Ключ-карта с красной полосой вошел в щель замка. Плафон над дверью пыхнул зеленым, и тяжелые створки отворились. Аня, прежде чем шагнуть вперед, с отрешенным безразличием взглянула на свой пропуск. Раньше полоска на карточке была фиолетовой — привилегированный знак, ключ ко всем секретам "Уаджет", или почти ко всем.
"Я не предательница".
Аня тихо и быстро шла по длинным, гулким коридорам штаб-квартиры в сторону кабинета главнокомандующего. Глядя только перед собой, прижав к груди папку с петицией, она сама себе казалась чужой в этом огромном комплексе. Прошли уже сутки спустя того, как Аню официально признали непричастной к предательству Дениса, и теперь она была полна решительности действовать.
"Панцирь мира" продолжал работать в напряженном режиме сбора, обработки и подготовки информации. Здесь работа не стихала ни на час, но штаб-квартира "Уаджет" еще никогда не казалась ей такой опустевшей, как в последние дни. "Панцирь мира" сделал вид, что никак не отреагировал на окончательную реабилитацию Ковалевой. Хотя Аня и ловила на себе внимательные взгляды других сотрудников штаб-квартиры, она изо всех сил старалась держаться спокойно и невозмутимо. Она чувствовала, что ей это дается с большим трудом, она видела, что и остальные офицеры "Панциря" так же стараются делать вид, будто ничего не произошло. С сегодняшнего утра она прервала почти все свои контакты с коллегами и знакомыми — теми, кому посчастливилось не оказаться в роковую ночь с семнадцатое на восемнадцатое января в комплексе "Перстень".
Она плохо спала этой ночью, как и предыдущей. Никакой сон не шел, когда она закрывала глаза. Образ Дениса, заключенного в саркофаг, его влажное, блестящее бледное лицо, закрытые черной маской глаза и дрожащие, громко шепчущие губы не выходили у нее из головы. Каждый раз вспоминая их встречу в камере допросов Аня чувствовала, как щемит сердце.
Коридор стал шире, пластик на потолке и стенах — светлее. Впереди показалась массивная дверь, перед которой дежурили двое охранников внутреннего периметра.
— У Вас назначено?
— Да. На двадцать один ноль-ноль.
— Ковалева?
— Да, — Анна покосилась на мелкорослого крепыша в черном камуфляже, и ее губы дрогнули:
— У меня нет пропуска… в эту секцию.
Охранник удивленно вскинул брови, но ничего не сказал. Молча повернулся к замку и чиркнул по щели своей фиолетовой картой:
— Прошу.
— Спасибо, — Аня поспешно шагнула внутрь. Ее сердце тяжело билось, и она, опустив голову, прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать слезы.
"Один из руководителей "Уаджет" без пропуска в доверенную зону. Это унизительно".
Когда она постучала в дверь кабинета Кириченко, ее глаза были сухими, и на лицо вернулась невозмутимая маска ледяного спокойствия. Аня собралась, готовясь к не самому приятному разговору.
Кабинет главнокомандующего был совсем небольшим, всегда хорошо освещенным помещением, хотя у каждого, кто появлялся здесь впервые, возникало чувство, что здесь слишком мало свободного места. Необычная "треугольная" конструкция кабинета, в котором не было потолка из-за сходящихся наверху стен, действительно производила подобное впечатление. В центре помещения располагался небольшой серый стол с несколькими креслами, своим торцом примыкающий к рабочему столу хозяина кабинета, стоящему у дальней от входа двери. Здесь всегда царил неяркий приглушенный свет, и Ане казалось, что серый стальной цвет стен и немногочисленных кресел и столов производит отталкивающее впечатление. Кресло главы "Уаджет" было развернуто спинкой к вошедшей Ане. Стена напротив входа была стеклянной, и Аня видела за ней миниатюрный садик с карликовыми деревцами и зеленью. Звучала тихая спокойная музыка.
Кириченко бодро крутанулся в кресле и взглянул на старшего координатора исподлобья, но без неприязни.
— А, Анна, — он подался вперед и сложил руки на столе, сцепив пальцы в замок. — Проходи. Я ждал тебя.
Аня, прикрыв за собой дверь, прошла к столу главнокомандующего и уселась за общий стол для совещаний слева от Кириченко.
— Я надеюсь, ты не держишь на меня зла. У меня не было выбора. Я уже принес свое извинение за свое распоряжение относительно операции твоего допроса, и делаю это и сейчас — прости меня, пожалуйста.
— Ничего страшного, — тихо отозвалась Анна, не глядя на Кириченко.
— Пройти процедуру допроса сканированием мозга… — он покачал головой. — Я не знаю, каково это, но я знаю, что это страшно. Ты видела… — он умолк, вновь откидываясь на спинку кресла.
Анна поняла, что он хотел сказать. Она действительно видела, что из себя представляет человек во время этой процедуры и после. Образ Дениса в саркофаге вновь всплыл в ее сознании, и она мелко затрясла головой:
— Пожалуйста, давайте не будем об этом.
— Конечно. Как твои дела?
Анна почувствовала себя значительно легче, услышав этот теплый голос. Неофициально их общение было всегда дружелюбным и спокойным, главнокомандующий относился к ней, как к дочери.
"Пока не заподозрил меня в шпионаже".
— Хорошо, — она слабо улыбнулась. — Кажется, я в полном порядке.
— Отрадно слышать. Сейчас нам как никогда нужны специалисты.
— Я напросилась на эту встречу с Вами как раз по этому поводу.
— Я слушаю тебя.
Анна молча протянула ему папку.
Все прошение Ковалевой помещалось на одном прозрачном пластиковом листе. Меньше чем через минуту Кириченко поднял взгляд на сидящую перед ним женщину. Аня смотрела в сторону, ее внешний вид явно не подходил к тому, о чем она упоминала в своей петиции. Анатолию показалось, будто бы молодая женщина тяжело больна неизвестным недугом.
"Она переживает тяжелые времена".
— Хм, — главнокомандующий "Уаджет" закрыл папку, переведя задумчивый взгляд с Анны на потолок.
— Это так… неожиданно.
— Вы отклоняете мою просьбу?
Кириченко молчал, и спустя несколько мгновений Аня медленно повернула в его сторону голову. Их глаза встретились, и главнокомандующий почувствовал себя неловко под этим пустым, холодным взглядом.
— Не думай, что я не доверяю тебе. Я знаю, что ваша семья… Ты и Ковалев, были замечательной парой. Извини… Я хочу сказать, что сомневаюсь в том, что твое психическое состояние позволит принять участие в этой операции.
— Я готова пройти все необходимые тесты, — твердо, но по-прежнему тихо, едва шевеля губами сказала Анна.
Главнокомандующий тяжело вздохнул, побарабанив кончиками пальцев по папке.
— Ох, Анна-Анна, Аннушка… Сколько ты уже служишь в "Уаджет"?
— Три года.
— У тебя есть все необходимые навыки?..
— Так точно. Я принимала участие во всех учениях по специальной программе для старших координаторов. Вы можете свериться с базой данных.
— Мда, пожалуй, это будет не лишним проверить. Это серьезная операция, хотя шансы найти что-то интересное и полезное не очень велики. Что ты знаешь об "Инцеденте-76"?
— Четыре года назад над Карским морем был засечен неопознанный самолет. Он с большой скоростью двигался на запад, не отвечая на запросы. На перехват были подняты самолеты, и нарушитель был сбит в районе Новой Земли, над Северным островом. Его так и не нашли из-за плохой погоды и повышенного уровня радиации в месте падения.
— В этом плане там сейчас не лучше, чем три года назад, — невесело усмехнулся Кириченко. — Ты ведь знаешь, для чего мы отправим туда разведчиков?
— Нет. Но как я понимаю, это связано с нападением на "Фрактал".
— Верно. Левашов приметил одну интересную вещь: этот нарушитель и транспорты, которые доставили сюда диверсантов, не несли стандартных опознавательных маяков. Быть может, это просто совпадение, но шансы есть, что сбитый над Карским морем самолет имеет прямое отношение к тем, кто стоит за нападением и диверсией.
— Я понимаю, — кивнула Аня.
— Ты по-прежнему старший координатор и один из наших лучших офицеров, Анна. У тебя больше нет работы, нет подчиненных…
— Поэтому я и прошу Вашего разрешения принять участие в этой операции, — Аня грустно поджала губы и пожала плечами. — Теперь у меня нет определенного рода занятия здесь, не хотелось бы быть лишней.
— В целом, я согласен на твое предложение. Ты будешь в числе разведчиков, которых мы направим туда в ближайшее время. Но ты должна будешь пройти все тесты, сегодня же вечером. Я подготовлю рапорт.
— Есть.
Это прозвучало тихо, но уверенно. Кириченко подумал, что, возможно, недооценивает внутренние силы этой женщины.
"Она кажется сломленной, но это не так".
— Анатолий Сергеевич?..
— Да?
— Вы видели ту запись?..
— Да, конечно, — он понял, о чем она говорит. Запись, сделанную четыре дня назад в камере допросов. Ковалев, заключенный в свой саркофаг, картинно признается на кого он работает.
— Вы… Вы поверили ему? Насчет "Брахмана" и Моканди?
— Конечно, слова Ковалева заставляют серьезно призадуматься. То, что все диверсанты были участниками Второй экспедиции, и то, что тело маршала после его самоубийства так и не было найдено… Это подтверждает его слова, но мы не можем повторно провести сканирование мозга, чтобы убедиться в достоверности этих данных. Думаю, ты слышала о том, что память Дениса была изменена каким-то необычным способом, поставивших в тупик даже наших специалистов. Мы не сбрасываем со счетов эту информацию и держим ее пока без оглашения, но в штаб-квартире не мне одному кажется, что это лишь обманный ход, попытка направить нас по ложному следу. Семнадцатая годовщина Второй экспедиции была вчера. Если это обман, то это довольно кощунственно, не находишь?..
— Я хочу знать… что будет с Денисом?
Главнокомандующий вздохнул. Этот вопрос застал его врасплох, и, глядя в блеклые, синие глаза молодой женщины, он не знал, что ей ответить. К тому же, он не мог прийти к окончательному решению вопроса, затрагивающего дальнейшую судьбу разоблаченного шпиона.
"Будет лучше сказать, как есть".
— Пока я не могу сказать ничего определенного. То, что он сделал и собирался сделать, могло поставить крест на всех наших достижениях. "Уаджет" мог бы прекратить свое существование, если бы ему удалось сбежать. Ты понимаешь это?
Аня молча кивнула.
— Он останется жить, — сказал Кириченко.
— Спасибо, — кивнула Аня. На ее лице было безразличное выражение, как будто бы ее совсем не волновало то, что скажет главнокомандующий.
Главнокомандующий тепло кивнул ей на прощанье, когда она выходила из кабинета. Она ответила улыбкой, настолько жалкой и убитой, что даже у главнокомандующего дрогнуло сердце.
"Она поблагодарила меня не за сохранение жизни своему мужу, а за объяснение. Интересно было бы на нее посмотреть, узнай, что ждет ее муженька".
Он знал, что будет дальше с Ковалевым, так как сам лично принял это решение, и не считал нужным рассказывать об этом Анне. Неудачливый шпион, провалившийся в самый ответственный момент, теперь надолго останется в саркофаге на нижних уровнях штаб-квартиры. Система жизнеобеспечения капсулы будет поддерживать в нем жизнь, одновременно с этим держа человека в состоянии, близкой к коме. Ковалева ждала участь растения до тех пор, пока решение насчет его дальнейшей судьбы не будет принято окончательно. Вердикт мог вынести и сам Кириченко, или кто-нибудь из "Шелкопряда". Наверняка окончательное решение будет обозначать смерть бывшему заместителю главы уничтоженного Аналитического центра. Это произойдет тихо, быстро и безболезненно, словно бы усыпят старое, ненужное животное.
"В любом случае, нужно постараться сделать так, чтобы Анна ничего не узнала".
Да, пожалуй, это будет правильным выходом из ситуации. Так будет лучшее и для нее. Сомнительно, что Аня по своей воле захочет его увидеть еще раз, а если и захочет, ей можно будет солгать. Думая об этом, генерал-лейтенант вспомнил, что сказал старший брифинг-инструктор после отражения атаки на Фрактал.
"Василий был прав. Бедная, бедная девочка. Ковалев испоганил ей всю жизнь".
Кириченко еще раз бросил взгляд на папку с петицией, и снова отвернулся в сторону миниатюрного садика. Ему следовало отдохнуть, чтобы через полчаса вновь вернуться к работе. Помимо поисков разбившегося четыре года назад самолета на Новой Земле, главнокомандующему предстояло проконтролировать и проведение другой военной операции, которая началась на территории бывшего Пакистана полчаса назад.
Разведка "Уаджет" доказала, что не зря получает высокое жалование. Проанализировав информационные потоки, собранные во время нападения на Фрактал и после, а так же поковырявшись в начинке подбитых танков и обломках транспортных винтокрылов врага, кое-кто из координаторов штаб-квартиры сумел выяснить интересные факты. В частности, из одной уцелевшей системы навигации одного из транспортов удалось узнать месторасположение аэродрома, с которого произошел вылет диверсантов. Сейчас это было основной зацепкой в поисках своего врага.
"Это куда интересней и более важней, чем разбившийся самолет. К тому же, ей хочется не просто себя чем-то занять, а доказать свою непричастность к предательству делом".
Это было ясно, как день. Кириченко улыбнулся своим мыслям, закрывая глаза и подкладывая руки под голову, вытягиваясь в своем кресле. Конечно же, расследование "Инцидента-76" на вряд ли принесет какую-либо существенную пользу в поиске противника "Уаджет". Возможно, через несколько часов первые отряды оперативников, уже высаживающиеся на северных окраинах давно разрушенного Исламабада уже будут иметь эту важнейшую информацию на руках.
"Однако, раскрыть тайну того самолета-нарушителя так же будет не лишним".
Кириченко чувствовал, как к нему возвращается уверенность. Они наконец-то начали действовать, и главнокомандующий "Уаджет" не сомневался в том, что он достойно справиться с этой проблемой. Было не важно, солгал ли Ковалев насчет причастности Моканди к диверсии, или же нет. Генерал-лейтенант знал, что скоро его люди справятся с поставленными задачами. Больше всего на свете в эти часы он желал, чтобы в "Шелкопряде" быстро поняли, что он возглавляет силы, с которыми нужно считаться.
Стас очнулся в полной темноте, ощущая острую головную боль и отчетливый привкус крови во рту. Вместе с ним "пробудилась" и электроника скафандра, контролирующая его состояние. Стасу казалось, что окуляры повреждены, и эти черные пятна с желтой каймой, плавающие перед глазами не являются последствием того, что с ними случилось.
"А… что с нами случилось?"
Снаружи слышались редкие взрывы и громкие раскаты очередей. Пол и сиденье под Стасом содрогались от тяжелых бухающих ударов далеких взрывов. Собственно тело казалось ему тяжелым, чужим, слабо слушающимся приказов мозга. Стас скривился под плотно облегающей лицо маской, пытаясь понять, где он и что происходит. Воспоминания беспомощно тонули в белом тумане после того, как их малый десантный самолета покидал перевалочную базу "Уаджет".
Он медленно поднял голову, напрягая зрение и обводя взглядом вокруг. Свет лился через открытый проем двери, но толку от него было мало. Пока что он видел, что здесь были свои, опознавательная система выводила на окуляры Стаса информацию, "подписывая" невидимых в густом сумраке оперативников их фамилиями, должностями и принадлежностью к подразделениям. Стас не мог понять, почему все они молчат в темноте, до тех пор, пока не догадался переключить режим изображения на ночное видение.
Он мог догадаться. Стас почти понял в чем дело, за мгновение до того, как сумел разглядеть десантный отсек в темно-зеленом спектре. Напротив Стаса сидел оперативник, фамилия которого ничего не говорила ему. Оперативник, пристегнутый ремнями к своему креслу, сидел неподвижно, в расслабленной позе, вытянул вперед ноги, безвольно уронив руки и голову, уставившись своими окулярами под ноги Стасу. Тот тяжело сглотнул, озираясь вокруг. Два ряда кресел, друг на против друга, почти все занятые неподвижными телами оперативников в полной экипировке. Судя позам и многочисленным темным пятам и кляксам на полу и стенах, все они были мертвы. Стас чувствовал, как вид стольких мертвых тел приводит его в чувство, заставляя сердце биться чаще от страха, при этом ощущая оцепенение, которое приковывает его к месту. Он чувствовал, как не в силах пошевелиться, глядя на мертвые тела. Судя по показаниям опознавательной системы, здесь были оперативники, с которыми Стас был не очень хорошо знаком.
Он моментально вспомнил звук капающей влаги, скрип покачивающихся на сквозняке цепей, косой свет, льющийся через узкие окна подвала. Он зажмурился, и мертвый солдат в шлеме-сфере с поросшей ржавым мхом "двухсоткой" моментально всплыл в его памяти. Мертвец по-прежнему устало и грустно смотрел тусклым взглядом полузакрывшихся глаз.
Пронизывающий страх безжалостно схватил его за сердце. Стас издал жалобный гортанный всхлип, затрепыхавшись в своем месте от проснувшегося ужаса. Он судорожно нашарил застежки ремней, щелкая ими и рывком поднимаясь со своего места. Споткнувшись о ногу мертвеца, Стас едва не рухнул на пол. Судорожно стискивая в руке винтовку, он вывалился в дверной проем десантного вертолета, тяжело привалившись спиной к его корпусу.
"Что это со мной?" думал он, чувствуя, как оглушительно колотится сердце. Он задыхался в плотной, крепко льнущей к лицу маске, и компьютер отреагировал более интенсивной подачей кислорода и снижением внутренней температуры боевого камуфляжа. Стас почувствовал себя значительно легче. По-прежнему прижимаясь к броне сбитой машины, он осмотрелся, запоздало пригибаясь и перехватывая винтовку обеими руками.
Вокруг раскинулась пустыня, заваленная почерневшими остовами, которые когда-то были низкорослыми деревьями. Кое-где виднелись скалистые образования, вытянувшиеся вверх из темно-оранжевых песков. Солнце уже скрылось за горизонтом, и небо на западе было окрашено в кровавый цвет, в то время как восточная часть небосклона уже во всю сверкала звездами. Невдалеке что-то горело, Стас видел черный жирный столб дыма, поднимающийся вверх. Он поспешно сверился с показаниями об окружающей среде. Судя по данным, поставляемым компьютером, вместе с заходом солнца температура начинала медленно падать и уже достигла отметки минус пятнадцати градусов по Цельсию, а радиационный фон в округе явно не способствовал прогулке без средств спецзащиты.
Он вздрогнул, пригибаясь еще ниже, когда неподалеку громко ухнули выстрелы. Две шипящие змеи, оставляющие за собой бледно-серый шлейф, прошли на низкой высоте, исчезнув за барханами в той стороне, где было видно скалистое возвышение. Земля под ногами дрогнула от двух взрывов.
Станислав побежал в сторону ближайшей дюны. Только там, устроившись на одном колене, он обернулся на десантный вертолет. Не было сомнений, их сбили. Глядя на уткнувшийся носом в песок, чуть завалившийся набок вертолет, Стас почувствовал новую волну запоздалого страха. Только сейчас он понимал, насколько ему повезло. Мысль о том, что сейчас он мог остаться прикованным к своему креслу в стальном брюхе воздушной машины, заставила его задрожать всем телом. Все еще вздрагивая, дрожащей рукой он включил связь.
Не смотря на кажущуюся пустоту вокруг, эфир был забит переговорами. Несколько голосов старших ведущих, среди которых Стас узнал и Вяземского, своего командира, раз за разом дублировали команду осторожного продвижения к ориентиру, называя направление и координаты.
