Пасмурное утро закончилось, и начался тусклый и жаркий день. Косые сумеречные лучи солнца, с трудом преодолевающие заслон низких облаков, падали в серые спокойные воды океана. Мадагаскар был хорошо виден с палуб двух линкоров, двигающихся к острову уже на малой скорости. У самого горизонта виднелась темная полоса суши, пустынный пляж и почти невидимые из-за расстояния очертания города Раапи.
"Мы начнем отсюда. Мы уже идем за тобой, сумасшедший ублюдок".
Владислав Рощин, стоящий на палубе у поручней, посмотрел на далекий, но явственно различимый темный силуэт "Серафима". Воздушный исполин был хорошо виден даже на расстоянии в несколько километров — он напоминал чудовищных размеров насекомое, в нем было что-то и от осы и скорпиона одновременно. Влад, зажавший губами почти истлевшую сигарету-стимулятор, следил за зависшим на солидной высоте суперсамолетом, вдыхая наркотический дым и холодный, свежий запах океана. Налетающий ветер трепал его прямые светлые волосы, заставляя щурится.
Два линейных корабля, принадлежавших флоту Индии, шли прямым курсом к своей цели. На их борту расположились лишь небольшие силы оперативников, которые должны были войти в первую волну атакующих. Вторая группа десанта морской пехоты будет доставлена к месту разворачивающихся событий по воздуху с "Серафима".
Объединенные Силы Конфедерации все же предложили небольшую помощь "Уаджет" в заключительном сражении. Точнее, предпоследнем — план операции "Серебряный жук", по слухам стремительно разработанный и приведенный в действие за считанные часы, предусматривал атаку только на одну базу "Брахмана" из оставшихся двух. Спешка была вынужденной, и даже Влад слышал кое-какие подробности, которые ему совсем не понравилось. Пленные боевики, допрошенные посредством сканирования мозга, а так же некоторое количество информации на захваченной базе в Австралии, открыли командирам "Уаджет" нечто такое, чего они не на шутку всполошились.
"Брахман" обладал баллистической ракетой, капсулы-боеголовки которой будут начинены жидкой Тканью. Было установлено и то, что ракета уже почти готова и пусковая установка находится где-то возле базы "Брахмана" на Мадагаскаре. Этого было достаточно, чтобы немедленно начать действовать. Влад так же слышал, что оперативные группы "Уаджет" прижимают к побережью последние силы "Брахмана" на юге африканского континента, где располагалась еще одна уцелевшая база, но главное сражение будет здесь, сегодня.
Влад мог бы гордиться — подразделение морской пехоты "Прибой" будет главным участником начавшейся операции по уничтожению бункера Моканди и пусковой установки. В конце концов, они были элитой вооруженных сил и до вступления в "Уаджет", и именно им будет отведена роль основной штурмовой группы. Сражения на Шри-Ланке и Австралии показали, что ветераны Второй экспедиции, сражающиеся на стороне Моканди, более подготовлены и опытны, чем молодые оперативники "Уаджет" подготовленные к войне с Тканью, а не с людьми. По большому счету им пришлось столкнуться с настоящими бесстрашными головорезами. Однако боевикам "Брахмана" не хватало огневой мощи, и даже киберы оказались не эффективными против той тактики, по которой действовали оперативники.
Теперь все будет честно. Морская пехота, в которой служил Влад, была прекрасной школой. Влад, имевший в своем прошлом обучение в настоящем военном училище и звание старшего лейтенанта, после своего зачисления в "Уаджет" стал простым оперативником, но у него не убавилось навыков ведения боя с людьми. Этим он, как и многие другие бойцы "Прибоя", выгодно отличались от большинства других оперативников, набранных в основном из милиционных формирований, ополченцев, служивших только в Фортах.
"Главное, чтобы этот ублюдок не отмочил что-нибудь под занавес, мать его".
Этого опасался не только Влад. Он чувствовал, как напряжены остальные бойцы "Прибоя", он знал, что командиры и главнокомандующий, прибывшие сюда на "Серафиме", трясутся от мысли о каком-нибудь подвохе, какой-нибудь ошибке, о чем-то, что они упустили и что приведет к катастрофе. Они боялись сюрпризов — а Влад, смотрящий на берег Мадагаскара, чувствовал, что они будут. Они опасались, что, как и в Пакистане, все они снова стали жертвой обмана, и настоящая база Моканди и пусковая установка находятся вовсе не здесь, а в лучшем случае на юге Африки. Засечь месторасположение пусковой установки так и не удалось — уникальная технология маскировки от сверхчувствительных сенсоров и радаров была серьезной помехой для "Уаджет", но мало кто сомневался, что пусковая шахта располагается где-то здесь, на Мадагаскаре. Один из пленных офицеров "Брахмана" подтвердил это, и теперь весь остров находился под пристальным наблюдением нескольких спутников. В конце концов, они боялись, что Моканди все же успеет запустить свою ракету. Кто знает, сумеют ли ее перехватить системы противоракетной обороны "Серафима", или орбитальные лазерные спутники.
— Пятый, шестой, седьмой, восьмой — собраться! — ожил голос в динамике микрофона.
"Пора", Влад сделал торопливую затяжку и с сожалением бросил окурок за борт. Отвернувшись, он потрусил в сторону посадочной площадки, на бегу натягивая на голову капюшон-маску. По палубе к большим транспортным винтокрылам, в чьих лапах-захватах под брюхом крепились транспортные восьмиосные вездеходы, бежали другие оперативники из подразделения "Прибой". Влад и остальные, шумно грохоча ботинками по пандусам, взбежали внутрь вездеходов, занимая свои "волкодавы", закрепленные внутри транспортных машин.
Спустя несколько минут ожили винты транспортов. Влад ощутил, как они поднимаются с посадочных площадок, чтобы направится в сторону берега. На небольшом терминале перед ним раз за разом крутили повтор короткого брифинга, заключавшего в себе суть операции "Серебряный жук". Все просто — высадка на пляж, изучение территории на предмет наличия вражеских сил, после чего атака на южные окраины брошенного города. Мимо места высадки до самого Раапи проложена старая дорога — идеальное условие для движения на мотоциклах с большой скоростью. По данным разведки, в городе полно боевиков, но мало техники. Судя по всему, "Брахман" уже потерял почти все свои киберы, и военной техники, способной оказать хоть какое-то мало-мальски приличное сопротивление наступающей армаде у Моканди почти не осталось.
Сам экс-маршал должен был находиться в старом бункере, находящемся за восточными окраинами города и где-то поблизости, видимо, располагалась и ракетная шахта. Атаковать бункер напрямую никто из штабистов не решился. Вначале следовало покончить с силами врага на поверхности, прежде чем лезть вниз.
В городе морпехи "Уаджет" объединяются со второй волной десанта, состоящей из оперативников второй формации и некоторого количества техники, в большинстве своем представленной ракетными трайками "Велоцираптор" и несколькими "Красными львами", чтобы выкурить из многочисленных укреплений тех, кто окажет сопротивление. "Уаджет" и в этот раз будет иметь полное превосходство в воздухе: множество винтокрылов и самолетов вертикального взлета и посадки, как транспортных, так и военных. Два линкора Индии окажут помощь в артобстреле самых укрепленных позиций врага. Дальше будет самое сложное: морпехи должны проникнуть внутрь бункера Моканди, разыскать и арестовать бывшего маршала, ликвидировав угрозу запуска ракеты.
"Как все просто на словах", язвительно подумал Влад. Он считал сегодняшний бой проверкой всех своих боевых качеств. Это будет тяжелый день в его жизни, возможно, самый напряженный и страшный за все его жизнь.
— Внимание, подготовка к сбросу.
— Полная готовность!..
Влад почувствовал, как они падают. Захваты транспорта больше не держали вытянутое тело "Волчицы", и он пережил захватывающие секунды в ощущении свободного падения. Потом глухой, сотрясающий и вибрирующий удар и громоподобный шум волн.
Транспорты сбрасывали вездеходы в воду на расстоянии в пять километров от линии берега. Командование отдало такой приказ, опасаясь, что подходящие близко к берегу винтокрылы станут легкой мишенью для вражеской системы ПВО.
Где-то неподалеку точно так же высаживали вторую группу "Прибоя", только на этот раз транспорты стартовали с "Серафима". Машины, оказавшиеся в воде, медленно набирая ход двигались к берегу. Большая часть "Волчиц" во время движения находилась под водой, и Влад с замиранием сердца слушал, как бурлит вода за бронированными бортами вездехода.
— Полная готовность! — голос командира грани. — Высадка через десять минут.
Влад еще раз проверил свое снаряжение. Есть гранаты, запасные магазины, его "романов-70" заряжен и готов к бою, компьютер скафандра и окуляры работают исправно.
"Все в порядке", подумал он, с нетерпением думая о предстоящем бое. Он ненавидел эти моменты, когда, находясь в стальном брюхе воздушного или наземного транспорта, он представляет собой такую легкую и доступную мишень.
— Внимание, обнаружен противник!
В это же время гул воды стих, и его сменил ровный рык мотора "Волчицы", выбирающейся на покатый берег. Вездеход преодолел несколько метров и остановился, качнувшись всем корпусом на амортизаторах. По транспортному отсеку машины прокатился предупреждающий сигнал — и мотоциклы плавно поднимались со своих консолей на воздушных подушках, освобожденные и готовые к высадке. Люки стремительно опустились, и серый свет, плеснувший внутрь транспорта, осветил фигуры, пригнувшиеся к рулям своих скоростных мотоциклов.
— Пошли!!
Влад вывернул рукоять акселератора, и его "волкодав" с глухим рычанием скакнул вперед, по плавной дуге преодолевая расстояние от высокого пола посадочной площадки вездехода до грязно-серого песка пляжа.
Вокруг высаживался десант "Уаджет". Многочисленные вездеходы, выползшие на берег, выпускали из своих шлюзов десятки мотоциклов, на ходу стремительно выстраивающихся в боевые построения.
Уже столетие, как на Мадагаскаре официально никто не жил. Люди, ранее населявшие остров покинули его после Войны терактов, и о дальнейшем возвращении сюда не могло быть и речи. Слишком близко была Африка, уже две трети которой было поражено крупными кластерами Ткани.
Влад, бегло окинувший взглядом зеленые горные склоны, подумал, что природа в здешних краях не сильно пострадала за последнее время. Наверняка здесь воздух свеж и чист, но Влад не чувствовал его через фильтры своей маски, и животный мир здесь по-прежнему богат, в отличие от других мест на этой планете, покрытых язвами техногенного влияния людей и следами множества войн.
— Внимание, дальние сканеры "Серафима" засекли приближение вражеского объекта!
— Продолжаем высадку, всем к бою, — спокойно сказал по общей связи командующий "Прибоем" регистратор Панкрашин. Влад и остальные морпехи, не останавливаясь, вскидывали вверх руки с винтовками, уперев приклады в сгиб руки, управляя мотоциклами одной рукой.
Три сотни морских пехотинцев заполнили почти весь пляж в течение минуты после начала высадки. Задерживаться здесь они не могли, даже не смотря на приближение врага, и уже спустя минуту после получения сообщения о появлении противника они волной устремились на север, вдоль побережья, к давно заброшенному городу.
Ожил передатчик:
— Два звена "Москитов" идут на перехват. Цель идет на малой высоте, с северо-запада.
Влад поднял голову и увидел его. Цель, двигающаяся им наперерез из-за гор на небольшой высоте больше всего напоминала винтокрыл, но необычная форма и крупные размеры давали понять, что это одна из моделей киберов. Машина обладала иссиня-черным цветом брони, плавно покачиваясь в воздухе с низким рычащим гулом. Владу еще не доводилось видеть подобных летательных аппаратов.
"Что это? Бомбардировщик? Транспорт? Где его прикрытие?"
— Всей штурмовой группе, огонь не открывать, им займутся "Москиты". Повторяю, огонь пока не открывать, продолжаем выполнять операцию по плану.
Голос Панкрашина успокаивал. Десант быстро освобождал линию песчаного берега, выбираясь на потрескавшееся полотно старой дороги, и на высокой скорости двигаясь на север. Необычная машина в небе снизила скорость и теперь, неотступно следуя за десантниками, начинала спускаться. Влад, смотрящий только перед собой, опасающийся отвлечься на эту штуку и врезаться в кого-нибудь из напарников. Их скорость движения была велика, и последствия столкновения сейчас, на таком участке будет наверняка смертельными. Все, что им оставалось теперь, так это сжав зубы двигаться вперед. Было ясно, что штурмовые винтовки будет бесполезны против такой громады…
В воздухе появился новый звук, и Влад узнал его. Первая тройка "Москитов", маленьких боевых самолетов, была уже близко.
"Ну же, не подведите"…
Над их головами с грохотом разорвались снаряды, и "Москиты" ушли вперед, заходя на новый вираж, чтобы, откорректировав скорость, сделать новые выстрелы уже прочно сидя на хвосте у кибера. Влад, не удержавшись, быстро взглянул в сторону врага.
Он уже горел, и огненный шлейф, тянущийся за преследователем, перерастал в длинный дымный хвост. Кибер был уже совсем близко, почти заслоняя небо над десантниками, но по-прежнему, он никак не препятствовал их продвижению вперед. До сих пор не прозвучало ни одного выстрела с его стороны.
