаджет" хватало везде и всегда, даже не смотря на пассивную стадию функционирования, в которой секретный корпус пребывал уже почти как год. За это время "Уаджет" не предпринимал никаких активных действий против Ткани, проводя операции по уничтожению лишь дрейфующих одиночных кластеров, которые подходили слишком близко к территориям, принадлежавшей Азиатской Конфедерации Содружества. Сбор и анализ информации, необходимой для выявления "блуждающих" кластеров и разведка — вот основная деятельность большинства специалистов, располагавшихся в штаб-квартире.
Кириченко остановился именно здесь, перед этим окном, сам не зная, почему. Его взгляд совсем случайно упал на открывшуюся за ним картину и он не шевелился, завороженный этим зрелищем: черные прямоугольные силуэты высотных строений на фоне горящего оранжевого неба. Глядя на эту мрачную картину главнокомандующий "Уаджет" силился понять, с кем же он воюет на протяжении почти десяти лет.
В его распоряжении по нынешним меркам были мощные силы. Небольшая, хорошо вооруженная армия, хотя формирования из оперативников не являлись таковой в прямом смысле; моторизированный полк, небольшая танковая дивизия, воздушный флот из нескольких десятков транспортных и боевых самолетов и скоростных винтокрылов. Плюс ко всему протекторат самой "Цитадели-1", новой столицы и политического центра России, собственный инженерный и исследовательский корпус, а так же залог их будущей победы — "мимезис". Однако обладая даже таким потенциалом, сразить нового врага людей оказалось не так просто. Этот противник не был похож ни на что виденное ранее. Люди воевали только против друг друга, и столкнувшись с чем-то иным, совершенно непохожим на них, зашли в тупик. Иногда казалось, что Ткань не способна действовать как полноценный противник, но десять дней назад более семидесяти оперативников "Уаджет" при проведении операции по уничтожению нескольких блуждающих кластеров, именуемых "бродягами", поплатились за эту всеобщую самонадеянность собственными жизнями. Пять кластеров, дрейфующих на расстоянии несколько километров друг от друга, вдруг начали действовать координировано и слажено, словно единая группа. Бой закончился в течение нескольких страшных минут. Биомасса, хлынувшая из "распустившихся" кластеров, смела и поглотила оперативников и несколько огнеметных танков. Они погибли не самой лучшей смертью в считанные секунды. Не спасло и секретное оружие "Уаджет", хваленые капсульные пули, наполненные "мимезисом".
"Я погубил этих ребят. Среди них было множество первоклассных спецов… Как я мог допустить такую ошибку? "
Кириченко не мог найти ответа. Как глава особой секретной службы, он имел почти что неограниченный доступ к ресурсам, в том числе и человеческим. Но нужно было быть полным идиотом, чтобы не понимать одной очевидной вещи: рано или поздно могущественные покровители "Уаджет" — отнюдь не те, кто заправляет делами в новой России из надежно укрепленной и защищенной "Цитадели-1", о месторасположении которой не знал и сам генерал-лейтенант — перестанут закрывать глаза на промахи и оплошности своего детища. Кириченко как никто другой знал и помнил, сколько промахов за все время своего существования допустил "Уаджет". История этой организации — сплошная череда проб и ошибок, так как путь, по которому двигались люди из этого специального корпуса был уникальным. Дорогу к победе в нынешних условиях прокладывали не только они, но, бесспорно, "Уаджет" был первопроходцем. Однако рано или поздно главнокомандующему придется отвечать за свои решения и поступки. Когда терпение истинных хозяев "Уаджет" лопнет, ему припомнят сразу все его ошибки.
"Нашей главной задачей является понять, как действует Ткань".
Кириченко усмехнулся собственному легкомыслию. Легко сказать — "понять, как действует". Но это был тот самый вопрос, от разрешения которого зависела в дальнейшем вся тактика "Уаджет". Чтобы поразить Ткань, нужно было знать ее слабое место. Над этой задачей до сих пор бились лучшие специалисты научно-исследовательского комплекса "Стагирита-2" как и другие научные центры Конфедерации вот уже почти пятьдесят лет. Найти способ быстро избавить Землю от Ткани оказалось неимоверно трудно, но призрачные шансы были, и Кириченко был готов использовать и их. В конце концов, именно от действий "Уаджет" зависит, останется ли человечество на Земле, или же полностью будет поглощено чужеродной формой жизни.
Глядя за окно на садящееся солнце, главнокомандующий с содроганием думал о подобной перспективе. Это тоже было очень трудно — осознать всю ответственность, лежащую на своих плечах.
Кондиционер исправно справлялся с духотой, нагнетая прохладный воздух внутрь салона автомобиля. День выдался прохладным, но к вечеру снова стало жарко. На небе у горизонта сгущались тучи, и Анна с унынием подумала о предстоящем жарком вечере, который и этой ночью, наверное, вновь закончится ливнем. Черная куртка с ярко кроваво-красными погонами казалась тяжелой, глухая водолазка и узкие брюки липли к телу.
"Скорее бы забраться в душ", с грустью подумала она. Раскрытая консоль в ее руке мигнула индикатором приема информации и на экран начали поступать данные.
Аня скептически поджала губы.
-..Сходим в ресторан?
Она встрепенулась, покосившись на Дениса, сидящего справа. Он смотрел на нее с уверенным, спокойным выражением на лице, спокойно улыбаясь и ожидая ее ответа.
— Мм, — задумчиво протянула Аня, вновь переводя глаза на консоль. — Хорошо, давай съездим в "Малахит".
— Договорились, — Денис с довольным видом откинулся на спинку сиденья. — В восемь часов тебя устроит?
Аня задумчиво прикусив губу, скептически, без особого интереса просматривала короткую сводку-резюме на человека, которого ей предстояло встретить.
— Анют?
— Мм… Да. То есть… Давай в половине десятого. У меня сегодня работа.
— Даже в выходной день… И кто у тебя сегодня?
— Только один недотепа, из Форта-9. Потом нужно заехать в "Панцирь", утрясти кое-какие мелкие проблемы.
— Форт-9?.. Эмм, кажется, это возле Красноярска?
— Ага, — Аня с улыбкой показала ему раскрытую консоль, где были высвечены все данные и фотография новоприбывшего. — Видишь? Нечего здесь ревновать.
— Ну-ну, — с улыбкой сказал Денис.
— Ладно, в девять часов, договорились, — Анна закрыла консоль, наблюдая, как муж с видимой неохотой открывает дверцу машины.
— Все, пока, — быстро подавшись вперед, она звучно чмокнула его в щеку. — Как освобожусь, я тебе позвоню.
— Хорошо Анют, — с теплом сказал Денис, выбираясь из машины. Анна с легкой улыбкой смотрела ему в след, чувствуя приятное чувство предвкушения и ожидания. Жара и духота снаружи теперь не волновали ее: Аня встретит очередного новобранца, объяснит ему, что и как, и скорее, скорее отдыхать. Ее смена почти через двенадцать часов, и это время Аня намеревалась потратить с максимальным удовольствием.
Она убрала консоль во внутренний карман своей короткой форменной куртки старшего координатора "Уаджет". С урчанием ожил электродвигатель, и Аня направила машину в сторону южной окраины Фрактала. Именно там располагались главные транспортные узлы всего города.
По дороге она с удовольствием думала о предстоящем отдыхе, стараясь не думать об утренней ссоре с Денисом. Его предложение посетить ресторан Аня воспринимала как попытку загладить вину. Как и прошлый раз, он первый заговорил на ребенке, но теперь ей казалось, что над этим вопросом стоит подумать как следует.
"Не сейчас", решительно подумала она, "не сегодня, не завтра… Но потом, обязательно".
Ее машина выскочила на широкую трассу, минуя громоздкие сооружения с посадочными площадками для винтокрылов, то и дело ныряя под пешеходные и железнодорожные мосты с замершими на путях составами. До шестнадцатого сектора, куда должен был прибыть новенький, оставалось совсем чуть-чуть.
Аня увидела новоприбывшего сразу. Он сидел на одной из скамей перед пустой посадочной площадкой, скрестив руки на груди и вытянув перед собой ноги. Чуть в стороне тихо переговаривались два специалиста службы охраны Фрактала, люди в черных беретах и камуфляжах, с короткоствольными автоматами, обвешанные чуткой и внимательной ко всему подозрительному аппаратурой. Представители службы безопасности были первыми, кто встречал всех прибывающих в этот город. Аня притормозила в стороне, наблюдая за новоприбывшим. Человек, сидящий к ней спиной, или спал, или был погружен в раздумья, сидя лицом к исчезающему за зазубренной кромкой леса солнцу.
Аня бросила короткий взгляд в зеркальце бокового вида, убедившись, что черные волосы не слишком растрепались, и что на ее лице спокойное дружественное выражение. Открыв дверцу, она выбралась наружу.
Он повернул голову на звук ее шагов, когда она начала подниматься по стальным ступенькам на площадку. Молодой мужчина, один из многих, с кем старшему инструктору пришлось иметь дело за время своей службы. "Уаджет" была полувоенной организацией, и соотношение мужчин и женщин по-прежнему было неравным в перевес первых.
Глядя на его узкое лицо с близко посаженными глазами, Аня не подала виду, что в реальности он выглядит не очень привлекательно — еще хуже, чем на фото из личного дела. Так же она не преминула заметить, что одет новоприбывший был как типичный выползень из всех этих Фортов: те же полувоенные куртки и изношенные армейские ботинки.
"Видимо, командование милиционных формирований в последнее время не очень хорошо снабжает свои базы", подумала Аня, наблюдая, как при ее приближении он поднялся со своего места, подхватывая лямки своего рюкзака.
— Здравствуйте, — дежурно улыбаясь произнесла она, останавливаясь в нескольких шагах перед ним и складывая руки перед собой.
"Ну и специалистов мы набираем", с невозмутимым выражением на лице подумала она, глядя сверху вниз на угловатого и в общем-то ни чем непримечательного мужчину. Он был молод и не то чтобы некрасив, а скорее неприятен.
— Добрый вечер, — ответ прозвучал настороженно и сухо. Стас прямо, хотя и с легким ошеломлением смотрел на высокую молодую женщину.
"Она из "Уаджет"?"
Глупые сомнения, понял он. Ее черная куртка с кроваво-красными погонами говорила сама за себя. Стас с трудом заставил себя не пялиться на золотой глаз Гора, вышитый на ее груди слева.
— Станислав Юрьевич Кавелин? Меня зовут Анна Ковалева, я старший координатор "Уаджет", глава вспомогательного аналитического центра "Перстень".
"Перстень". Это от них я получил уведомление о переводе в "Уаджет".
— Рад знакомству, — кивнул Стас.
— Могу я увидеть Ваши документы и пропуск?
— Конечно, — он снял с шеи свои пластинки, протягивая их старшему координатору. Анна чиркнула пропуском новоприбывшего по приемной щели анализатора — тихий писк, зеленый огонек индикатора.
— Пропуск в первое время держите наготове, его у Вас еще не раз проверят, — Анна опустила стальную пластинку информационного личностного накопителя в разъем своей консоли.
Стас, приняв от нее свой пропуск, исподлобья наблюдал за ней. Стоящая перед ним женщина прикрыв глаза и спокойно умиротворенно улыбаясь, ждала, когда компьютер закончит свою работу. Она вовсе не была похожа на ведущего специалиста секретной военной структуры. Стас с интересом взглянул на коммуникатор в ее руке. Он был наслышан о подобных штуках, выполняющих функции компьютера и светофона, но видел эту вещь нечасто. Коммуникаторы использовались представителями правоохранительных органов и военными уже более двух десятков лет. Не смотря на то, что коммуникаторы уже давно и безнадежно устарели, даже сейчас их было почти невозможно приобрести частным лицам.
— Вот и все, — Аня вернула его ЛИН, — теперь Ваши данные внесены в общую базу "Уаджет". Добро пожаловать во Фрактал.
— Спасибо, — сказал Стас, глядя, как она, резко развернувшись, пошла к машине, поманив его рукой за собой.
— Подвезу Вас до места расквартировки, — бросила она через плечо. — Заодно покажу город.
"Расквартировки?" Стас поморщился, чувствуя, что головная боль, развеянная за время его пребывания на открытом воздухе начала возвращаться.
"Ладно, посмотрим", он зашагал вслед за ней.
— Красивая машина, — произнес Стас, с удовольствием устраиваясь в пассажирском месте.
— С личным транспортом во Фрактале практически нет проблем, — бойко и охотно ответила Анна. — Это так, прихоть… Другое дело, что ездить практически никуда не приходиться.
— Почему?
— Город не такой уж и большой, — пояснила Анна, заводя двигатель. — К тому же, более-менее нормальные улицы — только в центре. В любую же точку Фрактала проще и удобнее всего добраться на метро.
Они выехали в узкий проезд между высокими фермами посадочных площадок. Анна вывернула на узкую симпатичную улицу с виду самого обычного города. Стас с удовольствием озирался, глядя на опрятные чистые дома, неширокие и немноголюдные улицы. Он сразу же увидел главную достопримечательность — огромный белый купол, виднеющийся за крышами опрятных невысоких построек.
"Что это?"
— Как добрались?
— Спасибо, неплохо, — сказал Стас, не отрывая взгляда от исполинского белоснежного холма, который то исчезал за домами и фермами подвесной монорельсовой дороги метро то появлялся вновь.
— Вы ведь из Форта-9? Долго добирались?
— Вначале поездом три часа до Форта-11. Потом еще час сюда по воздуху. Что это такое?
— "Панцирь мира", — ответила Анна, сворачивая направо, и купол исчез из вида. — Наш главный командный центр.
— Разве… мы едем не туда? — беспомощно спросил Стас.
— Нет, туда Вы попадете только через несколько дней. У Вас ведь с собой достаточно денег, чтобы прожить с неделю?
Стас молча кивнул в ответ, решив больше не задавать вопросов. Эта новая жизнь, связанная со всем этим переездом через полстраны пока что принесла с собой головную боль. Стас внимательно отнесся к краткой инструкции, прилагавшейся к его билету и пропуску во Фрактал. Он взял с собой почти все свои накопления, оставив и значительную часть матери. Стас не знал, как долго он сможет протянуть на эту сумму в городе, о котором он ничего не знает.
Через пару минут машина притормозила у большого подъезда белой пятиэтажки.
— Это здесь, — бодро проговорила Анна, выбираясь из машины. — Идем.
"Здесь?!" не поверил Стас, выбираясь наружу и задирая голову вверх. Кажется, этот дом был построен совсем недавно. Стас с недоумением оглядывал просторные открытые этажи, плоские белые панели, окрасившиеся светом садящегося солнца в темно-розовый цвет, ряды матовых плафонов фонарей на стенах.
Он оглядел соседние дома, и здания на противоположной стороне улицы, выглядевшие точно так же, и перевел взгляд на старшего координатора:
— Я правда буду жить здесь?
Она только улыбнулась, зашагав к двустворчатой двери и вращая на указательном пальце цепочку с магнитным ключом. Стас последовал за ней; вдруг именно сейчас все это показалось какой-то дурацкой шуткой.
Не очень чистая и тесная кабина пневматического лифта подняла их на четвертый этаж. Стас, шагая вслед за своей проводницей, озирался по сторонам. Ряд дверей других квартир, тянущийся вдоль стены слева, широкий коридор, больше похожий на единый общий балкон, и высокий парапет справа, за которым открывался вид на пустую и тихую улицу и соседние ряды жилых домов точно такой же конструкции.
— Так, — Анна, держа перед собой ключи с биркой, остановилась перед дверью с ярко отблескивающей в лучах садящегося солнца цифрой "34".
— Это здесь.
Она вставила считывающий элемент электронного ключа в гнездо и замок тихо чирикнул. Анна толкнула открывшуюся дверь, обернувшись к Стасу:
— Смотрите, открываете дверь, вынимаете ключ, — она шагнула в сумрачную прихожую, двигаясь и держась так, чтобы Стасу были видны все ее манипуляции.
— Теперь этим же ключом включаете "домового", — Аня вновь вставила ключ в настенный приемник. Процессор, отвечающий за поддержание порядка и чистоты в доме, ожил с тихим и приятным гудением. Стас слегка поморщился. Звук ожившей системы контроля и зажегшийся свет, осветивший прихожую и стоящую в ней старшего координатора, почему-то произвел на него отталкивающее впечатление.
— Понятно? — спросила Анна, протягивая ему ключ и спокойно улыбаясь одними губами, как мамаша, только объяснившая малышу прописную истину.
Стас, мрачно глядя на нее исподлобья, медленно вытер подошвы своих чудовищных ботинок о коврик, молча шагнул внутрь, быстро озираясь и вновь поднимая на нее глаза.
— Я знаю, как обращаться с подобными вещами, — сказал он, принимая от нее ключи от квартиры.
— Извините, я не знаю… — ее улыбка стала растерянной, и Анна неловко пожала плечами. — ..Не знаю, как обстоят дела в Красноярске и Форте-9.
— Ерунда. В этом здании… Здесь живут еще военные?
— Имеете в виду оперативников из "Уаджет"?
— Да.
— Конечно. Весь Фрактал заселен именно по такому образу.
"Неужели они обходятся без казарм? Что же за военную организацию она представляет?" несколько отрешенно подумал Стас.
— Видимо, у Вас много людей в подчинении…
— Да нет. Просто этот город на самом деле не такой уж и большой, как я уже и говорила.