Через пять минут Стас, низко пригибаясь к земле, бежал в сторону исполинской скалы, взметая подошвами песок и радиоактивную труху бывших ксерофитов. Судя по переговорам, оперативники, высадившиеся в этом районе, были рассеяны по всей области, медленно подбираясь к скале, где, судя по всему, и находился враг. Остатки его колонны окопались совсем неподалеку. Дело не ограничилось одним десантным транспортом Стаса; по дороге к своим он видел еще несколько горящих машин, которые так же явно попали под зенитный огонь неизвестного противника. Несколько раз Стас натыкался на трупы оперативников. Судя по следам на песке, остальные бойцы его подразделения поспешно высадились и выдвинулись вперед. Стас не видел в воздухе ни одного винтокрыла.
Он здорово отстал от своих, и чтобы нагнать их, ему потребовалось несколько минут быстрого шага. За это время он убедился, что командование не оценило свои силы. Место высадки хорошо охранялось, и несмотря на эффект внезапности потери "Уаджет" вновь были велики.
Пересекая барханы, стараясь двигаться от одного камня к другому, Стас видел других оперативников, так же двигающихся в том же направлении, что и он. Система опознавания выдавала совершенно незнакомые Станиславу фамилии, лишь подтверждая его догадку о полном хаосе, наступившим вслед за провалившейся операцией вторжения.
Впереди показалась целая группа оперативников, жмущихся за скалами, и компьютер наконец-то выдал знакомые имена.
— Кавелин, на месте, — сказал он в микрофон, подбираясь ближе.
Лица оперативников были закрыты плоскими белыми масками с красными окулярами. Глядя на них, опознать кто есть кто можно было лишь благодаря компьютеру окуляров, и, пожалуй, по нашивкам на левой стороне груди и предплечье.
— Что так долго? — в его сторону повернулся Вяземский. — Я было думал, что ты быстрее очухаешься.
— Виноват, спешил как мог.
Старший ведущий разом потерял интерес к Стасу, вновь отвернувшись. Стас, пробежавшись взглядом по высвеченным на окулярах фамилиям других оперативников, опустился на одно колено перед Евсеевым и Светличевым. Алексей жестом показал, чтобы они выключили связь. Разговаривать сейчас даже "напрямую" было нарушением, но просто молчать не мог никто.
— Что случилось? — чтобы говорить, Стасу приходилось почти что кричать через маску, чтобы его могли услышать. Редкая пальба и взрывы так же ухудшали способность общаться без помощи рации.
— У нас серьезные проблемы, — Костя покачал головой. — Здесь полно народу из всей третьей колонны. Кажется, мы снова облажались…
— Это я уже понял. Что там? — Стас ткнул рукой по направлению к скале.
— Кибер, — ответил Алексей.
— Их тут несколько. Сбили семь наших вертолетов еще на подходе сюда, — пояснил Костя.
Стас слышал про такие штуки. Считалось, что киберы являли собой идеальные машины для ведения локальных конфликтов, еще со времен правления концернов. Один подобный робот жрал огромное количество энергии, но мог успешно противостоять даже превосходящим силам противника.
Стас похолодел. Воевать дальше с подобным врагом ему начисто расхотелось.
"Это не огнеметные танки… Если наш враг обладает подобными игрушками, у нас действительно серьезные проблемы".
— Третья грань, — ожил наушник. — Готовность к атаке! План действий: зона захвата в кольце сил третьей, второй и первой грани. Одновременная атака со всех сторон с применением ракет. Этого должно хватить, чтобы уничтожить кибера…
"А если не хватит?"
— Начинаем.
Вяземский поднялся со своего места. Другие оперативники так же поднимались на ноги, хотя Стас не видел в их движениях энтузиазма. Все участвующие в этой почти что провалившейся операции уже не понаслышке знали, насколько опасен кибер.
"Сколько же нас здесь осталось?"
Стас, шагая перед вместе с цепью других оперативников, огляделся. К своему удивлению он был вынужден признать, что их не так уж и мало.
— Вперед! — Вяземский бесстрашно припустил трусцой вверх, по склону бархана. В его движениях чувствовалась уверенность и сила, которые передавались и другим. Стас, тяжело сглотнув, перехватил винтовку поудобней. Им предстоит тяжелое сражение.
На голографическом экране застыло изображение развернутой карты Земли, черные материки на темно-синем фоне мирового океана. На этих черных континентах виднелись тусклые красные пятна. Старый Свет и северная Африка почти полностью мерцали этими яркими кроваво-красными огнями.
"Ткань".
Доктор Федорова смотрела на это изображение из вспомогательной программы, посвященной вопросам противодействия чужеродным кластерам, коротая время в ожидании Ковалевой. Ей не составило труда отправить дежурную на отдых, вызвавшись дождаться старшего координатора за нее. Перед Юлией, на столе кроме коммуникатора, с которого и транслировалось изображение, лежало и заключение обследования Анны Ковалевой.
Работы в последние дни не было почти совсем. "Стагирит-2", претерпевший некоторые разрушения во время диверсии был пока закрыт, и теперь его охранял удвоенный эшелон сотрудников безопасности "Панциря мира". На восстановление научно-исследовательского комплекса уйдет еще немало времени, и пока научные сотрудники "Стагирита-2" перебрались в штаб-квартиру.
Пальцы Юлии легли на управляющие сенсоры, и изображение ожило. Теперь красные пятна с Садов Ткани начали разрастаться по всем континентам, имитируя вероятное поведение супер-организма при дальнейшем развитии событий, с нынешнего момента до полного захвата всех материков. Не смотря на кажущуюся примитивность этой интерактивной схемы, Юлия уловила, что если даже просто смотреть на подобное, становиться не по себе. Ткань была ужасным противником. Доктор, как один из ведущих специалистов в области изучения и анализа Ткани, понимала это, как никто другой.
"Я пугаю сама себя. Эта модель станет реальностью только в том случае, если мы перестанем сопротивляться. Господи, как хорошо, что у нас есть "мимезис"!.. Только с ним мы сможем предотвратить это".
Федорова знала многое о Ткани. Возможно, она знала намного больше, чем многие другие ученые из других стран, посвятившие себя изучению этого монстра. Что касается вопросов о Ткани, то самым неестественным и загадочным было ее возникновение на Земле.
"Кто же тебя пустил на нашу планету?" думала доктор, глядя на зловещую схему, "что же ты на самом деле?"..
Дверь напротив открылась, и в кабинет шагнула Анна, застегивая форменную куртку. Наткнувшись взглядом на сидящую за столом доктора, она вздрогнула и замерла на месте.
— Юля?
— Привет Анюта, — доктор тепло улыбнулась. — Присаживайся.
Аня не видела подругу с момента нападения на Фрактал. Теперь каждая подобная встреча со старыми знакомыми и коллегами казалась ей тревожной. Старший координатор замялась, неуверенно шагая к столу и неловок присаживаясь на краешек кресла.
"Теперь вся жизнь у меня будет разделена на две части — до и после", с тоской подумала Аня, наклоняясь вперед и облокачиваясь на стол.
— Выпьешь кофе?
— Нет, спасибо. Мне бы наоборот, успокоительного принять бы… — неохотно проговорила Аня, наклоняясь вперед и устраивая подбородок на сгибе локтя. Она устало посмотрела на подругу и Юля ободряюще улыбнулась:
— Плохо спишь?
— Неважно…
— Не удивительно, — доктор отставила чашку в блюдце, поднимаясь на ноги и направляясь к стене, на которой висела аптечка.
— Послушай, тут должна была быть девушка-врач. Не знаю ее фамилии… Она была должна отдать мне результаты моего обследования.
— Я отпустила ее, пусть отдохнет.
Аня подняла голову, с удивлением взглянув на женщину, возвращавшуюся к ней с белым флакончиком.
— Ну и? Я годна для "полевой" работы?
Юля внимательно посмотрела на Аню, и покачала в воздухе флаконом. Внутри отчетливо зашуршали капсулы.
— Вот. Прими перед сном, будешь спать, как убитая, — она поставила флакончик на стол перед Ковалевой и вернулась на свое место. Аня терпеливо ждала, глядя на нее немигающим взглядом, пока доктор вновь бралась за чашку и делала очередной глоток.
— Анализатор признал тебя не годной. Он выдал плюсы по всем твоим физическим параметрам, но с психикой из семи показателей прошли только пять.
Анна вновь положила голову на сложенные на столе руки. Юля, глядя на нее, пришла к выводу, что она выглядит скорее не огорченной, а задумчивой.
— Это ведь не удивительно, правда? Я не была уверена в том, что у меня получится…
— Для тебя это важно, да? — тихо спросила Юля. — Участвовать в этом задании? Тебе явно не стоит так напрягаться, сейчас тебе необходим отдых.
Анна промолчала.
— Ладно, к черту. Я сделаю исключение для тебя. Два минуса — это не так уж и много, в конце концов…
Анна посмотрела на доктора с легким изумлением:
— Ты что, подправишь результаты обследования?
— Если ты и вправду так хочешь участвовать в этой миссии, — с улыбкой сказала Юля. — Считай, что ты прошла все тесты.
— Никому не влетит за это?..
— Нет, не волнуйся. Сейчас вряд ли кто будет сверять результаты на пластике с конечным выводом анализатора. Но если все же проверят, я возьму все на себя.
— Вот спасибо, Юля, — со слабой улыбкой проговорила Анна. Глядя на нее сейчас, Юля вдруг подумала, что, наверное, после пережитого это и вправду так необходимо ей, вновь ощутить себя в команде.
— Ну, как у вас дела на научном фронте?
— Кажется, серьезные проблемы. Диверсанты наломали нам дров месяцев на восемь вперед.
— Так много?
— Это еще минимум, — Юлия грустно улыбнулась. — Возможно, на полное восстановление комплекса потребуется год, а то и больше. В любом случае, активно изучать Ткань как в прошлом мы уже не будем. Только "мимезис".
— Жаль, что мы не в состоянии вернуть "Принцессу".
— Да, это серьезная потеря, — доктор прищурилась, отвернувшись к экрану. — Сам факт захвата этого кластера был просто чудом, счастливым обстоятельством. Я могу наверняка сказать, что нам не удастся провернуть нечто подобное снова.
— Не могу поверить, что у нас столько проблем, — Аня задумчиво смотрела через плечо доктора на экран. — У нас нет больше аналитического центра, и работа "Стагирита-2" заморожена… Кстати, как теперь мы будем осуществлять набор оперативников, без "Перстня"?
Аня вспомнила свой небольшой комплекс, отвечающий за сбор информации по всем Фортам и крупным городам России. Вся его ценность — за исключением живых людей, которые в нем работали — была именно в архиве, которого больше нет. Вспомнив об этом, Аня ощутила уже знакомый, но от этого не менее слабый укол горечи.
— Пока что эту функцию возложили на один из штабных отделов штаб-квартиры, — ответила Юля. — Думаю, справятся… Учитывая, что теперь приток новобранцев будет совсем слабым.
— Опасаются принять новых шпионов?
Доктор насмешливо вскинула бровь:
— Еще как! Кстати, у меня скоро будет пополнение. По крайней мере, я на это очень надеюсь.
— Нашла себе помощника?
— Да, из Форта-11.
— Эмм… Томск?
— Верно, — Юля улыбнулась. — Мельнев, знаешь такого? Вышел на нее совершенно случайно. Сама видишь, из-за недавних событий свободного времени у нас теперь стало больше. Сергей случайно нашел в Сети интересную научную статью о Ткани, показал ее мне, и я дала "добро" на приглашение автора в наши ряды. Конечно, сплошные гипотезы, без ссылок на достоверные источники информации, и всего такого прочего. Кажется, у этой молодой особы есть мозги, не смотря на некоторые детали….
— Это какие еще детали?
— Она из Падения.
— О… — Аня вскинула брови. — Это уже интересно. Не помню, чтобы в "Уаджет" брали кого-либо, имеющего отношение к Падению.
— С другой стороны, никто из Падения, на мой взгляд, не проявлял себя ранее на таком уровне. Сергей пообщался с ней по сетевому каналу и поговорил по светофону. Задал несколько наводящих вопросов, в том числе и по биохимике, — Юля закатила глаза, загадочно улыбаясь.
— Ну и как она?
— Со слов Мельнева, он впечатлен. Она не похожа на кого-то из Падения, как по умственному развитию, так и внешне, вообще. Самая обычная девушка. Ты ведь, наверное, слышала об их мировоззрении, как они одеваются и выглядят?
— Да, весьма экстравагантно… и оптимистично, — усмехнулась Аня.
— Сережа сказал, что она показалась ему немножко странной, но не более. Он спросил ее, хочет ли она поступить к нам нас службу, немного порекламировал "Уаджет" и "Стагирит-2". Она согласилась почти сразу.
— Не удивительно. Все эти Форты и города, которые они обороняют, пустеют с каждым годом… Думаешь, ее примут?
— Хотелось бы верить, — вздохнула Юля. — Сергей уверен, что она весьма грамотный человек. Не терпится встретиться с ней и поговорить лицом к лицу. Думаю, завтра подам просьбу на рассмотрение Кириченко. Нам нужны и новые научные сотрудники, не только оперативники.
— Что-то мне тоже захотелось взглянуть на эту "падающую", — Аня выпрямилась и с удовольствием потянулась. — Будем надеяться, что Кириченко согласится. Ладно, уже поздно… — встрепенулась она.
— Поедешь домой? — покосилась на нее Юлия.
Аня вспомнила свою квартиру, в которой не появлялась уже более трех суток. Пустые комнаты напоминали ей о Денисе, и это было мучительнее всего. Все время она проводила только здесь, в "Панцире мира", стараясь отойти от пережитого и найти себе применение. Она нашла себе работу, и кажется, пообщавшись со старой подругой, теперь чувствовала себя значительно легче.
— Нет, — Аня поднялась на ноги. — Пойду к себе в кабинет. Наверное, там полно пыли, но все равно лучше, чем…
Она умолкла, и беспомощно взглянула на доктора.
— Ага, — Юлия кивнула. — Не проспи начало операции. И капсулы лучше применяй не сегодня.
— Конечно. Еще раз спасибо, Юль. Буду должна, — Аня подхватила со стола флакончик. Доктор, кивнув ей на прощание, смотрела, как она выходит из лабораторной секции, и вновь перевела взгляд на тусклый голографический экран. На схематическом изображении развернутой карты земного шара вновь и вновь в ускоренном темпе проецировалась модель роста и распространения кластеров Ткани. Глядя на эту картину, доктор не заметила, как ее лицо вновь ожесточилось и стало серьезным, каким было до того, как в дверях появилась Аня.
"Год до полного восстановления "Стагирита-2"… У нас нет и половины этого времени. Мы обязаны продолжать свою работу, не останавливаясь ни на один день".
— Как думаешь, зачем они на это решились?
— Ты о чем?
— Нас ведь бросили в эту атаку, словно на убой, — Стас невесело усмехнулся, чувствуя, как дрожат руки, лежащие на корпусе винтовки. Теперь можно было пользоваться внутренним каналом связи, не напрягая голосовые связки. Он сидел на небольшом камне, опустив плечи, чувствуя запоздалый страх и усталость. Вокруг уже совсем стемнело, и потрясающее в своей красоте, тихое звездное небо над головой было одним из самых красивых зрелищ, какое Стасу доводилось видеть за свою жизнь.
— Это хреновое сравнение, парень, — хмыкнул Алексей, осматривая окрестности. — Хотя, наверное, со стороны так и выглядело. Наверное, наши командиры не захотели возвращаться назад с плохими новостями. Или ждать подкрепление.
— Не вздумай сказать об этом кому-нибудь в "Панцире", — подал голос незнакомый им оперативник из четвертого взвода, вооруженный "Раскатом-9" бывший третьим их маленьком отряде.
Температура быстро падала. Поднялся тихий, сухой ветер, который хорошо чувствовался здесь, на плоской вершине достаточно высокой скалы, куда их отправили в дозор. Стас, повернув голову на северо-восток, уже мог различить в темноте только лишь темный силуэт горы, к подножию которой они так стремились.
Час назад оперативникам третьей колонны удалось совершить почти что невозможное. Они уничтожили машину, древнюю и опасную, с подобным видом которых не имели дела даже самые опытные военные Объединенных Сил Конфедерации. Стас до сих пор не мог прийти в себя от пережитого. Они, увязая в песке по щиколотку, вскарабкались на барханы и бросились вниз, на открытую, заметенную песком посадочную площадку для вертолетов и винтокрылов. Внизу, в самом центре этот открытого пространства их поджидал большой шар, зловеще отблескивающий чешуйчатыми сегментами своей брони в последних лучах солнца.
Склоны дюн, окружающих посадочную площадку, были завалены телами оперативников, сунувшихся сюда слишком рано. Вражеский робот мгновенно отреагировал на появление многочисленных целей, и верхние "чешуи" раздвинулись, показывая короткие толстые стволы минометов. Прежде, чем дюжина ракет, пущенных ракетчиками "Уаджет", одни за другой поразили свою цель, машина успела сделать несколько залпов.
Стас содрогнулся, вспомнив это. Шок и неистовство людей, впервые столкнувшихся с подобным, был настолько велик, что они продолжали решетить изуродованный шарообразный корпус робота даже после того, как он, взорвавшись, загорелся, полыхая неестественно ярким огнем из рваных пробоин. Старшие ведущие с трудом навели порядок. Ценой жизней десятка человек, посеченных осколками мин, они взяли поверхность базы неизвестных. После чего, разбившись на группы, отряды оперативников немедленно бросились внутрь базы. Вход не нужно было искать — стальная дверь в поверхности скалы, которую оборонял кибер, была даже не замаскирована.
— Скорей бы на базу… Достал этот чертов намордник! Я пить хочу.
Неожиданно Стас с тревогой подумал о Насте. Он не видел ее в числе остальных оперативников, сжимавших кольцо вокруг цели этой миссии, и чувство тревоги усилилось.
"Ох нет, неужели?.."
В нем проснулась безумная мысль вызвать ее по связи. Общим каналом пользоваться сейчас запрещено, и сделав это, Стас заработает себе крупные неприятности.
— Да, скорей бы назад, — пробормотал он.
— Ты что там, засыпаешь что ли? Давай, меняемся, смотри теперь вместо меня.
Стас напряг растопыренные пальцы рук, и крепко сжал в кулаки, унимая дрожь. Поднявшись на ноги, он чувствовал, как болят мышцы ног, как ломит все тело. Подняв голову в сторону Евсеева, он тут же увидел за головой оперативника необычный силуэт в небе.
— Тревога, — коротко бросил он в микрофон, пригибаясь и включая режим ночного видения. Евсеев и ракетчик, еще не понявшие, в чем дело, среагировали так же.
Подобных винтокрылов Стасу еще не доводилось видеть. Используя увеличение, он приблизил изображение необычного летательного аппарата, совершенно бесшумно двигающегося по пологой дуге вниз, к пустыне. Компьютер боевого шлема уже начинал обработку данных.
Пузатый, тяжело бронированный и при этом быстро двигающийся транспорт мягко приземлился в пустыне, в двухстах метрах от скалы, на которой замерли пригнувшиеся фигуры оперативников.
— Аналогов нет, — сказал Леша, дублируя сообщение от компа, вышедшее на окуляры. Спустя мгновение Стас получил такое же сообщение. За то умной электронике удалось опознать принадлежность транспорта — рядом с объемным изображением приземляющейся машины появились иероглифы, герб Конфедерации и красный прямоугольник с золотыми звездами в верхнем левом углу.
— Китайцы, — процедил ракетчик.
— Пост-19 — группе, пост-19 — группе, тревога, тревога, вторжение посторонних в квадрат проведения операции, — Алексей скороговоркой докладывал по общей линии связи. Стас смотрел, как из нутра застывшей на высоте метра винтокрыла посыпались фигурки десантников. Облаченные в несколько мешковатые камуфляжи-скафандры, они стремительно рассыпались в порядке боевого веера, двигаясь резкими энергичными движениями, и необычайно быстро. Их вооружение, транспорт и защитные скафандры говорили о многом.