"Что он делает?"
Этот вопрос, похоже, сейчас задавал себе каждый десантник, их командир и пилоты "Москитов", операторы, командиры и главнокомандующий "Уаджет", наблюдающие за происходящим на береге с "Серафима". Было ясно, что этот кибер не несет на своем борту оружия, и сейчас своими действиями лишь сбивает с толку всех прибывших сюда.
В тот момент, когда Влад посмотрел на него, в корпус летающей машины врезались еще три пары снарядов, и вторая тройка "Москитов", нагнав цель, теперь следовала вместе с первой, вися на хвосте у врага и готовясь повторить залп.
— Аккуратней, вашу мать, если он развалится в воздухе!..
— Отставить огонь! Цель прямо над нами!
Влад только сейчас понял, что происходит. Эту машину не смогут сбить, пока она находится над ними в воздухе. С отчаянием он еще раз поднял взгляд на кибера.
Преследователь был уже совсем близко. До поверхности оставалось не более пятидесяти метров, и его все еще удерживали в воздухе три пары огромных винтов. Полет машины был по-прежнему быстрым и плавным, но теперь она подрагивала, словно уже готовая в любой момент обрушиться вниз.
— "Прибой"! — голос Панкрашина а наушнике звучал бодро и почти что весело. — Прибавили ходу, девочки и мальчики, сейчас он отстанет и "Москиты" закончат работу.
Влад сконцентрировался на цели, к которой они двигались. Угроза, похоже, миновала. Теперь их задача выбраться из этой зоны, чтобы не угодить под обломки. Судя по оглушительному звуку винтов, кибер начал заваливаться на бок, постепенно теряя скорость. То, что он должен был сделать, из десанта морской пехоты так никто и не понял, а в следующие мгновения понимать уже было некому, нечем и не зачем.
Последнее, что Влад успел ощутить лишь чудовищный жар, разлившийся по спине, и очертания окружающих его морпехов и мотоциклов, пейзаж и далекие окраины заброшенного города вдруг быстро растворились в ярко-белой волне света.
"Серафим" в окружении своей пока что немногочисленной свиты из "Москитов", кружащих рядом, ярко осветился новым миниатюрным солнцем, полыхнувшем за много километров впереди. Парящий на высоте более семи тысяч метров над Индийским океаном, воздушный колосс медленно вновь погрузился в сумрачные тона, царящие здесь, наверху, под самым плотным покровом облаков с редкими просветами солнца, чьи лучи медленно плыли по броне суперсамолета.
С момента, когда на побережье возникла вспышка, и ослепительный белый свет прыснул во все стороны, а эфир тут же заполнился короткими докладами пилотов патрульных "Москитов", прошла целая минута. Секунды, тянущиеся одна за другой, слились в единую вечность, полную тишины, нарушаемую лишь тихим звуком работающей аппаратуры. Сигнал сирены, сработавший сразу после взрыва, отключили спустя несколько секунд.
Люди, занимавшие свои места в креслах в центральной рубке управления "Серафима", молчали, пораженные произошедшим и еще не веря в случившееся. Они ожидали дальнейших распоряжений от главнокомандующего, но тот так же молчал, глядя на свой терминал.
Капитан суперсамолета, старший координатор Морозов сглотнул, глядя, как в "окне" его терминала отображается проекционная сетка взрыва. Радиус поражения, ударная волна и излучение были слабыми, но Морозов учувствовал в более чем в двух десятках операций против Ткани за все время своей службы в "Уаджет", и сейчас, глядя на свежую информацию, поступающую на свето-экран с места взрыва, он мог точно сказать, что такого урона Корпусу еще никто и никогда не наносил.
Кириченко, неподвижно смотрящий на свой экран, сухо откашлялся, и Морозов вздрогнул, услышав этот звук. Он хорошо знал главнокомандующего, и знал его вспыльчивый нрав. Будет не удивительно, если и сейчас он разразится проклятиями, злобной солдатской матерщиной, сейчас его лицо исказится от ярости, и он отдаст новые приказы относительно "Брахмана".
— Рапорт, — тихо и хрипло проговорил Кириченко.
Капитан "Серафима" пристально посмотрел на главнокомандующего. Кириченко, ссутулившись за своим креслом и облокотившись на стол, неотрывно смотрел на терминал. Его глаза были пусты.
— Ядерный взрыв на побережье, — произнес один из операторов. — Мощность чуть менее одной мегатонны. Кибер класса "Икар" самоликвидировался, получив критические повреждения.
— "Икар?" — переспросил Морозов. — Этот вид киберов использовался только в качестве транспортов, разве нет? Насколько мне известно, он не был вооружен атомным оружием.
— Так точно. Судя по всему, бомба была внутри робота. Киберы этого класса были экранированы, и наши датчики не смогли засечь наличие подобного оружия на его борту.
— Наши потери? — снова тихо спросил Кириченко.
— Наш морской десант, — оператор запнулся, прежде чем закончить, — полностью уничтожен. Так же потеряны шесть "Москитов".
— Транспорты? "Волчицы" на побережье?..
— Уничтожены ударной волной, товарищ главнокомандующий.
— На связи каперанг Прасад с "Вайо", — подал голос другой оператор. — Запрашивает дальнейшие инструкции.
Морозов подумал о том, что сейчас творится на кораблях Конфедерации, пришедших сюда. Да, этих ребят из морских вооруженных сил Индии предупредили, на что они идут. Но навряд ли они ожидали такого, как ядерный взрыв на первом же этапе штурма.
— Продолжаем операцию, — глухо проговорил Кириченко, слепо глядя перед собой. — Высаживаем воздушный десант в Раапи. Александр?
Морозов, встрепенувшись, посмотрел на главнокомандующего, смотрящего на капитана безумным усталым взглядом. Морозову показалось, будто одним этим взрывом Моканди забрал у Кириченко все силы.
"Он знал регистратора Панкрашина многие годы".
— Выпустить все "Москиты" и "Шершни".
— Есть, — кивнул Морозов.
— Депешу на "Вайо": открыть огонь по Раапи. Использовать все виды снарядов, кроме химических. У Прасада есть двадцать минут, после чего пусть прекращает огонь и отступает.
Рубка вновь погрузилась в работу. Люди, отходящие от увиденного, снова возвращались в рабочее русло.
Кириченко молчал, чувствуя на себе беглые взгляды капитана "Серафима" и других членов экипажа. Его потрясение было велико.
За последнее столетие Моканди стал первым, кто вновь применил атомное оружие против людей. Это не могло не волновать. Человек, который прибегает к помощи подобного, явно надеется на что-то большее, чем просто выиграть эту войну, которая на фоне глобального катаклизма в лице Ткани казалась мелкой и склочной.
Кириченко не мог найти ответов на волнующие его вопросы.
"Он действительно сумасшедший? Или же и вправду надеется сокрушить нас, заставить отступить? Выиграть время для своего биологического оружия?"
Оставалось надеется, что многочисленный воздушный десант, получивший распоряжение начать атаку, раскроет все тайны умирающей террористической структуры, положит ей конец и возьмет этого безумца живым.
Это было очень важным моментом всей операции "Серебряный жук". Кириченко был немало удивлен, когда вчера вечером получил сообщение от "Шелкопряда": Моканди во чтобы то ни стало нужен живым. Представители "Шелкопряда", вышедшие на связь с главнокомандующим, объяснили это тем, что бывший маршал знает нечто важное о Ткани, и, в конце концов, даже если он и безумец, то он герой Второй экспедиции, и не смотря на преступления, совершенные против "Уаджет", его жизнь должна быть сохранена. Его оружие в виде крылатой баллистической ракеты с начиненными жидкой Тканью боеголовками должно быть уничтожено еще до запуска, его маленькая армия должна прекратить свое существование — но сам экс-маршал должен уцелеть.
Кириченко так не считал. Будь у него такая возможность, он бы уничтожил все базы "Брахмана", едва узнав их месторасположение, не считаясь с тем, находится ли на них бывший маршал Конфедерации или нет.
"Стоит ли ввести новый приказ?"
Это будет непросто. Конечно, главнокомандующий может прямо сейчас отдать негласную директиву о ликвидации Моканди, и позже, на докладе "Шелкопряду" списать все на случайность, ошибку, непредвиденные обстоятельства, повлекшие за собой гибель бывшего маршала.
Это будет слишком очевидным и главнокомандующего быстро раскусят. За его действиями и распоряжениями пристально следят, и подобный приказ будет расцениваться как месть за мгновенную гибель более чем пятисот высококлассных специалистов "Уаджет".
Кириченко сжал кулаки, и на его лице отобразилось ненависть и нечто болезненное, мучительное.
Моканди необходим живым. И не дай бог, если этот безумец убьет себя. Кириченко понимал, что подобный поворот событий не светит лично ему ничем хорошим. Он и сам бы оказался не прочь посмотреть в глаза этому человеку, узнать, почему он причинил столько бед, зачем уничтожил столько людей.
"Ради чего? Чтобы запустить свою ракету?"
Если он просто безумец — смерть для него будет лишь в благость, и она не даст утешения тем, кто погиб по вине бывшего маршала. Но если Моканди за всем этим преследует какую-то цель, то просто необходимо взять его живым.
Кириченко вновь подумал о той опасности, которую из себя представлял маршал и его оружие.
"Что он задумал? На основе похищенной "Принцессы" он создает биологическое оружие — зачем?"
Это было чистым безумием. Судя по данным, которые удалось перехватить во время финальной фазы уничтожения базы в Австралии, Моканди планирует нанести удар по Конфедерации. Среди пленных, которых удалось с таким трудом добыть, оказался высокопоставленный офицер, из которого удалось узнать чуть больше.
Кириченко по-настоящему испугался, когда понял, что все это правда. Им чертовски повезло, что они вообще узнали о существовании "Махат", хотя первоначально информацию подобного рода в штаб-квартире восприняли скептически. Такого просто не могло быть, откуда у бывшего маршала Конфедерации может взяться баллистическая ракета? Однако даже сквозь сомнения Кириченко почти сразу понял, что это правда. Медлить больше было нельзя, и именно поэтому "Брахман" должен быть сокрушен именно сегодня, сейчас, пока еще не поздно. Второго шанса не будет. Судя по всему, сборка ракеты уже давно завершена, и подготовка к ее запуску перешла в финальную стадию. Ее старт может состояться в любой момент.
"Если это случится, сумеем ли мы ее перехватить?"
Кириченко не знал этого, и меньше всего хотел проверять это, когда радары "Серафима" засекут запуск. Теоретически, сам воздушный авианосец вполне мог перехватить ракету, едва она стартует. Конечно же, космические силы Конфедерации были так же предупреждены, но смогут ли старые лазерные спутники орбитальной защиты и уже давно отмотавшие свой срок годности системы противоракетной обороны вычислить, перехватить и сбить ракету, если ее упустит "Серафим" — это был еще тот вопрос. Еще одной проблемой было и то, что месторасположение шахты совпадало с координатами старого бункера, где и находился Моканди. Это обозначало, что о применении мощных видов вооружений по этому объекту не могло быть и речи. Взрыв ракеты обозначал высвобождение жидкой Ткани, а это было бы провалом всей операции. Если жидкая Ткань высвободится, тогда уже ничто не спасет ни штурмующих, ни обороняющихся.
"Прошло не так уж много времени с тех пор, как Моканди исчез, после своего возращения из Второй экспедиции. За эти годы ему удалось создать свою тайную армию, найти способ безопасно и эффективно разделить кластер Ткани, добыть ракету, восстановить старую пусковую шахту. Он без малого удачливый гений".
Кириченко думая об этом, слушал доклады операторов и членов экипажа, сообщавших о начале обстрела кораблями берега и старта транспортов с десантом. Мысли и догадки о том, что же руководит этим загадочным и очень опасным человеком не давали ему покоя.
Ударная волна от ядерного взрыва прокатилась по всему побережью и достигла Раапи уже совсем слабой, не способной причинить какие-либо серьезные разрушения. Мощный поток воздуха пронесся по пустынным улицам и площадям города, вышибив уцелевшие стекла и заставив поднять огромные клубы пыли и мусора.
Взрыв почувствовали и те, кто скрывался в подземном бункере. Не смотря на толщину стен и потолков, а так же солидную глубину на несколько мгновений всем работникам и защитникам подземного укрепления был явственно слышан свирепый гул, и ощущалась сильная вибрация пола.
Моканди, капитаны Судзуки и Клиффорд, и еще несколько офицеров, находящиеся в главном помещении штаба, смотрели на широкое призрачное полотнище свето-экрана, на котором отображались картинки с дюжины камер, расположенных на поверхности. Собравшиеся здесь люди — уцелевшая верхушка "Брахмана" — молча наблюдали за действиями вражеских десантников, и когда "Икар" выполнил свою задачу, большой зал, заполненный светлым пластиком и обилием аппаратуры не огласился возгласами победы. Диир и его сподвижники наблюдали, как огненный шар стремительно проглатывает десант противника, и как взрывная волна катится в сторону Раапи, на крышах высотных строений которого и были расположены камеры. Никто из них не издал ни звука.