— Что ж, не буду Вас задерживать, — сказал Стас, оглядывая узкую и не длинную прихожую. — Думаю, дальше справлюсь без Вас. Спасибо, что подвезли и показали, что здесь и как…
— В течение нескольких дней ожидайте звонка, — торопливо проговорила Анна, бросая быстрый взгляд на часы. — С Вами должны будут связаться утром, с восьми до одиннадцати утра. Никуда не выходите в это время. Еще увидимся, всего хорошего!
И она быстро вышла из квартиры, явно радуясь перспективе быстрого избавления от лишней обузы.
— Всего хорошего, — негромко бросил Стас ей вдогонку.
Он остался стоять на своем месте. Лишь спустя несколько секунд после того, как стихли шаги Ковалевой, он закрыл входную дверь.
"Да, парень. Это и вправду новая жизнь".
Станислав выпустил из пальцев ручки своей сумки, и она с невыразительным шумом упала на мягкое ворсистое покрытие пола. Эта квартира казалась совершенно незнакомым местом, пустым и чужим. Стас в полной мере прочувствовал это, оставаясь в тишине узкой светлой прихожей, слушая лишь тихое усыпляющее гудение кондиционера и едва различимое жужжание "домового". Ему вдруг стало не по себе, он почувствовал легкую усталость и волнение.
Стас впервые выбрался за пределы Форта-9 так далеко и так надолго.
"Быть может, и на всю жизнь", подумал он, снимая ботинки.
Квартира оказалась совсем небольшой. Маленькая спальня, небольшая кухня и более-менее просторная гостиная. Стас не страдал от клаустрофобии, и даже эти относительно маленькие помещения показались ему очень симпатичными.
"Хотя они совсем чужие".
Ничего особенного: тихо, чисто, уютно. Стены, пол и потолок сплошь светло-бежевые тона. Минимум роскоши, из бытовой техники можно было отметить лишь черный диск светофона на тумбочке в спальне и неплохой проектор трехмерного изображения в гостиной. В ванной обнаружилась вполне приличная стиральная машинка. В холодильнике оказалось небольшое количество свежих продуктов, позволяющее прожить дня два-три… Так и есть, одни полуфабрикаты и консервы.
Изучая свое новое жилье, Стасу показалось, будто здесь до него никто не жил. Однако его необычная находка в спальне заставила его призадуматься. На небольшом письменном столе, поверх листа бумаги с гербовым изображением золотого глаза Ра в верхнем левом углу, лежала серебристая свето-ячейка, сигарета и зажигалка. "Добро пожаловать! Приятно провести время", гласила надпись от руки на листе. Ниже была нарисована улыбающаяся рожица.
"Кто бы мог это оставить?" Стас поднял сигарету, приблизив к лицу и вдохнув аромат. По запаху он узнал безобидный препарат, который расслабляет и вводит человека в спокойное, умиротворенное состояние на несколько часов.
Стас не имел ни малейшего понятия, кто мог бы оставить ему эти вещи. Он сильно сомневался, что это был тот, кто раньше проживал здесь. Вопрос, куда подевался жилец, заставил Стаса задуматься. Быть может, этого неизвестного повысили в звании, и он перебрался в более комфортное место? А может быть, он погиб? Тоже не исключено. Возможно, это была традиция — оставлять новичку расслабляющий препарат и свето-ячейку.
Стас чувствовал, что сейчас ему ничего не хочется, но все же решил, что традиции нехорошо нарушать.
Стас принял душ и разогрел в микроволновой печи ужин, состоящий из консервированных овощей. Даже такая пища выглядела и пахла очень соблазнительно. Стас, как выходец из города, считающегося провинцией по меркам Конфедерации, знал в этом толк.
Одетый в темно-фиолетовый махровый халат, он сидел на кухне и медленно ел в полной тишине, стараясь глядеть прямо перед собой и не напрягаться каждый раз, когда до его слуха доносились тихие, едва различимые звуки с улицы. Стасу нравился запах шампуня, исходящий от его влажных выпрямившихся волос и от вкусной неприхотливой еды.
Стас вернулся в спальню и в задумчивости остановился перед своей сумкой. Он так и не распаковал ее, подумав, что его убогие вещи в этом маленьком царстве тишины и чистоты покажутся чем-то кощунственным. Поколебавшись несколько мгновений, Стас все же раскрыл боковой карман и достал из него обернутый в плотный прозрачный материал фото в жесткой рамке. Подойдя к прикроватной тумбочке, он поставил на нее фото, изображающее улыбающегося человека в коричневом костюме техника бронетанковых войск, держащего на сгибе локтя четырехлетнего мальчишку. Стараясь не задерживать взгляд на этом фото, Стас отвернулся в сторону сигареты и свето-ячейки, ждущих на своем месте.
Он мог бы посмотреть содержимое информационного носителя и по своему портативному старенькому проектору. Порт устройства и разъем ячейки на вид казались совместимыми. Но Стас, прихватив сигарету и зажигалку, прошел в гостиную. Ему приглянулось тамошнее кресло, к тому же Стасу захотелось попробовать в деле здешний проектор.
Он не стал прибегать к помощи голографических очков. Стас подсоединил ячейку к проектору, захватив с собой пульт, с удовольствием устроился в кресле, вытянувшись во весь рост. Проектор перед ним тихонько пискнул и включился. Перед Стасом развернулось полупрозрачное прямоугольное полотно света. Стас нажал на пульте клавишу запуска, и мягкий свет, льющийся из "окна-призрака" потемнел, слившись с сумраком царящим в комнате, обозначив свое существование лишь яркой белой рамкой. В центре на черном фоне появилось название записанного на ячейку фильма: "Фрактал. Последний оплот".
Стас щелкнул зажигалкой и, глубоко затянувшись, медленно выдохнул пьянящие струи дыма через ноздри. Возможно, сейчас не стоило забивать себе голову такой чепухой, как этот фильм. Сладковатый запах препарата и приятное расслабление, больше похожее на смертельную усталость, стремительно разлившееся по телу дали прочувствовать насколько ему хочется спать. Но Стас решил не сдаваться так быстро: учитывая его недавнее хобби, этот фильм представлял собой некоторый интерес для него.
Эти сведения словно бы не предназначались для глаз и ушей тех, кто обитал за пределами Фрактала, хотя на самом деле никакой секретной информации здесь не было. Перед Стасом развернулась захватывающая дух полномасштабная картина развивающихся событий, охватывающих недалекое прошлое. Строительство города-крепости, удаленного от плотно заселенных городов, началось весной две тысячи сто сорок второго года. Это происходило почти сорок лет назад, когда дефицит ресурсов и материалов еще не был таким острым, но уже потихоньку давал о себе знать. Слушая статистику и цифры, Стас подумал о том, что неизвестный создатель Фрактала, так и не названный в фильме, обладал воистину огромной властью. Вначале несколько строительных роботизированных бригад за предельно краткие сроки проложили по сибирской тайге монорельсовую линию железной дороги, в самое сердце Западно-Сибирской равнины. Чуть позже по ней к месту строительства рекой потекут материалы и новые строительные машины. Их количества хватило для того, чтобы в краткие сроки на восточном берегу Енисея выровнять огромную площадь, освободив ее от лесного массива и болотистой почвы для начала возведения самых основных конструкций. Создателям этого проекта удалось построить настоящее чудо. Большой и красивый город, включивший в себя все блага развитого, современного мегаполиса и отлично оснащенной военно-научной базы, способной самостоятельно защитить себя. Аналогов Фракталу не было по всему миру до сих пор, не только в Азиатской Конфедерации Содружества.
Грандиозное строительство продолжалось пятнадцать лет, но уже спустя восемь лет после начала первых работ Фрактал уже функционировал, как полноценный секретный полигон и штаб, расположенный в таежной глуши. Окруженный тремя крупными военными базами, образующими так называемый наружный периметр, он пережил свое полноценное рождение лишь в тот момент, когда белоснежный купол будущей штаб-квартиры "Уаджет" был возведен, но еще не начал свою работу. Сам специальный корпус нападения и обороны будет сформирован лишь спустя двадцать два года после начала строительства.
"Уаджет", Фрактал, взаимосвязанные проекты, затянувшиеся на десятки лет. Тот, кто задумал построить этот город-базу, знал, что "Уаджет" рано или поздно начнет существовать именно здесь".
Это было ясно как день, но размышлять на эту тему не хотелось. Стас заторможено притушил окурок сигареты, стараясь двигаться осторожно и аккуратно. Он чувствовал, что после этой сигареты готов вырубиться в любой момент, и был благодарен неизвестному, который оставил ему этот подарок. Смотреть фильм дальше он не стал, решив, что ячейка никуда от него не денется. Приятное расслабление было настолько велико, что Стас сомневался, найдется ли у него сил подняться с кресла, чтобы перебраться в спальню.
Позже Стас лежал на кровати, заложив руки за голову, глядя в потолок. Не смотря на приятную вселенскую слабость сон пришел не сразу. За пару часов, проведенных в одиночестве, он чувствовал что немного привыкает к окружающей обстановке. Хотя странный, чужой запах, присущий любому незнакомому жилью все еще немного тревожил Стаса, равно как и приглушенный шум, доносящийся за окном с улицы. Голоса проходящих мимо людей, отдаленный шум пролетающих вдалеке винтокрылов, шум двигателей проезжающих редких машин — все это заставляло его непроизвольно прислушиваться к этому. Когда уже порядочно стемнело Стас услышал, как начался дождь.
"Фрактал", думал он, переворачиваясь на бок и медленно проваливаясь в тяжелый сон под звук бьющихся о стекло капель, "какое странное место. Я думал, что меня поселят в казарме, но мне отвели отдельную квартиру. Какое все странное…"
Стас не всегда был военным. Служба в Объединенных Вооруженных Силах Конфедерации могла лишь дать хорошие деньги, а ему, как сыну ветерана-участника Второй экспедиции против Ткани, возможность взять оружие в руки даже на стороне милиционной армии открывала хорошие перспективы для карьеры военного в дальнейшем будущем. Стас мог считаться хорошим солдатом, но он никогда не любил оружие и свою службу. В своей юности он увлекался историей, внезапно загоревшись мыслями о том, почему вокруг все устроено именно так, а не иначе, выражаясь точнее — почему настолько погано? Глядя на разрушающейся, пустеющий с каждым годом Красноярск и медленно ветшающую базу, обязанную оборонять этот город, подобный вопрос рано или поздно должен был возникнуть в голове у любого, кто имел глаза и уши.
Возможность получить образование, специальность и любые другие информационные сведения в это время зависела лишь от желания и финансовых возможностей человека. Как правило, второго почти всегда не хватало — операция по "внушению" всех необходимых навыков и знаний была дорогостоящей. Стас, которому в ту пору было только девятнадцать лет, все же использовал часть собственных денег, полученных в качестве страховки от правительства за смерть отца на подобную процедуру. Так он получил свою первую профессию и удовлетворив свое любопытство, став сборщиком свето-ячеек.
За последние два века человечество создало многое, и многое же разрушило. Прорывы в науке имели место быть, и многие из них смогли уцелеть и к сегодняшнему дню. Экологически чистое топливо для всех видов наземных и воздушных машин; медицина, поставившая крест на большинстве смертельных болезней и достигшая значительных прорывов в различных направлениях; успешно реализованная программа по защите таяния ледников и спасения от уничтожения оставшихся лесных массивов. Но люди так и не создали единое государство, так и не достигли звезд, хотя на пике развития человечества на Луне и Марсе существовали несколько достаточно крупных и развитых колоний. Сейчас многие, кто хорошо знал историю, любили повторять — произошел коренной перелом в развитии и цивилизация покатилась по наклонной.
Все началось чуть более ста лет назад, весной две тысячи семьдесят шестого года. Началось то, чего ждали и боялись многие, но не решались начинать противодействие, боясь начать цепную реакцию и сделать только хуже. Кризис на Ближнем Востоке стремительно перерос в новый конфликт, в который оказались вовлечены десятки крупнейших концернов, располагающих почти что неограниченными возможностями в сферах управления и влияния. Непростое время расцвета человечества и глобальная гегемония этих трансконтинентальных исполинов — Союза Концернов — сменилось еще более жестокими условиями. Несколько новых, крупных государств на Ближнем Востоке, Аравийском полуострове и Африке, втайне от своих концернов-"покровителей" стремительно слились в единое супергосударство, провозгласившее себя Халифатом. Не нужно было гадать, что последовало за этим — духовный и военный лидер Халифата, Хасан Абу-л-Хайр ибн Мухаммад Саад-эд-дин призвал всех мусульман мира к объединению и объявил джихад всем остальным.
Стас в свое время получил доступ к тем старым, редким кадрам выступлений Хасана. Этот человек, нежно, проникновенно говоривший о новом рае на Земле и тут же срывающийся на гневные выкрики и угрозы по отношению к Союзу Концернов, мог напугать кого угодно. Учитывая обстановку, в которой теперь жили потомки тех, кто был только свидетелем начинавшегося кошмара, испугаться было несложно.
По миру прокатилась волна ужасающих терактов, навсегда изменивших и принесших серьезные изменения в ту цивилизацию, которая существовала на Земле в течение ста пятидесяти лет до этого. Халифат бездумно применил химическое и атомное оружие, "грязное" и низкокачественное, и хваленные системы обороны Союза Концернов оказались бессильными к такому напору и диверсионной тактике ведения борьбы на выживание. Столицы крупнейших государств всего мира исчезли, как и верхушки правительств, начиная от марионеточных министров и президентов, выполнявших лишь роль "дани традициям демократического общества" до истинных руководителей стран — советами директоров и аналитических административных органов. Многие из мест, где ранее располагались древние города, до сих пор оставались непригодными для посещения без средств спецзащиты.
Вслед за Войной терактов начался упадок невиданной силы. Количество "горячих точек", вспыхнувших по всей планете за период в десять лет побило все рекорды. Гражданские войны и революции последовали одна за другой. Возникали целые новые государства, откалывающиеся от крупных, некогда процветавших стран, которые спустя несколько лет быстро увядали и распадались. Эта же участь постигла и Халифат, который полностью прекратил свое существование в девяносто седьмом, спустя двадцать один года после своего возникновения. Его распаду поспособствовали и отошедшие от шока войны террора страны и различные альянсы, применившие по Халифату разные виды оружия, в том числе и атомное. Огромные территории стали стремительно пустеть. Люди уходили, спасаясь от распространяющейся радиации и банд сумасшедших головорезов, религиозных фанатиков сотен различных новоявленных сект и орденов. По всему миру в кратчайшие сроки возникла почти что идентичная ситуация: правительство, порядок и стабильность исчезли в один момент. Остатки армий, подконтрольные старому, уже исчезнувшему правительству, чудом уцелевшим министрам и генералам, не справлялись со своими задачами. Военные в ту пору были вынуждены держать под контролем огромные территории, обращенные в хаос, одновременно с этим пытаясь противостоять нашествию новых противников, которые появлялись стремительно в этих новых жутких условиях. Так было в России, когда спустя год после уничтожения Москвы и начавшихся беспорядков по всей Земле Китай совершил массированное вторжение, которое с большим трудом удалось остановить.
Кризис продолжался в течение сорока лет по всему миру. Те, кто пережил его, были вынуждены смириться с тем, что мир изменился уже навсегда. Россия лишилась своих западных территорий, где огромное радиоактивное облако убило все, что не успело вовремя убраться оттуда на восток. Западные границы теперь пролегали чуть дальше Уральских гор; Европа почти опустела, хотя довольно сносная жизнь там продолжалась еще какое-то длительное время — химические бомбы не смогли причинить большого ущерба природе, но сильно сократили местное население, которое, впрочем, быстро перебралось в Америку, Азию и Австралию. Атлантический блок, некогда влиятельный альянс, заключивший в себе Канаду, Мексику и США, за время Войны терактов и последовавшего многолетнего хаоса перенес тяжелые лишения и утраты. До сих пор этот старейший блок держался обособлено от остального мира, представляя собой то ли угрозу, то ли выгодного партнера для молодой Азиатской Конфедерации Содружества.
Менее всего в ходе всеобщего упадка пострадали страны Океании, Восточной Азии и Южной Америки. Жизнь там практически не изменилась, но всеобщий кризис сильно сказался и на их развитии.
Спустя десять лет после того, как мирная жизнь вроде бы стала налаживаться, и вновь возрожденные правительства начали всерьез задаваться вопросами сохранения глобальной экологии, едва не исчезнувшей из-за произошедших событий. Это было нешуточным делом — очистить и обеззаразить огромное количество земли, воздуха и воды. Плюс ко всему оставались и другие проблемы: разрушенная мировая экономика, крупные гражданские войны на североамериканском и африканском континентах, неисчислимое количество самых разномастных банд-формирований, большая часть которых оставалась на территориях уже погибших государств. Именно в это время в уцелевших городах России стали появляться защитные базы, именуемее Фортами. Им были присвоены порядковые номера, и каждая база должна была держать под контролем территории вокруг одного определенного города, чтобы пересекать возникновение беспорядков и уничтожать любых врагов, способных угрожать мирному населению в это неспокойное и весьма тревожное время.
До сих пор не было достоверно известно, что послужило причиной возникновению Кольца Майера. По одной из версий ею стал неудачный эксперимент одного из секретных научно-исследовательских ведомств, стремившихся получить новый источник энергии. Все источники информаций — досье и учебники по истории — отделывались лишь скупыми сведениями на этот счет: в две тысячи сто тридцать втором году над британскими островами появилась аномалия, которой позже дали название Кольцо Майера. С виду это и вправду напоминало пятикилометровое огненное кольцо, расположившегося на высоте восьми километров перпендикулярно плоскости Земли, из которого начали прибывать крупные чужеродные организмы.