— Они засекли нас? — спросил ракетчик.
— Думаю да.
— Какого хрена они тут забыли?..
— Хотят посмотреть, чем мы тут занимаемся, — ответил Стас, не отрывая взгляда от движущихся фигур.
— Сбей это корыто.
Стас едва не подпрыгнул от этих слов. Он взглянул на Алексея, который обращался к ракетчику. Станислав не видел лица этого оперативника, но был уверен, что сейчас тот ошарашен подобным требованием.
— Ну же, сбей.
— Ты спятил?
Евсеев повернул голову в сторону винтокрыла:
— Сбиваешь транспорт, я и Матвеев покрошим остальных, пока им негде спрятаться.
— Ты чего? — холодно спросил Стас.
— Пост-19, немедленно покинуть зону! — голос Вяземского в наушнике был очень громким, и Стасу показалось, что его могут услышать даже приближающиеся китайцы.
— Всеобщее отступление! Всем немедленно прибыть в точку сбора, координаты высланы. Транспорты в пути.
— Дьявол, да почему же нельзя?.. — пробормотал Алексей, судорожно припадая к винтовке.
— Не дури, — Стас схватил его за плечо. — Уматываем отсюда.
Ракетчик, низко пригибаясь, начал молча отступать к пологому склону скалы.
— Живей! — Стас, отпустив Евсеева, шагнул следом за оперативником. Леша злобно ругался сквозь зубы, глядя, как в темном небе появляются все новые и новые винтокрылы. Идущие на малой высоте, они беззвучно пересекали над ними звездное небо, спеша на юго-восток.
"А ведь я раньше никогда не учувствовала ни в чем подобном".
Эта мысль побеспокоила Аню как нельзя кстати — когда-то точки прибытия оставались считанные минуты. И действительно, если не принимать в счет участия в учениях, пусть по своим условиям максимально приближенных к боевым, то опыт участия в подобных операциях у нее был нулевым.
"Что здесь такого сложного? Это ведь не боевая операция, а поисковая".
На душе все равно было неспокойно, и Аня списывала это на волнение. Сейчас она, привалившись спиной к жесткой стене, закрыла глаза, слушая ровный звук стрекочущих винтов.
Они отбыли из Фрактала в три часа утра, на специальном разведывательном винтокрыле. Перед отлетом Аня слышала последние новости: операция на северных окраинах разрушенного Исламабада обернулась неудачей. Оперативникам "Уаджет" удалось подавить сопротивление неизвестного врага, и позже они едва успели унести ноги от прибывших в район ведения боевых действий спецподразделений Китая. Брошенная база неизвестных не дала "Уаджет" точных сведений о том, кто их враг.
"Наверное, Кириченко в бешенстве".
— Прибыли на место, — по громкой связи сообщил пилот. Аня, открыв глаза, поднялась на ноги, потягиваясь и разминаясь. Эластичная форма-скафандр черного цвета, плотно прилегающая к телу, относительно свежая разработка "Уаджет", должна была защитить от всех неблагоприятных факторов окружающей среды. Аня поспешно пристегнула пояс с некоторым количеством вспомогательных примочек к оборудованию, системой жизнеобеспечения и с запасными магазинами, подхватывая из угла свою винтовку и шлем. Пока она сворачивала длинные темные волосы в узел, чтобы пристегнуть шлем-сферу, в транспортный отсек вошли еще двое специалистов, отобранных для этой операции из разных подразделений "Уаджет".
— Готовы? — командир группы осмотрел Аню и второго поисковика. Аня мельком взглянула на зеленый сигнал на миниатюрном пульте контроля на левом предплечье — все в порядке, полная герметичность, кислородные фильтры в норме. Она быстро накинула на плечи лямки парашюта и, перехватив винтовку, повернулась к ним. Она не знала участников этой поисковой операции, и это было скорее хорошо, чем плохо. Сейчас ей было легче сотрудничать и общаться с людьми, которых она не знала.
— Вы первая, — сказал командир Ане, и его голос через глухую стену был слышан идеально. — Мы над местом вашей высадки.
— Понятно.
— Готовы?
— Так точно.
— "Лидер" — "Птахе", разблокировка шлюза.
— Вас понял, разблокировка шлюза.
Вместе с гулом раскрывающихся створок Аня услышала рев ветра, и стрекот винтов стал куда громче. Воздушный поток ударил мягко, но настойчиво и сильно, словно бы приглашая поскорее шагнуть в бело-серое мельтешащее крошево за бортом.
Аня перебросила эластичный ремень "Романова-70" через плечо, плотно затянув его так, чтобы оружие не ударило ее жесткими плоскостями во время приземления.
— Удачи, — сказал лидер отряда. Его спокойный и тихий голос в наушнике перекрывал какофонию звуков, царящих вокруг зависшего в воздухе винтокрыла.
Старший координатор кивнула, и решительно шагнула в открытый проем.
Воздушный поток подхватил ее, но испугалась Аня только когда сработал ее пневматический парашют. Над Аней стремительно распахнулись полукруглые "крылья" и мощные струи воздуха ударили вниз, выравнивая ее в воздухе, значительно уменьшая скорость свободного падения. Это было неприятное, пугающее и щекочущее напряженные нервы ощущение, когда падение плавно перешло в спокойное планирование. Под ней раскинулась заснеженная равнина и горы, проклевывающиеся из-под толстого снежного покрова. Вдали виднелись черные воды Баренцева моря.
Высота была небольшой, и спуск занял всего лишь несколько секунд. Аня вытянула вперед ноги, чувствуя, как напрягает последние резервы энергии слабосильный одноразовый модуль за ее спиной, и ее высокие ботинки плавно, с оглушительным хрустом проламывающейся корки снега глубоко погрузились в наст. Парашют издал протяжное пищание и крылья стремительно сложились обратно.
— "Бегун-1" — "Птахе". Я на месте, — выпалила она в микрофон, приседая и отстегивая ремни парашюта. Вокруг нее раскинулась снежная пустыня, неровная, изломанная ветрами поверхность которой занимала значительную площадь в округе.
— "Птаха" — "Бегуну-1". Вас понял. Выпускаю зонды.
Отстегнутый парашют с хрустом провалился в снег. Аня ослабила ремень винтовки, снимая ее и подсоединяя магазин. Пискнул сенсор, и в окошке загорелись тусклые цифры — индикатор боекомплекта. После этого Аня включила процессор шлема-сферы. На внутреннюю сторону тонированного лицевого щитка стала поступать информация.
Температура и уровень радиации были совсем неблагоприятными. Впрочем, благодаря скафандру об этом можно было не беспокоиться. Главным было то, что связь компьютера с радаром винтокрыла была установлена. Аня задрала голову вверх.
Зависший на приличной высоте летательный аппарат с раскрытыми шлюзами и люками сейчас напоминал майского жука в окружении мошкары. Выпущенная наружу дюжина мелких беспилотников пока что лениво кружила вокруг своего воздушного "улья". Наконец, получив команды, они резво прыснули во все стороны, похожие на маленькие ракеты, сканируя местность.
Долго ждать не пришлось, и голос пилота раздался в наушнике уже спустя несколько секунд после отправки зондов:
— "Бегун-1", цель обнаружена. Передаю координаты.
Аня уже смотрела на всплывающие данные, указывающие направление, по которому можно отыскать цель этой миссии.
— Уровень радиационного фона здесь по-прежнему высок, как и четыре года назад. Из-за него работа сенсоров наших беспилотников нестабильна, поэтому ничего точного подсказать не могу. Похоже, место крушения совпадает с показаниями поисковиков четырехлетней давности. Нарушитель разбился возле заброшенной ремонтной базы, прямо в этом горном кряже. Мы будем присматривать за местностью, если что — зовите на помощь.
— Спасибо, "Птаха". Дальше сама. "Бегун-1", конец связи.
Аня выпрямилась и зашагала вперед, по колено проваливаясь в снег. Первые же шаги по направлению к скалистым выступам дали понять, что этот путь будет не простым.
Стаса разбудил звонок светофона. Еще не отошедший от душного сна, в который он провалился только под утро, Стас долго добирался до источника сигналов. На экране показалась заспанная Настя, и он слушал ее, что-то невнятно отвечая в ответ.
Лишь когда разговор был закончен, до него дошло. Стас сидел в полутемной комнате своей квартиры, тупо пялясь на диск светофона, силясь понять, не приснилось ли ему это.
Настя просила о встрече, и он дал согласие.
Встрепенувшись, Стас взглянул на часы: одиннадцать ноль три, двадцать третье января. Он проспал всего лишь часов шесть после завершения операции на севере Пакистана. Вспомнив детали отгремевшего сражения, он содрогнулся, удивившись и тому, как он вообще сумел уснуть.
"Чего ей надо?"
Этим вопросом он мысленно задавался, пока принимал душ и завтракал. Ледяная вода и горячий кофе, кажется, привели его в форму, но Стас подозревал, что это ненадолго. Ощущая пульсирующую тупую боль в висках, он оделся и вышел из дома.
Прохладная погода, яркое зимнее солнце и вид снега приободрили его еще больше. К тому моменту, как ему удалось добраться до назначенного места встречи, он чувствовал себя почти что бодрым.
Настя назначила ему встречу в заведении, о котором он раньше никогда не слышал. Стас, приближаясь ближе к семиэтажному зданию, щурясь, смотрел на тускло сверкающую вывеску кафе, располагавшегося на самом верхнем этаже.
"Это запад Фрактала", Стас огляделся по сторонам прежде, чем войти внутрь, "похоже, что она живет где-то неподалеку".
Он поднялся на лифте наверх, терзаясь смутными сомнениями, что спросонья ошибся адресом.
Кафе было просторным, занимающим полностью один из залов седьмого этажа. Это помещение, заставленное столиками и удобными черными креслами, было ярко залито светом погожего зимнего дня. Темно-бордовые стены были покрыты золотистыми причудливыми узорами, явно представляя собой какую-то единую композицию, превращенную в визуальную шараду. Стас мрачно посмотрел в сторону небольшого бара, за которым бармен обслуживал пару посетителей, и окинул взглядом весь зал, выискивая среди людей знакомую фигуру.
Настя сидела за столиком совсем рядом с панорамным окном, которые заменяли здесь стены, за которым можно было видеть весь центр города. Опустив голову и ссутулившись, она грела ладони, обхватив ими круглые бока чашки с кофе. Стас ощутил приятный укол легкого очарования, глядя на нее именно сейчас, пока она не видит его. Он не спеша направился к ней, огибая по пути пустующие столики, застеленные кроваво-красными скатертями с черной каймой.
"Необычное место", подумал Стас, подходя совсем близко. Настя не отреагировала на его появление, и только сейчас он увидел, что ее глаза закрыты, и внешне она осунулась, и выглядела как человек, который только-только начал серьезно заболевать чем-то серьезным.
— Привет, — негромко сказал он, чуть наклоняясь вперед.
Она открыла глаза и посмотрела на Стаса.
— Привет, — отозвалась она еще тише, слегка улыбнувшись ему. Это получилось слишком жалко и вымученно, пришел к выводу Стас. Он медленно снял пальто, повесив его на вешалку рядом с коротким бежевым пальто Насти, и с удовольствием сел в свободное кресло. Переведя взгляд на Настю, он окинул ее беглым взглядом. Она была бледна, под глазами пролегли темные дуги. Ее длинные светлые волосы потускнели.
— Неважно выгляжу? — спросила она, поймав его взгляд и слабо улыбнувшись.
— Ты совсем не спала, — сказал он, принимая меню от официантки.
— Не смогла уснуть, — проговорила она, помешивая ложечкой кофе. — Я бы хотела поговорить с тобой на одну тему…
Он заметил, как она покраснела, и разом подобрался, предчувствуя, что разговор будет не простым.
-..Сказать тебе кое-что и узнать, что ты думаешь по этому поводу.
— Хм, извини, конечно… Мне казалось, что женщины обсуждают вопросы между собой.
— У меня здесь нет подруг, — просто сказала она. — Только знакомые. К тому же… — она отвела взгляд и замолчала.
Стасу показалось, что с ним говорят не совсем искренне. Ему не очень-то поверилось в сказанное, но он не стал возражать — нет так нет.
— Вот уж не думал, что заменю тебе друга, с которым можно поговорить по душам, — притворно вздохнул он, закрывая меню.
— Но это правда.
Стас посмотрел на нее исподлобья. То, что он услышал, показалось ему донельзя странным. Ему никогда не приходило в голову, что разговор между мужчиной и женщиной может начинаться и идти в такой форме. Хотя сам Стас не мог припомнить, чтобы жизнь подкидывала ему подобные ситуации. Он был искренне рад, что вокруг было мало людей, и их разговор никто не мог услышать.
"Должно быть, я все еще сплю".
— Ну ладно, — он улыбнулся, поднимая руки ладонями вперед. — Я не против поболтать на отвлеченные темы. Давай поговорим, о чем хочешь.
Подошедшая официантка приняла заказ, и он откинулся на спинку кресла, внимательно глядя на сидящую напротив Настю. Она выглядела уставшей, но даже сейчас он думал о том, какая она красивая, о том, что у нее полным-полно поклонников, которые завелись за полгода ее пребывания здесь. Чувствуя ноющую, щемящую боль в груди от этих мыслей, он продолжал с удовольствием смотреть на нее. Эта грусть не стеснялась напоминать о себе каждый раз, когда он видел Настю, каждый раз, когда они общались, даже просто обмениваясь глупыми, ничего не значащими фразами. Сейчас же Стас вновь почувствовал мерзкое ощущение — она не видит в нем мужчину, которому нравится, и если и видит, то преднамеренно укрывается от его потуг приблизиться.
"Очнись, придурок. У нее есть муж".
Настя молчала, и он не торопил ее.
— Чем ты занимался до того, как попал в "Уаджет"?
Этот вопрос застал Стаса врасплох. Он, Настя, Леша, Костя и другие молодые мужчины и женщины, знакомые уже более полугода, знали друг о друге не так уж и много. Никто из них не спрашивал друг друга о прошлом, справедливо полагая, что попасть в "Уаджет" можно лишь имея определенный боевой опыт и хороший послужной список.
Стас улыбнулся:
— Изучал историю. Подготавливал свето-ячейки с курсом по общей истории.
Настя подняла на него удивленный, чуть заинтересованный взгляд:
— Правда?
— Да. Позже удалось совместить службу в милиционной армии с этим увлечением.
— Ты бы вернулся к своему… к своей работе, если бы тебя выперли из "Уаджет"?
— Не знаю… Возможно. К чему этот разговор?
— Видишь ли, — наконец сказала Настя, глядя куда-то вниз и в сторону. — Я думаю подать заявление на уход из "Уаджет".
Стас почувствовал как внутри его что-то дрогнуло. Внешне он сохранял какое-то сонное хладнокровие, внимательно глядя на нее, обдумывая то, что она только что сказала.
— Ваш кофе, — женская рука поставила на стол перед Стасом блюдце с чашечкой. Он даже не повернул головы в сторону официантки, дожидаясь, когда она уйдет.
— Ты это серьезно? — спросил он почти минуту спустя.
— Думаю, да.
— И ты… хочешь узнать мое мнение?
— Я… Не знаю, — Настя пожала плечами, — думаю, нет. Просто хотела об этом кому-то сказать.
"Она не шутит", Стас, не отрывая от нее взгляда, протянул руку, притронувшись к горячей чашке.
— Почему ты хочешь уйти?
На самом деле Стас уже начинал догадываться, почему она хочет пойти на это. И эта причина ему самому казалась донельзя соблазнительной.
Настя подняла на него потускневший взгляд:
— Помнишь, для чего нужен "Уаджет"? Бороться с Тканью. Когда я получила уведомление о переводе на службу в этот корпус… — она замялась, но Стас легко мог продолжить за нее. Когда ты попадаешь в такое место, как Фрактал, чтобы участвовать в грандиозной миссии спасения всего живого, что осталось на Земле после войн и техногенных катастроф, ты словно бы обретаешь смысл жизни. Раньше этот смысл тонул в безысходности и отчаянии, которые царили на всей планете, медленно поглощаемой чужеродным, прожорливым организмом.
Стас молчал, терпеливо ожидая, что скажет Настя.
— В общем, мне показалось, будто я наконец нашла себя, — наконец закончила она. На ее лице появился легкий румянец, и Стас смутился и сам, понимая, что они затронули не самую распространенную тему для обычного разговора.
"Это и вправду будет непросто".
— Я понимаю тебя, — сказал он.
— Я хотела стать хорошим оперативником. Хотела помочь сражаться с Тканью…
— Вместо этого мы сейчас участвуем в новом конфликте против людей, пусть они и террористы, — мягко перебил ее Стас.
— Вижу, ты понимаешь… Я не хочу в этом участвовать, — сказала Настя. — Лучше я вернусь в Форт-4. Там у меня семья, старые знакомые…
"Ну конечно", с острой болезненной неприязнью подумал Стас, закрыв глаза и делая глоток кофе.
-..А вся информация о секретных данных "Уаджет" будет стерта из памяти. Я уже узнавала, это не такая уж и сложная операция.
— Будет тяжело, — сказал он. — Фрактал по сравнению с остальным миром просто райский уголок. Особенно остро почувствуешь это, когда вернешься обратно.
— Это не важно.
— А чем ты занималась до вступления в "Уаджет"?
Этот вопрос смутил Настю, так же, как и Стаса, когда она спросила его об этом же.
— Я была диспетчером летной службы. Всего год, потом подалась в ополчение… Но я навряд ли вернусь на свою старую работу.
— Будет трудно, — повторил Стас, возвращая чашку на блюдце.
— Все равно, — тихо ответила Настя.
— Да, возможно, тебе все равно, — кивнул он, скрестив руки на груди. — Мне тоже бывает страшно.
Настя посмотрела на него с недоверием, и словно бы укоризной.
— Когда мы вчера атаковали кибера, защищавшего базу, и когда мы удирали от китайцев, я отчетливо это понял. У меня потом руки весь вечер тряслись. Такая война не для меня, но мне кажется что воевать с Тканью куда страшнее.
Настя молчала, глядя на него. Моргнув, он тихо спросила:
— Тогда зачем ты здесь?
Стас решил не кривить душой. В конце концов, раз уж они начали откровенничать, то к чему это?
Он жестко и прямо посмотрел на нее:
— Фрактал. Он дает все то, чего нет за его пределами. Я люблю эту службу, я люблю оружие и просто сам факт того, что я — оперативник секретного корпуса. Все это мне нравится, и при этом все это так… пугает.
Настя молча смотрела на него. Стас отвечал ей спокойным взглядом и сейчас ему хотелось спросить, точно ли она определилась со своим решением подать прошение об уходе, но почему-то казалось, что он не получит конкретный ответ от нее сейчас. Стас видел лишь сомнение в ее глазах, то, что она еще раз обдумывает и взвешивает свое решение.
Он допил свое кофе, изредка поглядывая на нее, и жестом подозвал официантку для расчета. Настя по-прежнему молчала, полностью погруженная в размышления. Их разговор словно бы зашел в тупик, и Стас чувствовал, что пора уходить. Ему нечего было больше сказать Насте, и он понимал, что ей не нужно мешать.
"Неужели она и вправду уедет?"
Эта мысль подействовала отрезвляюще почему-то только сейчас. Поднявшись со своего места, он снял с вешалки свое пальто, и, думая над этим, он испытал легкое пугающее чувство.
"Она ведь это серьезно".
— Я бы хотел, чтобы ты осталась здесь, — сказал он.
Настя заторможено перевела взгляд на него:
— Почему?
Стас накинул пальто, ощутил тоскливую тяжесть в груди, и прежде, чем он отдал контроль своим словам, он заговорил:
— Ты мне нравишься. Нет, правда. Мне будет очень жаль, если ты уедешь.