— Мы все-таки сделали это, — глухо проговорил Моканди, не отрывая взгляда от свето-экрана.
— В нашем распоряжении есть еще один киберсамолет и заряд, господин маршал, — напомнил Судзуки. — Прикажите подготовить их?
— Нет. Нет, этого достаточно. Это ужасно, что я пошел на такой шаг… — Моканди покачал головой. — К тому же, во второй раз это уже не сработает…
"Остается надеяться, что ты и твои люди не подведут меня, Тацуми", подумал бывший маршал, сжимая челюсти. Он не стал говорить этого вслух, его верный капитан и так все прекрасно понимал, как и все, кто оказался сегодня здесь, на глубине более тридцати метров, в ожидании развязки.
Они почти успели. В эти часы заправка капсул-боеголовок "Махат" уже перешла в заключительную стадию. Оставалось лишь бережно и надежно закрепить боеголовки на корпусе ракеты и в последний раз проверить их системы наведения. Сама ракета уже давно была готова к своему триумфальному запуску.
"Пять часов".
Последняя просьба старшего техника перед тем, как она вернулась к работе. Сердце старого маршала сжималось каждый раз, когда он думал об этом. Пять часов противостояния с главным врагом на пути к Абсолюту, и участь человечества будет решена.
"Сможем ли мы продержаться столько времени? А если и сможем — преодолеет ли ракета зенитные системы?.."
Моканди не знал. Он лишь понимал, что кульминация близка. Он терпеливо ждал в течение десяти лет, но теперь чувствовал, что эти последние часы обернутся для него настоящей пыткой.
Все усугубляло появление "Серафима". Моканди был крайне обеспокоен появлением в небе этой воздушной базы. Он уже давно не слышал и не видел подобных воздушных объектов, и даже не подозревал, что подобный суперсамолет есть на вооружении "Уаджет". Эпоха подобных воздушных громадин уже давно миновала. Насколько знал Моканди, на борту подобной махины было самое разнообразное вооружение и довольно развитые системы противоракетной и воздушной обороны, и "Серафим" имел все шансы сбить стартовавший "Махат". Самым пугающим было то, что у "Брахмана" не было никакого вооружения для того, чтобы уничтожить такой крупный и хорошо защищенный объект, как "Серафим". Кажется, это было тем самым пунктом, который Диир упустил из своего плана.
Моканди раз за разом прокручивал в голове события минувших лет. Когда он принял окончательное решение, когда инсценировал свое самоубийство, скрывшись здесь, на Мадагаскаре, он до сих пор считал, что поступает правильно. После того, что он узнал о Ткани, Диир понимал, что ошибки быть не может. Неизвестно как, неизвестно почему, но люди и это существо являли собой единое целое. Ткань понимала это, но люди — нет. Бывший маршал знал, что некоторые из его офицеров не разделят его точку зрения и не ответят на его призыв объединиться, чтобы помочь Ткани развить свое вторжение и ускорить процесс "обращения". Моканди привлек к себе лишь тех, в чьих помыслах и преданности он был уверен. Только им он открыл истинную тайну предназначения Ткани, равно как и настоящую причину, по которой огромный организм присоединяет к себе все формы жизни на этой планете.
За эти десять лет он многого добился. Он потратил большую часть своего состояния с умом: приобретение техники, создание и оснащение небольших баз, формирование собственного научного корпуса. Конечно же, самым главным его достижением за эти годы являлись создание "Щита Хакасу", того самого экрана, не позволяющего остальному миру наблюдать за "Брахманом". Дальше была уникальная разработка, схожая с той, которая существовала у Конфедерации — универсальное покрытие, подавляющее активность Ткани. Именно благодаря этому покрытия сейчас осуществлялись все манипуляции с уже расщепленной "Принцессой". На пути к своей великой цели маршал достиг тех высот в тех областях, которые раньше бы ему никогда и ни за что не дались. Видит бог, он был счастлив, живя эти десять лет своей мечтой о том, что он собирается сделать.
Десять лет — большой срок для одного человека. Подводя итог этой прошедшей эпохе, Моканди не ощущал прежнего счастья, лишь грусть и тревогу.
"Кажется, моя мечта вот-вот воплотится в реальность, и я ждал вовсе не этого".
Сейчас он должен был принести в жертву все свои достижения. Этого требовали обстоятельства сложившейся ситуации и стремительно разворачивающихся событий.
"Сегодня второе февраля, день, когда я дам этой планете надежду на полное очищение и новую жизнь для остатков несчастного человечества… Запуск "Махат". Это все, что мне нужно сделать в этой жизни. После этого я могу умереть спокойно. Пусть Абсолют достанется тем глупцам, которые не понимают и не видят истины".
— Господин маршал, на связи капитан Мио, — сказал один из офицеров, стоящий у аппаратуры связи.
Маршал встрепенулся. Он вспомнил миниатюрную китаянку, возглавлявшую воздушные силы на базе в Южной Африке.
— Она использует шифрованный односторонний канал связи, — офицер обернулся к Моканди, и вновь перевел взгляд на экран терминала. — Передает, что командир базы полковник Масар убит, уничтожены все восемь киберов…
— Ч-черт, — пробормотал Клиффорд.
— Мио передает, что она и ее звено возвращаются сюда. Прибудут на место через
— Сколько их? — спросил Моканди.
— Двенадцать штурмовиков, господин маршал.
Диир опустил голову, закрывая глаза. Он хорошо знал полковника Масара, который был одним из первых офицеров Моканди, завербованных в ряды "Брахмана". Мио успеет прибыть сюда к самому разгару сражения, но что они смогут противопоставить тем силам, которые собрали здесь "Уаджет"? Ее штурмовики обречены быть сразу втянуты в бой, без возможности дозаправиться, и пилоты будут вовлечены в новое сражение без отдыха после столкновения с "Уаджет" в Африке и перелета через пролив, разделяющий африканский континент и Мадагаскар.
"И все же ее отряд сможет задержать атакующих. Нам осталось лишь выиграть совсем немного времени, и для этого сгодится все, что у нас осталось".
— Внимание, многочисленные воздушные цели! Идут к нам со стороны вражеского воздушного корабля-носителя.
"Итак, началось", подумал Моканди, по-прежнему не шевелясь, "они пошли на штурм. Их не остановил вид уничтожения первой волны десанта. Они понимают, что будет, если они будут бездействовать и дальше".
— Какие будут приказы, господин маршал? — подал голос Клиффорд.
Моканди посмотрел на командира наземных сил, которому достанется роль командующего обороняющихся наземных сил "Брахмана", ждущих сейчас в Раапи. Клиффорд был относительно молод, и кажется, ему не терпелось бросится в бой.
"Ты и вправду так хочешь сразиться с ними, Стэн? Или же тебе просто не терпится поставить в этом деле точку и покончить со всем этим поскорее"?
— Мы должны выиграть время для заключительной подготовки и проверки "Махат", сказал Моканди. — Силы Уаджет должны быть остановлены на поверхности на подходах к бункеру.
— Подразделения "Лакшми-3" и "Чандрагупта-2" готовы, — тут же отрапортовал один из офицеров.
— Взводы "Лакшми-1", "Лакшми-2" и "Чандрагупта-1" на своих местах, господин маршал, — поддержал второй.
— Хорошо, — Моканди коротко и тепло улыбнулся. — Сделайте все возможное, чтобы враг не добрался сюда. Я… Я очень прошу вас об этом.
— Не извольте беспокоится, господин маршал.
— Будет исполнено!
Клиффорд вытянулся в струнку и отдал честь старому маршалу.
— Прежде, чем вы уйдете, я бы хотел спросить вас об одной вещи, — сказал Моканди. — Если вы считаете, что я ошибался все эти годы, то я прошу сказать об этом мне сейчас.
— Вы были и остаетесь самым прекрасным командиром на этой несчастной проклятой планете, господин маршал, — сказал Клиффорд. — Вы были таковым еще во время Второй экспедиции, и остаетесь им и сейчас.
— Мы верим вам, господин маршал.
— Я был счастлив воевать под вашим началом, господин маршал.
Глядя на их открытые лица, Моканди почувствовал себя значительно легче. Его сомнения перед лицом полного уничтожения и провала всей этой задумки с запуском баллистической ракеты все же развеялись.
Он еще раз тепло улыбнулся им:
— Я благодарю вас. Выполняйте, — Моканди смотрел, как Клиффорд и его офицеры покидают зал. Он прекрасно понимал, что видит их в последний раз, и тяжелый темный обруч сомкнулся на его груди.
Теперь в светлом зале остались только он, Судзуки и пара операторов у терминалов связи. Оглядев их, маршал подумал, что они будут единственными, кто застанет великую победу "Брахмана", или же настолько великое поражение.
Взгляд Диира вернулся к Судзуки.
— Вы, Тацуми, останетесь здесь.
Смуглый мелкорослый капитан молча вытянулся и откозырял, после чего достал из кобуры пистолет и протянул его рукоятью вперед маршалу.
— Спасибо, — Моканди принял оружие. Да, пожалуй, так будет лучше. Те, кто идет сюда, настроены решительно, и они наверняка попытаются взять его в плен. Этого нельзя было допустить ни коим образом.
Моканди посмотрел на оружие в своих руках. Да, так действительно будет лучше. Судзуки молча дал ему пистолет, и, кажется, бывший маршал Азиатской Конфедерации Содружества понял его правильно.
В конце концов, Диир знал, на что идет.
Многочисленные шлюзы "Серафима" открылись, их квадратные и прямоугольные зевы озарялись проблесковыми маячками. Из них первыми прыснула пара беспилотников. Эти легкие и подвижные аппараты, издалека похожие на бумажные самолетики, сразу же устремились в сторону Раапи. Следом выбрались десятки десантных вертолетов — маленьких, юрких и подвижных машин. В несколько мгновений парящий под грязно-серыми тучами "Серафим" стал напоминать большой потревоженный улей. "Москиты" быстро окружили свою воздушную базу, ожидая, пока мелкие вертолеты построятся снаружи, чтобы начать свое продвижение к Мадагаскару. Последними из открытых шлюзов медленно выплывали более крупные воздушные машины, тяжелые транспорты класса "Титан", несущие в себе до ста человек десанта или некоторое количество техники, и боевые "Шершни". Эти самолеты были одной из немногих последних разработок в области вооружений, стоящие на службе у "Уаджет". Совместившие в себе функции летающей крепости и танка, вооруженные пулеметами, скорострельными пушками, ракетами и огнеметом, "Шершни" с системой вертикального взлета и посадки идеально подходили для ведения боевых действий в городских условиях. К сожалению, "Уаджет" располагал лишь несколькими такими самолетами, а их размеры смогли позволить доставить сюда только четыре подобных штурмовика.
В тусклых лучах солнца, пробивавшегося через тучи, свора направилась в сторону побережья, держа курс правее от зловещего грибообразного облака, поднявшегося над сушей, стараясь по дуге обойти опасное место, чтобы зайти на Раапи с северо-востока. Линкоры, развернувшиеся на север, медленно двигались вперед. Их орудия уже открыли огонь, и когда воздушная кавалькада проходила над ними, с кораблей в сторону города ударили ракетные установки линкоров.
"Я не хочу умирать".
Стас, ссутулившийся на своем месте, чувствовал, как трясутся его руки. Пристегнутый эластичным ремнями к своему креслу напротив закрытого шлюза, он смотрел только себе под ноги. На его талии крепился массивный плотный пояс пневматического парашюта. Вокруг сквозь гул винтов слышались голоса оперативников, негромко переговаривающихся между собой.
— Кавелин, — раздался голос Леши в наушнике.
— Да, — тихо отозвался он.
— Я слышал, после победы всем силам, принимавшим участие в боях, будут предоставлен отпуск, — лениво проговорил Алексей.
Стас молчал.
— Стас, слышал?
— Да, — ответил он, медленно сгибая и разгибая пальцы.
— Махну в Китай или Корею, — с удовольствием сказал Евсеев. — Там есть отличные курорты… Куда-нибудь, где народу поменьше.
— А Таня? — глухо спросил Стас.
— Возьму с собой, куда же еще. Посмотрим, как китайцы после кризиса живут. Я слышал, что совсем неплохо. Сам-то куда?
— Не знаю.
— Полетели с нами. Вон и девку себе найди. Вчетвером там пошатаемся.
Стас молчал. Он был слишком отрешен от происходящего вокруг, чтобы должным образом осмыслить все то, что ему говорил Леша. Наверное, тогда бы он смог подивится тому, как Евсееву в такой обстановке удается думать о чем-то другом, кроме как о предстоящем бое.
"Я не хочу умирать".
-..Вот что, Стас, если все же не захочешь полететь, тогда одолжишь деньжат немного, а?
— Ладно.
— Вот спасибо. Но ты все равно давай быстрей определяйся…
— Разговоры! — оборвал их и многих других старший координатор.
Стас вздрогнул, выпрямившись и заерзав на своем месте, обернувшись на своих подчиненных. Стас, получивший звание ведущего, теперь руководил боевым звеном из пяти человек. Он не знал этих молодых, почти что необстрелянных мужчин и женщин, явно питавших к своему новому командиру прохладные чувства, если не безразличие, хотя самому Стасу было плевать. Ему казалось полным безумием, что его отправляют на боевую операцию после всего лишь нескольких часов вводной тренировки командования звеном оперативников-стрелков. Стас уяснил многие моменты, касающиеся командованием и контролем состояния своих бойцов через меню компьютера боевого скафандра, проецирующего новую информацию прямо поверх изображения окуляров.