Так на Земле появилась Ткань.
Вначале никто не знал, как поступить с огромными сферами из полупрозрачной плоти с темно-синей сердцевиной, достигавших размеров в несколько километров в диаметре, медленно дрейфующими в воздухе на приличной высоте. Потом, когда эти формы Ткани, которые позже так и классифицировали — Сфера — начали оседать с высокой орбиты, лопаясь и заливая поверхность планеты собственной жидкой массой, стало слишком поздно. Безликий организм-чудовище, способный принимать различные формы и поглощающий любые чужеродные формы жизни, начал стремительно распространятся по территории Европы, покрывая землю и поверхность воды. Радиация лишь усиливала рост Ткани, и огромные, полупрозрачные живые "горы" ее биомассы в считанные годы особенно активно росли именно в тех районах, где применялось атомное оружие или где ранее располагались атомные электростанции. Бороться традиционными видами оружия против Ткани оказалось неэффективно; стало лишь известно, что Ткань очень не любит открытое высокотемпературное пламя. Даже атомное оружие не дало должного эффекта.
Что же касается феномена Кольца Майера, то ученый, фамилию которого получил этот "портал" погиб во время хаоса бегства из пораженной Тканью Европы. Само же Кольцо по-прежнему оставалось на своем месте все эти годы. В хорошую погоду его можно было наблюдать в мощный бинокль или телескоп на значительном расстоянии.
Через десять лет в Сибири началось строительство Фрактала, сочетающего в себе элементы хорошо защищенной базы, индустриального и производственного центра, а так же место нового сосредоточения будущего противостояния новому противнику всего человечества. В то время ходили слухи, что проект спонсируется никому неизвестной могущественной транснациональной корпорацией. Спустя еще три года Япония, Китай Индия, Австралия и Россия объединились в Азиатскую Конфедерацию Содружества, обязуясь общими силами сдерживать распространение Ткани и наводить порядок на Земле. Уже спустя четыре года Конфедерация инициировала главный и самый важный проект, ради которого она и была создана. Программа "Эллада", заключавшаяся в бегстве выжившего населения Земли на Марс, на старые и заброшенные базы, должна была привлечь к себе огромное количество специалистов, ресурсов и времени, но именно в этом лидеры Конфедерации видели спасение всех людей. Победить Ткань в открытом бою оказалось невозможно и Земля медленно умирала в радиоактивной грязи. Было ясно что полное исчезновение людей остается лишь вопросом времени. Выход был один — обреченную планету оставалось только бросить, и остатки человечества в числе чуть более одного миллиарда должны были медленно, без суеты и спешки по многоэтапному и неторопливому плану перебраться на Марс, пока первые переселенцы-колонисты и многочисленные роботы постепенно расширяют и приводят в порядок старые города и поселения на красной планете. В год утверждения проекта "Эллада" на орбите Земли началось строительство огромной космической верфи и каркас первого межпланетного транспорта, по своему завершению способного достичь Марса в предельно короткие сроки с первой партией колонистов.
За время реализации этого глобального плана по эвакуации всех людей Ткань нужно было ослабить в своем развитии и распространении. В Совете Конфедерации это прекрасно понимали все, и поэтому в две тысячи сто пятьдесят третьем году была организована Первая экспедиция против Ткани. Огромная, хорошо оснащенная армия Объединенных Сил Конфедерации под командованием маршала Ши Чена атаковала огромные скопления Ткани, называемыми Садами, уже добравшейся до Восточной Европы и начавшей распространятся по Африке.
Сто двадцать тысяч человек, как и сам генерал, не вернулись обратно. Экспедиция была уничтожена полностью в течение нескольких месяцев. Любая подмога и подкрепление не давали никаких результатов, и последние силы были разбиты так стремительно, что никто не сумел выбраться живым. Возможно, тогда это было даже к лучшему: массовое бегство подразделений привлекло бы Ткань, которая устремилась за отступающими на развитые и не способные отразить такой удар мегаполисы Конфедерации. Ткань, подобно зверю, быстро и жадно поглотила всех участников этой крупномасштабной операции.
В этом же страшном году родился и сам Станислав Кавелин. Это произошло девятнадцатого сентября, холодной и дождливой осенью, когда далеко на западе стремительно таяли последние силы Первой экспедиции.
Спустя два года после ее гибели на свет появился и "Уаджет" — полувоенная структура, обязующаяся противостоять Ткани с использованием новейших биологических технологий, о которых еще никто никогда не слышал. "Уаджет" начал и продолжил свое существование именно во Фрактале. Город принял на себя функции крупного развитого центра, в котором будут проживать все те, кто обязан обслуживать эту секретную крупнейшую базу и все служащие самого "Уаджет".
Дальнейшие события сам Стас мог бы рассказать, если бы его попросили, ведь он сам являлся очевидцем происходящего. Спустя десять лет после разгрома Ши Чена состоялась Вторая экспедиция, призванная с учетом ошибок Первой и с новой тактикой вновь противостоять чужеродной форме жизни, взять реванш — но и она провалилась. Спустя год противостояния Садам Ткани из ста тысяч военных специалистов домой могли вернуться лишь тридцать тысяч. Весь ужас этой второй провалившейся операции можно было описать лишь тем фактом, что командующий Второй экспедицией Диир Моканди, по своему возвращению ставший маршалом, покончил с собой в шестьдесят седьмом, спустя три года после своего возращения. Он оказался не в силах вынести посттравматический синдром и последствия психических нарушений, начавшихся после увиденного им в Восточной Европе. То, что ему удалось вытащить оттуда остатки своей армии не привлекая за собой и Ткань — это уже само по себе было чудом.
В этой экспедиции участвовал и отец Стаса. Он не вернулся, официально признанный пропавшим без вести, как и тысячи других солдат и офицеров.
Когда началась Вторая экспедиция Стасу было десять лет. Не смотря на это, он плохо помнил отца, хотя в его распоряжении остались несколько старых фото и гало-записей. Одно из изображений Стас взял с собой во Фрактал. Он сам мало чем был похож на этого коренастого мужчину с аккуратной короткой бородой и усами, и лишь его глаза и улыбка говорили о том, что этот человек — его отец.
Дальше была юность, ускоренное обучение по программе "внушения", за которую его матери пришлось выложить солидные деньги — образование стоило дорого, а позже — получение специальности и работы. Навыки сборщика свето-ячеек и историка были мало востребованы в постепенно пустеющем Красноярске, как, впрочем, и в любом другом мегаполисе. Людям не нужна была история прошлого, и они почти не думали о будущем. Они думали лишь о том, как выжить здесь и сейчас. Наступили времена, когда пресная вода и пища стали намного важнее чем информация о чем-то, что с первого взгляда кажется таким бесполезным.
По своей специальности Стас работал недолго. Платили слишком мало, работа была невостребованной. Когда Стасу исполнилось двадцать один, он уволился и подал заявку на вступление в ополчение. Его приняли почти сразу, когда узнали что его отец участвовал во Второй экспедиции. Это были хорошие деньги, даже по меркам не очень пострадавшего от кризиса и запустения города. Потянулись годы, проведенные в постоянных учениях, и даже боях против местных сепаратистов и криминальных банд, переживающих сейчас свой расцвет, и просто сумасшедших с оружием в руках. Собственная жизнь казалась Стасу пустой, лишенной какой-либо надежды что-либо изменить в своей жизни. Еще больше удручало и то, что люди вокруг не могли и не стремились изменить что-то, словно бы понимая, что это бесполезно и уже все кончено. Это было страшным и безумным временем, тянущимся, как тяжелый сон, пока, наконец, Стас не получил уведомление о переводе в "Уаджет".
Станиславу было двадцать семь лет, когда это случилось.
Начиналась новая жизнь на новом месте.
Ему позвонили спустя два дня.
Все это время Стас исправно никуда не выходил из дома в первую половину дня, стараясь не отходить далеко и от светофона. Тишина и безделье действовали ему на нервы. Стас скучал, но он терпеливо ждал с восьми до одиннадцати утра, таращась в свето-проектор и без особого интереса переключая с одного канала на другой. Особенно тяжело ему было от мысли что все его знакомые остались далеко, и он совсем один в чужом городе. Он уже отыскал местный Коммуникационный Центр, располагающийся в центре города, но чтобы позвонить домой матери за минуту разговора по междугородней связи требовалось выложить большую сумму денег.
В первый же день, когда установленное время для выхода на связь истекло, он оделся и вышел прогуляться. Вчера, когда он ехал к своему новому дому в машине с Ковалевой, он не смог вдоволь полюбоваться на Фрактал. Он слишком устал, был подавлен этим переездом, и его чувства были притуплены после тяжелой дремы в дороге. Но теперь Стас чувствовал, что этот город — настоящая легенда.
"Неужели когда-то давно все города были такими же?", думал он, шагая по влажным от дождя тротуарам мимо блистающих витрин множества магазинов, увеселительных заведений и самых разнообразных учреждений. Увидев свое отражение в большой витрине, Стас, спохватившись, направился на поиски магазина, и чуть позже не сильно расстраивался по поводу того, что на покупку одежды и обуви у него ушла половина денег с его кредитки. Днем машин на улицах прибавилось, но было видно, что это и вправду не самый популярный вид транспорта. Этим же вечером Стас прокатился по монорельсовой дороге в вагоне метро.
Глядя на город из широкого окна, Стас чувствовал себя дикарем с неизвестного острова, впервые попавшим в цивилизованный мир. Первый день самостоятельной жизни во Фрактале очаровал его. Стас понял, что ни за что не хочет уезжать отсюда.
Щурившийся на солнце Стас вспоминал свою жизнь, которую он провел до этого в Форте-9, вспомнил родной Красноярск, который с каждым годом приобретал все более брошенный вид. Пустынные окраины и опустевшие жилые дома — это было уже привычным, все это Стас видел с самого детства, и мертвое кольцо запустения постепенно расширялось, пока люди теснились в относительно неплохо обустроенном центре города или же вовсе покидали его.
"Это так не похоже на Фрактал".
Этот город вобрал в себя все то, что не досталось остальным городам. Стас видел это собственными глазами и понимал это. Именно своим спокойствием и высоким уровнем жизни Фрактал сразу же очаровывал и пленял всех, кто прибывал в него извне.
Утром следующего дня Стас испытал тревожное и томящее душу чувство, внезапно подумав о том, что, возможно, в штабе еще раз наводят справки на него, и проверяют все еще раз. Что будет, если теперь они в последний момент примут решение отказаться от его кандидатуры?
Он плохо спал следующей ночью, думая о том, что поддался на спокойную жизнь в большом, развитом городе, какого он не видел раньше, при этом чувствуя, что всегда хотел жить именно так, именно здесь.
Сегодня снова шел дождь, начавшийся рано утром. Стас, лежащий на кровати в спальне со скрещенными на груди руками и с натянутыми на глаза свето-очками, перечитывал уже много раз прочитанный роман писателя, умершего почти семьдесят лет назад во время всеобщего хаоса, начавшегося после уничтожения Священного Халифата и Войны терактов.
В тишине, нарушаемой лишь тихим стуком капель о карниз и оконное стекло, раздался тихий мелодичный звук. Стас, полностью пребывающий в мире произведения, даже не сразу понял, что это. Он стянул с глаз очки и приподнял голову. Трель повторилась, на этот раз громче.
"Звонок", подумал он. В горле пересохло, и Стас почувствовал жар. Он порывисто сел на своем месте, глядя на плоский диск светофона так, как будто тот был готов взорваться в любое мгновение. Сенсорная клавиша приема сигнала ярко мерцала синим огнем.
Стас сглотнул, усаживаясь перед светофоном и нажимая клавишу.
Перед ним, прямо над черным диском, возник призрачный экран толщиной не более одного миллиметра. Изображение становилось все четче и "плотнее", словно бы материализуясь, и Стас уже не так настороженно смотрел на синее плотно перед собой, на котором светились буквы "Адрес засекречен, источник сигнала не определен".
"Штаб-квартира", подумал Стас, нажимая клавишу приема сигнала еще раз, и на двадцатидюймовом экране возникло изображение молодого человека в черном мундире с красными погонами, сидящего в кресле. На темном фоне за спинкой его кресла то и дело вспыхивали и медленно гасли красные и синие огни на какой-то аппаратуре.
Офицер был молод — гораздо моложе Стаса — и на момент установки связи он смотрел куда-то вверх и вправо. Вид его формы и его окружение произвели на Стаса должное впечатление, и когда сотрудник "Панциря мира" взглянул на него, Стас с неудовольствием ощутил, как буквально оцепенел под взглядом этого мальчишки.
— Станислав Кавелин? — говорил офицер быстро и звонко, словно бы подтверждая тем самым догадку Стаса о возрасте и уровне самоуверенности этого молодого специалиста.
— Я, — чужим голосом ответил Стас.
— Сегодня в восемнадцать ноль-ноль, будьте готовы. Держите при себе пропуск и ЛИН. За Вами заедут, — изображение вновь сменилось синим полотном с надписью "Связь прервана, время контакта 00:11".
Псевдо-экран уже давно погас, пока Стас сидел еще какое-то время, пытаясь привести в порядок мысли. Он был несколько обескуражен этим коротким разговором, хотя в груди теплилась искра легкого счастья.
"Они не отказались от меня".
Весь день он провел как на иголках. Даже гуляя по городу, под мрачным дождливым небом, с которого то и дело срывались капли, следуя уже по знакомому ему маршруту, он думал только об одном. Сегодня он узнает нечто больше, увидит и прикоснется к тому, о чем он раньше не мог и мечтать. Жизнь в таком городе как Фрактал и служба в таком подразделении как "Уаджет" сейчас казались ему сбывшимися мечтами. Но Стас не чувствовал полного облегчения и воодушевления. Он волновался, вполне оправданно полагая, что такие перемены в жизни сулят и новые трудности и проблемы.
Вернувшись домой, Стас нетерпеливо ждал оставшееся время.
В пять минут седьмого в квартире раздался новый звук — звонок в дверь. На пороге, заложив руки за спину и широко расставив ноги, стоял крупный мужчина, своими габаритами полностью заслонявший выход. На нем была странная форма: камуфляж окраски "город" — темные пятна и разводы на молочном фоне — а вовсе не черно-красный мундир, который ожидал увидеть Стас. Черный берет, заложенный под правый погон, ярко отблескивал на солнце незнакомым Стасу символом. Стоящий на пороге человек излучал силу и спокойствие.
— Пропуск и накопитель при себе? — не здороваясь, глухо спросил военный.
Стас кивнул.
— За мной, — коротко бросил он Стасу, резко разворачиваясь и направляясь к лифту. Гость не тратил слова попусту, видя, что хозяин квартиры обут и одет, явно ожидая человека из штаба.
Стас последовал за ним, сохраняя молчание. Человек из "Панциря мира", громко ступая тяжелыми черными ботинками с высокой стойкой, не оборачивался и ничего не говорил, пока они шли к лифту и спускались вниз. Снаружи их ждал легковой двухместный автомобиль ядовито-зеленого цвета.
"Однако", подумал Стас, останавливаясь перед дверью пассажирского места, ожидая, пока немногословный владелец авто не обойдет машину и не кивнет ему, давая понять, чтобы Стас забирался внутрь.
"Это для маскировки? Или у них так принято?.."
Военный вел автомобиль в сторону штаб-квартиры. На дорогу проведенную в полном молчании у них ушло не больше пятнадцати минут. Стас заворожено смотрел, как посеревший от дождя купол "Панциря мира" становится все больше и больше, постепенно превращаясь в одну единую стену, заслоняющую весь обзор впереди. Дорога, ведущая к черному плоскому провалу в куполе штаб-квартиры, заканчивалась обширной площадкой, явно огибающей кольцом весь купол по периметру. Стас приметил в темно-сером керамическом покрытии площади отдельные плиты. Под ними явно что-то было спрятано, и, как подозревал Стас, это были оборонительные системы внешнего периметра обороны на случай прямого нападения на штаб.
Сопровождающий Стаса военный притормозил у группы самых разнообразных автомобилей, припаркованных у въезда внутрь на специально размеченной площадке. Неподалеку прохаживались одинокие фигуры людей в светлой военной форме, вооруженные неизвестными Стасу видами автоматического оружия.
Стас последовал примеру своего проводника, выбравшись из автомобиля и последовав за ним к чернеющему провалу большого входа в исполинский купол, огромной покатой стеной встающим перед маленькими фигурками людей.
У входа-въезда дежурили люди, одетые так же, как и молчаливый проводник Стаса. Они спокойно и расслабленно переговаривались, не обращая на шагающих в их сторону новоприбывших ни малейшего внимания. Некоторое оживление все же возникло, когда они подошли на расстояние нескольких шагов.
— Ваш пропуск и ЛИН, — кивнул Стасу высокий худой солдат с анализатором в руке и пристегнутой к поясу консолью. Значок на его черном берете ярко блестел в солнечных лучах садящегося солнца. Стас, протягивая ему запрашиваемые вещи, сумел его рассмотреть. Это было уже знакомое ему изображение глаза Гора на фоне серебристой пятилучевой звезды.
— Все в порядке, проходите. Ваша группа вон там — оперативник указал на нескольких человек в гражданском, стоящих неподалеку.
Стас неуверенно шагнул за цепь военных, вешая на шею цепочки с карточками. Впереди, прямо на исполинском пороге исполинского входа стояли несколько человек в гражданской одежде, рядом с которыми стоял молодой офицер в черно-красном мундире с раскрытой консолью в руке. Он махнул Стасу, и тот узнал в нем того человека с которым он говорил сегодняшним утром по светофону.