Настя посмотрела на него так внимательно и пронзительно, что Стасу стало смешно и неловко одновременно.
— Пожалуйста, не смотри на меня так, — пробормотал он. — Это правда.
— Извини.
— Пока, — сухо бросил он, отворачиваясь и направляясь к выходу быстрыми шагами.
"Теперь она уедет. Быть может, это к лучшему?.."
Он вышел на улицу и остановился, вдыхая свежий морозный воздух. Незнакомое, донельзя поганое чувство начало глодать его только теперь, когда он ушел, оставив Настю одну наедине с мыслями.
"А ведь я и правда люблю ее".
Стас вздрогнул от этой мысли, зашагав в сторону монорельсового метро, с ясным ощущением того, что более омерзительной зимы в его жизни еще не было.
Кибер был выведен из строя, но сердце до сих пор бешено колотилось под толстым слоем эластичной черной брони.
Таких машин Ане еще не доводилось видеть. Она слышала о том, что более ста лет назад подобные аппараты использовались в локальных конфликтах. Их расцвет и закат уже давно прошел, время боевых киберов закончилось вместе с распадом транснациональных корпораций и концернов и завершением хаоса, который последовал за Войной терактов. После этих событий, оказавшись в новых условиях выживания, люди так не могли в полной мере восстановить производство подобных роботов, которое оказалось слишком энергоемким и стоило огромных денег.
"Видимо, кто-то добрался до резервных машин, и теперь пускает их против нас".
Кибер, распростертый перед Аней, размерами и формой больше напоминал стального медведя. Массивная голова стального чудовища валялась чуть в стороне, оторванная лишь после нескольких прицельных попаданий. Судя по тому, как быстро машина вышла из строя, эта модель была не самой удачной — Аня была наслышана о живучести этих модулей.
До этой встречи она проблуждала внутри комплекса два часа. Это было не самое приятное путешествие в ее жизни: большая заброшенная ремонтная база, рассчитанная на проживание пятисот человек, теперь являла собой зловещее место. Раньше оно служило перевалочной точкой для ремонта и заправки боевых и транспортных винтокрылов и самолетов вертикального взлета и посадки, и, должно быть, хорошо справлялось со своей работой, надежно защищенное от радиации и плохой погоды. Когда-то это был почти что маленький город, чье население в основном состояло из военных и техников, но теперь здесь было лишь запустение и сумрак. Аня двигалась по пустым коридорам, заглядывая в помещения и отсеки, жилые комнаты и обслуживающие залы. Она видела брошенные пустые посадочные площадки, расположенные под широкими прямоугольными шахтами, через которые высоко вверху можно было увидеть серое небо. В жилых секциях она видела мебель, накрытую черными пластиковыми пакетами. Вокруг было тихо и пусто, и при этом царил почти что идеальный порядок. Было видно, что люди оставили это место без спешки и словно бы надеясь вернуться в необозримом будущем.
Нарушитель, сбитый над Карским морем на подходе к Новой Земле, сумел дотянуть до Северного острова и рухнуть прямо на территорию этой уже пустующей базы. Он упал в том месте, где располагались ангары, и без труда пробив потолок одной из секций базы, застрял на верхних уровнях.
Аня еще раз с опаской посмотрела на поверженного "медведя", чьи передние лапы заканчивались острыми и тонкими штыками. Гранат у нее не было, и если бы была, она бы попробовала взорвать модуль, чтобы быть уверенной в том, что он уничтожен.
Самолет-нарушитель был прямо перед ней. Это была достаточно большая машина, черного цвета, с острыми и изящными формами хищной птицы. Подобная модель использовалась до сих пор в войсках Конфедерации.
"Что он делал четыре года назад над Карским морем? Шпионил?"
Аня поднялась и направилась в сторону самолета, не спуская взгляда с уничтоженного кибера. Воздушный нарушитель угодил прямиком в центр зала, отведенного под какие-то складские нужды. Когда люди начали эвакуироваться отсюда, они забрали все, что здесь хранилось, и теперь это помещение было пустым. В ледяном воздухе кружились мелкие частицы, сверкающие даже в режиме ночного видения.
Разведчик застрял в наклонном положении, острым клювом вниз, едва не касаясь им пола, и его задняя часть оставалась наверху, скрытая за переборками потолка. Сверху, из щелей и трещин, опоясывающих место пролома, лился мутный дневной свет. На обшивке самолета были видны старые глубокие и рваные царапины, оставленные ломаемыми стальными переборками, но Аня не видела следов попадания легким снарядом, которым нарушитель был сбит. Дверь, своими округлыми формами напоминающая люк, была открыта.
— "Птаха", это "Бегун-1", — тихо произнесла она в микрофон, все еще задыхаясь от пережитого короткого боя с кибером. — Люк самолета открыт. Иду внутрь.
Молчание, и ответ с запозданием в несколько секунд:
— Понял, "Бегун-1". "Бегун-2" и "Бегун-3" уже идут к вам на помощь.
Ане почудилось, будто сзади нее что-то шевелится, и обернулась, вскидывая винтовку, готовая изрешетить поднявшегося на задние лапы обезглавленного кибера, уже поднявшего лапы, чтобы пронзить ее своими когтями-штыками…
Позади нее никого не было. Поверженный кибер не шевелился.
"У меня здесь поедет крыша", подумала она, сглатывая, хотя во рту было сухо, как в пустыне. Комбинезон и плотная внутренняя поверхность скафандра липли к телу, волнение все еще не отпускало ее. Мысль о том, что она одна в большом и заброшенном комплексе, где завышенный радиационный фон, лютый холод, исходящий от мертвого металла, и тьма, которую никогда не рассеет серый свет с местного тусклого неба, лишь усиливали ее страх.
"Что, если здесь есть кто-то еще?"
Еще один кибер, привлеченный стрельбой. Или же выжившие пилоты…
"Чушь. Здесь нельзя выжить".
Она приблизилась к самолету. Открытый люк приходился на уровень груди, и Аня забросив ремень винтовки на плечо, взобралась наверх. Чтобы проделать этой, ей потребовалось почти что минуту, действуя скованно и нерешительно, ожидая, что в любой момент застывший в наклонном положении самолет из-за малейших колебаний выскользнет из дыры в потолке и обрушится вниз.
"Кажется, он прочно застрял здесь", Аня выпрямилась, вновь беря оружие в руки. Дверь кабины пилота оказалось не запертой, и она решительно дернула ручку в сторону.
Открывшаяся картина была простой, и эта простота и ясность не принесли облегчения. Аня отвернулась от увиденного зрелища — ей даже не потребовалось заглядывать через массивное кресло пилота. В кабине закружились тысячи мелких частиц пыли, сверкающие на тусклом свете, не спеша оседать на панель приборов, стены и пол, подхваченные свежим притоком воздуха, впервые заглянувшего сюда за последние три года. Переборки слева от входа были покрыты почерневшими разводами и брызгами, с застывшими в них кусочками костей и мозга. Пальцы руки в перчатке, свешивающаяся с правой стороны кресла, все еще сжимали рукоять большого тяжелого пистолета "Медведица-49".
Аня, скособочась, тяжело осела вдоль стены на пол, давя в себе приступы подкатывающей тошноты. Все было ясно. Уцелевший после сокрушительного падения пилот выбрался из кабины, оценил положение. Зачем-то включил кибера, возможно, для того чтобы доставить неприятностей тем, кто будет потом его искать. После чего вернулся в свое кресло и покончил с собой до того, как это сделает радиация, голод и холод.
"Ладно. Ладно, хватит. Самолет, похоже, цел, и это главное".
— "Птаха", я… Я "Бегун-1", — громко прошептала она в микрофон.
— Пилот мертв, но самолет, похоже, уцелел. Не могу сказать точно про его информационные носители. Он находится в верхних уровнях базы, его можно попытаться вытащить.
— Вас понял, "Бегун-1". Запрос отправлен на базу.
Аня закрыла глаза, прислонив голову к стене. Подниматься на ноги ей не хотелось, хотя тошнота улеглась. Страх все еще колотился внутри, словно паникующая крыса, но она не обращала на него внимания. Она была одна в темноте и полнейшей тишине, и рядом с ней был уничтоженный ею кибер и человек, простреливший себе голову три года назад.
"Наверное, я и вправду заслужила пережить все это".
Она поджала ноги, словно бы стараясь сжаться в клубок, сидя на жестком холодном полу разведывательного аппарата, чья электроника еще могла повлиять на ход начавшегося конфликта и судьбы многих людей. Сейчас Аня постаралась забыть обо всем, ни о чем не думать, лишь бы утихомирить собственный страх от осознания того, насколько же ей одиноко.
"Невероятно. Ей удалось сделать то, чего не смогла сделать вся разведка "Уаджет".
Информационный носитель сбитого самолета не пострадал, и это можно было назвать чудом. Именно эти данные оказались так нужны всем, кто был занят поиском неведомого врага "Уаджет". Кириченко уже бегло ознакомился с коротким докладом, только что подготовленным отделом разведки. Некоторые типы вооружения, коды, расположение секретных, экранированных для любого сканирования баз неизвестным типом генератора маскирующего поля — пожалуй, это было самым ценным.
Глядя на эти данные, Кириченко прищурился, чувствуя, как в нем просыпается нетерпеливое предвкушение, злой азарт, стремление начать противодействие прямо сейчас, когда у него на руках появились такие ценные сведения, дающие кое-какое представление о том, кто противостоит "Уаджет".
"Что ж, вы взяли нас врасплох. Теперь наша очередь".
— Итак, господа, — главнокомандующий поднял взгляд на соседний голографический экран, на котором проецировались "окна" линий связи, с которых на генерал-лейтенанта смотрели десять регистраторов, командиров отдельных крупных подразделений, ожидающие вердикта.
— Информация касательно "Брахмана" и Моканди подтверждена. Ковалев сказал правду. В нашем распоряжении теперь есть некоторые данные о вооружении врага и координаты нескольких баз противостоящей нам организации. Эта информация четырехгодичной давности, но лично у меня нет сомнений насчет ее достоверности. Коды связи и доступа, к сожалению, уже безнадежно устарели, в этом нет сомнений. В течение суток вы получите распоряжения, согласно которым вы должны будете действовать. Теперь мы не должны давать им передышки — помните, "Принцесса" у "Брахмана", и ее местоположение до сих пор неизвестно. Старший брифинг-инструктор Левашов подготовит ознакомительный материал о "Брахмане" для его дальнейшего распространения среди офицеров штаб-квартиры и оперативников. Это все.
Экран выключился, и Кириченко откинулся на спинку кресла. Левашов, сидящий напротив него, мрачно смотрел на него, скрестив руки на груди.
Кириченко побарабанил пальцами по подлокотнику:
— "Брахман", Василий. "Брахман", абсолют, "душа мира".
— Не могу поверить, что Моканди мог пойти на такое.
— Да, я тоже не верил в это до последнего… Его нельзя винить в этом. То, что он пережил во время Второй экспедиции, сказалось на его психике, это очевидно. Он превратился в безумца.
Кириченко глубоко вздохнул:
— Я верну Ковалевой ее прежний пропуск. И, пожалуй, она получит награду. Думаю, ей это понравится.
Левашов молча кивнул в знак одобрения.
— Как скоро ты сможешь подготовить необходимую информацию?
— За несколько часов управлюсь.
— Хорошо, — Кириченко кивнул. — Надеюсь, в "Брахмане" ничего не подозревают о нашем успехе, и сюрпризов больше не будет. Ведь самое страшное это то, что мы вновь сели в лужу, Василий.
— Из-за неудачного вторжения в Пакистан?..
"И из-за этого тоже", подумал главнокомандующий и раздраженно качнул головой:
— Нет. Я про базы этого "Брахмана". Они существовали столько лет прямо под нашим носом. Ты видел их координаты? Наши спутники и радары не видели их в упор. Как такое может быть?
Левашов кивнул:
— Да, это все очень тревожно. У "Брахмана" есть самое разнообразное оружие, хорошо подготовленные специалисты из ветеранов Второй экспедиции. Да еще эти экранированные базы, и киберы…
— К дьяволу все это. Моканди, его технологии и оружие — это не так важно. Рано или поздно мы его возьмем. "Принцесса", вот что сейчас самое важное. Наша задача как можно быстрее и тише найти базу, на которой она спрятана, — Кириченко бросил быстрый взгляд на старшего брифинг-инструктора.
"А потом я попрошу "Шелкопряд" надавить на Конфедерацию и применить по их главной базе что-нибудь потяжелее. Это будет лучшим вариантом развития событий из всех возможных".
— Как скоро мы начнем действовать?
— Начнем через двенадцать часов, — сказал главнокомандующий. — Вторую колонну мы пока выведем из участия в операциях по уничтожению "Брахмана". Пожалуй, стоит вести в бой другие свежие подразделения. На этот раз задействуем все резервы, наземную и воздушную технику. Я дам распоряжение на нашу вспомогательную базу насчет подготовки "Серафима".
— Давненько он не летал, — усмехнулся Левашов.
— Да, пора поднимать птичку в воздух. Думаю, мы сумеем подогнать его к месту событий не скоро, но возможности "Серафима" будут очень кстати.
— Я займусь работой, — сказал Василий, поднимаясь с кресла. — Если что — я у себя.
"На этот раз мы не должны ошибиться", думал Кириченко, наблюдая, как Левашов выходит из его кабинета, "мы едва не дали угробить себя во время нападения на Фрактал и недооценили возможности противника при штурме брошенной базы в Пакистане".
"Серафим", воздушная мобильная база класса суперсамолет, базирующийся на Урале, мог оказать значительную поддержку силам "Уаджет". Конечно, он относительно медлителен, но без поддержки с воздуха одноместных штурмовиков "Москитов" и многочисленных транспортов, которые "Серафим" нес в своем брюхе, оперативникам "Уаджет" придется туго. Если придется рассчитывать на его помощь, то его нужно поднимать в воздух уже сейчас. Гигант доберется а южные широты только через несколько дней, уже по пути принимая на свой борт технику, оружие, десантников и специалистов для принятия участия в заключительной фазе противостояния.
Операцию "Жара", на которую так рассчитывал Кириченко, можно было назвать провальной, не смотря на победу "Уаджет". Захват базы противника, которая оборонялась лишь несколькими киберами ничего не дал — враг уже давно покинул это место, забрав все улики и оставив боевые машины для приманки. Потери были незначительными, но их могло быть и еще меньше, задействуй "Уаджет" хотя бы боевые самолеты. В "Уаджет" снова недооценили возможности "Брахмана", и это обошлось ценой четырех десятков жизней оперативников. Кириченко понимал, что дальнейшие ошибки подобного рода будут стоить слишком дорого. Все это может закончиться тем, что даже если "Уаджет" добьется победы в этом конфликте, "Шелкопряд" все равно примет решение о расформировании секретного корпуса.
"Это неважно. Необходимо как можно быстрее найти базу, на которой находится "Принцесса" и уничтожить ее одним ударом. Это и будет победой".
Более того, теперь приходилось учитывать и то, что ситуация в мире начинала меняться. Конфедерация начинала проявлять интерес к происходящим событиям, как и всегда, открыто наблюдая за "Уаджет", в попытке получить новую информацию об их тактике и вооружении. Появление китайских спецподразделений на северных окраинах Исламабада после выполнения операции по захвату брошенной базы "Брахмана" было лишь тому доказательством. Кириченко подумывал и о том, что нужно опять мягко надавить на "Шелкопряд", чтобы тайный и могущественный покровитель "Уаджет" наступил кое-кому на хвост в это неспокойное время. Вмешательство посторонних в этот конфликт могло лишь все усложнить и привести к совсем неожиданным последствиям.
Генерал-лейтенант нажал клавишу на столе, и кабинет заполнился звучанием тихой музыки. Фортепианное трио из Киото могло помочь отвлечься от тревожных мыслей, расслабиться и забыться на время. И хотя музыка была грустной, главнокомандующий "Уаджет" улыбался — он был уверен, что очень скоро "Брахман" потерпит сокрушительное поражение. Безумцы, отколовшиеся от той части человечества, которая была намерена спастись любой ценой, будут уничтожены, и тогда единственным серьезным противником на Земле останется только Ткань.
"Терпение", думал главнокомандующий, вытягиваясь в своем кресле и закладывая руки за голову, "это все, что мне нужно сейчас".
Ночной Фрактал сиял огнями. Увидеть и оценить все это великолепие можно было, пожалуй, разве что с высоты, но Юля, прислонившаяся к поручням, думала, что и с окраин вид совсем неплох. Было уже поздно, и приличное расстояние давало возможность полюбоваться этим зрелищем. Глядя на едва заметную за высотными строениями Фрактала верхушку-купол "Панциря мира", доктор думала о том, что еще не так давно она и задумывалась над такими банальностями, как вид ночного города, в котором она прожила уже много лет. Сама Федорова могла объяснить это лишь тем, что произошедшие перемены, которые за собой повлекло нападение на Фрактал и этот странный конфликт, разгоревшийся в считанные дни, оставили свой след практически на каждом, кто был связан с Фракталом и "Уаджет".
Выдохнув клубок пара, она поежилась, перехватывая поручни, глядя вниз с мостика, ведущего к посадочной площадке. Внизу на монорельсе стоял недавно прибывший состав, и, глядя, как вдоль него двигаются сотрудники охраны, проверяющие вагоны при помощи портативных зондов, Юля с грустью подумала о том, что в последние годы количество прибывающих в город грузовых поездов значительно сократилось. Теперь прибытие грузов и материалов железнодорожным транспортом стало совсем редким, и по мнению доктора, через несколько лет вероятно, доставка по монорельсовой дороге прекратится вообще. С внешним миром останется лишь связь по воздуху — и навряд ли небольшой воздушный грузовой флот без поддержки железной дороги справится с поставленными задачами и планами.
Юля прекрасно понимала это. Сейчас эти мысли не вызывали того легкого ступора и недоумения, вопросов "а как же мы?". Только лишь нехорошо сжалось сердце, в полном осознании происходящего, в понимании того, чем все это закончится.
"Мы медленно катимся к полному краху. Не только "Уаджет", Фрактал. Все мы".
Юля знала, что и многие, многие другие разделяют ее точку зрения. Доктор подозревала, что точно так же думают и главнокомандующий "Уаджет", президенты и министры Конфедерации. Они знают это, и начавшийся конфликт с "Брахманом" лишь подтверждал это. Этот век являет собой воплощение полного безумства и начала конца для человечества и Земли.
Юля пришла в себя от дурных мыслей, услышав далекий, негромкий стрекот винтов. Доктор повернулась в сторону посадочной площадки, где в свете ярких прожекторов, устремленных вверх, виднелись еще несколько человеческих фигур — сотрудники охраны и некоторые встречающие, такие, как Юля. Она проследила за направлением лучей света прожекторов, поднимая голову вверх и находя взглядом черный силуэт летательного аппарата, медленно спускающегося вниз.
Пассажирский винтокрыл, сверкающий белым и красным огнями на носу и хвосте, выпустил опорные стойки-шасси и с тихим гулом совершил приземление. Стрекот винтов начал стихать, и Юля, шагнув ближе, вновь остановилась, решив дождаться свою новую подопечную здесь.
Она терпеливо ждала еще в течение пяти минут, когда откроется шлюз и по спустившемуся трапу вниз спустятся те немногие, кто прибыл сюда. Доктору раньше приходилось отлучаться из города, направляясь на юго-восток, в сторону крупных городов, следуя на конференцию или же для отдыха. Она знала, что в большинстве случаев пассажиров, покидающих и прибывающих во Фрактал всегда немного, и это такие же отпускники или же люди, у которых появились срочные дела за пределами города. Юля смотрела, как спускающихся вниз пассажиров и их багаж проверяют офицеры службы безопасности при помощи специальных сканеров, их личностные информационные накопители и пропуска при помощи коммуникаторов. Ей удалось увидеть спускающуюся вниз девушку в черном длиннополом пальто с небольшим чемоданом в руке, и Юля невольно улыбнулась: ей предстояла встреча с той, кого она ждала эти дни. Главнокомандующий почти сразу дал согласие на прошение доктора о принятии нового сотрудника в "Стагирит-2", и поэтому передача официального уведомления и перелет не заняли много времени.