Стас встретился с безразличными взглядами трех парней и двух молодых женщин, и отвернулся, брезгливо поджав губы. Ему изначально не хотелось командовать, он был почти что против своего назначения на новую должность и повышение.
"Просто делайте, что я говорю, и постарайтесь там не сдохнуть".
Вся атмосфера огромного транспорта, заполненного десантниками, была пропитана нервным воодушевлением. Стас чувствовал, как это подавляет его, видел этот заведомо приподнятый настрой, когда поднимал глаза и озирался по сторонам: люди, окружающие его, были настроены на победу.
— Всем приготовится, приближаемся к берегу.
— Маски! — скомандовал старший координатор по каналу связи.
— Приготовить парашюты. Высадка через две минуты.
Стас неохотно выполнил требуемое. Начиналась работа, и он не был к ней готов.
Над многочисленными прямоугольными шлюзами, тянущимися вдоль стен, загорелись плафоны, заливающие сумрак большого десантного отсека зловещим красным светом.
Спустя несколько мгновений шлюзы открылись, и внутрь хлынули потоки свежего воздуха. Стас невольно прищурился, позабыв, что его лицо и глаза закрывает маска и окуляры.
Десантники поднимались со своих мест, перехватывая оружие и еще раз проверяя действие компьютеров и свою амуницию. Стас и остальные приблизились к открытым узким шлюзам, за которыми открывался вид на океан. Уже в третий раз за эту зиму он вновь покидал заснеженную Сибирь, оказываясь в местах, с которыми никак не вязались определения холода и снега. Это казалось донельзя странным и непривычным для него, как для человека, который ранее никогда не покидал пределы родной страны.
Стас вздохнул и подсел чуть ближе к шлюзу.
— Засек многочисленные цели.
— "Группа-один", снизить скорость, пропустить вперед "Москиты".
Глубокие темные воды океана внизу сменились короткой линией прибоя, сразу за которой раскинулся Раапи. Воздушные машины пролетели над пальмовой аллеей, идущей вдоль заброшенной дороги, и Стас и остальные теперь смотрели на раскинувшиеся внизу дымящиеся руины, еще недавно бывшие домами, стоявшими у самого побережья. Это произвело должное впечатление на оперативников:
— Не слабо…
— Корабли прекратили огонь?..
— Будет обидно, если эти недоумки вновь начнут стрелять, пока мы высаживаемся…
— Тишина в эфире! — зло оборвал старший координатор.
— "Группа-один", высаживайтесь здесь. "Группа-три" и "два", следуйте дальше.
Стас смотрел, как легкие вертолеты и два тяжелых транспорта снижаются и сбавляют ход, готовые произвести высадку десанта на свежие руины. Их "Титан" в окружении других летательных аппаратов должен был доставить группу Стаса ближе к центру города.
— Внимание, обнаружен противник.
Стас непроизвольно вздрогнул, стиснув пальцами края открытого проема, когда совсем рядом с их транспортом прошел ярко сверкающий огонь, оставляя за собой белоснежный, медленно тающий след.
"Кавагути", подумал он, тяжело сглотнув. Эти японские ракетные комплексы, используемые силами Конфедерации еще десять лет назад, до сих пор считались опасным оружием, способным поражать цели на огромных расстояниях, успешно противостоя даже современным системам обороны от подобных "игрушек".
— Беспилотники засекли противника. Многочисленные цели на крышах и верхних этажах. Их здесь десятки!
— Штаб, это "Молот-1". У нас здесь работка для "Москитов", разберитесь, — голос пилота транспорта, слышимый по каналу общей связи, был на удивление расслабленным. Он никак не вязался с той картиной, которую оперативники могли наблюдать через открытые десантные шлюзы: в серое небо над городом с крыш низких, убогих на вид зданий уходили все новые и новые самонаводящиеся ракеты, и Стас уже видел фигуры в черных камуфляжах, держащие на плечах короткие трубы ракетных комплексов. Судя по всему, пока что электроника транспортов "Уаджет" успешно справлялась со своей задачей; ракеты летели куда угодно, но только не в свои воздушные цели. "Москиты" сопровождения, пилоты которых получили новые приказы, бросились в атаку. Сквозь гул множества винтов и шум ветра выстрелы и взрывы были слышны достаточно хорошо.
— Приближаемся к точке сброса.
— Беспилотники фиксируют минные заграждения на некоторых улицах и в зданиях центра города.
"Титан" начал снижать скорость, и Стас, оторвавшись от вида города, занимавшего теперь весь обзор вокруг, бросил взгляд вниз. Транспорт выбрал относительно свободное место на широкой улице в одном из центральных кварталов, до которого не добрались снаряды, пущенные с "Вайо" и второго вспомогательного судна. До земли всего ничего, метров пятьдесят, а то и меньше. Стас, вцепившись обеими руками за края узкого шлюза, почувствовал, как заходится в бешеном ритме сердце. Как и большинство других оперативников "Уаджет" он превосходно овладел несложными навыками, необходимыми для спуска при помощи пневматического парашюта, но одно дело иметь за плечами опыт на виртуальном тренажере, каким бы реальным он не казался, и совершенно другое — сделать это сейчас. Этот прыжок будет коротким, но, без сомнения, волнительным.
— Пошли! — гаркнул в наушнике Вяземский.
"Дьявол", подумал Стас с замиранием сердца бросая руку на пояс и отталкиваясь ногами от пола, прыгая вперед. Клавиша активации парашюта была нажата им спустя лишь мгновение, как под ним осталось несколько десятков метров до грязно-серого дорожного покрытия.
Воздушный поток подхватил его почти сразу. Стасу удалось сохранить необходимое для безопасной посадки положение тела в падении, не закувыркавшись в воздухе. Спустя несколько секунд он выставил вперед ноги, почти что ощущая, как тает "заряд" парашюта, чтобы жестко ткнуться пятками в пыльное крошево, покрывающее улицы заброшенного города.
Он не успел прийти в себя, припадая на одно колено и отстегивая пояс парашюта, пока рядом с ним с шумом приземлялись другие оперативники, как вновь ожил наушник:
— Внимание, третья колонна. Дождаться завершения высадки, начать развернутое наступление к центру города.
Стас узнал голос Вяземского. Бывший старший ведущий третьей грани теперь уже был полевым командиром третьей колонны "Уаджет", координатором. Карьерный скачок этому офицеру предсказывали уже давно, и он пришелся как раз на время конфликта с "Брахманом".
Вниз, из открытого шлюза транспорта уже спускались трайки, покачивающиеся в объятиях воздушных потоков своих парашютов. Стас перевел взгляд на дома улицы, где они высадились, опускаясь на колено и припадая к прицелу "романова". Врага не было видно, однако раскаты выстрелов из "Кавагути" доносились достаточно часто. Им отвечали орудия "москитов", и над головами десантников все гудело от множества винтов и бьющих вниз потоков воздуха. Не смотря на активность шустрых "Москитов", небо над головами оперативников расчерчивали белые следы все новых и новых ракет, сбитых противоракетными системами своих воздушных целей.
Стас чувствовал себя неважно. Он смутно осознал, что не хочет стрелять по людям, даже по вооруженным. Даже по тем, кто без малейших колебаний убьют его. Он вновь вспомнил, как несколько лет назад пристрелил безоружных людей, и даже сейчас вспоминая об этом, Стас содрогнулся всем телом. Он безумно испугался того, что сегодня, быть может, судьба вновь предоставит ему подобное испытание.
Стас хрипло вздохнул, стискивая пальцами штурмовую винтовку.
— Третья колонна — пошли!
Стрелки и гранатометчики засеменили вперед, держа оружие наготове. Стас переключился на канал связи со своими подчиненными, следовавшими за ним. Их шаги были неестественно тихими из-за внушительного слоя пыли и мелкого мусора, покрывавшего проезжую часть улицы. Ноги оперативников почти сразу до колен покрылись этой дрянью. Вокруг было бы пугающе тихо, если бы не шум завязавшихся боев первых групп, высадившихся в других местах, гулких выстрелах ракетных комплексов. Ветер до сих пор носил по пустым улицам обрывки полуистлевшей бумаги.
— Внимание, беспилотник обнаружил многочисленные цели внутри ближайших зданий. Сохранять…
Голос старшего ведущего утонул в первых выстрелах и разрывах. Стас метнулся в сторону, спасаясь за углом ближайшего дома, крикнув в микрофон своим, чтобы залегли и не дергались. С балконов верхних этажей пятиэтажных зданий ударили гранатометы и вспыхнули желтые мерцающие языки огня со стволов автоматического оружия. Пули и гранаты били сверху в грязно-серое покрытие проезжей части и тротуаров, поднимая высокие фонтаны пыли, находя в этой густой завесе свои цели.
Стас, окутанный серыми клубами пыли, прижавшийся плечом и боком к стене и уперевшись в нее головой так, как если бы хотел проломить ее, стиснув зубы, думал лишь о том, что ему не хочется умирать в этот пасмурный день.
Начавшаяся пальба по высадившимся десантникам "Уаджет" расставила все точки, обозначив начало завершения этого конфликта. Никто не сомневался в поражении боевиков "Брахмана", вопрос был только во времени и количестве потерь. Судя по начавшемуся хаосу и ожесточенной перестрелке, сдаваться ветераны Второй экспедиции не желали.
Настя успела сделать лишь несколько шагов прочь от места своего приземления, как раздавшийся за ее спиной взрыв страшной силы заставил ее обернуться. Один из "Титанов", проводящих высадку десанта над соседнем перекрестке за небольшим кварталом, получил прямое попадание из "Кавагути". Передняя часть воздушного транспорта окуталось облаком огня и обломков, и винтокрыл, теряя переднюю пару элеронов со все еще вращающимися винтами, дрогнув, начал заваливаться носом вниз. Спустя несколько мгновений вторая белоснежная змея ракеты ударила в него еще раз и "Титан" взорвался окончательно, развалившись в воздухе на несколько крупных частей.
— Вторая грань! — прогремел в эфире голос Керчина. — Перегруппироваться! Многочисленные цели справа!..
Компьютер скафандра исправно передавал схематическую картинку районов Раапи, над которыми кружили беспилотные самолеты. Вокруг радиально расходящихся белых точек — своих — раз за разом проступали красные, обнаруживаемые и опознаваемые беспилотниками как противники.
"Их здесь десятки!"
Грохот автоматического оружия нарастал по мере того, как все новые и новые отряды "Уаджет" встречали сопротивление огромного количества боевиков противника. В бой вступили уже приземлившиеся трайки, и "Москиты", запоздало прибывшие к месту гибели транспорта, начали свою напряженную и опасную работу, поливая огнем пулеметов крыши и балконы ближайших зданий. Рядом с Настей и другими оперативниками, бегущим к ближайшему зданию, с грохотом рухнул и разлетелся на куски фрагмент стены с оконной рамой, вышибленной очередью с одного из "Москитов".
Только сейчас Настя испытала страх. Это случилось не перед вылетом, ни во время высадки, и даже не в тот момент, когда загремели выстрелы и когда "Титан" взорвался. Именно сейчас, когда она прижалась к стене рядом с остальными оперативниками второй грани, когда они выиграли несколько мгновений до того, как старшие координаторы сориентируются в сложившейся обстановке и дадут приказы, когда только что начавшийся бои стремительно перетек в жаркое сражение.
"Я хочу домой", вдруг с ясной отчетливостью поняла Настя. Эта мысль в ее сознании была необычайно яркой и четкой, такой же, как и вспышка нового взрыва, прогремевшего в тусклом небе над их головами, где взорвался один из "Москитов", чьи системы противоракетной обороны не справились со своей задачей. Заворожено глядя, как объятый огнем корпус сбитой машины в окружении обломков падает вниз, Настя все еще думала о том, что больше не хочет служить в "Уаджет". Это решение начало медленно выкристаллизовываться в ней с тех самых пор, когда они противостояли танковому клину на восточных окраинах Фрактала две недели назад. Теперь оно созрело, и Настя вдруг поняла, почему.
Она хотела быть полезной, приобщившись к настоящему крестовому походу против Ткани. Вместо этого она получила все то, с чем она имело дело еще до вступления "Уаджет". Смерть людей от рук других людей, на фоне заката всей цивилизации. Теперь даже Фрактал со своими сказочными возможностями и аурой вселенской защищенности не сможет удержать ее. Настя поняла, что больше не хочет ничего этого. Она не желает убивать ни людей, ни Ткань. Она провела на службе в "Уаджет" всего лишь полгода, и этого было достаточно для окончательного вердикта. На самом деле, все это время она хотела лишь вернуться домой к человеку, который любил ее, и которого любила она.
Настя вспомнила встречу со Стасом, которую она назначила наследующий день после их возвращения из Пакистана, когда завершилась операция "Жара". Это было всего лишь девять дней назад, но Настя плохо помнила все детали из-за скверного настроя и бессонной ночи. Перед ее глазами появилось узкое лицо Стаса, и она вспомнила его слова.