"Меня ждут", подумал Стас, шагая к ним уже более уверенно.
В группе новоприбывших было всего одиннадцать человек. Четыре женщины и семь мужчин, все разного возраста, разного достатка, если судить по их одежде и внешнему виду в целом. Их объединяло одно — все военные, все прибыли сюда из разных городов и баз. Глядя на них Стас думал о том, что сейчас они больше всего похожи на разношерстную группу туристов, посещающих местную достопримечательность, скрытую под исполинским белым куполом.
Стас торопливо озирался, стараясь увидеть многое. Это ему не удавалось: их группа, ведомая молодым офицером, ни разу не задержалась на своем пути. Было ясно, что их ведут куда-то вглубь этой конструкции по большей степени обходными путями. Внутри купола было много света, обилие пластика, стекла и стали светлых тонов.
Прогулка закончилась достаточно быстро; как и ожидалось, их не повели в самое сердце комплекса. Их провели в огромный зал-аудиторию, рассчитанный больше, чем на одиннадцать человек. Ряды удобных черных кресел с жидкостным наполнителем с высокими спинками занимали большую часть этого помещения. Навскидку, здесь могли разместиться около ста человек, и, наверное, еще бы оставались места.
Кресла были обращены к стене, в центре которой, в небольшом углублении, тускло светили синими и красными огнями какие-то сенсоры. В полу виднелась тусклая полуметровая линза свето-проектора. Справа, на значительном удалении от линзы, находилась кафедра, за которой, в черном высоком кресле сидел еще один офицер "Уаджет". Мужчина средних лет, с прямыми, абсолютно седыми волосами, зализанными назад и аккуратной ухоженной такой же седой короткой бородой и усами, молча, как-то неодобрительно смотрел на новоприбывших, сложив руки перед собой. Напротив кафедры располагалось огромное витражное окно, и косые лучи солнца, к вечеру выглянувшего из-за туч, падали прямо на офицера, ярко освещая его черный мундир. Золотое око на его куртке ярко блестело, а красные погоны на его плечах словно бы налились кровью.
— Присаживайтесь, — сказал молодой офицер и его голос прокатился по пустому залу, резонируя от стен. Естественно, никто не стал подниматься по ступеням, чтобы занять дальние от кафедры места: все одиннадцать человек разместились на первом ряду.
— Свободны, Васильев, — кивнул в сторону связиста седой офицер, медленно поднимаясь из-за своего места. Видимо, перед этим он включил проектор, так как перед сидящими в креслах людьми развернулся огромный свето-экран. Стас увидел на нем одиннадцать "иконок", в которых появились фотографии всех присутствующих здесь. Он нашел и себя. Ниже, под каждым портретом высветились короткие сводки: имя, возраст, место предыдущей службы, звание. Бегло просмотрев информацию Стас обнаружил, что здесь помимо сержантов и старшин присутствуют и младший офицерский состав, как из милиционной армии так и из Объединенных Вооруженных Сил.
— Меня зовут Левашов Василий Николаевич, — сказал седой офицер, выходя из-за кафедры и закрывая своей фигурой нижнюю часть голограммы. Стас уже когда-то видел людей с такой странной неестественно осторожной походкой. Глядя на этого человека он попытался угадать, когда и при каких условиях Левашов потерял обе ноги.
— Я старший координатор "Уаджет", выполняю обязанности старшего брифинг-инструктора штаб-квартиры "Панцирь мира" и специалиста по подготовке новых оперативников.
Левашов обвел пристальным взглядом сидящих перед ним людей:
— Все вы служили в разных частях, в разных районах России. Теперь вы попробуете свои силы у нас. И прежде всего я хочу чтобы вы уяснили одну важную вещь: мы — специальный корпус нападения и обороны "Уаджет", — Левашов покачал головой. — Не считаем себя элитой Объединенных Вооруженных Сил Конфедерации, хотя многие придерживаются этого мнения. Мы не обычные военные, и не являемся частью вооруженных сил ни Азиатской Конфедерации Содружества, ни Российской Федерации. "Уаджет" представляет собой военизированную научно-исследовательскую организацию. Пятнадцать лет назад, согласно приказу, исходящему из "Цитадели" был сформирован наш корпус для противостояния нашествию Ткани. Это наша главная задача, и мы подчиняемся только особым приказам, исходящим из "Цитадели" — и только им.
Стас ощутил неприятный холодок, поняв, что слухи были небезосновательными. Он и раньше слышал, что "Уаджет" подчиняется только приказам самого правительства, но теперь Стас прочувствовал в полной мере всю ответственность, которую уже подготавливают к тому чтобы взвалить ее на его плечи и плечи тех, кто сидит в этих креслах.
— Большую часть информации вы получите уже после окончательной вербовки и зачислению в ряды оперативников нашего корпуса. Вы должны будете пройти подготовку в самые краткие сроки. При успешной сдаче всех дисциплин и завершения финальных испытаний вы будете зачислены в штат наших оперативников, с окончательным лишением всех своих воинских званий — у нас вы начнете с самого нуля. Сейчас, как обычные новобранцы, вы обладаете красным — самым низким — уровнем допуска к информации архивов "Уаджет". Вы получите все необходимые для изучения материалы в виде инструкций, как в бумажном издании, так и в виде свето-ячеек. При желании вы сможете ознакомиться и с полной историей Фрактала и "Уаджет", но пока что эта информация будет распространяться среди вас в очень умеренных количествах. Теперь, — Левашов резко вскинул голову, вновь обводя взглядом присутствующих, — ваши вопросы. Вставайте и представляйтесь, пожалуйста.
Стас не шевелился, однако краем глаза сумел приметить, как люди, сидящие слева и справа, обмениваются взглядами. Пауза затянулась ненадолго: сидящий справа от Стаса крупный молодой мужчина в черно-синей куртке поднялся со своего места:
— Сержант ОВСК Евсеев, — он говорил твердо и громко, и его голос мог бы посоревноваться с хорошо поставленным голосом Левашова:
— Это правда, что на вооружении "Уаджет" есть секретное биологическое оружие?
— С обращением.
-..Товарищ старший брифинг-инструктор.
Ответ Левашова был предсказуем:
— Это секретная информация. На этот вопрос вы получите ответ, когда придет время.
"Значит, секретное оружие все же есть", подумал Стас, беспокойно заерзав на своем месте. Он слышал об этом, но никогда не придавал этому значения, ведь "Уаджет" всегда берег свой главный секрет как зеницу ока, и тогда Фрактал казался таким далеким и недосягаемым…
— Быть может, вы скажите мне, что вы сами знаете о "Уаджет"? — спросил Левашов, обращаясь к явно разочарованному ответом Евсееву, который не успел сесть.
— Ну… — сержант замялся. — Это секретная военная служба, очень развитая, стоящая на полном содержании и под контролем со стороны государства… Очень секретная… — Евсеев окончательно стушевался и умолк.
— Ясно, — сказал Левашов. — Кто-нибудь желает что-то добавить к сказанному?..
Остальные молчали. Стас подумал, что сказать лучше сержанта о секретном корпусе он и сам бы не мог.
— Что ж, в целом, все хорошо, — с мрачным ободрением кивнул Левашов. — Ваше молчание сейчас означает что информация, касающаяся "Уаджет", не распространяется стихийно среди гражданских и военных других родов войск. Если же, конечно, вы и впрямь ничего не знаете кроме всех тех слухов, которые ходят о "Уаджет" за пределами этого города. Скоро вы получите возможность восполнить эти пробелы. Еще вопросы?
Евсеев тяжело опустился в свое кресло, и Стас повернул голову направо, заметив поднявшуюся с кресла женскую фигуру:
— Младший лейтенант милиции Андреева. Почему выбрали именно нас, товарищ старший брифинг-инструктор?
Голос у нее был мягкий и тихий-тихий. Стас перевел взгляд на экран и там он нашел фотографию Андреевой, миловидной блондинки с длинными прямыми волосами, заодно узнав, что ее зовут Анастасия, она младше его на два года и раньше служила в ополчении в Форте-4 под Иркутском.
— Хороший вопрос, младший лейтенант, — кивнул Левашов. — Мы внимательно изучаем личные дела кандидатов для службы в "Уаджет". Перед каждым набором мы сверяемся с обширной базой со всех Фортов и других военных баз по территории России. Я пока не могу сказать, на чем мы основываемся, когда отбираем людей.
— Старший сержант милиции Скрипник, — гаркнул кто-то еще, с шумом вскакивая со своего места. — Это правда, что недавно специальный корпус понес большие потери, товарищ старший брифинг-инструктор?
— Точно так, старший сержант, — отозвался Левашов. — Две недели назад во время крупной операции по испытанию новых образчиков оборудования, в результате ошибки разведки мы потеряли семьдесят человек. Как видите, мы не непобедимые. Мы не лучшие и допускаем ошибки. Но мы совершенствуемся.
Стас мрачно, исподлобья смотрел на Левашова.
"Легко же вы говорите о своих поражениях. Быть может, весь ваш хваленый корпус — просто очередная чушь? Быть может, здесь одна рутина, скука, муштра и глупая смерть "во время испытания новых образчиков"?.."
Подготовка началась на следующий день.
Их вновь собрали в аудитории и разделили на две группы, которые влились в состав других команд новоприбывших, уже обучающихся в академии "Панциря" одну-две недели. В группе, в которую попал Стас были и Евсеев, и Андреева. Спустя уже несколько дней после зачисления в большую группу новобранцев они и еще несколько человек из их набора незаметно друг для друга, быстро и непринужденно наладили между собой контакты. Стас понимал что их "роднит" тот факт, что они впервые прибыли в "Панцирь мира" вместе. В первый же день после завершения официальной части по вступлению новоприбывших в группы обучающихся, Евсеев первым предложил своим новым знакомым зайти в кафе. Согласились не все, и сам Стас в любой другой раз отказался бы от этой затеи, но дома было слишком скучно и одиноко, поэтому он поддержал это предложение без особых колебаний. Они поболтали на тему развивающихся событий в своих родных городах и своего ближайшего будущего, но мало что конкретного узнали друг о друге.
Теоретической подготовки почти не было. Все материалы, которые было положено знать новобранцам, умещались на одной свето-ячейке и в тонкой памятке-инструкции. Это были скудные данные для новобранцев с "красным уровнем допуска", касающиеся истории постройки Фрактала и некоторых моментов формирования специального корпуса "Уаджет", без подробностей. Практические же занятия были короткими: разнообразные и не сложные тесты на физическую подготовку, стрельба из пистолетов и штурмовых винтовок "романов-70", специальной разработки военных "Уаджет". Спустя неделю началось обучение езды на "волкодаве", быстром одноместном мотоцикле на воздушной подушке, основном виде транспорта для оперативников на поле боя. Этому скоростному аппарату инструкторы уделяли много времени, достаточно быстро усложняя задания и упражнения, заставляя оттачивать новобранцев мастерство вождения с одновременным использованием оружия. От регулярных падений новички то и дело получали синяки и ушибы, и Стас не был исключением.
Для Станислава и остальных военных эти занятия не показались чем-то сложным. Подготовка носила спокойный и ничуть не обременительный характер. Инструкторы не делали грозный вид и не орали на новобранцев, когда те допускали ошибки или делали что-то не так. В ангарных помещениях-полигонах и на закрытых стрельбищах штаба был часто слышан смех. Стас, украдкой приглядывая за старшими офицерами "Уаджет", часто присутствовавших на их учениях и что-то отмечавших в своих консолях, быстро понял, что эта атмосфера всеобщей безмятежности искусственна. Было ясно что всех их тестируют, тщательно фиксируя все успехи и ошибки, выявляя неблагонадежных. Вскоре нашлись и такие. Видимо, на них повлиял относительно спокойный образ жизни: несколько человек были отстранены от дальнейшей подготовки в связи с употреблением спиртного и легких стимуляторов в неподходящее время; еще нескольких постигла та же участь за банальную неявку на службу. Инструкторы говорили, что очень скоро исключенные из подготовительных команд будут депортированы из Фрактала и вернутся домой. Эти слова и сам факт вылетевших из состава горе-вояк произвели впечатление на многих, в том числе и на Стаса: возвращаться обратно никто не хотел. Мир казался таким пугающим и враждебным, и после посещения Фрактала эти ощущения только усиливались.
— Знаешь что… Мне здесь нравится.
Евсеев с уже трудом ворочал языком, и его взгляд медленно блуждал по стоящим на многочисленных полках бара бутылках. Все они были разных цветов, да и миниатюрные светильники подсвечивали их определенным образом, так, что они казались наполненными жидкостями самых невероятных оттенков. Стас, тяжело привалившийся к стойке, как и напарник наблюдал это завораживающее сияние.
Этот небольшой бар, располагавшийся неподалеку от штаба, они облюбовали уже давно. Здесь почти всегда, в любой вечер было тихо и спокойно. Стас считал, что это подходящая обстановка для неспешной беседы и спиртного после очередной недели занятий.
Стас и Леша быстро и легко сошлись в общении. Отчасти из-за того, что из всех новобранцев этого призыва они оба были зачислены в третью грань третьей колонны — так в "Уаджет" назывались подобия взводов и рот соответственно. Им было нечего делить, и Стас постепенно присматривался к этому человеку, считая, что в будущем из этого знакомства он может получить какие-то выгоды.
Они вдвоем только что прикончили свои относительно небольшие порции, положенные им бесплатно по особым талонам. Бывший сержант мотопехоты считал, что эти талончики — самое замечательное, что есть в заслуженных отгулах, коротких перерывах отдыха в напряженных неделях их подготовки к настоящему дежурству. Нужно было лишь уложиться в отведенное время, чтобы к началу новой недели быть как стеклышко.
Стас почти не слушал напарника. Его взгляд тонул в широкой темно-синей бутылке напротив, а мысли медленно кружили свой хоровод вокруг сконцентрированного ощущения полного умиротворения и спокойствия. Стас думал о том, что испытывает покой, о каком ранее не мог и мечтать.
Локоть Алексея воткнулся в его руку:
-..есть здесь кое-что странное, не находишь?..
"Так, о чем мы говорили?"
Стас нахмурился и попытался вернуться из медленного и теплого растворения в собственной сонливости в ускользающую реальность.
— Ну… — он помолчал, собираясь с мыслями. — Как сказать… Это ведь секретная организация. Мы здесь недавно. Здесь все… все такое непонятное… Слушай, а чем ты занимался раньше?.. До перевода в "Уаджет"?
— Служил в Форте-8.
— А еще раньше?
— Ничего.
— То есть как?
— Как… А вот так. Как восемнадцать исполнилось — пошел в мотопехоту.
Стас замялся, не зная, что сказать на это. Он приглядывался к этому человеку с тех самых пор, как они познакомились, решив, что Алексей не такой уж плохой человек, каким может показаться с виду. Евсеев производил устрашающее впечатление на любого одним лишь своим видом, но на деле он оказался простоватым и добродушным, слегка туповатым и безрассудным увальнем. Сейчас, лишь покосившись на массивную фигуру Евсеева, Стас подумал, что он не кривит душой и говорит правду относительно своего прошлого. Другого этому типу было не дано. В этом мире и в этих условиях ему было с рождения написано заниматься военным делом, разрушать и убивать, а на чьей стороне — выбирать ему самому. Можно сказать, война была его предназначением. Стас думал, что Леша вполне мог связать свою жизнь с криминалом. Не исключено, что бывший сержант имел свои дела с представителями криминального мира и Стас был бы сильно удивлен, если бы это оказалось не так. Сильные были нужны всем, и федералам, и тем, кто противостоит им. Стас подумал, что Леша выбрал закон и теперь щедро награжден за "правильный" выбор. Сейчас он пьян и доволен жизнью, находясь на службе секретной организации, а не тухнет в каком-нибудь подвале.
— Фрактал… — пробормотал Стас, пытаясь привести мысли в порядок. — Охрененный город.
— Я не хочу улетать отсюда, — отозвался Леша, глядя прямо перед собой. Стас чертовски понимал его в этот момент.
— Ни-за-что. Остальной мир… такое дерьмо…
— Знаешь, Лех… мне здесь тоже нравится, — проговорил Стас почти внятно. Переведя взгляд на напарника, он встретился с его мутными глазами.
"Здоровый, лось, а развезло-то как", безразлично подумал Стас, и повторил еще раз чуть громче:
— Мне здесь тоже чертовски нравится. Вот только я не пойму, когда они начнут действовать…
Дверь за их спинами открылась, и мужчины синхронно повернули головы. В бар вошли мужчина и молоденькая девушка.
— Ого, — глухо сказал Леша.
— Что?
— Не узнаешь, что ли…
Стас посмотрел на Лешу и попытался сконцентрировать свое внимание на парочке, которая уже двигалась в их сторону. Перед глазами все поплыло, и Стас поспешно отвернулся обратно к стойке. Он узнал коротко стриженного мужчину с широченными плечами, красивым лицом и злым, колючим взглядом. За месяц службы в "Уаджет" Стас пока имел плохое представление о своем непосредственном начальстве, но постепенно у него складывалось впечатление, что большинство офицеров не отличается доброжелательностью по отношению к оперативникам, особенно необстрелянным. Уверенность в этом лишь крепла день ото дня.
— А-ага, — процедил за его спиной Вяземский, приближаясь к ним и взбираясь на высокий табурет слева от Стаса. Судя по голосу и движениям старшего ведущего, командира третьей грани, он тоже был пьян; однако в его движения была все та же спокойная неторопливость и уверенность в собственной силе.