Юля стояла, опустив руки в карманы пальто, глядя, как она приближается, ступая неуверенно и глядя исподлобья, но неловко улыбаясь в ответ.
— Здравствуйте, — сказала она, останавливаясь перед Федоровой и перехватывая ручку чемодана перед собой обеими руками.
— Здравствуй, — доктор кивнула ей, с улыбкой интересом разглядывая ее. Было лучше, если бы новоприбывшую встретил Мельнев, но Юля сама вызвалась на это мероприятия, попросив Сергея уведомить об этом нового сотрудника по Сети и передать ей фотографию доктора.
" Было бы странно, если бы я в чем-нибудь не ошиблась, когда представляла ее себе".
Новоприбывшая оказалась выше доктора чуть ли не на полголовы. В сумраке, который царил на пешеходном мостике, было сложно судить, как она детально выглядит и во что она одета — Юля помнила, что она из "Падения" — и уже сейчас у доктора появились подозрения, что фотография, предоставленная ей по Сети, была не совсем близка к реальности.
— Екатерина Вересова?
— Она самая, — Катя кивнула.
— Юлия Федорова, доктор биохимических наук. Добро пожаловать во Фрактал.
— Спасибо, — Катя неловко улыбнулась. — Мне о вас рассказывал Сергей. Вы будете моей начальнице?
— Именно так. Вот теперь мы официально познакомились. Идем, нас ждут.
— Ждут?
— Машина, — пояснила Юля, разворачиваясь и зашагав по мостику прочь от площадки, с которой взлетал винтокрыл, уже избавившийся о своего человеческого груза.
— Вообще-то встречать тебя должен был именно Мельнев, но так как ты будешь работать под моим началом, я напросилась на эту встречу.
Они спустились по лестнице вниз, где на небольшой площадке их ждал светло-серый микроавтобус. Оперативник, дежуривший снаружи, при виде доктора бросил окурок в сторону урны и поспешно занял место водителя.
— Как перелет? — они как раз вышли под яркий свет фонаря, и Юля обернулась к Кате, чтобы на этот раз разглядеть ее хорошенько. Не смотря на то, что Юля морально подготовилась, она несколько опешила, когда увидела лицо Кати, хотя и не подала виду, что удивлена.
Губы Вересовой были иссиня черными от помады, глаза и ресницы были подкрашены так, что казалось, будто они смотрят из глубоких провалов. Шелковистые длинные волосы ярко блестели под светом фонаря, и Юля, опустив взгляд, невольно задержала его на черных сапожках Кати, на высокой и толстой подошве. Черное длиннополое пальто не давало возможности увидеть ее одежду, но Юле уже было понятно — она действительно из Падения.
"Поразительно. Не помню, что бы Фрактал посещал кто-нибудь из этого движения".
— Я… я не люблю летать, — неловко ответила Катя.
— Ничего. Для начала, о самом главном. Если будешь соблюдать наши несложные, но важные правила, ты не покинешь Фрактал, — сказала Юля, открывая дверцу салона.
— Хорошо.
— Надеюсь, это не показалось тебе угрожающим? — доктор тихо рассмеялась. — Не обессудь, но правила действительно есть, и их нарушение грозит депортацией из Фрактала. К тому же, ты — новый научный сотрудник. Ты очень скоро будешь посвящена в информацию, которая считается сверхсекретной. Понимаешь?
— Конечно, — Катя, устроившаяся на сиденье, кивнула доктору. Она расстегнула пальто, и доктор, севшая напротив, увидела темно-синее платье с черными бантами и ядовито-зелеными полосами поперек.
"Она следует традициям своего движения", подумала Юля, но ничего не сказала.
Машина начала движение по неприглядным узким проездам в сторону центра.
— Мы едем в "Стагирит-2"? — неуверенно спросила Катя, глядя в окно.
— Нет. Мы едем к твоему новому дому.
— Как здорово, — Катя повернула свое накрашенное черным лицо к Юле и добродушно улыбнулась.
"Радуется, как ребенок", подумала Юля, и в душе шевельнулось нехорошее чувство совершенной ошибке, близкое к паранойе.
"Она и похожа на ребенка. Нужно спросить что-нибудь неожиданное и не слишком сложное".
— Скажи мне, Катя, в чем главные отличия Ткани от земных растений и грибов?
— Ткань не нуждается в солнечном свете и воде, все это ей заменяет радиационный фон и наличие биологических организмов, — Катя, смотрящая в окно, вновь повернула голову к доктору. — Плюс ко всему, у растений и грибов нет интеллекта.
— Ну, последнее еще не доказано.
— Я многое читала об этом.
"Теперь она думает, что я ей в чем-то не доверяю", с сожалением подумала Юля, решив вновь быстро сменить тему.
— Ты правда из Падения?
— Да.
— Просто у нас до сих пор никого из вашего движения не было, насколько мне известно, — замявшись, проговорила Юля. — Я мало что знаю о вас. Пока что могу поздравить — ты первый посетитель Фрактала и сотрудник "Стагирита-2", относящийся к Падению.
— Что ж, спасибо.
— Это правда, что про вас говорят? Что вы не верите в будущее человечества?
— Да.
— Удивительно, что с таким взглядом на мир ты хочешь работать с нами. Можно сказать, что мы придерживаемся совершенно противоположной точки зрения.
— Мне просто нравится заниматься наукой. Я бы хотела расширить свои познания.
Они выехали на улицы Фрактала, и Катя вновь повернулась к окну, широко раскрытыми глазами глядя на ночной город. Юля тоже перевела взгляд за стекло, глядя на белоснежный купол штаб-квартиры, отчетливо видимый поверх крыш домов на фоне черного зимнего неба.
— Я не могу обещать… Но, скорее всего, за тобой будут пристально наблюдать, — сказала Юля. — По крайней мере первое время.
— Я понимаю.
— Будешь вести себя хорошо?
— Конечно.
— Вот и славно.
"Она думает, что человечество обречено, но при этом проявляет интерес к познаниям", думала Юля, медленно прислоняясь виском к холодному стеклу, "этот мир и впрямь сошел с ума. Должно быть, ему действительно осталось просуществовать совсем немного".
Старый подземный бункер, созданный более ста лет назад для глав правительства Мадагаскара, теперь служил для "Брахмана" главной базой. Он был давно переоборудован под нужды Моканди, и теперь выполнял не только функцию подземного укрепления. Отсюда шло координирование всех действий подразделений этой организации, здесь располагалась главная лаборатория и штаб самого Диира Моканди, и многое другое. Сам маршал думал об этом с ироничной снисходительной усмешкой, находя эту игру в прятки со всем миром умильной и смешной, и с грустью вспоминал свою старую, тихую резиденцию на берегу океана, которую пришлось покинуть с момента начала противодействия "Уаджет" чтобы перебраться в более безопасное место.
"И все же это необходимо для достижения нашей цели".
Экс-маршал, сидящий за широким черным столом в своем новом кабинете, заставленном высокоточной аппаратурой и обилием терминалов и включенных свето-экранов, просматривал сообщения, поступающие на главный терминал перед ним. Прошло двенадцать часов после внезапного нападения сил "Уаджет" на две базы "Брахмана", и с тех самых пор сводки из мест ведения боев сыпались практически без перерыва.
Диир поднял глаза на присутствующих. Напротив него сидели капитан и старший техник — единственные, с кем ему придется общаться последующие часы. Диир не протестовал: общество этих двоих было куда важнее сейчас, чем любое другое.
— Сколько вам потребуется времени, чтобы закончить работу?
Старший техник, высокая женщина с бледным, изможденным лицом, тихо ответила:
— Шесть суток, господин маршал. Дайте нам шесть суток, и мы закончим "Махат".
По лицу бывшего маршала никак нельзя было сказать, что он думает по этому поводу.
Диир же испытал страх, услышав об этом. Он понял, что его грандиозный план на грани провала.
"Шестеро суток! Это много, слишком много. Сейчас у меня нет столько времени. Заканчивать все необходимое к запуску "Махат" придется в спешке. Нам очень сильно повезет, если мы успеем сделать хоть что-нибудь…"
— Хорошо, — кивнул Диир, и, повернувшись к смуглому японцу в черном камуфляже, поймал его заинтересованный взгляд.
— "Махат", господин маршал? Что обозначает это название?
— Величие, капитан. Запуск этой ракеты не станет конечной точкой в этом сражении, но станет переломным моментом в ходе развития событий, — маршал слабо улыбнулся. — Когда "Махат" достигнет своей цели, Ткань уже будет не остановить. Я могу взглянуть на нее? — Диир вновь повернулся к старшему технику.
— Да, конечно, господин маршал. В любое время.
— Спасибо, — Моканди вздохнул, покачав головой. — Не могу передать словами, как я ценю ваше старание и преданность. Можете идти.
"Мы где-то допустили ошибку? Как они узнали о нашем месторасположении?" думал маршал, глядя, как женщина выходит, чтобы вернуться к своей работе. Диир не мог отвлечься от мыслей о скорой расправе со стороны "Уаджет". Судя по всему, секретный корпус получил слабую поддержку от Конфедерации, но он мог справиться с Дииром и его людьми собственными силами.
Базы и объекты "Брахмана" все это время были прекрасно замаскированы и экранированы от любого сканирования и радаров. Засечь их дислокацию не могли даже спутники за все время существования организации, которое подходило к концу. Сказать, что сейчас положение "Брахмана" было плачевным — значит, не сказать ровным счетом ничего. Каким-то образом "Уаджет" выяснил месторасположения всех баз "Брахмана", и теперь они быстро брали реванш, перейдя в стремительное наступление. Этот факт был полной неожиданностью для маршала, который был уверен в собственной безопасности. То, что их раскрыли, моментально меняло многое, но — не все.
Моканди думал о том, что штурмуемые в эти часы базы на Шри-Ланке и Австралии уже обречены, хотя его люди и машины, обороняющие их, будут держаться до конца. Вопрос стоял не в том, чтобы сохранить свою жизнь, а в том, за какую цену ее отдать. К тому же, здесь было кое-что еще, важное, самое главное — время. Сейчас, когда конфликт перешел в "горячую" стадию, это было самым важным.
-..Господин маршал?
Моканди моргнул и поднял ясный и спокойный взгляд на капитана:
— Да?
— Прошу прощения, но вам не кажется, что ваш план несколько… неидеальный?
— Конечно, капитан, — Диир широко улыбнулся. — В нашем мире нет ничего идеального. Особенно в том виде, в каком он сейчас пребывает. У меня есть шанс исправить это, и я не хотел бы его упустить. Вы ведь знаете, что обозначает название нашей организации?
— Так точно, господин маршал, — сказал капитан. — Вы когда-то говорили об этом. В переводе с санскрита брахман обозначает абсолют.
— Так что вас смущает, капитан?
— Если все случится так, как вы рассчитали… Ткань победит не сразу, так ведь? Люди еще будут цепляться за старое, стремиться избежать воссоединения любой ценой. Будет хаос. Возможно, новая война.
— Да, это неизбежно. Очень многие погибнут до того, как Ткань завершит свою работу.
— То есть, вы не видите другого выхода?
— Нет. Это неизбежно, как я и говорю. У нас слишком мало сил для того, чтобы провернуть все это быстро и относительно безболезненно. Конфедерация сейчас новый и последний гегемон этого мира, и нам придется смириться с тем, что мы не можем поразить его сразу, одним единственным ударом. Вы ведь понимаете, что это невозможно.
— А как быть с нашими людьми на Шри-Ланке и в Австралии, господин маршал?
Тацуми Судзуки смотрел на него открыто, с почтением, но с твердым намерением получить ответ.
"Превосходный офицер" подумал Диир, глядя на него, "честный и преданный. Храбро сражался с Тканью семнадцать лет назад во время Второй экспедиции, готов уничтожить любого противника и сейчас".
— Вы не можете найти ответ сами? — мягко и тихо спросил его Диир, наклоняя голову. — Вы ведь прекрасно знаете, что нашим подразделениям не спастись. Наши солдаты выживут, только если они сдадутся.
"И я искреннее надеюсь, что они не сделают этого".
— Через несколько дней с нами будет покончено. Менее чем через неделю мы закончим эту короткую войну. Произойдет то, к чему мы шли все эти годы, Тацуми. Запуск "Махат" ознаменует конец "Уаджет", остатков людской цивилизации в том виде, в котором она представлена сейчас. "Брахман" тоже прекратит свое существование, и вовсе не потому, что за нас так активно принялся "Уаджет". Вместе с успешным запуском "Махат" мы выполним свое предназначение и закончим ту долгую работу, которую начали десять лет назад. Вы же видите, как все круто изменилось, но мы еще можем победить. Если нам очень сильно повезет, то мы с вами выживем, капитан. Но наши ребята на Шри-Ланке и Австралии — нет.
— Да, господин маршал. Наша первостепенная задача — продержатся эту неделю?
— Именно. Я твердо намерен выжить, — сказал Моканди, глядя офицеру в глаза. — Мне льстит мысль о том, что я могу стать человеком, который… дал новую форму всему человечеству, спас его от грязи и саморазрушения, передав Ткани. Но я сам бы очень хотел дожить до этого момента, а не умирать здесь и сейчас.
— Я понимаю, господин ма…
— Вы в праве считать меня трусом, Тацуми, — перебил его Диир, говоря все так же спокойно и мягко. — Только трус может спрятаться на долгие годы, чтобы потом исподтишка нанести коварный удар своему главному оппоненту. А позже надеяться выжить, трясясь над уходящим временем.
"Чтобы приобщиться в высшей стихии, достичь очищения, которого ему не суждено получить в это жизни", подумал Диир, но так и не сказал этого.
— Ваш план и все ваши действия, которые вы предпринимали на протяжении последних лет, не подлежат осуждению, господин маршал.
"Судзуки очень скоро умрет", вдруг подумал Диир, глядя на него. Это было ясно, как день, словно бы маршал уже видел метку смерти на этом человеке.
"Ответственен и исполнителен, как и все военные из его родины. Когда наши враги придут сюда за мной — а это случится очень скоро — он сделает все, чтобы погибнуть, но защитить меня".
— Вы можете идти, капитан, — сказал Диир, чувствуя подавленный страх и усталость. — Если у вас больше нет вопросов.
Когда капитан покинул его, маршал долго смотрел перед собой, думая о том, что он собирается сделать. Он вспоминал свое прошлое, Вторую экспедицию, когда он, изучая материалы Ткани, вдруг понял, что это создание не может быть их врагом. Ткань, конечно же, хочет поглотить их, как поступала с каждым живым существом на этой планете, но делала она это не для того, чтобы просто расти. Он не зря изучал научные труды ученых по всему миру касательно Ткани, он не зря сам проводил время, изучая и сопоставляя факты, известные только ему одному как человеку, который возглавлял огромную армию, противостоящую этому организму. Ткань обладает разумом, который стремится приобщить к себе остальное, себе подобное — в этом маршал был уверен. Это не просто поглощение одного вида другим, это было становление из двух половинок разных биологических видов нечто более развитого и совершенного. Просто на данный момент одна из этих частей не понимает этого, и не хочет понять.
"Они поймут, когда все закончится. Ведь Ткань не убивает нас. Все гораздо сложнее".
Его час пришел. Все то, к чему Диир Моканди стремился эти последние годы, должно было прийти в действие в течение нескольких дней. Когда он сумеет уничтожить последнее сопротивление людей Ткани, воплощенное в "Уаджет", уничтожив их штаб и Фрактал, он обозначит тем самым свою победу. Только тогда Ткань сумеет достичь своей цели, полностью приобщив к себе большую часть уже как сто лет обреченного, обезумевшего остатка человечества, доживающего свой век на изуродованной войнами и катастрофами планете.
Добыть "Махат" — баллистическую ракету средней дальности — в свое время не составило труда для такого человека, как Моканди. С его связями, познаниями и тем состоянием, которое у него было под конец его блистательной карьеры военного, добыть такую вещицу оказалось довольно ерундовым делом. Сама ракета уже была давно готова к запуску — как любой другой объект принадлежащий "Брахману", она несла в своем нутре генератор, глушащий все радары — разработку, которой Моканди мог бы гордиться, если бы поставил ее на службу Объединенным Вооруженным Силам Конфедерации. Осталось дождаться, когда в лаборатории закончат кропотливую, опасную работу — "Принцессу" разделят на отдельные мини-кластеры, представляющие собой густой, белоснежный жидкий концентрат — так называемую "кровь" Ткани, самую активную и "агрессивную" в биологическом плане форму этого чудного организма. Именно живая "кровь" станет начинкой в капсулах-"боеголовках" "Махат".
Моканди не знал, обладает ли еще кто-нибудь в мире такими познаниями и уникальными технологиями, какими обладал он и его специалисты. Подумать только — пытаться "разобрать" кластер Ткани в лабораторных условиях! Этот кластер был единственным в своем роде "пленником", захваченным людьми за все время противостояния с Тканью, и лишь благодаря знаниям и техническим возможностям Моканди сумел создать все необходимое для проведения подобной операции. С точки зрения других людей, не принадлежавших "Брахману", это было невероятно опасно.
Теоретически перехватить и уничтожить ракету с наполненными "жидкой" Тканью капсулами в воздухе уже будет невозможно — только засечь запуск, но этого будет мало. Ни один наземный радар, ни один орбитальный лазер древнейшей противоракетной обороны не сможет "увидеть" запущенную ракету. В Конфедерации спохватятся только в тот момент, когда эти управляемые автономными системами наведения капсулы посыплются на Восточную Россию, Китай, Японию. Конечно же, Фрактал будет мишенью номер один. Если все пройдет по плану, то и Фрактал и штаб "Уаджет" будут первыми поражены жидкими спорами Ткани, которые осядут вниз, стремительно перерабатывая все живое в новые кластеры нового единого организма. Та же участь ждет крупнейшие мегаполисы всей Азиатской Конфедерации содружества, над которыми развалятся капсулы с Тканью.
"Подумать только. Мои враги будут первыми, кто заслужит Абсолюта, который несет Ткань".
Маршал улыбнулся, но улыбка сползла с его лица, когда он вновь вернулся к коротким рапортам, поступающим на главный терминал от подразделений, гибнущих на Шри-Ланке и в Австралии. Жизни его людей, оставшихся преданными его идее до последнего, были уже принесены в жертву времени. Эта мысль заставила дрогнуть сердце маршала.
"Ни одной просьбы о помощи".
Диир склонился вперед, пряча лицо в сухих горячих ладонях. Обреченные на смерть не звали подкрепления, прекрасно понимая, что к чему. Диир знал, что под его началом служили лишь те, кто знал о храбрости в это чудовищное время, в закат цивилизации. Достойнейшие из людей были обязаны умереть сейчас, чтобы другие могли дожить до того момента, когда Ткань будет иметь полное преимущество, чтобы завершить начатое более двадцати шести лет назад.
— Мои ребята, — прошептал Диир, закрыв глаза. — Мои ребята…
Прошла целая вечность до того момента, как объемная голограмма в компьютеризированных окулярах вдруг начала стремительно рушиться. Стас даже не успел разозлиться на свое поражение, когда виртуальный тренажер отключился. Он захлопал глазами, с разочарованием выпрямляясь и опуская ствол винтовки. Он и Костя, в полном снаряжении оперативников, вновь стояли в большом пустом зале, откуда начали свое испытание.
— Стоп! Закончили.