"Мне тоже бывает страшно".
Настя тогда так и не смогла понять, что он имел в виду. Но теперь, кажется, она все поняла. Да, возможно, Стас был прав. Это очень страшно, жить в таком мире, как этот, но тот, кому удастся избавиться от страха, освободиться от вечного смятения, одиночества и потаенного, тревожного чувства недосказанности и лжи, которые сопутствовали Насте последние полгода.
На площадь обрушился дождь стальных дымящихся обломков, и Настя, моргнув, успела пригнуться за мгновение до того, как на самый центр открытого пространства рухнул сбитый "Москит". Со злобным рыком взрыва брызнули во все стороны обломки. Ударная волна опрокинула и оглушила многих, и когда Настя пришла в себя, она долго не могла отойти от произошедшего. Ей казалось, будто земля под ногами до сих пор дрожит от этого страшного удара и взрыва. Прижавшись спиной к стене дома, она, вслушивалась в эфир, в котором, к чести остальных членов второй грани, царил относительный порядок. Изредка кто-то ругался и отпускал недвусмысленные междометия относительно сложившейся ситуации. Кто-то, как заведенный, с паническими нотками в голосе беспрестанно звал врача.
— Вторая грань, полная готовность!
Настя поискала взглядом Керчина, и окуляры быстро "нашли" командира. Он в окружении нескольких оперативников замер, прижавшись к стене у широкого дверного проема, ведущего внутрь семиэтажного здания. Стекла пневматических дверей были выбиты внутрь полутемного холла ударной волной ядерного взрыва.
— Зачищаем это здание! Пошли!!
Оперативники бросились внутрь, убираясь прочь с опасных улиц, беззвучно ступая толстыми подошвами по резиновому покрытию и битому стеклу. Настя последовала за ними, и за ней двинулись те, кто оставался снаружи.
В холле этого здания царил полный беспорядок. Потемневшая от времени и пыли плитка была завалена мелким хламом, прозрачными пластиковыми листами какой-то документации. Темный слой пыли был явственно стоптан, уводя вперед своеобразной тропой, состоящей из следов тех, кто скрывался внутри этого сооружения. Настя успела увидеть далекую стойку администратора, второй этаж с полупрозрачными пластиковыми бортиками и давным-давно замершим эскалатором. Керчин, идущий впереди, выглянул направо, в то время как второй оперативник, идущий рядом с ним, поднял ногу и с шумом отпихнул с дороги тумбочку на колесиках. Густой и громкий звук, с которым она откатилась в сторону, подействовал словно сигнал: Настя увидела движение наверху, в сумраке второго этажа, и как над бортиками вспыхнули яркие желтые цветы выстрелов вражеских винтовок. Оперативник, только что оттолкнувший тумбочку, опрокинулся на спину; Керчин мешком ткнулся в пол. Только что молчащий канал связи взорвался криками, и оперативники, стоящие следом за только что застреленной парой, как по команде вскинули винтовки и огрызнулись ответным огнем.
Думать было не когда — была пора стрелять. Настя, познавшая эту нехитрую мудрость еще во время службы в ополчении, вскинула "романов-70" наравне со всеми, нажимая на спусковую скобу и целясь в ярко-синюю полосу пластикового заграждения, проводя дулом по дуге…
Спустя несколько минут все было кончено. Оперативники, потерявшие в этом столкновении пятерых, прочесывали коридоры и комнаты первого этажа.
Боевики "Брахмана" были уничтожены. Настя, шагающая вглубь холла, видела несколько неподвижно замерших на полу фигур в черных боевых скафандрах. Их вид не заставил дрогнуть Настю, скорее всего из-за того, что их лица были закрыты черными щитками шлемов-сфер, и даже вид медленно расползающихся луж крови не смогли заставить ее содрогнуться.
Она остановилась перед телом убитого боевика, ничком лежащего у дверного косяка, изуродованного косой цепью черных пулевых отверстий. Взгляд Насти задержался лишь на одной детали из обмундирования этого убитого солдата, и ее вид заставил разом ожить самые теплые воспоминания и покончил со всеми сомнениями.
"Я вернусь. Да, я вернусь домой, сразу после того, как мы закончим здесь, на Мадагаскаре".
Мысль о том, что уже через неделю она сможет вернуться в Иркутск, вновь увидеть Сергея и родной дом заставила ее улыбнуться, почувствовать, как теплеет в груди от просыпающегося предвкушения от своего простого и тихого счастья. Больше не будет этого самообмана, больше не будет притворства. Все, что она хочет, это вновь вернуться домой и прожить с любимым человеком пусть и не спокойно в этом опасном и гибнущем мире, но хотя бы так, чем в призрачной погоне за призрачной надеждой спасения судеб других людей.
Настя, накинув ремень винтовки на плечо, наклонилась и отстегнула от мертвого тела кобуру с пистолетом "Вега" — той же моделью, которую ей когда-то подарил Сережа.
Больше не думая ни о чем постороннем, на бегу пристегивая ремни кобуры через плечи, она попыталась сосредоточиться на предстоящей работе. Если она и вправду хочет выбраться отсюда, чтобы вернуться домой то ей предстоит закончить начатую тяжелую работу.
Как и всем остальным.
Наблюдать за действиями всей третьей колонны второй формации из бронированной капсулы-кабины командного трайка "Велоцираптор" было удобно и относительно безопасно. Оба беспилотника передавали четкие картинки и данные наблюдательной специальной аппаратуры на внешние антенны трайка, и по этой информации можно было легко судить о ходе развития событий. Обычное автоматическое оружие не могло пробить броню трайка, и пока что единственную угрозу для водителя представляли лишь вооруженные "Кавагути" гранатометчики противника, коих здесь на начало боевого столкновения оказалось достаточно много.
Впрочем, уже сейчас даже эта угроза сошла на нет. Сражение, завязавшееся в центральных районах Раапи несколько часов назад, уже завершилось, и сейчас опасность на поверхности могли представить лишь заминированные улицы и здания. Чуткая аппаратура на борту обеих беспилотных самолетов позволяла выявить все опасные зоны города, которых следовало лишь избегать, благо, что первая фаза операции "Серебряный жук" была завершена. Основные силы "Брахмана" на поверхности были уничтожены, и теперь силы "Уаджет" начали стягиваться к северным окраинам Раапи. Именно там беспилотники зафиксировали необычные всплески энергии, идущие из-под земли.
"Бункер и ракетная шахта. Моканди где-то там".
Александр Вяземский, координатор третьей колонны, думал о том, что им еще предстоит сделать. Его подразделение успешно справилось с поставленной задачей, понеся потери, несколько превысившие предполагаемые штабистами при разработке плана операции. Двадцать семь человек убитыми, еще двадцать тяжело ранены и уже доставлены в госпиталь на борту "Серафима". И это еще было не так уж много — первой и второй колоннам так же сегодня здорово досталось.
Вяземский понимал то к чему, и он видел, насколько опасным противником для них оказались хорошо вооруженные и подготовленные люди. "Брахману" не хватило элементарной огневой мощи: не один он содрогнулся от мысли о том, что было бы, обладай Моканди современными образцами техники. Огромную проблему доставили лишь его ветераны Второй экспедиции, выкурить из укрепленных сооружений Раапи подчас оказалось непросто.
Трайк Вяземского замер посреди улицы, нетронутой жарким боем. Здесь он пребывал последний час операции, заправляя всеми делами третьей колонны. Александр был и на самом острие атаки, и был вынужден отступить лишь после пятого, предпоследнего залпа легких ракет трайка. Навряд ли с "Серафима" в ближайшее время будут высланы винтокрылы снабжения для доставки боеприпасов на поле боя, и последний залп Вяземский решил приберечь на всякий случай.
Александр, откинувшись на спинку высокого и удобного кресла, наблюдал за видеосъемкой, ведущейся и транслируемой с беспилотных самолетов и камер, встроенных в окуляры старших ведущих. Он впервые участвовал в роли командира целой колонны — более трехсот человек — и единственное, о чем он сейчас смутно сожалел было осознание того, что он впервые командует крупным подразделением в операции против людей, а не против Ткани. Вяземскому нравилось работать полевым командиром "Уаджет"; теперь ему не придется наравне с остальными старшими ведущими и оперативниками таскаться в боевом скафандре по полю боя, и маловероятно, что он когда-нибудь выступит на поле боя в чем-то ином, чем стандартный черный мундир офицера "Уаджет", с кроваво-красными погонами. Сейчас же он в любой момент мог переключиться на любую из камер обычных ведущих и оперативников всей третьей колонны, чтобы оценить обстановку "глазами очевидцев". Пока в этом не было необходимости, и Александр ожидал завершения маневров, одновременно с этим прослушивая эфир в ожидании новых распоряжений и команд, которые могли прийти с "Серафима".
Суперсамолет все это время кружил на значительном удалении от города, держась на небольшой высоте. Раз за разом "Серафим" описывал круг, двигаясь удивительно беззвучно и неторопливо для своих размеров, словно исполинская птица, выискивающая добычу в этих землях. Александр мог наблюдать его через камеры наружного наблюдения. Снаружи значительно потеплело, и день медленно перетекал в вечер. Солнце, выглянувшее из-за низких туч, смотрело вниз больным, воспаленным оранжевым глазом, заставив вытянуться многочисленные щербатые и уродливые тени.
В мутное небо над городом поднимались дымные столбы редких пожаров. Нечего и говорить, сегодня "Уаджет" и "Брахман" хорошенько прошлись по Раапи всем, чем располагали в плане вооружений.
"Это никого не волнует. Когда мы закончим с "Брахманом", то уйдем отсюда, и Мадагаскар еще на десятилетия останется незаселенным".
Александр переключил изображения камер, вновь сосредоточившись на данных телеметрии беспилотных самолетов. Судя по ним, основная часть пехотных соединений "Уаджет" под прикрытием воздушных сил, уже выбралась на окраины Раапи. В городе остались незначительные силы; несколько маленьких подразделений, в том числе несколько "Красных львов" и трайков. Операция "Серебряный жук" медленно но верно перетекала во вторую фазу: обнаружение входа в бункер Моканди, поиск и нейтрализацию экс-маршала и блокирование его чудо-оружия.
Александр сильно сомневался в том, что Моканди обладает подобной штукой, как баллистическая ракета с капсулами, наполненными Тканью. Тем не менее он ничуть не спорил с тем доводом, что с Моканди и его преступной группировкой нужно было покончить здесь и сегодня.
— Внимание, обнаружен вероятный противник, — ожил передатчик. — Двенадцать штурмовиков класса "Меркурий", без опознавательных маяков, идут с юго-запада…
— Обнаружен вход в бункер, передаем координаты, — доложился второй оператор с "Серафима".
Вяземский тихо выругался. Нет хорошей новости без плохой. Он ожидал, что разведка еще провозится с обнаружением замаскированного входа в бункер, но и сюрприз в виде прибывшего воздушного подкрепления несколько озадачил Александра, рассчитывавшего на то, что сегодня с них хватит.
Он посмотрел на экран радара. Вне всяких сомнений, эти красные точки на синем поле, идущие в сторону белых, собравшихся в самом центре, и есть те самые "Меркурии". Беспилотники услужливо указали на карте региона месторасположение обнаруженного входа в бункер. Разведка не ошиблась — это был север Раапи, и те самые зловещие импульсы, идущие из-под земли, шли именно отсюда.
Вяземский завел двигатель трайка и вновь посмотрел на показания радара. Навстречу самолетам противника уже выдвинулись "Шершни".
"Похоже, идут из Южной Африки", подумал Александр о подкреплении противника, сжимая пальцы на руле трайка. Стоило подойти поближе к месту, обозначенному как месторасположение входа в подземное укрепление Моканди. В конце концов, именно его колонна в эти минуты занимается бункером "Брахмана".
Трайк лихо развернулся на неширокой улице, и Вяземский направил его в сторону северо-западных окраин Раапи. С камер беспилотников можно было видеть, что там пролегает старая дорога, по которой можно было бы быстро обогнуть север города, в котором было предостаточно опасных заминированных участков. Вздымая широкий шлейф пыли и мелкого мусора, трайк быстро покатил по пустынным улицам города. Его ободья высоких и узких колес ярко сияли в лучах солнца.
В воздухе завязался бой. В своей самоубийственной атаке штурмовики противника явно хотели прорваться к "Серафиму", но "Шершни" обрушили на них шквальный огонь своих орудий, избавляясь от последний ракет, неизрасходованных в ходе первой фазы операции. Даже через броню Вяземский слышал гулкие и мощные удары взрывов, гремящих в воздухе.
"Велоцираптор" выскочил за пределы города и взмыл по крутому короткому подъему на дорожное покрытие. Мягко качнувшись на своих высоких вилках-амортизаторах, трайк круто развернулся, отбросив прочь ржавый полусгнивший остов автомобиля. Александр скептически поджал губы, мысленно обругав себя за невнимательность: только сейчас он понял, что здесь он не сумеет прокатиться с ветерком. Тут и там на дороге виднелись брошенные автомобили, однако эта дорога была самым безопасным и коротким путем на северные окраины города. Трайк, так и не сумев набрать приличную скорость, теперь аккуратно лавировал между остовами техники. Вяземский не решился ехать напролом и брать их всех на таран, опасаясь повредить переднее колесо и системы управления.