— В чем дело? Где воинское приветствие?
Стас обмер от этой фразы, несколько обескураженный не столько вопросом, сколько тем, что Вяземский знает его в лицо и по фамилии, не смотря на то, что до этого он никогда не обращался к Стасу лично.
— Да шучу я, — пробормотал старший ведущий. — Нечего тут стрематься, сейчас я заправлюсь и мы дальше пойдем…
Стас мельком глянул на девушку, которая села рядом с Вяземским. Ее лицо показалось ему смутно знакомым. Кажется, он видел ее в числе командиров других звеньев.
Пока Вяземский заказывал спиртное, Стас заторможено перевел взгляд на Лешу и вздрогнул, наткнувшись на его тупой взгляд, обращенный на старшего ведущего.
— Стало быть, пьете…
— Ага, — кивнул Стас, заглядывая в свой стакан.
— И это правильно. В "Уаджет" многие пьют так, как вам и не снилось.
— Они могут себе позволить во время отдыха, товарищ старший ведущий…
— К дьяволу эти обращения, — хрипло засмеялся Вяземский. — Сейчас мы не на службе, за пределами этого чертового купола. Для вас я просто Саша.
Он посмотрел на Стаса и перевел взгляд на Евсеева:
— Верите в нашу победу?
"Он мертвецки пьян", подумал Стас, "по сравнению с ним мы трезвые".
— Конечно, — уверенно кивнул Леша.
— Мы уничтожим Ткань?
— Безусловно.
— Хорошо, — пробормотал Александр, стискивая в кулаке стакан. Он медленно выпил, словно бы цедя сквозь зубы. Стас и Леша заворожено наблюдали за этим действием.
— Это хорошо, — сказал старший ведущий, возвращая стакан на стойку. — Мы уничтожим это дерьмо. Конечно. Сметем его, и потом яйцелобые придумают способ закрыть Кольцо Майера. Бесспорно. И не нужно будет бежать на Марс…
— Я слышал, что в Конфедерации не очень верят в это, — осторожно сказал Леша. — В нас, — поправился он. Вяземский подействовал на него отрезвляюще, и сам Стас так же заметил, что в голове немного прояснилось.
— Конфедерация — чушь собачья, и вы знаете это не хуже меня. Черт, долбанная политика… Это сборище ублюдочных толстозадых выродков будет следующим, за что мы возьмемся сразу же, как покончим с Тканью, — проговорил Александр, повернув к ним голову и зловеще улыбнувшись, едва слышно добавил:
— Я обещаю вам.
У Стаса продрал мороз по коже.
— Ты. Ты ведь из Форта-9?
— Да.
— Милиционная армия! — с горькой усмешкой сказал Вяземский. — Слышал, как два года назад раздолбали ваших из Форта-3?
— Да, — кивнул Стас, поджимая губы. Форт-3 защищал Новокузнецк, и два года назад база оказалась неспособной остановить внезапное нападение объединенных крупных банд налетчиков. Город и база были уничтожены за несколько дней. Из области удалось выбраться лишь жалким остаткам вооруженных сил.
— Мой брат был там. Какой-то мудак-генерал испугался и посчитал нужным просто отдать ублюдкам базу и город. Конечно, не жалко. Все равно сдохнут…
— Брат выжил? — спросил Стас.
— Нет, — поморщился Вяземский. — Куда там… Ну, а ты? — он перевел взгляд на Лешу.
— Форт-8. Мотопехота, — поспешил уточнить Алексей.
— А-а, — протянул старший ведущий. — Ну да, тоже… — он недоговорил и глубоко вздохнув, умолк.
— Короче… Вот что я хочу вам сказать… Пьете? Пейте. Есть возможность — пейте обязательно. Скоро мы… будем работать. У нас ведь много работы, знаете?..
— Да, да, — Леша энергично закивал.
— Как скоро нас задействуют? — рискнул спросил Стас.
— Все "зеленые" только этим и интересуются, — вздохнул Вяземский. — Расслабьтесь, воевать с Тканью вы будете еще не скоро. Год подготовки — это минимум.
Стас и Леша переглянулись.
— На вашем месте я бы и не трепыхался. Живите и радуйтесь тишине и спокойствию, пока есть возможность. Пейте! Вы уже вытянули свой счастливый билет в этой жизни, — Вяземский спрыгнул с табурета, покачнувшись и едва не упав. Его молчаливая спутница бережно подхватила его под руку.
— Ничего лучше чем Фрактал вам в этой жизни не видать, — пренебрежительно бросил старший ведущий, направившись к выходу.
Стас и Леша смотрели, пока они не вышли из бара, и отвернулись к стойке только тогда, когда Вяземский и его девушка не скрылись из виду за широким витражным стеклом бара.
Они оба потрясенно молчали. Стас чувствовал, что своим появлением пьяный старший ведущий словно бы выбил их из колеи спокойной непринужденности и расслабленности. Его слова и кажущиеся бессвязными фразы не выходили из головы.
Стас не мог сказать. Как долго они просидели на своих местах, не говоря ни слова и глядя каждый прямо перед собой.
— Эй, — тихий голос заставил их обоих вздрогнуть и через секунду замешательства обернуться. За их спинами стояла Настя. Сложив на груди руки, словно бы чувствуя здесь себя неуютно, с закинутой на плечо сумочкой она скептически смотрела то на одного, то на другого.
— А, привет, — тупо проговорил Алексей. — Выпьешь с нами?..
Стас смотрел на нее. Его взгляд никак нельзя было назвать неприличным — слишком много неподдельного ошеломленного восторга было сейчас в нем. Вяземский вылетел из головы, едва он увидел перед собой Аню. Через мутную пелену опьянения Стас ощущал чувства, кажущиеся давно забытыми и вместе с этим чем-то новым. Он чувствовал, как его мысли растворяются в чем-то теплом и удивительно приятном.
— Нет, спасибо, — она внимательно посмотрела на Стаса и тот догадался. Только сейчас он вдруг понял, что за чувство ласково затеплилось в его груди. Он чувствовал его, при этом ощущая себя законченным кретином. Стас даже знал, что сейчас скажет, и знал, что сейчас его дурость, теплящаяся в его груди, вот-вот хлынет через край.
— Ты что здесь делаешь? — с улыбкой спросил Евсеев. Кажется, появление Насти повлияло на него благотворно.
— Возвращалась от подруги, просто шла мимо, — Настя кивнула на широкие витринные окна бара, давая понять, что увидеть и узнать их двоих не составило труда.
— Кажется, вам двоим уже достаточно, — тихо, но уверенно добавила она. — Пожалуйста, идите домой. Очень не хотелось бы, чтобы вы двое не пришли в норму вовремя…
— Ну что ж, — согласился Алексей, опираясь кулаками о стойку. — Только из уважения перед твоим бывшим званием лейтенанта… Пора двигать отсюда, что скажешь, Стас?
Стас тепло и счастливо улыбался, тяжело привалившись локтем о стойку.
— Ты очень красивая, — внятно проговорил он глядя на Настю. Она не захихикала и ничего не сказала, просто спокойно улыбнувшись в ответ.
— Ну-ну, — хрипло посмеиваясь, Алексей подхватил Стаса под локоть и не очень бережно сдернул его с табурета, ставя на ноги. — Пошли-ка, нечего тут…
— Вызвать вам такси?
— На метро, — пробурчал Стас, несколько разочарованный холодной реакцией Насти.
"Чего я ожидал?" мрачно думал он, вырываясь из лапы Евсеева и одергивая куртку, "что она кинется ко мне в объятья?"
Стас и Леша вывалились из двери на улицу, залитую огнями. Стас, запнувшись о порожек, выругался, едва не упав. Свежий воздух мгновенно ударил в голову мягким, но сокрушающим молотом, и все поплыло перед глазами.
Под бессмысленное бормотание изрядно перебравшего Алексея они направились в сторону ближайшей станции метро. Вдохнув полной грудью, Стас обернулся. Настя вновь спокойно улыбнулась ему, мягко и едва заметно кивнув. Девушка шла следом за ними, и когда впереди послышалось характерное гудение вагона, спускающегося вниз к тротуару по подвесному монорельсу, мужчины прибавили ходу. Стас слушал, как позади стучат по асфальту ее каблучки.
Леша обернулся, когда двери вагона открылись перед ним:
— Едешь с нами?
— Да, мне по пути.
Стас и Алексей тяжело уселись на удобные диваны с жидким наполнителем, в то время как Настя осталась стоять, прислонившись спиной к поручню. Она разглядывала Стаса и Лешу с совершенно спокойным выражением на лице, и Евсеев только пьяно посмеивался, пренебрежительно глядя на девушку.
Стас перевел взгляд за окно, где медленно проплывали ярко освещенные дома с тускло горящими окнами, фонари, закрепленные на фермах монорельсовой железной дороги, по которым двигались огни других вагонов. От этого зрелища сильно закружилась голова. Вагон с глухим урчанием плавно взмыл вверх по монорельсу, проскользнул в щель между двумя жилыми зданиями, и теперь Стас смог увидеть штаб. Как казалось Стасу, этот купол не оправдывал свое название и смахивал на панцирь лишь отдаленно. Исполинская полусфера даже в густых августовских сумерках казалась подсвеченной, словно огромный сугроб, и на самом деле походила скорее на исполинское иглу эскимосов, или на мороженное, венчающее вафельный стаканчик.
Глядя на купол Стас закрыл глаза и опустил голову, закрывая лицо ладонями.
"Мы уже вытащили счастливый билет в этой жизни".
Спустя какое-то время он с трудом ответил на рукопожатие Леши, который собрался выходить. Когда он, наконец, пришел в себя после короткого- короткого ли? — забытья в вагоне был только он и Настя, отвернувшаяся к широкому окну, за которым медленно проплывали огни ночного города.
Подавшись внутреннему порыву Стас поднялся на ноги. Хмель почти отпустил его или же ему так только казалось? Он бросил быстрый взгляд за окно — судя по всему очень скоро будет его остановка.
"У меня есть свой шанс", вдруг подумал он, шагнув к ней, неловко переступая ногами. Вся его неуверенность мигом исчезла когда он осторожно прикоснулся к ней. Когда его ладони легли на ее талию, девушка не напряглась. Его сердце застучало тяжело и по груди вновь начала расплываться приятная волна тепла. Он дотронулся до нее замер, ощущая ее тепло и запах ее волос. Настя не шевелилась, пока его ладони не переместились на ее бока и взмыли вверх, под ее сложенные на груди руки.
"Что это я делаю?" не очень своевременно подумал Стас, и в этот момент она быстро повернулась к нему, легко выскальзывая из его пьяных объятий. Ее светлые волосы щекотнули его лицо, и Стас в следующий момент увидел ее глаза, впервые так близко. Темно-зеленые…
Звон в голове на какое-то время заглушил шум движущегося вагона, и ослепленный Стас, покачнувшись, отступил назад. Он слепо посмотрел на нее, ощущая, как по левой стороне лица начинает расплываться нестерпимо жгучее, липкое пятно боли.
Жалкая попытка и достойное ей поражение. Он понял это, сжимая челюсти, ощущая невидимый ожог на своем лице и внутреннюю пустоту — обида и злость не пришли на вызов боли. Стас сделал еще несколько неверных шагов назад, и тяжело уселся на свое место, бессильно свесив руки.
"Ну что ты натворил, кретин"?
Настя так и не проронила ни слова и на ее лице не отобразилось ни призрение, ни отвращение. Вновь отвернувшись от Стаса, девушка не шевелилась до тех пор, пока через две остановки не вышла.
Стас остался один, ощущая всю тяжесть неудачного вечера.
Жаркое лето две тысячи сто семьдесят девятого закончилось. Фрактал быстро терял свои краски вместе с наступлением холодов. город стал мрачным, и даже множество огней по вечерам и ночам лишь придавали окружающим вещам мертвенно-серый оттенок. Осень стремительно отступала, и грядущая зима обещала быть холодной.
Стас стоял у большого окна вагона, привалившись спиной к стенке и облокотившись на поручень. Повернув голову, он наблюдал как за окном быстро падают мелкие, набухшие снежинки, тающие почти моментально, едва коснувшись крыш, тротуаров и дорог. Он никогда не обращал внимания на подобные мысли но сейчас думал о том, что стал свидетелем первого снега этой зимой.
За несколько месяцев, проведенных во Фрактале, Стас медленно привыкал к спокойной жизни в этом городе. Он по-прежнему присматривался к нему, каждый раз, отправляясь на прогулку, или же совершая быстрое и короткое путешествие от дома до места службы и обратно. Стас по-прежнему был очарован Фракталом, даже просто его видом, не говоря о тех вещах и возможностях, которые город давал ему. Он наблюдал, как меняется город вместе со сменой времен года, и как ушедшее душное, жаркое и дождливое лето забрало вместе с собой с неброской зеленью маленьких парков и скромных газонов что-то еще. Наступившая осень принесла с собой неприятный ветер и еще больше дождей, моросящих почти каждый день. Теперь, кажется, миновала и эта пора. Стас задумчиво смотрел на падающий снег, с какой-то неприятной для него застенчивостью и сожалением ощущая что жалеет о том, что не в силах запечатлеть это на картине, или даже на обычной фотографии.
Вагон начал спуск по подвесному монорельсу, сбавляя скорость, и Стас, отстранившись от стены, шагнул к дверям. Два дня назад он познакомился с хорошенькой девушкой из первой формации, и теперь спешил к месту встречи.
Стас вышел на пустынной остановке. Город в эти дни вообще казался безлюдным, и дело было вовсе не в том, что деятельность тех, кто проживал во Фрактале, так или иначе была связана с функционированием города и всей базы "Уаджет". Плохая погода разогнала всех по своим домам, и Стас, зная своих новых знакомых, знал, что сейчас многие свободные от работы люди торчат у свето-экранов проекторов, за книгами и прочем, чтобы ближе к вечеру, быть может, встретится в одном из баров. Или, разбившись на парочки, отправиться по ресторанам. Стас, думая о предстоящей встрече с Леной, сильно надеялся, что он скоро присоединится ко второй категории. На ходу он с искренним удовольствием запрокинул голову вверх, бросив взгляд в мутное, серое небо, ощутив легкие холодные уколы упавших на лицо снежинок. Он бросил взгляд на часы — без десяти пятнадцать. Через несколько минут Стас достиг места встречи в чужом для него районе Фрактала, остановившись перед входом в небольшой парк. Подняв воротник черного пальто, он опустил руки в карманы, провожая взглядами редкие автомобили и изредка косясь на белоснежный купол штаб-квартиры. Исполинское строение было частично видно даже отсюда, и Стас иногда размышлял, есть ли в городе места, с которых не видно "Панцирь мира" — строение, которое в это неспокойное время было сосредоточением силы и мощи, способной изменить весь этот мир. Но Станислав со временем иногда ловил себя на мысли, что ему не нравится вид этого купола, и если бы его спросили он не смог бы объяснить, почему.
Не смотря на абсолютно не напрягающие тренировки, набившие оскомину виртуальные тренажеры, на которых он остальные отрабатывали навыки ведения боя, и "информационный голод", в состоянии которого держали почти всех новобранцев пока что занимающих должности обычных стрелков-оперативников, в целом ему нравилась новая служба. Стас оказался прав в своих надеждах и догадках касательно Фрактала и своей новой работы. Здесь было все то, чего не было в остальном мире, в котором он родился и вырос, и здесь не было всего того, что так страшило и угнетало там, за пределами Фрактала, и за мрачными таежными лесами Сибири. Вся его жизнь теперь делилась на две части — до начала службы в "Уаджет" и после. И он был готов поспорить, что остальные люди, пребывающие сюда со всех городов России, мыслят так же.
Этой осенью ему исполнилось двадцать восемь лет, и сам Станислав думал об этой цифре с безразличием. Лучшую часть своей жизни он уже потратил. Молодость прошла, пролетела в безвыходности и серых и непримечательных днях, чем-то неуловимо похожих на этот. Здесь же время летело быстро, и Стасу с трудом верилось, что прошло уже почти полгода его пребывания здесь.
"Вот и она".
Лена не опоздала. Стас, увидевший приближающуюся молодую женщину, слабо улыбнулся, пожелав себе удачи. Ему надоело быть одному, и пара попыток ухлестнуть за молоденькими женщинами за это время не увенчались успехом.
Стас часто думал о Насте.
— Привет, — сказал он, когда Лена подошла ближе. Она нравилась ему, своим маленьким ростом и ладно сложенной фигуркой. Во время их первой встречи Стас был едва ли изумлен ее оптимизмом и чувством юмора.
— Привет, — бодро отозвалась она, приветливо улыбаясь.
— Быстро же ты… я было полагал, что проторчу здесь минимум полчаса.
— Вероятно, это оттого, что я живу поблизости, — ее светло-карие глаза смеялись, когда она неотрывно смотрела на Стаса. И он не чувствовал смущения — наоборот, ее присутствие расслабляло.
— Хорошо выглядишь.
— Спасибо.
— Пойдем, прогуляемся… Раз уж ты живешь рядом, подскажешь, где здесь хороший ресторанчик?
Они повернули в сторону парка, шагая по алее мимо деревьев, уже избавившихся от листвы. Рука Лены обвила руку Стаса под локоть и Стас подумал о том, что, возможно, в своих ощущениях она близка к нему. Ей тоже надоело быть одной в этом городе? Ее тоже постигали неудачи в личной жизни?..