Тяжело отдуваясь, Стас подцепил пальцами края эластичного капюшона-маски с окулярами и отбросил на плечи. Костя последовал его же примеру. Они опустили винтовки стволами вниз, зашагав к скамье у стены. По дороге Стас поймал несколько оценивающих и почти что завистливых взглядов от стоящих у разделительной линии в одной группе оперативников, и едва ли не огрызнулся в ответ. Физическая усталость и неудача всегда вызывали в нем странный приступ раздражения.
— Хорошо, — сказал им инструктор. — Продержались три минуты семнадцать секунд.
Стас поднял глаза на табло на стене, показывающее время с момента запуска виртуального тренажера до "смерти" проходящих испытание.
— Ох ты!.. — Костя довольно осклабился, тяжело дыша. — Больше трех минут на пятом уровне сложности. А мы не так уж и плохо работаем.
— Ну да, — вяло отозвался Стас, с удовольствием усаживаясь на скамью и уперев винтовку прикладом в пол. — Но я бы предпочел дожить до конца этого тупого задания. Не могу поверить, что за полгода нельзя осилить пять минут пятого уровня…
— Да пошел он, этот тренажер, — Костя ухмыльнулся. — Это же ерунда, только для салаг развлечение. Можно подумать, будто реальный бой похож на эту чушь. Верно, Влад? — Костя сдернул с руки перчатку и подал ее сидящему справа от него мрачного вида оперативнику.
— Верно.
— Как дела?
Влад, которого Стас мельком видел раньше, ответил одним емким словом, которого, по его мнению, было достаточно для общего описания дел.
— "Прибой" тоже гоняют? — спросил Костя, улыбаясь. — Я слышал, ваших тоже задействуют при штурме, по полной программе.
— Вот и я о том же, — процедил Влад, отвечая на рукопожатие Стаса. — Они там в штабе совсем рехнулись. Теперь побегаем по полной.
— Все базы "Брахмана" расположены на побережьях континентов, — сказал Костя. — Было бы странно, если бы "Уаджет" не задействовал морскую пехоту.
— Это все ерунда, поверь. Я слышал, с Уральской базы поднялся "Серафим".
— Ого, — вздохнул Кирилл, и Стас сам невольно уставился на морпеха.
— Когда в воздух поднимают такую огромную древнюю рухлядь, значит, дело будет жарким, — усмехнулся Влад.
— Рухлядь рухлядью, но эта база еще может дать прикурить, — возразил Костя. — Черт, "Серафим", поверить не могу… Хотел бы я побывать на этом самолете…
— Рощин!
Влад, тихо ругаясь сквозь сжатые зубы, поднялся на ноги и пошел в сторону подозвавшего его инструктора.
— Кто это?
— Влад? Из морской пехоты. Служил где-то на восточном побережье, год назад перевели сюда. "У "Прибоя" те же функции, что и у того подразделения, в котором служил Влад, только тут-то покруче будет, — Костя с довольным видом насмешливо ухмыльнулся.
— Ну да, — Стас перевел взгляд наверх, где располагалась кабина оператора. Он вздрогнул, наткнувшись взглядом на фигуру офицера в черном мундире, стоящего у стекла и смотрящего вниз. У штабиста были огненно рыжие волосы, причудливо подстриженные и уложенные, и Стасу показалось, будто он смотрит прямо на него.
— Глянь-ка, — он опустил взгляд, равнодушно глядя, как инструктор проверяет датчики и сенсоры на форме Влада и второго оперативника, готовящихся пройти тест на виртуальном тренажере.
— Хм, не знаю этого второго.
— Наверх посмотри.
Костя покосился на кабину оператора:
— А… все высматривают.
— Штабные крысы, — безразлично сказал Стас. — Делают вид, что у них полно важной работы и сами они важные шишки, как же…
— Ты о чем?
— В "Панцире" полно народу, чьи должности на хрен не сдались.
— Ха, ну да, — Костя усмехнулся, уже открыто глядя на офицера наверху. — Замечал я и такое. Вот бы кому жир порастрясти, — он хохотнул, и Стас улыбнулся, поняв, что Костя с юмором относится к своей предрасположенности к полноте.
— Пошли, выпьем чего-нибудь холодненького.
Стас поднялся на ноги, чувствуя разлившуюся по всему телу усталость. Поднимая винтовку, ему показалось, будто она весит значительно больше, чем до того, как он уселся на скамью перевести дыхание.
Они сдали оружие и избавились от плотной сети датчиков и сенсоров, покрывавших их экипировку, необходимых для работы виртуального тренажера.
— Вот же зараза, — простонал Костя, разминая плечи, когда они вышли из подготовительного отсека в коридор. — Не думал, что за пять минут можно так устать.
— Что самое нелепое стараемся для непонятно кому нужных результатов, — Стас кивнул на автомат по продаже самых разнообразных напитков, от прохладительных до вполне приличного кофе.
— Вот скажи, тебе станет легче, если мы уложимся в эти пять минут?
— Ничуть. Я уже говорил, этот тренажер — дерьмо.
Пока они заказывали сок, Стас приглядывался к этому оперативнику, думая о том, почему до сих пор он так мало знает о тех, с кем служит бок о бок столько времени. Наверное, это не касалось Кости, так как знакомы они были совсем недавно. Стас лишь знал, что он и его брат Дима прибыли сюда прошлым летом, вместе со Стасом, из Форта-2, что под Екатеринбургом.
— Как брат?
— Неплохо устроился, — бойко ответил Костя, с удовольствием запрокидывая голову и делая несколько жадных глотков.
— Уж его-то так не гоняют, как нас здесь, — продолжил он. — В техгруппе все попроще, но и при это свои сложности.
— Куда уж без них.
— Но я бы не хотел быть водилой, как он. Ну да, большая техника, и этот вездеход "Волчица"… В бою ему участвовать не придется. Знай подвози оперов на мотоциклах поближе туда, где жарко…
Стас, глотая кислый сок, думал о том же.
— Вся веселуха достанется именно нам, не сомневайся.
Стас подумал, что, наверное, Светличев тоже не раз задумывался о том, что "Уаджет" может как и пленять, так и отталкивать, так, что от страха человек готов уматывать, куда глаза глядят. Сам Стас уже ощутил это, совсем недавно. Когда они отражали нападения "Брахмана" на Фрактал, Стас еще не думал об этом. Привык выполнять приказ, и не задумывался над ним. Но когда несколько дней спустя, во время операции "Жара" их бросили в атаку на кибера, он все понял. Страх за свою шкуру всегда сильнее.
Стас вспомнил Настю. Два дня назад она призналась ему в том, что хочет уехать обратно домой.
Стас же едва не признался ей в том, что любит ее.
— Лучше всего было бы вообще не связываться с "Уаджет", — сказал Стас, взглянув на Костю. — Служба не сахар, да и Фрактал привязывает к себе так, что тошно становится, когда думаешь, что тебя вышвырнут отсюда. Здесь полно проблем, еще больше, чем во всем мире.
— Да нет же, мне нравится служба… — Костя улыбался, но в его глазах Стас отчетливо видел уже знакомое сомнение.
— Мне тоже, — мрачно сказал он.
— Кавелин, — ожил наушник в сложенном на плечах капюшоне-маске.
Стас торопливо выудил пальцами из маски-капюшона черный плоский диск с проводами и бусиной микрофона.
— Слушаю.
— Координатор Горин. Старший координатор Власов вызывает к себе. Через пять минут. Четвертый уровень, секция Б, комната отдыха.
— Ох ты, дьявол… — пробормотал Стас, выпуская из пальцев наушник и заторможено вытаскивая из нагрудного кармана свой черный берет.
— Что там?
— Старший координатор Власов, вызывает к себе.
— Что-нибудь натворил?
— Да нет…
— Валяй, не задерживайся. Потом расскажешь.
Стас рассеянно кивнул, отворачиваясь и шагая по коридору в сторону секции-Б.
"Чего я так разволновался?"
Конечно же, ничего. Его не за что упрекнуть, и вполне возможно, что есть за что похвалить. Стас, вспоминая свои слова о том, что в штаб-квартире полно народу, которые только делают вид, что выполняют важную работу, почувствовал себя неважно.
"Быть может, меня кто-то слышал?"
Этот мандраж сопровождал его всю дорогу, до самой комнаты отдыха. Приближаясь к ней, Стас лишь чувствовал, что начал волноваться еще сильнее. Он надел берет и бегло окинул взглядом свою форму. Полное боевое снаряжение и удушливый запах пота, исходящий от него после нагрузок на виртуальном тренажере были не самым лучшим вариантом внешнего вида для встречи с офицером "Панциря мира". Собравшись духом, Стас решительно шагнул в комнату отдыха.
Небольшой зал, непривычно для общего интерьера всей штаб-квартиры обставленный мебелью и так же имеющий непривычно приятную гамму цветов стен и пола был почти пуст. Здесь расположились двое человек, удобно устроившиеся в креслах перед низким стеклянным столиком. Стас мельком взглянул на вазу с фруктами, расставленные низкие рюмки и бутылку с вином, и, переведя взгляд на сидящего напротив себя человека, моментально обмер.
Старший координатор Власов сидел в кресле, закинув ногу на ногу и устроив свою высокую черную фуражку с красным колышком на краю стола. Его рыжие волосы, плотно зализанные назад, влажно блестели, и именно по ним Стас узнал его — это он был в кабине оператора, наблюдая за тренирующимися оперативниками. Власов был грузным мужчиной средних лет, с грубым лицом и тяжелым взглядом, и Стас почему-то не был удивлен, почему человек с такой внешностью занимает такой пост, а не выполняет обязанности одного из полевых командиров "Уаджет".
Второй мужчина был значительно моложе, одетый в стандартную куртку и штаны маскировочной окраски "город", с нашивками старшего ведущего. Стас не мог сказать точно, но внешний вид этого человека прямо говорил, что он не привык просиживать зад в "Панцире мира".
Стас выпрямился по стойке смирно и откозырял.
— Оперативник Кавелин, по вашему приказанию прибыл.
Власов едва заметно кивнул, жуя яблоко и не глядя на него: мол, прибыл и прибыл. Старший ведущий смотрел на Стаса с пренебрежительной усмешкой.
"Меня сюда вызвали или хвалить, или наказывать", думал Стас, "другого не дано".
Сейчас, вспоминая свои недавние слова в зале виртуального тренажера, он клял свой длинный язык и склонялся ко второй версии.
— Вот что, Кавелин… — наконец, заговорил Власов. — Ты ведь принимал участие в боях против "Брахмана"?
— Так точно!
— Да не ори ты… оборона Фрактала в ночь с семнадцатое на восемнадцатое января, и потом "Жара", так?
— Так точно.
Власов медленно наполнил рюмки и откинулся на спинку кресла, взглянув на оперативника пристальным изучающим взглядом.
— Если бы тебе предложили спокойную работу в штаб-квартире, ты бы согласился?
Стас лихорадочно соображал. Он пока не мог взять в толк, с какой целью его сюда вызвали, стараясь при этом силясь сообразить как можно быстрее, делая выводы из того, что он видит и слышит. Старшие офицеры отдыхают, расспрашивая о боевом опыте и ставя такой вопрос. К чему бы это?
Власов и старший ведущий молчали, не торопя Стаса с ответом.
— Никак нет.
— Долго думаешь, — сказал Власов. — У нас есть свободная должность в "Панцире". Не очень сложно, но ответственно. Работа с информацией — скучно, но перспективно. Что скажешь?
"Меня испытывают", подумал Стас, решив на этот раз не затягивать с ответом:
— Извините, не соглашусь.
Власов приглашающим жестом кивнул своему знакомому и они взялись за рюмки. Стас смотрел, как они неторопливо пьют и закусывают, словно бы разом потеряв интерес к оперативнику.
— Ну да ладно, — продолжил Власов, вновь наполняя рюмки, откидываясь на спинку кресла и хрустя яблоком. — У нас не хватает кадров, и после разрушения "Перстня" мы еще не скоро пополним ряды. Ты получаешь повышение.
Власов достал из нагрудного кармана кителя прямоугольный пластиковый конверт, положив его на стол перед собой, и пододвинув его в сторону оперативника.
"Меня разыгрывают", почему-то подумал Стас, и это моментально подействовало на него. Конечно, скучающие от безделья офицеры просто развлекаются, это можно понять по самоуверенному взгляду старшего ведущего, все время молчащего и ухмыляющегося. Стас почувствовал, как гора свалилась с плеч, но вместе с этим навалилось другое тяжелое чувство. Никому не хочется быть объектом насмешек.
— Служу "Уаджет", — выдавил из себя Стас, еще раз козырнув. Он не предпринял никаких потуг взять конверт, с унынием думая о том, что будет дальше.
— Знакомься, старший ведущий Фролов, — Власов кивнул на своего знакомого в камуфляже. — Профессиональный военный. Уничтожает Ткань уже более шести лет по всему миру, знает почти все об этой твари. Так вот, недавно мы обнаружили маленький кластер Ткани, на Аравийском полуострове, восточное побережье. Он пока "блуждает", пребывает в пассивной стадии развития и еще не пустил "корни" и разросся, так что уничтожить его будет относительно несложно. Очень кстати, так сказать. Через несколько дней ты, и еще трое новеньких-ведущих смотаетесь туда в составе штурмовой группы. Фролов будет присматривать за вами. Он вам и покажет и что такое Ткань. Так ведь, Миша?
— А то, — безмятежно улыбаясь, сказал старший ведущий, и Власов кивнул:
— Сколько ты уже у нас, Кавелин?..
— Более шести месяцев, — невнятно и хрипло проговорил Стас. Если это и был розыгрыш, то или очень глупый, или очень сложный.
Власов благодушно усмехнулся:
— Считай, что с этого момента началась твоя настоящая служба в "Уаджет". Поздравляю с повышением. Бери пропуск, — старший координатор указал на третью стопку, наполненную янтарно-красным вином. — Пей, и дуй отсюда.
Черный фон с символом "Уаджет" — золотым оком Ра — сменился схематическим изображением карты мира. Картинка увеличилась, приблизив к зрителю южное полушарие. На Западном побережье Австралии, Шри-Ланке, Мадагаскаре и ЮАР появились красные "шайбы", обозначающее расположение вражеских баз. За кадром раздался голос старшего брифинг-инструктора "Уаджет":
— Благодаря успешным действиям нашей контрразведки, нам стало известно имя нашего врага, атаковавшего нас семь дней назад. "Брахман" — хорошо вооруженная и подготовленная террористическая организация, состоящая из ветеранов Второй экспедиции, возглавляемая Дииром Моканди. Многие из вас наверняка слышали об этом человеке.
Карту мира сменило изображение бывшего маршала Конфедерации, в анфас и в профиль, фотографии, взятые из его личного дела. Эти снимки были сделаны более двух десятков лет назад, и его узкое лицо еще не было покрыто морщинами и измождено, как в последние годы его жизни — до того, как он ушел в тень. Черные глубокие глаза, казалось, вбирали в себя свет, но Моканди смотрел открытым, ясным и спокойным взглядом человека, как если бы его разуму было открыто что-то большее, чем остальным людям, словно бы он уже познал тайный смысл всей своей жизни и это знание не принесло ему счастья.
— Диир Моканди — герой Второй экспедиции, маршал Объединенных Вооруженных Сил Азиатской Конфедерации Содружества, который за время своей безупречной службы в вооруженных силах Индии и позже в Объединенных Вооруженных Силах Конфедерации зарекомендовал себя как замечательный человек и превосходный офицер. Семнадцать лет назад Моканди возглавил силы, призванные напасть и уничтожить кластеры Ткани в Восточной и Северной Европе. Эта кампания получила название Второй экспедиции, и именно она должна была выполнить то, что не смогла выполнить Первая под командованием маршала Ши Чена. Вторая экспедиция обернулась новой неудачей, и Моканди и немногие выжившие вернулись назад. Он был награжден множеством высших орденов всех стран, входящих в Конфедерацию. Спустя три года маршал покончил жизнь самоубийством, оставив предсмертную записку, согласно которой он якобы бросился со скалы на Шри-Ланке в море. Его тело так и не было найдено. Теперь мы знаем, что эта инсценировка была необходима, чтобы безнаказанно и спокойно строить план уничтожения "Уаджет" и собирать все необходимое для его выполнения. Действуя тайно, маршал сумел добиться многого за эти годы. Используя свои старые связи, финансовое состояние и влияние, он привлекал к себе на службу солдат и офицеров, служивших под его началом во время Второй экспедиции. За последние годы он сумел без малого создать целую террористическую империю.
Моканди превосходный тактик и стратег, харизматичный лидер и идеальный командир, и именно это делает его чрезвычайно опасным врагом. Мы не знаем, что толкнуло маршала на преступный шаг — объявить войну нам. "Уаджет" — единственная в мире организация и структура, способная противостоять Ткани. Попытка Моканди уничтожить "Уаджет" и Фрактал является полным безумием, учитывая глобальную стратегическую важность города и Корпуса. Нам ничего не остается, кроме как разыскать главную базу "Брахмана", чтобы уничтожить ее и покончить с этим опасным формированием.
Фотографии маршала исчезли, и на экран начали всплывать изображения, схемы, названия и характеристики вооружения.
— "Брахман" представляет собой достаточно крупную группировку численностью в несколько сотен человек. В ее распоряжении есть самое разнообразное оружие, как и старого образца, так и относительно новые военные разработки. По данным нашей разведки, в распоряжении Моканди есть легкая и тяжелая наземная техника, небольшое количество транспортных винтокрылов, но основную угрозу же нашим штурмовым силам будут представлять киберы самых разных серий и моделей. Судя по маркировке и начинке уже уничтоженных нами машин, Моканди сумел найти законсервированные старые базы, принадлежавшим еще концернам, и завладеть этим опасным видом кибер-оружия…
— Хорошая работа, Василий, — Кириченко выключил экран и тот погас. Главнокомандующий обвел взглядом присутствующих на очередном собрании старших координаторов, работающих в Главном Зале Управления "Панциря мира". Как и всегда, большая часть из них — тактические офицеры, операторы оборонительных систем, главный брифинг-инструктор плюс представитель службы безопасности.
— Рад стараться, товарищ главнокомандующий.
— Как можно быстрее распространите этот инструктаж среди всех оперативников. Заодно можете подкинуть представителям СМИ, будет не лишним, — Кириченко кивнул одному из старших координаторов, занимавшегося вопросами по связям со средствами массовой информации и тот кивнул в ответ, сделал отметку у себя в коммуникаторе.
— У нас же возникли некоторые трудности, дамы и господа, — продолжил главнокомандующий. — Как вам известно, мы начали открытое нападение на две из четырех баз "Брахмана", и бои идут до сих пор. При содействии с Объединенными Силами Конфедерации, первая формация сейчас занята базой на западном побережье Австралии, третья — на Шри-Ланке. Судя по поступающим оттуда данным, до сих пор не известно точно, находятся ли на этих базах "Принцесса", уничтожение которой я обозначил как приоритетную задачу "Уаджет" в этом конфликте. Наша проблема в том, что Конфедерация отказала на мой официальный запрос касательно применения термоядерных или термобаристических зарядов малой мощности, которые могли бы значительно облегчить нашу задачу.
— То есть, нам придется справляться своими силами? — спросил один из операторов.
— Да. Более того, Совет Конфедерации обсудил… — на лице Кириченко появилась язвительная ухмылка, — …или сделал вид, что обсудил положение дел и пришел к выводу, что в данное время Конфедерация не способна оказать нам полное содействие.