"Ну вот и все. От силы еще пара часов, и можно будет уматывать с этого долбанного острова. Остальным пусть занимаются спецы".
Под "остальным" Александр понимал информационные носители подземного штаба Моканди, а так же пресловутую баллистическую ракету. Их работа, как работа военных, пусть и не специализирующихся на обычной войне, почти закончена. Думая о скором возвращении во Фрактал, Вяземский чувствовал себя спокойней и увереннее. Его, как командира, беспокоила судьба подопечных ему людей, и время, оставшееся до завершения операции "Серебряный жук", которой они поставят жирную точку в этом конфликте, он воспринимал с острой болезненностью и нервным, нетерпеливым беспокойством.
Трайк взобрался по пологому склону на взгорье и здесь Александр свернул направо. Здесь раскинулся огромный пустырь, в центре которого раскинулись многочисленные нагромождения остатков домов и остовы самой разнообразной техники. Вяземский смог различить крупные фрагменты огромных грузовых самолетов, а так же некоторых машин, явно имевших отношение к военной технике, но он так и не смог узнать в них что-либо конкретное.
Вход в бункер Моканди располагался где-то здесь.
Александр сбросил скорость и остановился, когда до развалин осталась пара десятков метров. Здесь было полно оперативников из его колонны, однако сам Вяземский, давший приказ на начало проникновения в бункер еще двадцать минут назад, не видел никакого смысла отправлять вниз всех подопечных. Большая часть из них будет ожидать здесь, готовая прийти на помощь и оказать поддержку тем, кто уже вел бой с последними защитниками Моканди. Все, что оставалось Александру сейчас, так это следить за развитием событий и контролировать ситуацию здесь, наверху. Завершение операции он встретит на этом месте.
Вяземский, слушая переговоры оперативников по связи, усмехнулся.
"Завершение операции… Как же я жду его".
— Всем старшим ведущим с первую по пятую грань — рапорт, — проговорил он в бусину микрофона, поворачиваясь в сторону экранов, на которые транслировались картинки с камер окуляров оперативников. Слушая короткие доклады, Александр откинулся на спинку кресла. Кажется, его подчиненные, ввязавшиеся в бой с последними силами "Брахмана" все понимают лучше него самого. Как опытный командир он понимал, что сейчас не стоит им мешать. Окончательный разгром "Брахмана" ознаменует нечто большее, чем просто победу над преступным бандформированием. Это будет началом нового времени и новой жизни, и до этого момента оставалось совсем немного времени. Александр чувствовал, что те, кто закончит этот конфликт, и сделают последние выстрелы по последним врагам "Уаджет", понимают это лучше всех.
Стас нырнул за угол, спасаясь от беглого огня, который велся из противоположной части коридора. В те мгновения, когда он пребывал на открытом месте, краем глаза он уловил мерцающие огненные вспышки-цветки, изрыгающие в его сторону невидимую тупоносую смерть. Он вжался спиной и плечом в стену, жадно хватая ртом воздух и невольно вздрагивая каждый раз, когда пули били в стену рядом с ним. Сердце бешено билось где-то под кадыком.
Этот проклятый бункер был гораздо больше, чем Стас себе представлял.
Сразу три грани третьей колонны начали вторжение в подземное укрепление Моканди. До этого им и так пришлось не сладко: тяжелый бой в городских условиях даже с немногочисленным и относительно плохо вооруженным противником вывел из строя многих. Те, кому на сегодня посчастливилось не поймать свои заветные порции свинца, были на пределе. Это сражение чересчур затянулось, но сменить уставших и выдохшихся оперативников было некому. При этом командование не хотело давать поблажек оставшимся боевикам и их лидеру, опасаясь если не запуска ракеты, то успешной попытки бегства бывшего маршала. Поэтому почти сразу же после завершения уличных боев изрядно потрепанную третью колонну бросили на север, на кладбище техники, где в одном из насквозь прогнивших остовов огромного транспортного самолета располагался вход в подземное укрепление.
Подрывникам пришлось повозиться, чтобы вскрыть огромную дверь укрепления, и позже они потеряли еще несколько драгоценных минут, пока пара инженеров не вырубила первоначальные системы защиты. По крайней мере, они что-то сделали с ней, и Стас, глядя на всю эту возню, даже не хотел думать о том, что будет, если они ошибутся.
У "Брахмана" были сомнительные шансы на победу в открытом столкновении даже на начало операции. Сейчас же, когда основная часть обороняющихся была уже перебита, Стас невольно задумывался о том, что если у Моканди есть сюрприз для "Уаджет", то время, когда его предстояло ввести в игру было на подходе. Боевики противника не собирались сдаваться; даже здесь, прижатые к своим огневым рубежам, они отстреливались уверенно и спокойно, словно бы перевес был полностью на их стороне. Они продолжали держаться, не смотря на довольно успешное подавление сопротивления и быстрое продвижение оперативников по коридорам и уровням подземного комплекса.
"Они знают, что им не уйти", думал Стас, "для них это последнее сражение… Почему никто из них не сдался?"
Возможно, это было не так, и кого-то все же удалось взять в плен еще во время сражения в городе. Даже если и так, Стас подозревал, что пленных будет мало.
Его грань была здесь же, и пока Стас делал все, чтобы эти пятеро не лезли на рожон и держались поближе к нему. Он не думал, что будет сильно переживать, если кого-нибудь из них подстрелят, но внутренний голос упрямо твердил свое: следи за этими клоунами, не допусти, чтобы кто-нибудь не пережил сегодняшний безумный день…
"На сегодня уже и так предостаточно трупов".
Первая, вторая и третья грань рассредоточилась по первым трем уровням подземного комплекса. Сколько подземных этажей было в этом бункере никто не знал, и Стас предполагал, что начало вторжения в бункер лишь только начало главного противостояния с обороняющимися боевиками.
"Здесь их лидер".
Мысль о том, что Моканди где-то здесь пугала Стаса, и он не мог понять почему. Этот человек стал причиной многих бедствий, он задумал воплотить в жизнь нечто ужасное, и теперь Стас невольно испытывал страх к этому человеку. Тот, кто столь спокойно и решительно положил на кон свою жизнь, и жизни других людей лишь для того, чтобы выполнить задуманное, привести в действие давно подготавливаемый план не мог вызвать у него каких-либо иных эмоций.
"Расслабься. Он уже наверняка пустил себе пулю в лоб".
Они продолжили штурм, продвигаясь вперед медленно и зачастую надолго застревая на одном участке, силясь подавить сопротивление противника. Шаг за шагом они продолжали двигаться дальше, оставляя за собой залы и коридоры с изуродованными пулями стенами и разбитой аппаратурой, а так же неподвижные тела в легких черных скафандрах. Иногда среди них оставались и тела в белых скафандрах оперативников "Уаджет".
Спустя двадцать минут ожесточенной перестрелки все утихло. Стас сдернул с потного лица маску, всматриваясь вперед. Последние двое боевиков, застреленные несколько секунд назад, лежали на небольшом перекрестке.
— Продвигаемся дальше, — скомандовал старший ведущий, и два десятка оперативников, многие из которых так же избавились от масок-капюшонов, выдвинулись вперед. Кажется, они добрались до последних помещений на этом уровне.
Пока старший ведущий отдавал распоряжения, разделив их отряд на несколько групп, Стас бросил взгляд на Лешу и Настю. Эти двое так же сняли свои маски, и выглядели они смертельно уставшими.
"Сам я, должно быть, не лучше".
Леша, тяжело привалившийся плечом к стене, ответил мрачным загнанным взглядом исподлобья, к котором не было ничего, кроме тупой усталости. Стасу стало не по себе от этого взгляда, и он с трудом ободряющее улыбнулся ему, поспешно переведя взгляд на Настю. Она где-то разжилась трофеем: Стас, разглядывающий пистолет в кобуре, крепящийся на портупее на уровне диафрагмы, не мог припомнить, чтобы оперативники ходили с таким оружием. Пистолет "Вега" не отличался хорошей убойностью, хотя целиком и полностью подходил для боя в городских условиях, или для личной самообороны.
— Кавелин!..
Стас вздрогнул.
-..Ты, Юргин, Малышев, Андреева и Кудрявцев — в ту сторону! — старший ведущий ткнул рукой в сторону коридора, уводящего направо.
Стас кивнул. Он не совсем понял замысла старшего, решившего делить звенья разных подразделений. Вместе с ним в обозначенном направлении должны были пойти двое из его звена и двое из второй грани.
— Пошли, — глухо проговорил он, и оперативники выдвинулись вперед. Позади старший ведущий отдавал последние распоряжения, судя по которым, большой отряд был теперь разделен на несколько маленьких, каждый из которых должен был выдвинуться в разном направлении и завершить работу на этом уровне.
Стас мысленно кивнул сам себе. Здесь все было просто, есть враг и есть оружие, при помощи которого этого самого врага нужно уничтожить. Он прекрасно понимал всю ясность и доступность того, что происходило на каждом поле боя, вне зависимости от времени, места и условий сражения: так было и так будет всегда.
В этом ответвлении было подозрительно тихо. Позади загремели выстрелы завязавшихся перестрелок с оставшимися боевиками, и акустика этих коридоров усиливала звуки боя, делая их неестественно громкими и при этом глухими. Стас, быстро переступая полусогнутыми ногами, припавший к прицелу своей винтовки, чувствовал, как волнение берет свое. Ему казалось, будто с каждым шагом он и вверенные ему люди идут в уготованную ловушку.
Коридор стал значительно шире, и Стас не заметил, как темные стальные стены вдруг резко сменились белым пластиком. От его напряженного внимания, сконцентрированного лишь на готовности убить любого человека в черном скафандре, появившегося в его прицеле, ускользнул момент "перехода". Теперь же белым было вокруг практически все, стены, пол и потолок. При виде этого он поежился от возникшей у него ассоциации с внутренним обустройством "Панциря мира".
Впереди послышались негромкие голоса и Стас, шедший впереди небольшого отряда в паре с одним из оперативников-стрелков из своего звена замер на месте, подав знак рукой остальным немедленно остановиться.
— Кавелин, обнаружен враг, — тихо проговорил он в бусину микрофона. Ему никто не ответил, и судя по этому молчанию и грохоту оружия, докатывающемся до них, ввязавшимся в бой оперативникам было не до него. Стас и его отряд ушли вперед на совсем небольшое расстояние от того "перекрестка", где старший ведущий начал делить их группу. Здесь нечего было рассчитывать на подкрепление, и справляться придется самим.
Стас быстро обернулся и окинул взглядом лица тех, с кем он пришел сюда. Поймав тревожный взгляд Насти, он поспешно отвернулся, дав рукой сигнал, который мог означать лишь одно — "ищем и уничтожаем".
"Мы ведь за этим сюда и пришли, верно?.."
Они свернули за угол и так же быстро и бесшумно ступая, бросились в открытый широкий дверной проем, откуда доносились приглушенные голоса. Судя по все тому же обилию белого пластика, в душу Стаса в самый последний момент закралась мысль о том, что больше всего этот блок подземного уровня, равно как и этот зал, в который они ворвались, больше всего похож на центр управления.
Загремели первые выстрелы — Стас успел увидеть несколько фигур в черных скафандрах и мундирах. Он нажал на спусковую скобу, и его короткая очередь срезала вражеского офицера, стоящего у стены перед терминалом. Следом он ощутил удар в правую руку, и окружающая его реальность утонула в всплеске немыслимой боли, которая, пыхнув в глазах сверхновой, тут же погасла. Оглушенный Стас пошатнулся, когда белый цвет пластиковых покрытий на какой-то миг плеснул ему в глаза. Он мельком посмотрел вниз и увидел, как неестественно медленно падает рука в бежевом, плотно обтягивающем рукаве и перчатке; как все еще стреляет штурмовая винтовка, рукоять которой обхватили пальцы этой руки, и как брызжет невероятно красная кровь с рваной раны, в обрамлении белых и красных лоскутов крови и ткани скафандра.
"Моя рука"…
Стас чувствовал, как начинает неуловимо быстро проваливаться в белое марево, исходящее откуда-то извне, словно бы кто-то прибавил света в лампах. В следующий миг стремительно подкатывающее забвение, словно прибой погасило все его чувства, подобно мощной волне, сметающей слабый огонь костра с берега, и боль угасла. Белый цвет померк, уступив место глубокой тьме.
— Достаточно, господа, — негромко проговорил Моканди, когда все было кончено. — Кажется, мы сделали все, что было в наших силах.
К завершению короткой перестрелки с оперативниками "Уаджет" в зале остались лишь Диир, Судзуки и еще один офицер. Остальные боевики, защищавшие этот зал, были перебиты или серьезно ранены.
"Они уже совсем близко".
Моканди ощущал, как его бьет легкая нервная дрожь. Все началось и закончилось так быстро, что запоздалый страх бывший маршал ощутил только сейчас. Он не шелохнулся, в то время как люди убивали друг друга, отчасти потрясенный происходящим. Несколько пуль ударило в пластик стены совсем рядом с ним.
"Что было бы, если они попали в меня?"