Стас не знал ответа, но знал, что ему приятно быть с нею и чувствовал ответное чувство, исходящее от этой женщины. Нет, это не любовь и не влечение — просто желание чувствовать кого-то рядом.
Они медленно шли вперед, негромко и неторопливо болтая о всякой ерунде, пока легкие и мелкие снежинки, быстро оседая вниз, стремительно умирали, не в силах противостоять и побороть еще не полностью ушедшее от земли тепло. Стас в эти минуты думал о том, что, пожалуй, почти что счастлив.
Они прервали разговор и остановились, когда послышался нарастающий гул приближающихся летательных аппаратов. Меньше чем через минуту Стас и Лена смотрели, как над их головами постепенно снижаясь, прошла пятерка "Титанов". Похожие на закованных в бежевую броню фантастических существ или моллюсков из морской глубины, транспортные винтокрылы, сверкающие красными и зелеными маячками, похожими на биение пульса, плавно двигались в сторону "Панциря мира". Следом двигались еще пять подобных машин в походном построении. Огромные, кажущиеся неповоротливыми монстрами в грязно-сером небе, эти транспорты только что вышли из режима ускорения, позволявшего им двигаться со значительной скоростью на большой высоте подобно скоростным самолетам.
— Группа Тихорева, — сказала Лена, глядя вверх и прикрывая от снежинок лицо рукой в черной перчатке. Стас, откинув с лица длинную черную прядь волос, перевел взгляд на нее.
— Их отправляли три дня назад на восточное побережье Африки.
— Ткань, — сказал Стас, помрачнев.
— Да. Сразу одиннадцать "бродяг". Испытывали новобранцев в боевых условиях…
"Скоро среди них будем и мы", подумал Стас. До сих пор он не принимал участия в редких боевых операциях против Ткани. Это было связано не только с тем, что новобранцев "Уаджет" никогда сразу же не бросали в самое пекло. Из того что он видел и слышал из тех материалов, которые он мог себе позволить, Стас быстро уяснил что война с Тканью совсем и совсем не похожа на обычные конфликты. Врагами людей на этот раз являлись не им подобные существа. Чтобы стать профессиональным уничтожителем Ткани, прежде всего, требовалась долгая подготовка психики.
Стас так же слышал и то, что за последние годы число операций по уничтожению Ткани значительно уменьшилось. Командование "Уаджет" планировало в скором будущем привести в действие давно разрабатываемую и подготавливаемую к осуществлению стратегию действий всего корпуса. Начало ведение боевых действий по этой стратегии стало бы переломным моментом в ходе всего противостояния человечества с внеземным организмом. Командование "Уаджет" готовилось в определенный момент задействовать все свои резервы и силы, и пока придерживалось пассивной тактики обороны. Сейчас "Уаджет" отправлял своих людей за пределы Фрактала и других вспомогательных баз только в случае, когда блуждающие кластеры — "бродяги" — вторгались в относительно чистое от Ткани пространство, еще пригодное для обитания людей, или же когда требовалось провести обучение в бою свежей партии долго и тщательно подготавливаемых специалистов, закрепив теорию практикой.
До сих пор Стасу нравилась служба и Фрактал. Но он панически боялся того момента, когда его бросят с остальными воевать против Ткани. Он представлял, на что он идет когда соглашался на контракт, но теперь — стоило признаться в этом хотя бы самому себе — Стас совсем не был готов принять участие в войне против Ткани, как остальные. Он ненавидел себя за эту трусость.
"Нас не бросят в бой с Тканью так быстро. Неизвестно, что там задумали в штабе. Это будет еще не скоро… Через полгода, через год, два? За это еще время многое изменится. Ты привыкнешь, страх уйдет".
Глядя на снижающиеся транспорты, Стас очень сильно на это надеялся. Ему придется очень сложно, если его волнение и страхи не утихомирятся. Шанс удержаться во Фрактале есть только у тех, кто сражается. Это плата за все те блага, которые город давал своим обитателям. Стас думал, что должен побороть страх еще до того, как "Уаджет", отработав тактику, начнет действовать по своему плану, до того, как начнется полномасштабное вторжение на запад.
— Ладно… — он встрепенулся, поежившись, и перевел взгляд на Лену. — Где здесь есть хороший ресторан?
Ему предстояло спокойно провести время в приятной компании, ведь завтра — снова тренировки на полигонах штаб-квартиры. Не смотря на это, Стас долго не мог вернуться мыслями к Лене и их совместной прогулке, и чувствовал, что остаток дня безнадежно испорчен.
Коммуникационный Центр снова был почти пуст. Настя, осмотревшая огромный холл, в котором все звуки отдавались эхом у сводов далекого потолка, подумала, что, должно быть, это красивое здание, расположенное в центре Фрактала никогда не испытывает избытка в посетителях. Войдя внутрь через прозрачные пневматические двери, своими размерами больше напоминающие ворота, Настя остановилась, опуская на плечи капюшон своего светлого пальто. Она была здесь уже третий раз. Когда она появилась здесь впервые, в конце августа, эта тишина и пустота внутри Центра удивили ее. Она не ожидала увидеть здесь огромных очередей у кабинок с междугородними светофонами, но и несколько человек внутри большого здания, явно не являющиеся сотрудниками службы Дальней связи казались ей странным зрелищем. Настя появилась здесь спустя месяц, и второе посещение Коммуникационного Центра лишь смутило ее еще больше. Этот город казался оторванным от всего окружающего мира, он сам по себе был миром, и Настя видела что люди, населяющие его, не рвутся общаться с теми, кто жил "снаружи".
"Конечно, ведь это секретный объект".
Через большие панорамные окна за ее спиной внутрь зала лился тусклый свет. Солнце показывалось все реже и реже, и сегодня выпал первый снег, и это сказалось на настроении Насти. Она не любила зиму.
Из десяти кабинок дальней связи, расположенных у дальней стены, сейчас пустовали целых восемь. Прежде, чем добраться до них, Насте пришлось предъявить свой личностный информационных накопитель и пропуск дежурному офицеру охраны. Эти кабинки — единственный способ связаться с окружающим их миром. Конечно же, в штаб-квартире были мощные трансляторы, аналогичные тому, что был расположен здесь, но жителям Фрактала приходилось довольствоваться услугами Коммуникационного Центра.
Настя вошла внутрь кабинки, плотно закрыв за собой дверь. Здесь было лишь кресло и стандартный светофон на столике. Бросив взгляд на часы, она устроилась в кресле, набрав на сенсорной панели номер из двенадцати цифр, который помнила наизусть. Настя хорошо помнила домашний номер, хотя звонить ей по нему доводилось лишь только отсюда.
Перед ней возникло синий экран с отображенным набранным номером, и надписью "Идет вызов". Чуть ниже еще одна надпись — "Линия прослушивается". Это было честно и просто, хотя Настя была вынуждена признать, что подобное заявление несколько обескураживало. Конечно, кто-то должен следить за тем, чтобы оперативники и другие, так или иначе имеющие отношение к деятельности "Уаджет", не трепали языком и не болтали о том, о чем следовало молчать. Настя помнила, как их предупреждали об этом инструкторы. Того, кто захочет поделиться секретами Корпуса по междугородней связи, ждут большие неприятности.
Настя тепло улыбнулась, думая о муже, который сейчас примет вызов. Она скучала о нем, часто думала, оставаясь одна по вечерам. Все это время она достаточно зубасто огрызалась на многочисленных поклонников, число которых со временем поубавилось. Каждый раз она болезненно реагировала на всякого рода ухаживания и заигрывания, с тоской думая о том, как там сейчас Сергей. Ей ужасно не хватало здесь этого человека…
Заставка исчезла, и на экране появилось лицо Сергея.
— Привет! — Настя широко улыбнулась. В этот миг она напрочь забывала предупреждение о прослушивании, все ее внимание переключалось только на этого человека. У нее в распоряжении было только полторы минуты — об этом предупреждал и начавший обратный отсчет таймер в нижнем левом углу экрана.
Разговор с внешним миром был безумно дорогим.
— Привет, Настен. Ждал твоего звонка полдня!..
— Помнишь о нашей договоренности?
— Конечно. Еще бы, как такое можно забыть.
— Спасибо, Сереж. Рада тебя видеть.
— Я-то как рад, солнце. Рассказывай, как дела?
— Все как обычно. Тренировки, полигоны…
— Надеюсь, тебя там не сильно замучили?
— Нет, что ты. Пока держусь молодцом.
— Умничка. Если бы ты знала, как я скучаю…
— Ох, Сереж… В этом городе у меня есть все, кроме тебя.
— Еще ничего не слышно об увольнительной?
— Слышно, — уныло сказала Настя. — Только в следующем году.
— Это же столько ждать!
— Да… Ну, как ты там без меня?
— Мрак. У нас повальное сокращение. Боюсь, через несколько недель останусь на улице на пособии.
— Из-за чего?!
— Я не знаю, Настен. Скорее всего, из-за сокращения численности населения в Иркутске. Сама знаешь, люди валом валят на восточное побережье. Кто как может, выбирается из этой дыры.
— Что ты будешь делать? Я могла бы высылать тебе часть жалования…
— Забудь об этом, Настя, не вздумай мне тут, — он шутливо подмигнул. — У меня отец во Владивостоке. Если станет совсем худо, переберусь туда. Но это если станет уж совсем невмоготу.
— Как цены?
— Держатся. Продовольствия хватает, но торговые центры… Сама знаешь, их осталось всего шесть. Вроде все есть, с голоду не помру, хотя эти километровые очереди просто добивают.
— Ясно. Что на улицах?
— Опасно. Кажется, после твоего отъезда стало совсем неспокойно. Вечером никуда не выхожу, пистолет всегда наготове.
— "Вега"? — она улыбнулась.
— Да, тот самый, — он так же улыбнулся.
— Стало быть, пригодился… — она посмотрела таймер. — Рада была тебя повидать. Безумно по тебе скучаю…
— Ну не надо, Настя, только не плачь. Я люблю тебя. Только тебя.
— И я тебя, — Настя улыбнулась дрожащими губами. Слезы, подступившие к глазам от внезапно накатившего ужаса и тоски, теперь мешали, и она быстро вытерла из тыльной стороной ладони, чтобы видеть лицо Сергея еще несколько секунд до завершения связи.
— Фрактал чудесен, Сереж, но без тебя здесь очень одиноко. Я люблю тебя.
Настя нажала на сенсор и лицо Сергея и кусочек их квартиры, видимый за его спиной, вновь сменился синим экраном.
Она еще сидела перед светофоном, поникнув и опустив плечи. Она думала о том, что забыла сказать Сергею о том, что сегодня у них пошел снег, и почему-то это упущение казалось ей донельзя обидным. Она все еще чувствовала этот душащий страх, который охватывал ее с каждой секундой, отсчитываемой в нижнем углу свето-экрана, с каждым словом, произнесенным ее мужем. Она вспоминала родной Иркутск, этот страшный город с маленьким населением, с огромными очередями за товарами первой необходимости, с этим чудовищным выбором профессии — без каких-либо связей ты был никем, и в этом случае тебя ждала только служба в милиционной армии. Сережа так и не сумел пристроить ее на работу в компании, занимающейся обслуживанием аэропорта. Он был всего лишь обычным водителем, и Настю ждала только служба в Форте-4. Почти все выходцы из этих вымирающих городов прошли через это — те, кто не хотел пополнять огромные армии криминальных структур, чувствующих себя вольготно на окраинах городов и за их пределами. Жестокая война с ними велась почти всегда, почти по всей территории современной России.
Она подумала о "Веге", небольшом семизарядном пистолете, который Сережа подарил ей на ее день рожденья. Оружие — не самый романтичный подарок для молодой женщины, но Настя понимала, что этот красивый, мощный пистолет не просто подарок. Это средство защитить себя на улицах города, где можно было влипнуть в крупные неприятности даже средь бела дня. Настя помнила, как она и Сережа провели июнь прошедшего лета — он учил ее стрелять из этого пистолета. Она помнила, как он обнимал ее сзади, помогая держать в обеих руках перед собой тяжелый пистолет, и она смеялась, так как к тому моменту стреляла лучше его. Сказывалась служба… Через две недели она получила уведомление о подготовке к скорому переезду во Фрактал.
"Вега".
Настя вышла из кабинки, чувствуя себя значительно лучше. Разговор с Сергеем, его лицо и голос придали ей бодрости и сил. Мимолетная мысль о том, что она выложила значительную сумму денег за этот разговор, показалась ей смешной. На эти несколько секунд ей удалось вырваться за пределы Фрактала, увидеть и поговорить с любимым человеком. Это было главным, самым значимым событием каждый месяц, проведенный здесь, в этом городе.
В тот момент, когда Настя шла к выходу из Коммуникационного Центра, она отчетливо почувствовала, как атмосфера Фрактала гнетет и душит, заставляет слиться с ним, чтобы уже никогда не отпустить. Это было подобно легкому, но явственному уколу изнутри. После каждого разговора с мужем по междугородней линии она чувствовала, что словно бы теряет что-то, как невидимая нить, связывающая ее и Сергея, новую жизнь с прежними неспокойными годами жизни в Иркутске, становится все тоньше, растворяется за чередой недель, проведенных вдали от настоящего дома.
Самый защищенный город на всей Земле оказался ловушкой для одинокого человека.
Легкий четырехместный винтокрыл, своими изящными формами напоминающий морского ската, начал сбавлять скорость. Этот транспорт, предназначенный для перелетов высокопоставленных лиц из числа сотрудников "Стагирит-2", никогда не передвигался по иным маршрутам. Сам винтокрыл, проверенные временем пилоты, работавшие по сменам, и лишь несколько километров маршрута, разделяющих две посадочных площадки — за годы работы доктор биохимических наук уже привыкла к этому, но до сих пор она не могла ужиться с чувствами, которые каждый раз охватывали ее.
Юля испытывала легкий дискомфорт, находясь в замкнутом пространстве, и в салоне этого винтокрыла она чувствовала себя немного неуютно. Облокотившись на подлокотник и подперев рукой голову, Юлия смотрела в узкий иллюминатор. Раньше глухой рокот двигателей и турбин убаюкивал, но только не сегодня. Сейчас мысли доктора были заняты о предстоящем эксперименте. Теперь, к неудовольствию Юлии, она ощущала и волнение, с которым ничего не могла поделать. Ожидая прибытия на место, она смотрела, как темнеет небо, и как тайга внизу растворяется в густом сумраке.
Каждое посещение научно-исследовательского комплекса "Стагирит-2" будило в ней страх. Он был легким, но вполне ощутимым, раздражая одним лишь своим присутствием, приходя к доктору именно в тот момент, когда она закончила одно дело, но еще не взялась за следующее. Именно поэтому Федорова, находясь на своем рабочем месте, стремилась свести свое бездействие к нулю. За время всего своего существования комплекс часто менял свой рабочий состав. Многие из нанимающихся работать сюда видели в "Стагирите-2" идеальное рабочее место, подходящее им по роду своей деятельности. Впрочем, бездари и лентяи здесь не задерживались, как впрочем, и во всем "Уаджет".
Доктор не боялась возложенной на нее ответственности. Ее стремление к познаниям и феноменальное трудолюбие, а так же врожденная аккуратность и порядочность являлись редкими качествами для нынешнего времени, и вкупе делали ее уникальным человеком. Федорова проработала на "Уаджет" уже более девяти лет, и за это время успела зарекомендовать себя со стороны начальства и главнокомандующего как доверенное лицо, полностью оправдывающего возложенные на него обязательства. Ответственность за ведение всех работ в "Стагирите-2" было не самой лучшей и легкой ношей, но доктор справлялась с ней без особых проблем.
Страх крылся в другом.
Винтокрыл начал плавный разворот, продолжая снижаться. Теперь он заходил на посадку левым бортом, и Юлия могла видеть в иллюминаторе черный, приземистый корпус комплекса, не освещенного никакими огнями. Эта структура, располагавшаяся в стороне от города, была хорошо защищена несколькими автоматическими системами обороны. Никто не брался экранировать или маскировать этот комплекс каким-либо способом. Многие страны-союзники России, входящие в Конфедерацию Содружества, прекрасно осведомлены об этом объекте — за этим регионом в Сибири наблюдало огромное количество спутников. Не смотря на это, все секреты этого объекта были надежно сохранены.
У многих наделенных властью людей встали бы волосы дыбом, узнай они о том, что скрывает внутри себя "Стагирит-2". Доктор иногда тоже боялась, думая об этом. И она видела, как боятся все остальные осведомленные лица, все, от других научных сотрудников до главнокомандующего. Но Федорову тревожило не это.
— Приземляемся, — донесся голос пилота. Комплекс был уже совсем близко, и его черный корпус уже закрыл все перед иллюминатором. Казалось, будто что-то шевелится в этой темно-синей зловещей тьме.
Винтокрыл выпустил шасси, мягко опускаясь на посадочную площадку, и Федорова отстегнула ремень безопасности. Подумав о том, как снаружи холодно она невольно поежилась.
"Стагирит-2" был самой старой постройкой в этом регионе. Можно сказать, он начал свою деятельность еще в то время, когда Фрактал еще только-только возводился. Его предназначение уже тогда было предопределено — изучать Ткань.
Думая об этом, Федорова с грустью подумала о том, что за все время своего существования, "Стагирит-2" сделал лишь маленькие, крохотные шаги в сторону истины. И, конечно же, каждый ответ порождал новые вопросы.
Турбины винтокрыла умолкли, и теперь посадочная площадка медленно возвращалась внутрь небольшого ангара. Юлия слушала, как снаружи завывает морозный воздух. Посадочная площадка находилась на некотором возвышении, и здесь наверху дул пронизывающий ледяной ветер.