"Проклятый "Шелкопряд", Кириченко стиснул сплетенные пальцы рук до боли, испытывая ненависть к своему покровителю. Могущество этой тайной организации было воистину велико, и главнокомандующий догадывался, что его испытывают на прочность. "Шелкопряд" больше не выходил на связь, и Кириченко прекрасно понимал, что обозначает это. Своим молчанием "Шелкопряд" словно бы оставлял завуалированное сообщение: если вы хотите поддержки и притока ресурсов, если вам нужны финансы и помощь в восстановлении после удара по Фракталу — заслужите это. Если "Уаджет" может справиться с Тканью, самым страшным врагом за всю историю существования человечества, то для него не составит труда противостоять и уничтожить небольшую террористическую организацию сумасшедших ветеранов, решивших сломить сопротивление человечества распространению Ткани и обречь себя на гибель.
Кириченко понимал, что с таким поворотом дел ему не стоит надеяться на скорую победу. Для того чтобы уничтожить "Брахман", ему придется задействовать все силы и резервы "Уаджет", бросить в бой все, чем он располагает. Сражения, которые уже шли в течение двенадцати часов на Шри-Ланке и Австралии, уже оборачивались серьезными потерями для оперативников, столкнувшихся с опытными, обстрелянными солдатами. Противнику было нечего терять, и боевики Моканди держались до последнего, не отвечая на призывы сдаваться.
"Для решения этого конфликта нужна настоящая армия, крупное, хорошо подготовленное к войне с людьми подразделение. Это глупо бросать "Уаджет" в банальный конфликт только потому, что "Брахман" перешел дорогу только нам".
"Шелкопряд", видимо, решил рискнуть. У Кириченко не было сомнений, что представители этой структуры заткнули рты всем воинствующим министрам и президентам, которые хотели бы поддержать "Уаджет", как и в России, так и в других странах Конфедерации. Вся поддержка пока что свелась к словам: соболезнования, надежда на победу "Уаджет", пожелания удачи. Кириченко вскипал от злости, думая, что весь конфликт можно разрешить лишь четырьмя небольшими ракетами — по одной на каждую базу "Брахмана", и победа была бы в кармане.
"Зачем они это сделали? Чего добиваются?"
За двенадцать часов войны было ясно, что из этого конфликта "Уаджет" выйдет сильно потрепанным. Представители "Шелкопряда", которых Кириченко видел на собрании, обещали, что не будут расформировывать "Уаджет", если тот самостоятельно покончит с "Брахманом", но кому будет нужен секретный корпус, понесший серьезные потери?
Кириченко понимал, что глупо надеяться на слова и обещания "Шелкопряда", но другого выбора у него не было. "Уаджет" могли закрыть сразу же, как только он расправится с "Брахманом", и перенаправить все ресурсы на развитие программы "Эллада", чтобы покинуть планету до того, как Ткань поглотит все живое на ее поверхности. Для Кириченко подобный поворот был бы самым страшным в развивающихся событиях. Главнокомандующий, думая об этом, не мог найти решения, как ему поступить в случае подобного предательства со стороны "Шелкопряда". Он лишь знал точно, что сдаться просто так он не мог. И что же ему останется тогда? Объявить войну "Шелкопряду"? Это обозначало бы объявление войны всей Азиатской Конфедерации Содружества.
"Иногда я пугаю сам себя", подумал Кириченко, вздрагивая от этой мысли.
— Ладно, дамы и господа, — хрипло сказал он, поймав на себе обеспокоенные и встревоженные взгляды своих подчиненных. — Возвращайтесь к работе. Мы должны как можно быстрее уничтожить "Брахман" и покончить с этим безумием.
"Мы должны уцелеть. Во что бы то ни стало, мы должны уцелеть".
Дневная смена закончилась, но Стас не испытывал по этому поводу никакого облегчения, как ранее. Завершение службы на сегодня всегда обозначало, что вечер свободен, что здесь, под светлым куполом "Панциря мира" его больше ничего не держит.
Стас никак не мог прийти в себя от сегодняшнего разговора с Власовым. Его и вправду повысили в звании. Стас обомлел, когда понял, что пропуск, лежащий внутри конверта, имеет настоящую маркировку. Настоящий приступ страха и волнения он испытал, когда его еще раз вызвали в какой-то зал, выполнявший функции уничтоженного комплекса "Перстень". Там он увиделся с Анной Ковалевой — уставшей и осунувшейся. Предательство мужа словно бы заставило молодую женщину постареть на пять лет. Кажется, она узнала его, но Стас был сломлен известием о своем внезапном повышении, а она просто убита разрушенной семейной жизнью, чтобы хоть немного поговорить хоть о чем-то, что не имело бы отношение к собственным обязанностям. Стас получил новый пропуск с желтой полосой, сдав старый.
"Теперь я ведущий".
На негнущихся ногах Стас вышел из штаб-квартиры, вдыхая холодный воздух. Фрактал погружался в сумрак, и тысячи огней уже опоясывали то огромное пустое пространство, в центре которого находился белоснежный купол "Панциря". Крупные хлопья снега стремительно падали на его волосы и плечи, и медленно таяли, тускнея и разваливаясь. Мимо него, переговариваясь и посмеиваясь, не спеша шли и другие оперативники, поодиночке и группами, некоторые — парами, освободившиеся от смены и спешащие добраться до квартир или баров.
Стас думал, что ему делать дальше, и никак не мог понять, отчего в голове такая пустота, словно бы неожиданный поворот событий и это внезапное назначение на должность ведущего полностью лишили его соображать. Как провести сегодняшний вечер? Быть может, позвонить Лене, той самой, с которой он познакомился этой осенью? Они так и не стали настоящей парой, пересекаясь лишь время от времени, чтобы приятно провести время без каких-либо обязательств.
Стас думал, что так и поступит. Жизнь во Фрактале в плане времяпровождения ничуть не отличалась от какого-либо другого крупного города Конфедерации. Здесь важным было иметь деньги и свободное время. Что же касается личной жизни, то до встречи с Леной была лишь пара знакомств с девушками, состоящими на службе в "Уаджет", но отношения разлаживались после нескольких недель. Каждый раз Стас чувствовал, что ему чего-то не хватает, ему казалось, будто его мысли все время заняты чем-то другим, ему было сложно уделить должное внимание девушкам, хотя в остальном по отношению к ним он и проявлял себя с хорошей стороны.
— Стас, — позади послышались шаги, и он, моргнув, обернулся, очнувшись от раздумий. Из широкого транспортного проема выходили братья Светличевы, Влад, и Алексей, обвивший рукой за талию Таню.
— Привет.
— Чего там тебя вызывали? — спросил Костя. — А то видок у тебя и сейчас неважный…
Стас тяжело вздохнул, опуская руку в черной перчатке во внутренний карман пальто, доставая из нее свой новый пропуск и показывая его подошедшим ближе оперативникам. Молодые люди уставились на него с недоумением.
— Меня повысили. Я ведущий.
— Тебя? С какого хрена-то? — хмыкнул Евсеев.
— Без понятия, Леха, — Стас покачал головой. — Я не знаю, с чего они так решили.
— Поздравляю! — сказала Таня, устало улыбаясь. — Станешь крутым начальником — про нас не забывай, ладно?
— Головной боли теперь у тебя прибавится, — заметил Дима Светличев, протягивая руку Стасу для рукопожатия.
— Поздравляю, — Костя расплылся в довольной ухмылке. — Вот теперь-то подрючишь молодых на тренировках, осатанеешь…
— Да на хрен все это! — с довольным видом прорычал Влад, стискивая Стасу пальцы так, что тот едва не взвыл от боли. — Кажется, кому-то нужно проставиться!
— Точно!
Стас растерянно улыбался, глядя на них, отвечая на рукопожатия мужчин. Сейчас его искренне радовало то, что никто из них не завидовал ему, по крайней мере в открытую.
"Еще бы. Чему тут завидовать?"
— Ладно-ладно. Куда пойдем? — он взглянул на Алексея. — Предлагай, ты у нас знаток по барам.
— Не-а, я не пойду. Провожу Таньку домой.
Стас перевел взгляд на Таню:
— Много работы?
— Ага, — устало сказала Таня. — Сегодня только за первые пять часов смены поступило более трехсот раненных…
"Мы ввязались в крупную передрягу", только и подумал Стас. Он перевел взгляд за плечо Тани, краем глаза заметив знакомое светлое короткое пальто.
"Настя".
Она шла из штаб-квартиры, опустив голову, погруженная в собственные раздумья. Стас вспомнил свой разговор с ней, и его сердце болезненно сжалось, вспомнив ее слова, когда она сказала, что хочет уехать отсюда. Он вновь испытал жгучую неловкость, когда вспомнил свои слова о том, что она ему нравится.
— Настя! Эй, Насть! — окликнул ее Костя, поднимая руку.
"Дурак", с досадой подумал Стас.
Она подошла ближе, и Стас опешил, когда она, взглянув на него, едва заметно улыбнулась, тепло и спокойно.
"Она передумала?"
Стас хотел знать это. Он вдруг осознал, насколько это важно для него, знать ее решение. Но он промолчал, решив не говорить об этом до тех пор, пока они не останутся наедине.
"Надеюсь, это случится"…
— Стаса повысили. Мы пойдем в какой-нибудь бар отметить, пойдешь с нами?
"Она не любит какие-то бары", Стас невесело усмехнулся, переводя взгляд с Кости на нее.
— Пойдем? — тихо спросил он Настю, глядя в ее зеленые глаза, раскрывшиеся в удивлении от услышанной новости. Сердце билось тяжело и гулко, и Стас мучительно проглотил тяжелый комок во рту.
"Она приняла решение? Неужели она уедет?"
Она кивнула в знак согласия, вновь улыбнувшись ему, и его страх и волнение отступили на какое-то время.
"Я еще испугаюсь. Через два дня, когда я полечу на этот Аравийский полуостров".
Стас думал об этом все время, пока они всей компанией сидели за столиком в неплохом ресторане, который они выбрали в альтернативу бару. Он все время молчал и не смеялся шуткам, отделываясь лишь нервными кривыми улыбками. Иногда он ловил на себе настороженный взгляд Насти и понимал, что с ним что-то не так.
"Она понимает, с чем мне теперь придется иметь дело".
Уже через час Стас засобирался домой, не выдержав этого внутреннего прессинга. Мысли о скорой встречи с Тканью не давали ему покоя, и он с удивлением взглянул на Настю, когда она что-то сказала ему.
— Прости, что?..
— Я тоже пойду, — она поднялась с места. Стас и Настя простились с остальными оперативниками, явно собиравшимся остаться здесь до ночи.
Они вышли на улицу, медленно направившись в сторону станции монорельсового метро. Было уже темно и тихо, в воздухе медленно кружился и оседал снег. Улицы, залитые желтым светом, были практически пусты. Стас, поднявший высокий воротник пальто, не торопился, глядя лишь себе под ноги, чувствуя, кК на свежем воздухе слегка кружится голова. Настя молча шла рядом с ним, и выпавший снег громко хрустел под ее острыми каблучками.
"С ней нужно поговорить", думал Стас. Он не взялся судить по ее внешнему виду и поведению, решилась ли она уехать, или нет.
Они добрались до пустующей станции метро, и Стас, привалившись плечом к прозрачной пластиковой стенке, взглянул в сторону, откуда должен был прибыть вагон. Вокруг было так тихо, что это казалось почти нереальным.
— Ну так что ты решила? — спросил он хриплым, чужим голосом, не глядя на стоящую рядом Настю.
— Ты о моем уходе?
— Да.
Настя вздохнула, и Стас понял, что она до сих пор не определилась и не хочет об этом говорить.
— Прости. Не хочу тебе надоедать.
— Нет, ничего страшного, — она чуть наклонилась вперед, заглядывая ему в лицо. — Это тебе действительно так важно знать?
Стас увидел, что не смотря на серьезность тона, с которым Настя говорила эти слова, она улыбается, и кивнул ей в ответ.
— Тебе все еще страшно?
Стас неловко улыбнулся, и отвел взгляд:
— Забудь. Это твое дело.
Настя ничего не сказала. Стас, чья улыбка стала мрачной, опустил голову, злобно проклиная Настю, в мутном смешении чувств, усиленных алкоголем, сожалея о том дне, когда вообще увидел ее. Видеть ее каждый раз и понимать, что обречен остаться без идеала, воплощенного в ней — это было тяжело, но он понимал, что лучше это мучение, чем полная пустота.
Они стояли одни на остановке метро в ожидании вагона, в полной тишине, пока шел снег.
Прошло пять дней с момента повышения Стаса.
За это время он получил в свое распоряжение новые свето-ячейки, которые скорее внесли некоторую сумятицу в его ощущения, чем объяснили некоторые вопросы и моменты касательно Ткани.
Свето-ячейки содержали информацию о Ткани, откуда она появилась, как распространяется. Активная биомасса и наполняющая кластеры белая "кровь" Ткани были способны поглощать любые чужеродные формы организмов, стремительно растворяя их, подобно кислоте, преобразуя живой организм в собственные клетки. Умереть такой смертью — а в бою с Тканью были и другие альтернативы — это действительно пугало. Плюс ко всему, Ткань могла порождать собственные формы жизни, являющиеся словно бы пародиями на живой мир, привычный обитателям Земли. Чудовищных размеров инсектоиды, стремительно передвигающихся по полю боя, нечто, напоминающее летающих медуз и птиц, способных "бомбардировать" чужеродные организмы собственными "частями" тела, и многое другое. Глядя на все это, Стас задавался вопросом, уж не знает ли Ткань о том, что разум человека подвержен подобному зрелищу, способному оказать не самое благоприятное впечатление на поле боя.
Были еще и документальные фильмы. Посмотрев их, Стас понял, увидь он эти кадры ранее, он был бы полностью раздавлен этим зрелищем. Это были секретные кадры съемки со спутника — центр и север Европы, пораженные Тканью. Позже — съемка с самолета, пролетающего на значительной высоте над Садами Ткани. Наверное, это было страшное зрелище, но Стас остался почти равнодушным. Был и еще один фильм, состоящий из нескольких фрагментов различных наземных операций, в которых силы "Уаджет", применяя свой арсенал и особую тактику, уничтожали кластеры Ткани самых разных размеров в самых разных уголках планеты. Многие спецслужбы других стран отдали бы многое, чтобы получить эти кадры.
Теперь пришло их время. Операция по уничтожению одиночного кластера Ткани на территории Аравийского полуострова началась сегодня ранним утром. Стас и еще несколько оперативников, повышенных до звания ведущих, под присмотром Фролова выдвинулись на место. Стас знал, что место, в котором дрейфовал кластер, уже окружено некоторым количеством войск "Уаджет", но основную работу должен был выполнить их маленький отряд.
Стас открыл глаза, и, не отрывая головы от жесткой переборки, посмотрел в сторону Фролова. Старший ведущий прекрасно осознавал всю важность момента: он красовался перед молодыми бойцами, сидя почти напротив Стаса.
— Подлетаем. Приготовились.
Стас с неудовольствием отстегнул ремень и поднялся со своего места. Он и остальные ведущие быстро накинули на головы эластичные капюшоны-маски, герметично соединяя нижние части с воротником полевого скафандра. Перед вылетом, на коротком инструктаже им сообщили, что радиация в этом уровне на низком уровне, но из-за кластера Ткани обойтись без этих скафандров было никак нельзя. Малейшие споры кластеров могли вызвать начало "поражения" — и умереть можно было уже спустя несколько минут, даже без прямого контакта с этим организмом.
Стас отрешенно думал об этом, невольно вспоминая кадры из документальных фильмов.
"Умереть, только просто находясь рядом с Тканью. Раствориться, как кубик сахара в кипятке".
Стас еще раз проверил герметичность сочленений элементов своей экипировки, работу фильтров и компьютеризированных окуляров, количество магазинов и гранат в подсумке и ремневых карманах. Сегодня в их магазинах не обычные пули: капсюльные, наполненные тем самым заветным "мимезисом", разрушающим Ткань. Эти безгильзовые капсюльные патроны можно было считать символом того, что обладатель такой амуниции автоматически приравнивается к тому, кто очищает эту планету от прожорливой твари. Стас, криво ухмыльнувшись своим мыслям, подсоединил магазин к "романову-70" и взвел затвор — готово. Фролов внимательно следил за их действиями, словно бы перед ним были необученные этим элементарным процедурам бойцы, а не обстрелянные оперативники. Старший ведущий последним из всех надел капюшон-маску и привел в готовность свое оружие. После чего повернулся к выходу, ожидая приземления.
Пол под ногами легонько дрогнул, и приземлившийся винтокрыл тяжело и плавно качнулся на мощных амортизаторах. Шлюз с шипением открылся, и внутрь десантного отсека потоком хлынул поток воздуха из пустыни, еще не отошедшей от холодной ночи. Оперативники бросились наружу вслед за Фроловым, сбежавшим вниз по пандусу первым.
Это был второй раз за эту зиму, когда Стас покидал заснеженные просторы Сибири, чтобы очутиться в широтах, где климатические условия никогда не знали, что такое мороз и снег, и это с непривычки казалось донельзя странным.
Вокруг раскинулись дюны бескрайних песков. Темно-синее небо, чистое от облаков, еще было полно звезд, чье мерцание уже начало угасать, и лишь у кромки горизонта пронзительная, зияющая синева начинала переходить в нежно-матовый оттенок. Стасу все это сильно напомнило недавний визит на север Пакистана. Еще он подумал, что сегодня уже тридцатое число, конец января.
"Кажется, прошло не двенадцать дней, а двенадцать лет, как мы ведем эту борьбу".
— "Группа-3", команда на месте, — раздался в наушнике голос Фролова. Старший ведущий, сделав несколько широких и быстрых шагов прочь от приземлившегося винтокрыла, опустился на колено, жестом показывая остальным последовать его примеру. Стас, оглядываясь, сразу же увидел присутствие сил "Уаджет", хотя вокруг, казалось, не было ни души. Окуляры заботливо "подписали" обозначение огнеметного танка "Красный лев", замершего чуть вдали от места высадки за высоким барханом. Танки этой серии широко применялись для уничтожения Ткани и окончательной зачистки территории. Были, конечно, и налеты с воздуха, но это было слишком дорогостоящим удовольствием даже для такой структуры, как "Уаджет".
— Привет, Фролов, — прогудел в наушнике хриплый грубый голос. — На связи старший координатор Вершов. Вижу тебя на радаре. Цель чуть севернее твоей позиции, прием.
Вероятно, старший координатор с комфортом расположился внутри "Красного льва", или же в скоростном трайке "Велоцираптор", которые часто использовались полевыми командирами "Уаджет" в качестве "флагмана". Голос у командующего местными силами был усталый и скучающий, словно бы рядом не было опаснейшего врага всего живого, что когда-либо появлялся на Земле. Это неприятно удивило Стаса.
— Понял, "группа-3". Жду подтверждение на начало операции, прием.
— Подтверждение даю. Выполнять, прием.
— Есть! — Фролов поднялся на ноги, поворачиваясь своим "ученикам".
— Следуете за мной, не отставать, не отвлекаться, по кластеру не стрелять. Только смотрите и не паникуете.
Он повернулся и потрусил вперед, явно не торопясь прибыть на место событий. Остальные последовали за ним.
— Кластер небольшой, в третьей фазе развития, — на ходу говорил Фролов. — Это значит, что с большой вероятностью скоро он перестанет дрейфовать при помощи своей антигравитационной дряни, осядет и начнет медленно расти. Перейдет во вторую фазу своего развития — был "бродягой", станет "покровом". Такое случается не всегда, иногда они лопаются, зачастую прямо в воздухе, и тогда вся активная биомасса, наполняющая их, разливается вокруг. Это очень опасно для всего живого в округе. Радиация подкармливает его, так же как и другие формы жизни, которые он жрет. Еще Ткани очень нравится тепло и влага, совсем как плесени, — в голосе старшего ведущего послышалась добродушная усмешка. — Здесь ему было бы не привольно, кроме песка и повышенного фона ничего нет. Так что мы могли бы прибыть сюда и через неделю, не опасаясь за то, что встретили бы что-то крупное и серьезное.