Пожалуй, это уже не имело никакого значения. Судя по раскатистым выстрелам, докатывающимся до этого зала из глубин уровня, штурмующие бункер группы оперативников "Уаджет" вступили в бой с последними обороняющимися силами "Брахмана".
Моканди опустил голову и прерывисто вздохнул. Он принес в жертву все, что у него было, но и теперь он не был намерен отступать. Пора было положить конец этому побоищу, и последним приказом дать начало новой эре человечества.
— Господин маршал, — Судзуки, окинув взглядом тела на полу, повернулся к Моканди, сжимая в руках крупнокалиберную винтовку.
— Господин маршал, здесь становится небезопасно. Пора уходить, пока не поздно.
— Да, Тацуми. Время вышло.
Моканди выпрямился и расправил плечи. Взглянув в глаза своему капитану, который до последнего остался верен своему командиру, Диир отвернулся к терминалу.
"Итак, "Махат". Осталась только эта она".
Ракета была готова к своему триумфальному полету уже как час — полностью заслуга технической группы "Брахмана", ведущей свою работу даже в таких условиях. Капсулы, наполненные Тканью, ждали своего часа. Через полчаса они найдут свои цели над территорией Конфедерации Содружества.
Однако Моканди тянул с запуском до последнего. Возможно, он все еще сомневался в возможностях "Щита Хакасу", установленного на "Махат". Эти сомнения взошли в его душе только сегодня, и ему было смешно. Его базы и техника были экранированы этими чудесными генераторами, и ни разу не подвели за все десять лет существования "Брахмана". Но теперь, когда развязка была близка, сомнения и страх пожирали остатки былой непреклонности и выдержки. Что будет, если ракету сумеют перехватить на низкой орбите? Страх за гибель своего детища не отпускал Моканди, и он так и не решился дать команду на запуск сразу же, как получил последний рапорт от техников. Трудно рисковать воплощением своей мечты и всего смысла жизни, но бывший маршал понимал, что это нужно сделать. Пусть даже его и ждет провал — сам факт старта "Махат" будет его победой, будет его вызовом всем этим людям, которые сегодня пришли сюда за ним и его последователями.
Моканди щелкнул тумблером, поднимая взгляд на широкий терминал перед собой — канал связи был открыт. Пора было сделать то, ради чего он погибли его солдаты. Если он позволит страху побороть себя в последний момент, он предаст их всех.
"Я не предатель".
— Приступить к запуску.
Где-то совсем недалеко, за большим количеством толстых перегородок и грунта ожили двигатели "Махат". Моканди не видел и не слышал этого, но он буквально почувствовал, как ожила эта ракета, до сих пор спящая в своем надежном подземном коконе из стали, как от ее блестящего корпуса отсоединяются шланги и фермы, и как приходят в движение механизмы, которые должны были в считанные секунды открыть шахту. Безликое нечто, заключенное в пять десятков небольших капсул, очень скоро обретет свою свободу. Подумав об этом, Моканди улыбнулся.
Спустя несколько секунд после того, как он отдал приказ, послышался нарастающий гул. Пол под ногами едва заметно завибрировал, и все подземное укрепление задрожало от пришедших в действие двигателей ракеты.
— Господин маршал, пора, — торопил Судзуки.
Моканди промолчал. И что теперь? Совсем неподалеку есть пятикилометровый туннель, где автоматизированный вагон доставит его и всех, кто уцелел, на спрятанный под землей аэродром. Скоростной самолет с генератором "Щита Хакасу" сможет оторваться от любого преследования — и Моканди думал, что сейчас "Уаджет" и думать забудет о нем, когда у них прямо перед носом произведет взлет баллистическая ракета. Но что же потом? Куда ему лететь, где скрываться? За эти несколько дней он потерял почти все, над чем работал все эти годы. На этой планете у него нет никакого убежища, и все те, кого он мог бы назвать своим другом, уже мертвы.
"Кажется, мой единственный выход — развернуть самолет на север и лететь до ближайшего Сада Ткани".
Моканди невесело усмехнулся. Да, возможно, это было бы прекрасным решением. Просто добраться до разросшихся кластеров Ткани и покончить с существованием в этой оболочке, в этом виде и этой форме, которую бывший маршал ненавидел всей душой.
Он вспомнил свою резиденцию на берегу Индийского океана, вспомнил серый, пустынный пляж и мрачный океан под тяжелым и низким небом, лишенным солнца. Он жил в том доме на протяжении нескольких лет, думая о том, как "Брахман" набирает силы, готовясь воплотить в жизнь его мечту о полном объединении человечества внутри Ткани, которая хочет совершить это, но не может сказать об этом.
Что ж, он, бывший маршал Азиатской Конфедерации Содружества, сделал все, чтобы помочь ей в этом.
До взлета ракеты остались считанные мгновения. Моканди понимал, что не сможет уйти отсюда, пока не убедиться в том, что "Махат" покинула шахту и устремилась вверх, положив начало новой эре.
Он возвращался. Медленно, но верно, пока еще даже не в силах осознать то, что все еще жив. Скорлупа тьмы вокруг него бесшумно трескалась и ломалась, неохотно освобождая разум, освобождая и возвращая его.
Стас чувствовал, что замерзает. Ощущение знобящего холода, пока еще легкого было первым, что он почувствовал, но именно поэтому этот холод показался обжигающим. Кроме холода была и смертельная усталость, разливающаяся по всему телу от правой руки, которую он уже не чувствовал.
Тьма под веками растворилась, и забрезжил мутный бежевый свет. Звуки были вторым, что пробудилось в этом белоснежном мареве. Стас слышал нарастающий гул, зародившийся где-то извне, где-то глубоко, где-то внутри. Он не мог понять, что он слышит и чувствует, и это было неважным. Сейчас им владел лишь смертельная река холода. В наушнике кто-то надрывно орал, почти что панически, что-то требуя, нечто, что было необходимо сделать прямо сейчас. Смысл слов ускользал от Стаса.
"Как холодно"…
Он открыл глаза, слепо уставившись в потолок над собой. Его мысли сейчас занимал лишь один вопрос — он жив? Он все еще жив? Связать воедино тот факт, что он лежит на пластиковом полу одного из штабных помещений подземного бункера и то, что он все еще способен мыслить, никак не получалось. Связь с окружающей реальностью была слабой, и в какой-то миг Стас понял, что это вообще невероятно, что ему удалось прийти в себя. Вместе с этим он никак не мог понять, что произошло. Заглушенная, тупая и дергающая боль в правой руке — отстреленной руке — и этот страшный мороз, пожирающий его вместе с тем, как кровь покидала его тело, говорили ему лишь о том, что спасения не будет. Через несколько минут для него все будет кончено.
Стас тяжело и прерывисто вздохнул, перекатив голову в другую сторону. Он тут же обмер, наткнувшись взглядом на Настю.
Она лежала совсем рядом. Брызги крови обильно покрывали ее бежевый скафандр, но Стас не видел, куда в нее попали. Он мог смотреть лишь в ее лицо, которое частично скрывали светлые прямые волосы. Разметавшиеся по ее лицу, их кончики были беспорядочно разметаны по полу, тонув в темно-красной крови. Стас был ослеплен этим зрелищем. Он даже не мог представить, что вокруг них столько крови, яркой, всепоглощающей на этом пронзительно белом фоне. Он смотрел в ее темно-зеленые глаза, все еще открытые, еще не подернувшиеся страшной стеклянной дымкой, разом превращающей лицо в кукольную посмертную маску. Нет, этого не было — пока что. Ее лицо все еще было живым, и ее немигающий взгляд был прикован лишь только к нему.
— Настя, — позвал Стас, так и не поняв, назвал ли он ее имя или же ему это только почудилось, чувствуя, что начинает проваливаться куда-то вниз. Он не мог точно описать свои чувства, и здесь и вправду подходило лишь одно определение: падение куда-то вниз, столь глубоко, что возвращение навряд ли будет иметь место. И Стас испугался; испугался только сейчас, только ощутил приближение этой титанической, немыслимо огромной черной волны, зародившейся в его сознании, готовой поглотить его. Он понял, что сейчас умрет.
Страх вернул ему силы и ясность ума. Окружающая реальность буквально обрушилась на него невидимым потолком, но Стас понимал, что это ненадолго. Он почувствовал мелкую дрожь пола, услышал ясно и четко гул и нарастающий рокот, услышал голоса людей, стоящих где-то впереди.
Взгляд Стаса заметался по лежащей рядом с ним Настей, и замер, наткнувшись на пистолет в ее нагрудной кобуре. Почти не осознавая того, что он делает, Стас протянул к ней левую руку.
Кобура расстегнулась легко и быстро, однако взять "Вегу" как полагается, действуя одними лишь пальцами левой руки было крайне неудобно. Стас попытался оттолкнуться уже несуществующей рукой от пола, но ему удалось лишь чуть-чуть приподняться, оторвав от пола плечи и голову. Если бы присутствующие в этом зале люди смотрели в его сторону, они бы давно убили его.
Первая пуля врезалась в спину боевика с винтовкой в руках, бросив его вперед. Второй боевик стремительно обернулся к Стасу, и вторая пуля с убийственной точностью угодила ему промеж глаз. Брызнув кровью, офицер кулем обрушился на пол.
Стас оглох ослеп от выстрелов. На какой-то миг он потерял последнюю цель, безоружную, в отличие от остальных, одетую не в черные скафандры, а в серый мундир. Он моргнул и вгляделся вперед, не опуская пистолет.
Моканди смотрел прямо на него. Стас не знал, сколько метров их разделяет — шесть? семь? — но сейчас он видел только лишь его лицо, его глаза, так, если бы этот сухощавый мелкорослый старик стоял сейчас прямо перед ним. Стас не увидел на этом лице ни страха, ни сомнений — только задумчивое спокойствие, граничащее с величественной мудростью. Он мгновенно вспомнил лицо маршала, которое видел на фотографиях. Оно было более молодым, но этот взгляд черных глаз еще тогда был все таким же проницательным, смотрящим вглубь, насквозь, навылет.
Стас вспомнил и другое. Безоружные люди, которых он застрелил несколько лет назад. Этот образ вернулся и сейчас, и вместе с видом спокойно стоящего у стены маршала, когда вокруг начинало твориться нечто зловещее, чудовищное, произвел на Стаса подавляющее впечатление. Ледяной панический ужас пронзил его, как игла пронзает насекомое. Человек, стоящий перед ним, не боялся смерти ни сейчас, ни когда-либо ранее. Моканди действительно знал нечто такое, что возвышало его над всем происходящим вокруг.
На лице старого маршала сохранялось все то же спокойное выражение, когда он поднял руку с пистолетом. За какое-то мгновение до того, как он нажал на спусковую скобу, Стасу почудилось, будто старик едва заметно улыбнулся ему, спокойно и ободряюще.
Он все прекрасно понимал.
"Вега" в руке Стаса оглушительно, злобно грохнула, с ревом послав пулю вперед. Мундир на груди бывшего маршала взорвался кровавыми брызгами. Он выронил пистолет, сделав два шага назад, упал спиной на стену и сполз вниз, оставив на белом пластике кровавую кляксу и размазанный след. Его ноги разъехались и маршал, тяжело усевшись, уронил голову на грудь и опрокинулся на бок.
Стас бессильно откинулся на спину, хватая ртом обжигающе горячий воздух. Перед глазами поплыли безобразные амебы, и он, закрыв глаза, понял, что ему остается совсем немного. Сейчас он хотел, чтобы все поскорее закончилось, чтобы стихли этот рев и грохот, чтобы утихла дрожь, и чтобы вернулась тьма, тишина и спокойствие.
"Я ведь не о многом прошу", шевельнулась в его сознании мысль, и Стас вымученно улыбнулся. Чувствуя, как его бьет озноб, он перекатил голову налево, чтобы еще раз увидеть лицо Насти, и чтобы понять, жива ли она еще. Однако он так и не увидел ее. Белое марево вновь вернулось, и это было верным признаком конца. Или нового забытья, из которого он уже навряд ли очнется.
Вновь ожил наушник, и знакомый, но так и не узнанный Стасом голос прокричал:
— Кавелин! Стас, где ты?!
"Поздно. Уже поздно. Проваливайте-ка отсюда, пока можете", подумал он. Стас вполне мог бы сказать это, но он уже ничего не хотел. Он медленно шел на глубину невероятного бежевого моря беспамятства, и с каждой секундой эти воды темнели.
"..Пока можете".
-..Мощный выброс энергии в точке Квадра-один-двадцать пять! — выкрикнул один из операторов.
— Обнаружен запуск ракеты! — подтвердила тактический офицер.
Капитан "Серафима", бросивший быстрый взгляд на Кириченко, вздрогнул от увиденного зрелища. На лице главнокомандующего застыло тупое выражение шока. Он неподвижно сидел на своем месте, сцепив перед собой руки в белых перчатках, и его взгляд, направленный вперед, не выражал ровным счетом ничего.
"Господи. Он все же сделал это. Он запустил свою чертову проклятую ракету!"
Главнокомандующий зажмурился, стискивая зубы и пальцы. Он не понимал, как и почему это произошло. Он и его люди прибыли сюда, на край света, чтобы сказать своими действиями этому безумцу — остановись. Они не раз отправляли по каналам связи призывы сдаваться.