"Эта зима будет холодной", думала Юлия, спускаясь по трапу и пересекая решетчатое покрытие площадки, из которого вверх шли потоки горячего воздуха.
— Укладываемся в график? — спросил один из ученых, шедших впереди.
— Да, еще полчаса в запасе.
— Не терпится еще раз взглянуть на эту штуку… — заявил третий, нервно ухмыляясь.
Они вошли внутрь комплекса, и шлюз за их спинами закрылся. Пока они двигались по широкому коридору с белоснежными стенами, потолком и полом, Юлия на ходу открыла коммуникатор:
— Таня, я на месте.
— Все в норме, — отозвалась ассистентка. — "Принцесса" готова.
— Держи меня в курсе, я буду у себя, — доктор закрыла коммуникатор. Она и ее коллеги достигли разветвляющихся коридоров, где на встречу прибывшим вышли заместитель Федоровой и начальник охраны объекта.
— Рады видеть вас. С прибытием.
— Алексей, что там у нас с костюмом?
— В норме, — отозвался Юсупов, отвечая на рукопожатия мужчин. — Давыдов так же готов. Немного волнуется, но держится.
— Вот как? Волнуется?
— С ним все в порядке. Любой бы на его месте переживал.
— Хорошо. У нас есть замена, если Давыдов все же откажется?
— Боюсь, что нет.
"Плохо", подумала Юлия, досадливо поджав губы. Кажется, они упустили эту немаловажную деталь.
— Ладно, мы посмотрим, как поступить, если дела пойдут таким образом, — негромко сказала она, поворачивая направо. — Я буду в своем кабинете, если что.
"Мы готовились к этому дню два месяца, и теперь все может сорваться. Это будет очень скверно, если Давыдов откажется идти к "Принцессе" в последний момент", думала Федорова, шагая в сторону своего кабинета. Она миновала несколько залов, приветствуя встречаемых по пути знакомых работников. До важного эксперимента оставалось совсем немного, и, судя по докладам своих помощников и повстречавшихся знакомых, уже все было готово.
Чтобы добраться до своего кабинета, Юлии пришлось пересечь почти весь комплекс. Кабинеты для научных сотрудников были обустроены в отдельном блоке, и многие из них жили здесь. Доктор сама проводила много времени в "Стагирите-2", иногда неделями не выбираясь наружу, полностью погруженная в работу. А ее всегда хватало, особенно в высокотехнологичном научном центре, в котором работало более двухсот научных сотрудников "Уаджет". Юлия всегда ужасалась, как быстро в этом случае летит время, но ей нравилась ее деятельность. Конечно, время летело, и она сама не заметила, как прошло девять лет с тех самых пор, как она прибыла во Фрактал. Поначалу она думала, что город станет ее новым домом, но она ошиблась. Новым домом стал "Стагирит-2".
Она вошла в свой кабинет, закрыв дверь и остановившись, не в силах сдержать теплой улыбки. Ее взгляд прошелся по белоснежному помещению, больше напоминающему кабинет врача, чем ученого; пол, стены и потолок — сплошь белый пластик. Свет, включившийся в комнате сразу же, как дактилоскопический замок открыл пневматическую дверь, оживил сумрак, превратив его в пространство, залитое белым светом. Рабочий стол в дальнем углу слева. Узкая кровать справа. Полки с книгами, старыми подшивками уже давно не печатающихся научных журналов и свето-ячейками. Единственными предметами, не имевшими белый цвет, и поэтому сразу же бросающимися в глаза здесь были плоский черный диск светофона, очки для посещения Сети, декоративный светильник и вместительный аквариум у самой стены, с подсветкой и тигровым оскаром внутри. Из-за прозрачности аквариума и белого фона стен казалось, будто рыба плавает в воздухе.
Юля приблизилась к столу, нажав клавишу на панели столешницы. Пока плотные шторы раздвигались, открывая стекло, не пропускающее свет изнутри, Юля включила светофон и поставила его на режим ожидания. Усевшись в кресло, она включила встроенный в столешницу компьютер, и перед ней развернулся свето-экран.
Просматривая новости из общей внутренней базы данных комплекса, она вновь почувствовала знакомые ощущения дискомфорта, давящей атмосферы, источником которой, казалось, были эти стены. Доктор биохимических наук лишь тяжело и прерывисто вздохнула — страх возвращался.
Не смотря на весь свой научный интерес к Ткани, не смотря на годы, проведенные в "Стагирите-2" и на "Принцессу", доктор боялась этого безликого монстра, боялась всего того, что они узнали о нем и что еще предстоит узнать. Ткань страшила Юлию не самим своим присутствием на планете — хотя, конечно, это тоже было страшно, не смотря на то, что до зараженных территорий были многие километры, и огромный Фрактал и сам "Уаджет" создавали видимость защищенности и абсолютной несокрушимости. Страх перед загадками Ткани стоял обособленно, и именно его Федорова ощущала во время пребывания в комплексе.
Раскрыть сущность этого монстра означало победить его. Но вместе с этим тайны этого внеземного организма, такого враждебного и не похожего ни на что, существующее на Земле, могли быть и отталкивающими. Неизведанное было настолько же притягательным для ума исследователя, насколько и устрашающим, непременно таящим в себе жало иной, скрытой опасности. Юлия почти не сомневалась в этом. Познания людей о Ткани до сих пор были скудны, и прожорливое чудовище таило в своей природе еще множество неприятных сюрпризов.
Федорова подумала о "Принцессе". Что случится, если ей удастся освободиться из своей капсулы? Доктор знала ответ на этот вопрос, но каждый раз, когда ей приходилось иметь дело с "Принцессой", она взвешивала шансы уцелеть тем, кто окажется внутри "Стагирита-2" в этот момент. Они казались смешными.
Быть может, они напрасно считают себя уникальной структурой? Возможно, в мире существуют секретные аналоги "Уаджет", о которых действительно мало кто знает, и по сравнению с которыми, Фрактал — уже ставшая популярной живая легенда и то, что можно увидеть с орбиты планеты? Сколько может быть секретных комплексов, в которых люди пытаются разгадать секрет быстрого уничтожения Ткани?..
Подобные мысли не были лишены оснований. Доктор даже полагала, что и другие страны, входящие в Конфедерацию, предпринимали попытки захватить одиночный кластер Ткани, применяя свои технологии. Кто знает, быть может, их попытки увенчались успехом?
"Мы играем с огнем".
Федорова понимала это, равно как и то, что Ткань куда опаснее любого пожара. "Принцесса", захваченная в Восточной Европе более тридцати лет назад, была тайно доставлена во Фрактал, который тогда еще строился, но научно-исследовательский комплекс к тому времени уже функционировал. Уникальная разработка, позволяющая создать материал, подавляющий активность Ткани, позволила провернуть эту сложную и опасную операцию. Так называемая "сталь-3", сложнейший сплав, полученный на основе первых результатов тестов и наблюдения за действиями Ткани, обещала стать залогом успешного противостояния захватчику. Вполне вероятно, что уже сейчас ситуация в мире была бы совершенно иной, если бы промышленной отрасли всей Конфедерации удалось бы наладить массовое производство брони для техники и боевых скафандров для пехоты с использованием этого материала. Однако "сталь-3" оказалась настолько же ценной, насколько и дорогой и трудоемкой в производстве. Научные же ведомства и промышленность переживали не самые лучшие времена. Формулу "стали-3" получили совершенно случайно, можно сказать, что методом тыка и, к большому сожалению многих посвященных специалистов, массовое производство подобного сложного материала было невозможным на ближайшие несколько лет.
"Сталь-3" была и здесь, в научно-исследовательском комплексе. Из нее была собрана ячейка, в которую была помещена "Принцесса" во время ее захвата, и этим же материалом были покрыты пол, стены и потолок помещения, в котором располагалась "Принцесса". Последнее приобретение "Уаджет" — скафандр из "стали-3" — было дорогостоящим, но многообещающим.
Время приближалось к началу эксперимента. Юлия поднялась со своего места, подойдя к шкафу и переодевшись в белый комбинезон научного сотрудника "Стагирит-2". Прихватив с собой коммуникатор, она вышла из кабинета, отправившись в седьмой блок комплекса. Именно там хранилась "Принцесса".
"Этот кластер — наш шанс раскрыть природу Ткани, чтобы уничтожить ее, и единственный козырь, который может обернуться против нас самих".
Доктор двигалась по коридорам комплекса в сторону отсека — так называлось помещение, в котором уже долгие годы располагалась "Принцесса". Когда-то давно там было обычный склад, позже который было выбран для места, в котором будет заключен кластер. Когда план захвата одиночного кластера-бродяги был разработан, и когда "Уаджет" удалось получить определенное количество "стали-3", достаточное для обработки всех внутренних поверхностей этого помещения, склад и прилегающие к нему комнаты и блоки были переоборудованы на скорую руку. Работа была проведена быстро и качественно, и вскоре весь седьмой блок, заключающий в себя два десятка объединенных между собой залов и помещений, был готов к работе. Специально отобранные сотрудники "Стагирита-2" были готовы занять свои рабочие места для наблюдения за созданным отсеком, который должен стать тюрьмой для чужеродного организма.
На коммуникатор Юлии поступали сообщения от ассистентов. Испытания нового скафандра должны были начаться с минуты на минуту. Доктор перешагнула через порог блока номер семь за пять минут до начала эксперимента.
Наблюдательный пост был одним из двух помещений, напрямую примыкающих к отсеку "Принцессы". За толстым, бронированным стеклом, наружную сторону которого покрывала тонкая пленка распыленной "стали-3" были видны белоснежные стены и пол. Каждый раз, когда Юлия заходила внутрь она всегда смотрела за стекло — на источник разрешения всех проблем и главную угрозу всему живому в радиусе многих и многих километров.
Здесь было тихо, особенно сейчас, перед самым началом важного и опасного эксперимента. Несколько операторов сидели за своими местами перед компьютерами, сложив руки и ожидающие поступления данных на свето-экраны. Перед стеклянной стеной стояли прибывшие в "Стагирит-2" месте с Юлией ученые, еще несколько сотрудников научно-исследовательского комплекса, ассистентка доктора и заместитель.
Юля молча приблизилась к ним, складывая руки на груди и глядя в сверкающую комнату за стеклом.
— Давыдов готов, — тихо сказал Юсупов, заметив ее появление. Доктор кивнула, рассматривая капсулу с кластером.
Капсула была совсем небольшой, своей формой напоминая куриное яйцо, верхняя часть которого была сейчас приподнята на тонких выдвижных штангах. Ячейка в закрытом состоянии была полностью герметична, и сейчас, даже не смотря на солидную защиту, подавляющую активность Ткани, вид открытой капсулы всегда нервировал сотрудников научного комплекса, знавших о том, что таится внутри.
Юлия видела кластер, и до сих пор не могла привыкнуть к этому зрелищу. Склизкая, полупрозрачная масса, сейчас бесформенная и совсем не кажущаяся опасной. Холмик живой, мутной полупрозрачной плоти, вздымающийся над срезом открытого "яйца", вызывал отвращение. По сути, "Принцесса" была лишь частью кластера, которая поместилась внутри капсулы во время ее захвата. Все остальное было сожжено на месте. "Сталь-3", окружающая этого маленького монстра, все эти годы подавляла его силу и активность.
"Это — часть единого целого. Чего-то несоизмеримо большого, бесконечного".
Это всегда наталкивало Федорову на мысль, что Ткань похожа на "мимезис". Можно сказать, что эти "живые" субстанции были родными братьями — но при этом ненавидящие друг друга. Юлия часто думала об этом, как и многие другие ее коллеги, выдвигавшие подобные теории "родства" этих двух квази-организмов. Действительно, и у "мимезиса" и у Ткани было много чего общего в глазах людей: единые, огромные образования живой материи, чужеродные земной биосфере, способные безбоязненно расставаться с "частями" собственной массы. Люди точно знали, что "мимезис" в своем большинстве всегда уничтожает Ткань — и сейчас это было тем самым заветным откровением, пренебрегать которым значило обречь себя на вымирание. "Мимезис" мог стать оружием победы над прожорливой, стремительно растущей массой Ткани.
— Все показатели в норме, — громко объявил один из ученых, сидящих перед свето-экраном. — "Принцесса" реагирует на раздражители. Тест по активности закончен.
— Внимание, мы начинаем.
Стоящие у стекла люди нервно замялись, переступая с ног на ногу. Теперь их вниманием полностью завладел открывшийся проем шлюза. На фоне белой стены этот черный прямоугольник казался кощунственным.
Из шлюза в отсек с открытой капсулой вошел человек. Его скафандр, обработанный "сталью-3", несколько отличался от обычных боевых костюмов оперативников. Это была чуть более громоздкая модель, делающая похожего Давыдова на космонавта. Впрочем, даже в нем человек мог двигаться уверенно и свободно.
Люди по другую сторону стеклянной стены затаили дыхание, наблюдая за ним. Человек, робко вошедший внутрь, замер у порога, не шевелясь, даже когда дверь за его спиной беззвучно закрылась.
— Отлично, Александр, — сказал один из операторов, держащий связь с ученым. — Все в порядке. Попробуй подойти чуть ближе.
Давыдов сделал несколько шагов вперед к небольшому квадратному возвышению, на котором покоилась раскрытая ячейка.
— Хорошо, — Юлия чуть повернула голову в сторону своих ассистентов, не отрывая взгляда от фигуры в скафандре, — что "Принцесса"?..
— Все показатели на уровне прежних.
— Никакой активности.
Губы доктора чуть дрогнули в нервной улыбке. Некоторые ученые переглянулись: выражения их лиц были каменными, но глаза смеялись.
"Прекрасно. "Сталь-3" действительно подавляет всю активность Ткани".
— Вы знаете, чем должен закончиться эксперимент, — сказала Юлия, наблюдая, как Давыдов приближается к "яйцу" и уже ставит ногу на постамент, чтобы подойти вплотную.
— Александр. Давай. Ты знаешь, что должен сделать.
Канал связи был открыт. Ученый молчал, и его страх был ощутим. Стоило видеть лишь его колебания, и то, как он замер перед капсулой, наполненной смертельно опасной живой плотью, способной думать и поглощать все чужое. Федорова не могла представить себе, какие чувства может испытывать человек, оставшийся наедине в замкнутом пространстве с этим монстром.
Юлия заворожено смотрела, как Александр медленно протягивает руку. Его пальцы едва заметно дрожали — это было видно даже отсюда, даже не смотря на толстые перчатки скафандра.
Кончики пальцев прикоснулись к поверхности Ткани, и люди, наблюдавшие за действиями Александра, зааплодировали. Ученые поздравляли друг друга, оператор тараторил что-то ободряющее в микрофон, и Федорова чувствовала непомерное облегчение и что она сейчас улыбается. Они сильно рисковали, отправляя человека внутрь отсека, и только сейчас было ясно, что этот риск оправдан. Если скафандры этого поколения позволяют проделать подобное, то это значило, что новый шаг к победе сделан. Доктор понимала, что, по сути, они ничего не добились, но даже такой эксперимент, подтверждающий теорию о том, что активность Ткани можно подавить, подойти вплотную и притронутся к ней, являлся прорывом.
"Невероятно"… думала доктор, аплодируя смелости ученого, все еще стоящего у ячейки, "человек впервые приблизился и прикоснулся к своему врагу, которого ранее у него никогда не было".
Солнце скрылось за горизонтом несколько мгновений назад, и теперь таяли его последние лучи. Тьма быстро захватывала все внизу, тайга стремительно погружалась в темно-синие, густые потемки. Анна видела, как темно-оранжевое марево на западе темнеет и растворяется. В небе проглядывали первые звезды, и на чистом небосводе их свет казался пронзительным.
Анна покосилась на лицо своего двойника, отражающееся на стекле иллюминатора, заглянув в глаза самой себе.
"Тебе страшно?"
Она видела, что это так. Каждая осень и зима казались для Ани непомерным испытанием на прочность. Она плохо переносила накатывающие в эту пору депрессии. Как глава особого ведомства, она имела доступ и к кое-какой секретной информации, и, если судить по ней, с каждым годом дела приходили все в более поганое состояние. Это касалось абсолютно всего, что происходило на этой планете, не только в "Уаджет". Анна не любила осень и зиму.
"Тебе страшно".
Она снова поссорилась с Денисом. И снова из-за ребенка. Анна с тоской думала о том, что, наверное, ей вовсе не стоило создавать семью с человеком, который настроен так решительно и непреклонно в таком ответственном вопросе. Она кляла себя последней дурой и трусихой.
Анна покосилась на сидящую рядом Юлю и главнокомандующего, расположившегося напротив доктора биохимических наук. Упершись подбородком в сцепленные перед собой пальцы, Кириченко уже более получаса изучал данные последних исследований, связанных с работой "Стагирита-2". Доктор терпеливо ждала вердикта, глядя в столешницу перед собой. Кроме них троих в небольшом салоне для важных персон никого не было. За пневматической дверью за спиной Анны располагался другой салон для обычных пассажиров этого самолета, но на этот рейс из четырех десятков мест множество пустовало. Кроме них к секретному объекту, надежно скрытому от посторонних глаз — в своем большинстве представленных в виде орбитальных спутников — направлялись лишь несколько оперативников "Уаджет" для несения двухмесячного караула и пара сменных инженеров.
Юлия и главнокомандующий почти не шевелились, и тихое гудение турбин начинало действовать на нервы. Она мельком глянула на часы и с облегчением вздохнула: полуторачасовой полет на северо-восток подходил к концу. Вероятно, в течение последующих пятнадцати-двадцати минут самолет начнет снижаться и сбавлять скорость.