"Кажется, он успокаивает самого себя", подумал Стас, и тут же понял, что ошибается. Фролов производил впечатление профессионала, он успешно уничтожал кластеры Ткани в крупномасштабных сражениях. Эта операция для него как детская разминка, но Стас чувствовал растущее напряжение и волнение, он чувствовал это и в других четырех участниках этого учебно-показательного процесса.
— Внимание, Фролов, — вновь заговорил Вершов. — Входишь в зону видимости объекта, прием.
— Вас понял, "группа-3", прием, — отозвался Фролов, и добавил для остальных:
— Еще раз — не стрелять!
"Против кластера эффективны только огнеметы и "мимезис". Пальба из обычного огнестрела малоэффективна", подумал Стас, вспоминая комментарии к учебному фильму. Он вглядывался в мягкий, растворяющийся сумрак пробуждающихся песков, спеша увидеть врага номер один, главный источник всех бед и проблем.
Он увидел, и судорожно вздохнул от этого зрелища. До его слуха донеслись лишь тихие ругательства и пораженные вздохи других ведущих, но все внимание было приковано лишь к этому существу.
"Как странно. Мы видели эти хреновины много раз по фильмам. Но теперь поражены, увидев вживую", Стас нашел в себе силы легко улыбнуться, хотя волнение достигло своего предела, и сердце тяжело ухало, отдаваясь биением пульса в виске.
Кластер больше всего напоминал причудливую медузу, или цветок, лениво и вполне миролюбиво парящий на высоте нескольких метров над поверхностью. Это был толстый и короткий цилиндр, мутно-белого цвета, прозрачный настолько, что Стас видел сквозь него звезды на утреннем небе. Его сердцевина содержала темно-синюю основу, похожую на ядро одноклеточного организма, который вдруг вырос до невообразимых размеров. Верхушка кластера напоминала распустившийся цветок с настоящей кроной белых и длинных мягких игл. Длинные полупрозрачные отростки вяло волочились по песку, нарушая рисунок, заданный им под влиянием ветров. Это создание выглядело почти красивым, если бы не знание о том, что он смертельно опасно всему живому.
Фролов, невозмутимо продвинувшийся вперед еще на десяток метров, перешел на шаг, и, наконец, остановился, вновь опускаясь на колено. До мягко покачивающегося в воздухе кластера оставалось метров тридцать, и, кажется, он никак не отреагировал на появление людей. Стас не спускал с него глаз, зная, что Ткань уже давно чувствует их.
"Так это ты хочешь захватить нас и нашу планету?"
Зрелище левитирующей над пустыней медузы, под темным небом полностью захватило его.
"Какая красивая и опасная штука".
— Начинаем, — тихо сказал Фролов. Он, наверное, и сам не заметил, что понизил голос, словно бы боясь привлечь внимание Ткани к себе.
Стас перевел взгляд на старшего ведущего.
— А теперь смотрите, — тихо проговорил старший ведущий, оглядывая бойцов и вновь переводя взгляд на кластер. — Вы впервые увидите, как это происходит на самом деле.
Он вскинул "романов-70" и дал прицельную короткую очередь. Кластер отпрянул, прошитый насквозь разрывными пулями, затрепетав, словно бы единое живое существо, испытывающее боль. Срезанная нижняя часть кластера с шумом осела на землю, разбрызгивая белую кровь Ткани — густую субстанцию, тяжелыми сгустками падающую вниз и словно бы влипающую в песок. Все еще парящая "шапка" была рассечена второй короткой очередью. Прошитый насквозь этими ударами кластер взорвался, со звучным хлопком плеснув вверх целый фонтан своей комковатой крови. Это зрелище было действительно пугающим для тех, кто знал, какую опасность несут в себе "внутренности" Ткани.
— Вот и все, — Фролов поднялся на ноги, уже не глядя на мутное облако пыли, поднявшееся в том месте, куда упали куски прозрачной плоти. В песок повсюду с тяжелыми ударами падали сгустки белой субстанции, образовывая кляксы.
— "Группа-3", цель поражена, повторяю — цель поражена, прием.
— Тебя понял, — отозвался Вершов. — Высылаю "львов", вы свободны, прием.
— Вас понял, "группа-3". Конец связи, — Фролов повернулся к неподвижно стоящим ведущим, и Стас, переведя взгляд с поверженного противника на его лицо, закрытое плотной белой маской, мог поклясться, что сейчас старший ведущий самодовольно ухмыляется.
— Ну вот и все. Это дерьмо осталось только сжечь, только и всего, — презрительно проговорил Фролов, опуская ствол винтовки и шагая обратно. Стас неуверенно поднялся на ноги, глядя, как из клякс крови уничтоженного монстра медленно покачиваясь, вверх вытягиваются бледно-белые "ростки" новой жизни. Он содрогнулся от этого зрелища, отступая назад, слушая, как нарастает рокот моторов приближающихся "Красных львов".
Стас почувствовал глубокое разочарование, но тут же понял, что заблуждается. Это всего лишь показ убийства кластера "вживую" тем, кто возможно, в ближайшем будущем сам будет заниматься этим. По сути, они ничего нового не видели — лишь испытали адреналин и страх от зрелища, на которое ранее с безразличием смотрели с свето-ячеек.
"Разве это просто? Не стоит так заблуждаться", думал Стас, глядя, как им навстречу на бархан всползает огнеметный танк.
"Такого рода ошибки всегда будут стоить дорого. Чтобы научится убивать Ткань, как этот хлыщ, потребуется много времени. И это действительно страшнее, чем война с людьми".
Роща, черные деревья с голыми ветвями и глубокий снег, в который проваливаешься по колено. Ночное небо над головой полно звезд. Он поднимает голову и тут же впереди с оглушительным, сотрясающим все его существо грохотом взрывается транспорт, на который он должен был попасть любой ценой. На небольшой высоте, над заснеженной поляной разворачивается огненный шар, обхватывающий черный корпус винтокрыла. Все вокруг заливает темно-желтый свет, в свете этого миниатюрного солнца тени деревьев стремительно удлиняются. Винтокрыл, объятый пламенем, обрушивается вниз, врезается в землю и взрывается еще раз, окрашивая снег в оранжевый. Он уже не мог пошевелиться, даже тогда, когда в его сторону бежали фигуры в серых скафандрах. Окуляры на их масках зловеще горели алчными кроваво-красными огоньками. Он не шевелился. Все было кончено.
Раз за разом он просыпался в своем ложе, испытывая замутненный, бьющийся глубоко внутри ужас. Каждый раз вокруг царила мертвая тишина, нарушаемая лишь глухими ударами собственного сердца. Этот звук был единственным, который Денис слышал, приходя в себя, и он же был единственным, когда он вновь проваливался в тяжелую дрему, которой не было конца.
Сколько времени прошло? Как глубоко он находится под землей? Что происходит наверху?
Эти вопросы пугали его, своей простотой и тем, что ему не от кого было получить ответы. Еще он безумно жалел, что в свой план бегства не предусмотрел такой простой вещи, как мотоцикл на воздушной подушке.
Денис никогда не верил в то, что делал "Уаджет". Этот корпус своей аурой секретности, размахом действий и общей организацией давал какую-то надежду тем, кто слышал о нем, но не более того. Всего лишь успокаивающее психическое воздействие на тех, кто живет в центральных мегаполисах Конфедерации. Денис понимал, что жизнь здесь, на Земле, закончена, и людям, если они хотят жить дальше, нужно поскорее убираться отсюда. На Луну, на Марс — куда угодно, но только подальше от этой планеты. Никаким людям и никакому "мимезису" не остановить нашествие чудовища, с издевающейся медлительностью распространяющегося по земному шару. Этот панический страх перед Тканью глодал его все эти годы. На людях он часто улыбался, прослыл хорошим парнем, но бояться он не прекращал почти никогда. Денис искал любую возможность реализовать свой план, спастись любой ценой. Он был хорошим специалистом в компьютерной области — пожалуй, это было единственный его талант, которым он заслужил посещение Фрактала и поступление на службу "Уаджет".
Пять лет назад, когда он отдыхал на островах в Океании, с ним связались неизвестные люди, предложившие Денису то, от чего он не сумел отказаться. Всего лишь неторопливый и осторожный сбор и подготовка информации, подготовка к побегу в момент, когда "Уаджет" будет атакован. Взамен Денису обещали устроить так, чтобы его приняли в первую партию колонистов, которые должны были отправиться на Марс в рамках программы "Эллада", как высококлассный специалист-компьютерщик.
Денису дали день на размышление, и тогда он думал, что это был самый страшный день в его жизни. В конце концов, сломленный и подавленный долгим и мучительным выбором, он согласился и встретился с неизвестными ему личностями. Дальше было просто — его кратко проинструктировали, как и когда надо будет действовать. Имела место быть и маленькая операция по ликвидации "спящей" памяти Дениса, гарантировавшей то, что если он провалится, неизвестные так и останутся неизвестными. Вся штука заключалась в том, что он будет помнить об этой встрече, но при попытке сканирования мозга у допрашивающих ничего не выйдет.
Спустя три дня после этого Денис получил письмо, в котором говорилось, что после по программе отбора он зачислен в экипаж первого корабля, который к тому моменту уже был готов на три четверти, ожидая завершительной фазы работ на орбите Земли. Денис, конечно же, не поверил, но после короткого диалога с представителем Центра отбора в России по Сети, был обескуражен — это действительно было правдой. Он почти что колонист!
Уже значительно позже, Денис узнал о том, с кем он имеет дело — бывший маршал Диир Моканди, возглавляющий нечто, называемое "Брахман". Денис покопался в некоторых источниках, и нашел, что брахман на древнеиндийском обозначает абсолют, высшую силу. Дениса испугала мысль, что теперь он сообщник какого-нибудь религиозного ордена, у руля которого стоит таинственно воскресший после собственного самоубийства бывший маршал Конфедерации. Впрочем, Денис быстро выкинул это из головы. У него было много работы, до приведения плана в действие еще оставалось несколько лет. Он уже вытащил свой счастливый билет — в каком-то смысле, буквально, билет на космический колониальный транспорт, и теперь его мало что заботило. К тому же, в этот период он познакомился со своим новым шефом — Анной, и их отношения быстро переросли из обычного общения в бурный роман. Они поженились, и Ковалев позабыл о своем ужасе, перспективе остаться навсегда на этом мире.
"Будь ты проклят, ублюдок", со слабой ненавистью подумал Денис. Моканди, конечно же, во всем виноват только он. Сумасшедший старик, задумавший что-то непонятное, уничтожил все то, к чему Денис так стремился. Он дал ему надежду в виде зачисления в экипаж первого транспорта, и он же лишил его этого чудного шанса на спасение. Это было куда хуже, чем если бы Денис не получал никаких обещаний. Это всегда очень чувствительно — разрушенная мечта, бывшая на полпути к воплощению в реальности.
"Почему они не убили меня?"
Этот вопрос тоже терзал Ковалева. Если бы он умер, или хотя бы не выходил из этой искусственной комы, все было бы проще. "Уаджет" теперь бережет его, даже не смотря на все то, что он сделал. Хотя сам Денис не понимал, что случилось. Его воспоминания обрывались в тот момент, когда он бежал по снегу в ту сторону, откуда до его слуха доносились звуки приближающегося винтокрыла, который был должен вытащить его оттуда. Но потом…
Потом он увидел, как транспорт взрывается, и как его окружают несколько фигур в светло-серых скафандрах оперативников "Уаджет". Потом была тьма, которая не исчезает до сих пор.
Денис понимал, что его допросили при помощи препаратов, и он выдал им все, что было в его памяти. Он не знал, подействовал ли трюк с "затемнением" памяти о встрече с представителями Моканди и его договоре. Денис вообще ничего не знал о том, что происходит. Он не мог двигаться, не мог ничего видеть из-за какого-то прибора, закрывающего его глаза — он чувствовал мягкое прикосновение резины к собственному лицу. Ковалев предполагал, что он по-прежнему находится в саркофаге для допросов, но он не знал, сколько времени он провел в нем и сколько еще проведет.
Возможно, Моканди уже взял реванш, "Панцирь мира" над Денисом уже уничтожен, и он доживает последние часы, до тех пор, пока функционируют системы жизнеобеспечения. А быть может с Моканди уже покончено, и участь Ковалева решается. В любом случае, нет никаких гарантий, что когда он закроет глаза и снова провалится в бесконечное белое полотно забытья, сможет их открыть… спустя какое-то время. Денис, думая об этом, никак не мог определиться, хочет ли он этого. Наверное, да. Будет глупо верить в то, что его реабилитируют, и даже если это чудо случится, Денис не знал бы, чем посвятить свою жизнь после того, что он сделал. Он все еще жив, но уже можно считать его мертвым.
Денис сомкнул веки, ни чувствуя ровным счетом никакой разницы. Тьма была перед ним, даже когда глаза Дениса были открыты.
"Я больше не хочу просыпаться".
Первый день февраля подходил к концу. Смены дежурящих на своих постах старших координаторов закончились несколько часов назад, но многие из них не спешили расходиться по домам или направляться в свои квартиры, расположенные внутри "Панциря мира". Работа и служба за последние две недели были тяжелыми, так как велись в напряженном, быстром темпе. Однако высокое всеобщее расположение духа многие объясняли тем, что разгоревшийся конфликт вчера пережил свой перелом вместе с уничтожением двух из четырех баз "Брахмана". Не смотря на эти две убедительные победы, в штабе никто и не думал расслабляться. Темп работ и внимательность сейчас были важны как никогда. Враг "Уаджет" был слишком силен и опасен, даже после таких потерь.
Анна задержалась, как и многие другие, вовсе не потому, что ей не хотелось идти к себе домой. За последние дни ее старый кабинет-квартира, расположенный в "Панцире мира" вновь стал ее домом, как это было в первые два года службы в чине старшего координатора. Возвращаться к себе домой она так и не решалась, уже спустя неделю после своей реабилитации. После выполнения задания по поиску разбившегося на Новой Земле самолета она чувствовала себя гораздо лучше. Возможно, потому что осознавала всю важность этой операции, полностью изменившей ход противостояния с "Брахманом", возможно, потому что ее наградили медалью "Уаджет", носившей название "Меч Гора". Аня не знала, но ей по большому счету было все равно.
Сидя за столиком в одном из кафе штаб-квартиры, подперев щеку рукой, она с интересом смотрела на новую подопечную доктора Федоровой. Она познакомилась с Катей только сейчас — как и доктор, Вересова уже облачилась в белый халат с косой линией "молнии", и лишь ее макияж, измененные хирургическим путем цвет глаз на насыщенно черный, и иссиня черные волосы говорили о том, что даже получив рабочее место, о котором можно только мечтать, эта последовательница учений Падения не отвернулась от своих старых идеалов. Вокруг было относительно немного штабистов, и в воздухе висел гомон множества голосов, кое-где слышался усталый негромкий смех.
-..Прежде всего, Ткань — это сплоченный единый организм, имеющий способность распадаться на более мелкие составляющие вплоть до клеточного уровня, так и наоборот. Невозможно точно сказать, сколько форм имеет Ткань, но мы различаем семь отдельных основных фаз развития, в которых она может пребывать. Первая фаза — "сфера", первичный суперкластер. Именно в таком состоянии Ткань появилась на Земле, пребывая из Воронки. Вторая — "покров", плотная прослойка биомассы, фаза, в которой большая часть Ткани на Земле и пребывает. Третья — "бродяга", самая часто встречающаяся. Четвертая — "проекция", имитация каких-либо форм жизни, приспособленных для активного перемещения по территории и воздуху. Пятая фаза — "малыш", левитирующие сферы размером с футбольный мяч. Шестая — "споры", распыленная Ткань, активная фаза заражения и распространения, и седьмая — "микроб", организмы Ткани на уровне микроорганизмов. Ткань способна видоизменятся и переходить в любую из этих фаз своего развития, в зависимости от количества собственной биомассы.
— И от чего зависит скорость перетекания из одной фазы в другую? — спросила доктор, с явным удовольствием слушающая свою подопечную в этом импровизированном экзамене.
— От условий окружающей среды.
— Правильно. Знать бы еще, чем руководствуется Ткань, выбирая ту или иную форму, — вздохнула Аня.
— Узнаем, — пообещала Юля. — Теория разума у Ткани не доказана…
— Но и не опровергнута.
— Будем надеяться, что со временем мы узнаем больше. Вот только отстроим "Стагирит-2" заново, и Катя мне поможет.
— Справиться бы еще с "Брахманом", хотя бы для начала.
— Не ворчи, Аня. Лучше скажи, что там нового слышно с фронта. Вроде как говорили, что на Шри-Ланке удалось взять кое-кого в плен, и нашим удалось добыть часть какой-то информации, которую боевики Моканди не успели уничтожить.
Аня вздохнула:
— Прости Юль, сама ничего об этом не знаю. Ты ведь знаешь, как работает контрразведка. Они обожают так поступать — добыть что-то новое и молчать до упора.
— Хм, базы на Шри-Ланке и в Австралии были захвачены нами еще вчера вечером, — задумчиво проговорила Юля. — Думаю, время сейчас не ждет, и долго молчать и тянуть они не станут. Главнокомандующий лично заинтересован как можно быстрее покончить с "Брахманом" и вернуться к Ткани.
— Это было бы просто замечательно, — тихо проговорила Катя, держа обеими руками чашку с кофе.
— Мы уже многое знаем, но вместе с этим у нас остаются еще сотни вопросов, касающихся Ткани, — заметила доктор. — Наверное, мы никогда не сумеем узнать всю правду об этом существе. Банально не успеем: военные настроены слишком решительно, чтобы дать время для работы "Стагириту-2".
— Ответы порождают новые вопросы, — сказала Аня, пожимая плечами. — Так было и так будет всегда.
— Да, и все же это печально… Жаль, что этот необычный организм является нашим врагом. Сколько многого мы смогли бы узнать, если бы Ткань не была столь агрессивна!..
— Пожалуйста, Юля, — Анна поморщилась. — Только не начинай сначала.
— Я пыталась пошутить, — скупо улыбнулась Федорова.
— Внимание! — ожил селектор, и все разговоры утихли почти сразу. Анна не могла поверить, что большое количество людей, только что безмятежно болтавших друг с другом, теперь молчат, и выражения их лиц сохраняют лишь только жалкую часть той беспечности, которая только что полностью владела ими.
— Произведен запуск транспортов из воздушных доков с первого по пятый. Подготовка к запуску с шестого по десятый.
— Они начали, — сказала Аня, понявшая, о чем идет речь.
— Штурм? — неуверенно спросила Катя.
— Да. Они выпускают транспорты с десантом для его доставки на "Серафим". Видимо, авианосец достиг точки сбора.
"Все равно они начали очень быстро. Нашей контрразведке удалось узнать что-то ценное от пленных боевиков?"
Аня тяжело сглотнула, думая об этом. Волнение и тревога охватили ее, когда она подумала о том, что, возможно, стоит непременно вернуться на свое рабочее место. Конечно, ее уже сменили, но она видела, как многие посетители кафе покидают кресла, выходя в служебные коридоры штаб-квартиры.
— Вот как, — доктор закрыла глаза. — Стало быть, счет перешел на часы.
"Да", подумала Аня, наклоняясь к своей чашке, "мы всего лишь хотим побыстрее покончить с этим".
— Думаю, нам лучше вернуться на свои посты, — сказала доктор.
— Даже нам? — спросила Катя, явно встревоженная услышанным по селектору.
"Она выглядит так, как будто это нас собираются штурмовать, а не мы", подумала Анна.
— Да, даже нам, — кивнула Федорова. — Но не сейчас.
— Это, конечно, очень важно. Но пока они начнут саму операцию, пройдет еще много времени, — согласилась Аня.
"Нужно отдохнуть до того, как наша штурмовая группа начнет", подумала она, "хотя бы чуть-чуть. Перевести дух перед тем, как все закончится".