Никто не внял и не ответил. Пленных боевиков крайне мало, все остальные предпочли погибнуть за своего безумного маршала, а это значило, погибнуть за его идею, воплощенную в этом проекте. И теперь он обрел свою жизнь. Вот же она, ракета, то, над чем работал этот сумасшедший! Где-то там, внизу, шахта уже открылась и сейчас они своими глазами увидят ее.
"Во что же они верили? В Моканди? Его слова, призывы? Почему? Зачем?"
Над землей появилась черная точка, под которой ослепительно вспыхнула ярко-белая искра. Оставляя за собой белый, медленно тающий инверсионный след, "Махат" бесшумно и изящно выскользнула из своей шахты и начала стремительно набирать высоту.
Кириченко, Морозов и остальные могли видеть это через широкие панорамные окна рубки управления. Черное, вытянутое тело "Махат", перечеркивающее белым следом темно-оранжевое вечернее небо, притягивало взгляды, заставляя забыть обо всем. Оторваться от этого воистину страшного зрелища было сложно.
— Подготовить турель к залпу, огонь по моей команде, — не отрывая взгляда от уходящей вверх ракеты, глухо проговорил Кириченко.
— Готовность через десять секунд! — отозвался оператор-канонир, с бесстрастным выражением лица повернувшись к своему терминалу.
— Срочное отступление. Всем воздушным единицам вернуться на борт "Серафима". Сколько наших сил еще в Раапи?
— Семь единиц легкой техники и третья колонна, товарищ главнокомандующий.
— Срочно транспорты туда, живо! Подобрать всех! — в голосе Кириченко послышались панические нотки отчаяния.
Морозов понял, что так испугало Кириченко, и от этой догадки его прошиб ледяной пот, и воротник кителя показался ему удавкой. Нет, сам запуск ракеты был не так страшен, как последствия ее уничтожения. Ведь если верить докладам разведки, в капсулах, что несет "Махат", жидкая Ткань, самая опасная форма этого организма. На побережье после ядерного взрыва повышенный фон, и если сбитая ракета рухнет обратно, Ткань, подкормленная радиацией, сожрет все на восточном побережье Мадагаскара в считанные секунды. К ночи здесь будет полноценный кластер, новый Сад Ткани.
Морозов сглотнул, глядя за взлетом ракеты. Позади него Кириченко уже почти что едва сдерживал себя в руках. Экипаж и старшие координаторы ошеломленно молчали. Кажется, главнокомандующий и капитан были единственными, кто пока понимал, что произошло:
— Разворот! Разворот, мать вашу так! Двигатели на полную, убираемся отсюда!
Капитан "Серафима" быстро взглянул на штурмана, молча кивнув ему.
— Начинаем маневр разворота, — подтвердил штурман, сжимая руки на штурвале.
— Турель к бою готова! — доложил канонир.
Суперсамолет начал разворот, готовясь включить двигатели на полную, когда все воздушные машины приблизятся на максимально близкое расстояние, достаточное для проведения стыковки. На его гладкой верхней поверхности, больше напоминающей панцирь, открылся люк, и наружу высунулась ракетная турель на гибком длинном кронштейне. Свет садящегося солнца тускло отблескивал на паре узких ракет, покоящихся на своем ложе, пока что равнодушно уставившихся вперед своими острыми носами.
"Москиты" и "Шершни" устремились обратно к своему воздушному "улью". Их было не так уж и много к этому часу в воздухе, и большинство пилотов вернулись на "Серафим" еще час назад, когда с боевиками в Раапи было покончено. Это несколько облегчало задачу экстренного отступления, но внизу оставались несколько подразделений "Уаджет". В сторону северных окраин Раапи устремились транспорты.
— Объект преодолел высоту в две тысячи метров, — доложил оператор.
— Огонь, — выдохнул Кириченко, откидываясь на спинку кресла. Терять время дальше было слишком опасно. Они и так рисковали, не уничтожив ее сразу же, как только "Махат" стартовала. Главнокомандующий не имел никакого представления, чем напичкана только что взлетевшая, заявившая о своем существовании баллистическая ракета, чем экранирована и защищена от наведения. Узнать об этом придется в течение ближайших минут.
Больше всего главнокомандующий "Уаджет" беспокоился о том, кто остался внизу, и что произойдет сейчас. Единственное, что осталось им, так это подобрать всех своих и уматывать отсюда, покуда целы.
Сверху, с интервалом в секунду, донеслись глухие удары и затихающее шипение и рев.
— Ракеты пошли, — доложил канонир.
— Депешу в генштаб Конфедерации, срочно, — проговорил Кириченко, расстегивая воротник мундира. Конечно же, там уже засекли запуск, но и предупредить лишний раз об этом не помешало.
Турель с ревом пустила ракеты, которые, подрагивая в воздухе, взмыли вверх, прочь от покатого корпуса "Серафима". Внимание всех, кто находился в рубке, теперь было приковано к двум серебристым иглам, стремительно ушедшим вверх, вслед за "Махат".
— Воздушное звено "Дзета" докладывает, что они подобрали последних оперативников третьей колонны.
Доклад старшего координатора в этом напряженном молчании не возымел должного эффекта. Кириченко подумал о том, что теперь их здесь точно ничего не держит. Он вскользь подумал о Моканди. Безумный старик добился своего. Жив ли он сейчас? Наверное, да, но это сейчас уже не имело никакого значения. Когда "Махат" будет сбита — а он очень надеялся на это — спустя меньше двух минут на восточном побережье начнется настоящий ад. Те, кто выжил и остался внизу, уже обречены.
Главнокомандующий вновь вернулся мыслями к ракете, уходящей все выше и выше. Он был уверен, что пока "Серафим", уже развернувшийся и готовящийся увеличить на максимум скорость двигателей, ждал возвращения своих транспортов, ни у кого другого на борту этого колосса не было никаких иных мыслей, кроме как о уходящей в чернеющую высь сверкающей точке.
— Стас!
Пять неподвижных тел в бежевых скафандрах, распростертые на полу в брызгах крови. Вокруг — изрешеченные пулями стены, несколько разбитых терминалов, тела боевиков.
Станислав с хрипом вздохнул, с трудом приподнимая веки. Длинные тонкие волосы липли к бледному лицу.
Леша подбежал к нему, махнув рукой молодой женщине с красным крестом на груди скафандра.
— Жив, гаденыш!.. А ну-ка… — довольно ухмыляясь, Евсеев, забросив винтовку на плечо, приподнял Стаса, придерживая его за плечо и голову. Медик склонилась над Кавелиным, быстро прихватывая рану эластичной салфеткой с парой индикаторов на одном из кроев. С тихим шипением салфетка стремительно обхватила края раны, на глазах образуя аккуратную культю. В кровь раны были вброшены обезболивающие и дезинфицирующие препараты, и Стас ощутил, как закружилась голова.
Алексей быстро осмотрел поле отгремевшего боя. Этих пятерых подстрелили здесь, как куропаток, однако те, кто сделал это, убиты, или же спаслись бегством. Леша понимал, что это не имело значения. "Уаджет" закончил здесь на сегодня, на завтра, на целую неделю вперед и много-много лет. Объявленная срочная эвакуация говорила о том, что дела пошли совсем плохо.
Леша всмотрелся в неподвижное тело пожилого человека в сером мундире, лежащее у противоположной стены под большим терминалом, и злорадно ухмыльнулся. Переведя взгляд на Стаса, он бегло осмотрел и тела убитых здесь оперативников. Взглянув в лицо Насти, он безразлично отвел взгляд.
— Повезло же тебе, — прокричал он в ухо Станиславу, вопросительно взглянув на медика. Она кивнула, подхватывая подсумок и винтовку, и Алексей легко и спокойно вздернул Стаса на ноги, закидывая его левую руку на свою шею.
— Слышишь меня?! А теперь ножками, ножками! Давай, пошли, мать твою, переставляй костыли быстрее!..
Они побежали обратно, и Стас едва успевал переставлять ноги вслед за Евсеевым, который довольно быстро помчался по коридору вслед за медиком. В наушнике надрывался Вяземский, требующий, чтобы все выбирались из-под земли. В бункере уже прекратились перестрелки, и только что утих гул и грохот — ракета ушла вверх, покинув свою шахту. Теперь здесь были слышны лишь приглушенные шаги оперативников и их голоса. Все, кто выжил, спешили наверх, еще толком не понимая, что происходит.
— Там есть еще кто живой?
— Нет, все здесь, Забираем раненных и уматываем, живее!
Стас потерял сознание еще раз, и очнулся только лишь когда Евсеев волочил его по длинному и широкому коридору, в конце которого виднелся полукруглый выход. Снаружи все окрасилось в темно-оранжевые тона, и клубы пыли влетали внутрь коридора, нагнетаемые воздушными потоками, исходящими от десантных транспортов.
— Забрали первую группу, прием, — донеслось в наушнике.
— Отлично, давайте живее, у нас меньше двух минут! — прокричал Вяземский.
"Мы уходим", заторможено подумал Стас, глядя, как выход приближается к нему. Кажется, Лешу не сильно заботило то, что его "живой груз" вырубился по дороге наверх.
— Погоди, — едва слышно проговорил Стас, вновь вставая на ноги, и на этот раз ему почти удалось самостоятельно удержать равновесие. Хватая горячий воздух приоткрытым ртом, он неуклюже побежал, все еще держась за шею напарника.
Они выскочили наружу, и у Стаса закружилась голова. Даже несколько шагов, сделанных самостоятельно, жуткая слабость от пережитой боли и большой потери крови заставили вновь тяжело привалиться на Алексея. Мутный солнечный свет ослепил его, и если бы не Леша, он бы упал прямо на выходе из бункера, не в силах вновь подняться на ноги.
В двух десятках метрах от выхода на пустырь торопливо опустился десантный винтокрыл, вздымая огромную волну песка и пыли. Второй винтокрыл уже поднялся в воздух, устремившись прочь, в сторону побережья. Здесь остались лишь дюжина человек — последние из оперативников, кто выбрался из бункера. Леша, щурящийся на поднявшуюся пыль, посмотрел направо и увидел, как на трайк Вяземского, стоящий неподалеку, быстро и плавно опустился грузовой транспорт, подхватывая "Велоцираптор" захватами и взмывая в небо, подобно хищнику, поймавшему свою добычу.
Оперативники бросились по короткому пандусу внутрь транспорта, и за шумом винтов в воздухе прогремел взрыв, похожий на раскат грома. Алексей, мельком бросивший взгляд вверх, молча подхватил Стаса и бросился к винтокрылу.
Высоко в небе над их головами теперь росло кольцо из огня и обломков.
Евсеев, взбежав по пандусу, небрежно сбросил Стаса на скамью:
— Все, уходим, быстрее!
— Подобрали всех, взлетаем! — прокричал в микрофон помощник пилота, стоящий у открытого пандуса. Винтокрыл дрогнул и оторвался от земли, начав набирать высоту и скорость. Стас, неуклюже привалившийся головой и плечом к стенке, мутным взглядом смотрел, как в открытом проеме грузового входа уменьшаются в размерах и остаются внизу уродливые остовы и обломки древней техники, среди которых скрывался вход в бункер. На какой-то миг он увидел и зияющее жерло шахты, ранее скрытой под слоем песка и мелкого стального мусора. От пережитого болевого шока, кровопотери и воздействия медицинской салфетки он не мог понять и осознать того, что видит. Картина, открывающаяся взору из открытого шлюза, казалась Стасу невероятным фильмом, прокручиваемым где-то внутри его сознания.
Нестройная вереница воздушных машин стремительно пересекала обреченный Раапи, догоняя удаляющийся "Серафим". Они проделали две трети пути до суперсамолета, когда на окрестности города упали первые обломки уничтоженной "Махат".
Изуродованные куски обшивки и крупные фрагменты обрушились на Раапи, вздымая вверх облака пыли. Стас видел, как несколько обломков угодили в дома, разрушая их, и как вверх, из поднимающихся темно-серых клубов поднимаются полупрозрачные, белесые нити жидкой Ткани. Они росли, быстро сбавляя темп и замирая на несколько мгновений в воздухе на огромной высоте, подобно стеблям фантастических растений, словно бы затвердев и застыв, как стекло. Спустя несколько мгновений эти "стебли" свивались в причудливые косицы, покачивающиеся над крышами небольших строений, уничтожая и разрушая их этими дерганными движениями.
Винтокрылы, увеличивая скорость, пересекли восточные окраины города, пролетев над дорогой и маленькой пальмовой рощей. Через открытый шлюз Стас смотрел, как позади город, поглощаемый Тканью, превращается в страшное сочетание построек и чужой жизни, разрастающейся, сливающейся в единое целое. Внизу замелькали воды океана, и теперь город, точнее то, что от него осталось, был виден целиком. Ткань уже заполнила основную часть улиц Раапи своей массой, достигнув невероятных размеров. Издалека, в лучах садящегося солнца, безликое чудовище теперь напоминало подрагивающий холм белесой плоти, из которого вверх тянулись извивающиеся ростки. Обломки сбитой ракеты все еще продолжали падать.
Темная ладонь забытья легла на глаза, и Стас сомкнул веки, вновь покорно проваливаясь в темную пустоту.