— Хм, впечатляет, — негромко сказал Кириченко, не отрывая взгляда от псевдо-экрана.
— Простите? — встрепенулась доктор, поднимая на него взгляд.
— Отличная работа. Наконец-то, первый прорыв в этом направлении за столько лет… — лицо главнокомандующего оставалось бесстрастным. Он откинулся на спинку кресла.
— Я могу смело поздравить вас, Юля, с этим успешным экспериментом. Кажется, наши надежды оправдались. Мы потратили это время и ресурсы не зря.
Юля, еще несколько секунд назад выглядевшая несколько растерянной, неуверенно улыбнулась:
— Видите ли, в этом нет моей заслуги, только…
— Прекратите, — Кириченко прикрыл глаза, едва заметно улыбаясь. — Вы были куратором всего проекта по созданию первого скафандра с использованием "стали-3". Я знаю, что на протяжение последних трех лет, пока создавался этот скафандр, вы терпеливо ждали. Я могу вас понять: с помощью этого костюма человек может подойти вплотную к Ткани без опаски, что она сожрет его.
Кириченко протянул руку и развернул в сторону доктора коммуникатор с все еще открытым псевдо-окном, на котором застыли строки текста из доклада Юли.
— Вот видите? У вас и вашей команды из "Стагирита-2" все получилось. Поздравляю вас. Прекрасная работа.
— Спасибо, — Юля смотрела вниз, и Анна видела, как доктор нервно теребит собственные пальцы, сложенные на коленях.
— Люди боролись с Тканью на протяжении сорока семи лет, — едва слышно сказала она. — И только сейчас у нас появился шанс посмотреть на нее через микроскоп.
— Да, как я и говорил, это прорыв. Скафандр из "стали-3" будет нашим вторым беспроигрышным козырем после "мимезиса", — Кириченко с довольным видом усмехнулся. — "мимезис" и "сталь-3" — великолепная формула победы. Нам бы побольше средств и связей, и, глядишь, через годик-полтора мы могли бы оснастить небольшое подразделение оперативников подобными костюмчиками.
Главнокомандующий с улыбкой посмотрел на Анну, и вновь перевел взгляд на доктора:
— Солдаты в таких скафандрах, вооруженные винтовками с капсульными пулями, наполненными "мимезисом". Представляете?
Он довольно усмехнулся и тут же помрачнел:
— Однако, мечтать не вредно.
Аня мысленно кивнула. Она думала о том же. В нынешних условиях процесс формирования даже небольшого подразделения с подобным оснащением, как скафандры из "стали-3", могло стоить слишком дорого для "Уаджет". Внедрение подобной разработки уже пережило себя, и открытие чудо-сплава произошло слишком поздно: если ничего не изменится, уже спустя год "Уаджет" приступит к планомерному уничтожению Ткани в Восточной Европе. Третья военная компания против внеземного организма будет вестись только теми силами и средствами, какими секретный корпус располагал на данный момент.
"У нас отличные шансы победить и без этих скафандров", подумала Аня.
— Но такие скафандры могут найти отличное практическое применение в науке, — сказал вслух она. — ткань поглощала все живое, но теперь у нас есть против нее действенная зашита. Мы можем изучить Ткань более подробно.
— Мы и намерены заняться именно этим, — сказала Юля. — Думаю, в ближайшие месяцы мы узнаем много нового о Ткани.
— Не боитесь? — спросил главнокомандующий.
— Конечно же, я боюсь, — улыбнувшись, ответила доктор. — Порой некоторые тайны лучше оставлять нераскрытыми.
— От следующих серий испытаний и исследований зависит очень и очень многое, — сказал Кириченко. — Вы прекрасно понимаете это. "Принцесса" и этот скафандр, даже в одиночном экземпляре…
Он замолчал, опустив голову и покачав ею:
— М-м, даже не знаю, как сказать… После этого успеха, сейчас как никогда от деятельности "Стагирита-2" и результатов ваших исследований, доктор, зависит будущее нашего корпуса. Вы ведь понимаете, что это значит.
— Да. Деятельность "Уаджет" влияет на ход противостояния с Тканью.
— Именно. А значит, и влияет на важнейший вопрос, — Кириченко вновь сцепил перед собой руки, нервно потирая их друг о друга. — Вопрос, останемся ли мы на этой планете.
Кириченко бросил еще один косой взгляд на Анну и Юлю и отвел глаза.
— Посадка через десять минут, — сообщил по динамику капитан воздушного судна. Аня, пристегнув ремень, отвернулась и вновь уставилась в иллюминатор, чтобы встретиться там с собственным призрачным отражением своего лица. Снаружи было уже совсем темно, и в этой густой и зловещей черноте близ стекла мелькали, пролетали мимо белые пушистые хлопья снега.
В ее сознании проскользнули обрывки воспоминаний: вчерашний день, нудный разбор старых дел, ссора с Денисом.
Аня устало закрыла глаза и прислонилась виском к стеклу.
"Тьма, тьма над всей Землей. Останемся ли мы на этой планете"…
Оставшееся время полета они провели в молчании, каждый погруженный в собственные мысли.
Через несколько минут самолет начал постепенно сбавлять скорость, переводя подъемную силу с крыльев на вертикальные газовые струи. Тихое гудение турбин сменилось громким рокотом вспомогательных движков. Самолет заметно закачался из стороны в сторону, окончательно зависая в воздухе и выпуская шасси. Через минуту томительного ожидания самолет качнулся на мощных амортизаторах лап шасси, и гул двигателей начал стремительно затихать.
Аня отстегнула ремень, поднимаясь на затекшие ноги. Мысль о том, что ей предстоит короткая прогулка по метели, от трапа до входного шлюза комплекса, заставила ее вздрогнуть и поежится. Она застегнула куртку до самого ворота, с некоторой тревогой шагая следом за доктором и главнокомандующим по коридору в сторону выхода. Навстречу ударил легкий поток холодного ветра — дверь уже была открыта.
Прячущая руки в карманы Аня вышла на верхнюю площадку трапа, щурясь от ветра и колючих снежинок. Она была здесь уже дважды, каждый раз ее приглашали как одно из уполномоченных лиц, руководителя особого отдела и негласного заместителя главнокомандующего.
Комплекс, носящий кодовое название "Колодец" внушал ей странные и смешанные чувства, как и большинству тех людей, которые были вынуждены работать и жить здесь. Сам комплекс был небольшим, и большая его часть скрывалась под этими горами в северо-восточной части Сибири, богом забытых местах. Эта удаленность от населенных пунктов, зловещий вид и внушительный возраст этой конструкции были не самым главным.
Аня окинула коротким взглядом широкую посадочную площадку, расположившуюся на небольшом участке. Ее восточная часть упиралась в широченный и низкий шлюз ангара, куда в ближайшие минуты должен был отправится самолет; северная часть заканчивалась контрольным пунктом, стальным коротким обрубком выступавшим из скал. Юг и запад были открыты для взора, и Аня была рада, что из-за наступившей темноты и начинающейся метели она не видит этих тоскливых болотистых просторов древней и мертвой тайги.
"Его предназначение", подумала она, убирая прядь волос с лица и поспешно накидывая на голову капюшон, "предназначение "Колодца" — вот что главное".
Посадочная площадка была погружена в сумрак. Никаких осветительных огней, никаких видимых маяков на поверхности. Это старое сооружение, возведенное еще в двадцать первом веке, пожалуй, было самым главным во всем мире. Важнее, чем Фрактал, чем все города Конфедерации. Вполне вероятно, что не будь этого комплекса, то сейчас бы род людской исчез с лица земли.
"Все люди обязаны своими жизнями тем, кто когда-то нашел это место и построил "Колодец". Неведомый храм всего мира".
Аня, придерживая капюшон рукой, спустилась по трапу след за Юлей и Кириченко. Ветер набирал силу, и Аня подумала, что они прибыли очень вовремя. Кто знает, сумел бы пилот посадить машину в условиях начинающейся метели. Она шагала в самом конце их маленькой группы, глядя лишь себе под ноги, пряча лицо и глаза от ледяного ветра. Из-под края капюшона он видела, как порывы ветра треплют длинные полы шинели нахохлившегося главнокомандующего, шагающего к пропускному пункту.
Им навстречу уже шли фигуры в утепленных камуфляжах.
Аня краем глаза следила, как Кириченко кивнул офицеру охраны, показывая ему удостоверение. Оперативник, лицо которого было скрыто обтягивающей маской с окулярами, вытянулся в струнку и откозырял. Аня и доктор так же предъявили свои ЛИН и карты допуска, и оперативники перевели свое внимание на инженеров и караульных, идущих следом за троицей высокопоставленных лиц "Уаджет".
Внутри стальной арки было не теплее, но здесь не было этого пронизывающего ветра и снега. Здесь было совсем темно, и лишь когда в этой темноте что-то зашевелилось, и перед ними стремительно вырос прямоугольник света из открывшегося дверного проема, Аня смогла различить фигуры Кириченко и Федоровой. Свет ложился на массивную фигуру в дутом камуфляже у открывшейся двери, отблескивая на темно-красных окулярах капюшона-маски.
— Добро пожаловать, — глухо сказал оперативник, отдавая честь.
Кириченко, прячущий руки в карманах шинели, мрачно кивнул и вошел внутрь.
Перешагивая высокий порог и входя следом за доктором, Анна почувствовала, как тяжелый обруч сжимается под грудью. Ощущение загнанности и предчувствие нависшей угрозы над всеми, кто оказался внутри "Колодца", легкий страх и волнение — они были главными "темами" эмоций для Ани каждый раз, когда она бывала здесь. Нечто подобное она испытывала и тогда, когда ей доводилось спускаться на нижние уровни штаб-квартиры "Панцирь мира". Обе эти конструкции роднило многое. Например, факт того, что от их существования зависит дальнейшая судьба всей планеты. Помимо этого, "Колодец" отличался от штаб-квартиры одной тайной, которая превращала весь этот комплекс в один стратегически важный объект.
"Мимезис". Он покоится здесь, единственный источник борьбы против Ткани".
Они прошли по нескольким коротким коридорам, добравшись до большой коробки старого пневматического лифта. Спуск вниз был долгим, и за гулом воздуха снаружи Аня потеряла счет времени. Когда лифт достиг самых глубин комплекса, ей показалось, будто она простояла прислонившись к стенке несколько минут.
"Как тщательно мы скрываем свои секреты", подумала Анна, криво усмехнувшись, "и все время глубоко под землей. Как мы боимся, что о наши тайны раскроют люди, непричастные к "Уаджет". Мы не доверяем им, но при этом намерены спасти от Ткани, вселить уверенность в том, что с этой планеты никуда не нужно бежать, дать надежду на то, что на Земле еще можно жить. Мы поступаем правильно, и лучше бы никому не знать о том, что мы утаиваем, но… Все равно, какая же это глупость"…
Короткий и ярко освещенный коридор, вдоль обеих стен которого шли кроваво-красные полосы-указатели, упирался в широкую дверь, больше напоминающую шлюз космического корабля для выхода в открытый космос. Здесь дежурили еще двое офицеров охраны. Судя по их реакции, они были уже предупреждены о том, что главнокомандующий "Уаджет" и его сопровождение прибыли на место для проверки "Колодца" и разговора с директором комплекса насчет увеличения добычи "мимезиса" в научно-исследовательский комплекс "Стагирит-2".
— Добро пожаловать, товарищ главнокомандующий, — отчеканил старший. — Директор Звягинцева ожидает вас.
— Как и договаривались, — кивнул Кириченко, доставая из нагрудного кармана карту пропуска с темно-синей полосой. Чиркнув ее по щели замка, он неподвижно замер на своем месте, дожидаясь, когда шлюз поднимется, освободив проход.
Аня поежилась. Она чувствовала себя совсем неуютно здесь, глубоко под землей, направляясь в сторону древнего и чуждого всему привычному, что существовало на этой планете.
"Лучше не думать об этом".
Им навстречу дыхнуло древней затхлостью и сыростью, и даже современные системы вентиляции не могли избавиться от этого страшного и гнетущего запаха. Аня подумала о том, что так должно пахнуть в логове спящего — пока что спящего — неведомого создания, загадку и природу которого люди не разгадают до тех пор, пока оно не проснется. Они прошли широкий коридор, выйдя на широкую решетчатую площадку. Вид, который открывался с этого своеобразного "балкона", кольцо опоясывающего стены огромной шахты. Анна ступила на решетчатое покрытие с большой неохотой.
Пещера была огромной, и большая часть этой естественной пустоты располагалась внизу. Это и был тот самый так называемый "колодец мимезиса", открытый во второй половине двадцать первого века, незадолго до начала Войны терактов.
"Колодец", с неприязнью оглядывая пещеру, Аня шагнула еще ближе, стараясь не смотреть вниз, "именно с него все началось…"
Аня знала о "колодце" совсем немного. Впрочем, сейчас навряд ли кто знал полную историю этого загадочного полого образования предположительно естественного образования, на дне которого находились несколько десятков тонн загадочной прозрачной густой субстанции. "Колодец мимезиса" был открыт неизвестной независимой научно-исследовательской группой "Мефистофель" в две тысячи шестьдесят восьмом году. Исследования были закрытыми, но именно этой исследовательской группе "Уаджет" был обязан этим комплексом, доставшимся по наследству, равно как и некоторыми данными, касающимися "мимезиса", которые уцелели в хаосе Войны терактов и последующем мировом кризисе. Группа исчезла, и из тех скудных сведений, оставленных после себя и позже обнаруженными создателями "Уаджет" было неясно, что случилось с "Мефистофелем". Скорее всего, вместе с началом стремительного разрушения цивилизации группа распалась в первые годы Войны терактов, как это случалось в ту пору со многими организациями, большими и маленькими, секретными и известными на весь мир. Второе открытие "Колодца" произошло в две тысячи сто пятидесятом, когда Ткань уже как восемнадцать лет обживалась на Земле, и когда информация о загадочном природном образовании всплыла в узких научных кругах. К сожалению, главное ценное свойство "мимезиса" было открыто лишь в две тысячи сто шестьдесят четвертом, когда Первая и Вторая экспедиции против Ткани закончились поражениями людей. Ни у кого из верхушки "Уаджет" не было сомнений: своевременное открытие разрушительного влияния "мимезиса" на Ткань смогло бы предотвратить огромные жертвы, перелом в противостоянии уже бы произошел, и, возможно, произойди открытие на десять лет раньше — к этому моменту Ткань была бы уже повержена.
"Мимезис" был открыт раньше появления Ткани, и именно эта жидкость является кровным врагом для вторгшегося организма, самым лучшим оружием. Какая счастливая случайность".
Так думали очень многие, посвященные в тайну существования источника спасительной субстанции неизвестной природы, разрушительно влияющей на клетки Ткани.
Анна посмотрела вверх. Прямо над их головами, на высоте пятидесяти метров, где располагался "потолок" располагались маленькие ангары и доки для маленьких воздушных аппаратов, на которых производились все работы, связанные с добычей "мимезиса". На стенах и каменистых уступах крепились несколько прожекторов с большими линзами, создающих неяркое освещение. До противоположной стены было метров сто, и сам колодец уходил вниз огромной широкой штольней, на глубину почти двенадцати километров. Ученые до сих пор так и не могли объяснить, как подобное полое образование почти что идеальной формы могло образоваться на такой глубине. Аня собралась с духом и посмотрела вниз: отсюда, с такой высоты эта пещера почти с идеальными формами цилиндра и впрямь более всего походила на огромную бездонную шахту, ярко освещенную огнями прожекторов. Прежде, чем накатило головокружение, Аня увидела — или ей только показалось что она видит — внизу мутно-розовое свечение, влажную неподвижную поверхность, на которой ярко отблескивали лучи прожектора. Она отшатнулась, и Юлия внимательно посмотрела на нее:
— Ты в порядке?
Анна молча кивнула, глядя прямо перед собой.
— Наталья Михайловна, — главнокомандующий протянул руку женщине средних лет с длинными светлыми волосами, собранными в пучок на затылке. Директор "Колодца" ответила на рукопожатие, чуть подавшись вперед и преданно глядя на Кириченко, и ее красные погоны старшего координатора на черной куртке мундира тускло блеснули в луче прожектора.
— Рада вас видеть.
— Как дела?
— Отлично, — Звягинцева шагнула к высокому ограждению и посмотрела вниз. — Добыча "мимезиса" идет без сбоев за последние два месяца.
— Два месяца? — Кириченко приблизился к ограждению. — Последний визит инспекторов?
— Так точно. Вся информация, касающаяся добычи и подготовке к отправке в "Стагирит-2" и более подробная статистика у меня в кабинете.
— Прекрасно, — негромко ответил главнокомандующий, задумчиво глядя вниз.
"С "колодца" все началось, и когда мы исчерпаем его, мы исчезнем", подумала Аня, отступая к стене, "кто бы мог подумать, что от этой субстанции зависит судьба человечества".
Она закрыла глаза, не в силах бороться с все же подступившим головокружением, запахом и мыслями о том, что таится внизу этой природной шахты. Только здесь, глубоко под землей можно было понять всю тяжесть того положения, в котором они оказались. Люди, сражающиеся при помощи неизвестного против неизвестного… С каждым годом это отчаянное противостояние больше всего напоминало попытку удержаться на тонкой и ломкой соломинке.
"Когда же наконец закончится этот кошмар. Когда же мы все наконец проснемся".